8 мин.

Зеркало. Новые мячи

169

Британцы славятся на весь мир своим чувством юмора. Секрет видимо состоит в том, что юмор британца это не столько юмор сколько самоирония, лёгкая насмешка над самим собой. На днях я наткнулся на блестящий образец в применении к теннису, перевод которого и привожу ниже.

Я старался донести до вас не только слог но и дух английского текста, поэтому в переводе вы встретите мои пояснения курсивом.

 

Enjoy! В смысле, надеюсь, что вам понравится.

И расставьте смайлики сами в тех местах, которые вам покажутся забавными (лично я считаю таковым почти весь текст, но говорить подобные вещи - это очень не по-британски).

---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

 

Марк Штайн

The Sunday Telegraph

7 июля 2013 года

Я написал эту заметку про Уимблдон для The Sunday Telegraph в июне 1999 года и шутки о британских игроках были настолько бессмертными, что я попросту использовал их в последующее десятилетие. У меня даже есть смутное ощущение, что некоторые из них я использовал ещё в 90-е в статье «Незаконченные сюжеты» ("Loose Ends") и в The Evening Standard. Но теперь с известным презрениям к традициям, которые характеризуют нынешнее поколение, Энди Маррей пошёл и выиграл мужской одиночный титул, став первым британцем, сделавшим это со времён Фреда Перри в 1936 году. И помимо разгрома Джонни Иностранца в трёх сетах, он смахнул все мои старые надёжные приколы про «бесполезных британцев» в мусорную корзину истории, оставив мою бедную маленькую заметку из Sunday Telegraph выглядеть как испортившуюся клубнику, размазанную Уимблдонским катком.

В переменчивые времена постоянная посредственность домашней команды в SW19 была успокаивающей константой на фоне постоянно меняющегося пейзажа. Увы, этому пришёл конец. Так что, поздравляя мистера Маррея, SteynOnline в последний раз ради старых добрых времён публикует ниже мои устаревшие шутки. Вот как выглядела ситуация на Уимблдоне где трава всегда была зеленее для других:

Британский теннисный чемпион Энди Маррей пал на колени в ужасе от того, что все уимблдонские остроты Штайна теперь устарели

Ужас

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 Июнь в южном Лондоне, уголок английского поля, которое навеки принадлежит иностранцам: на Центральном Корте самоуверенный янки забивает эйсами малосимпатичного чеха; в дымке идеального английского летнего дня (54 градуса по Фаренгейту (= 12С – VK) и лёгкий моросящий дождь) плывут звуки искусственного женского оргазма, исходящие от двух стонущих бразильских нимфеток с Корта №1; вдалеке на корте №73 британца в трёх сетах выбил 12-летний карлик с Южных Сэндвичевых островов; и, как по часам, воздух взрывается от традиционного крика: «Мужик, ты наверное шутишь!» - это Джон Макинрой узнал, что клубничная палатка ожидает, что он заплатит £23.95 за кюветку («содержит от двух до четырёх настоящих клубничин и бесплатный столовый прибор»).

Ах, Уимблдон. Ты такой же английский как Грег Руседски («конвертированный» канадец – VK) и такой же тактичный как стринги первой ракетки среди женщин. Пережиток утончённой спортивной эпохи, единственное международное соревнование где вас не выгонят если в вашей моче обнаружатся следы травы, но могут выгнать если следы вашей мочи обнаружатся на траве. Уимблдонский чемпионат по теннису на траве остался  ныне единственным зелёным оазисом среди ярко-оранжевого грунта остальных Турниров Большого Шлема (автор видимо немного не в курсе либо не хотел портить красивую фразу - VK). К сожалению британские парни не особенно хороши на грунте, если не считать того, что он высвечивает их недостатки (увы, непереводимая английская идиома - VK). Но в этот год ожидания нации как никогда высоки после хорошего выступления ряда британских игроков, которые показали лучшие личные результаты и прошли во второй день: из-за дождя их матчи были перенесены.

Но конечно же никто не приходит на Уимблдон, чтобы посмотреть на британских игроков. Мы приходим, чтобы посмотреть на иностранцев – американцев, французов, шведов, немцев, чехов, даже хорватов, потому что здесь вся борьба за всемирное господство сводится к поединку двух мужчин, сражающихся за честь своей страны и спонсорский контракт своих шортов. В 1992 году Горан Иванишевич стал первым хорватом, вышедшим в полуфинал Уимблдона, впечатляющее достижение потому что, как заметил теннисный корреспондент,  не было  известно, что хорваты  играют на траве, потому что благодаря Слободану Милошевичу, большая часть травы в Хорватии была вырвана с корнем. Если бы Уимблдон игрался на развалинах, то мы бы вероятно получили первый хорватский финал. «Хорват с большой подачей», назвало его Би-Би-Си. «Хорват с большим Сербом» было бы смешнее (игра слов: «подача», serve произносится почти также как «серб», serb, а учитываю тенденцию восточноевропейцев оглушать звонкие согласные в конце слов вообще то же самое - VK). Иванишевич положил начало опасному для Уимблдона десятилетию когда профессиональной теннис казалось сводится к борьбе двух подающих машин, пускающих эйсы со скоростью недоступной невооружённому глазу, и старики с тоской вспоминали о великих личностях игры типа э-э Борга и хм, Лендла.

Но на Уимблдоне так много всего поменялось в отношении игры – в первую очередь сама игра. Уимблдон был создан в 1872 году как клуб крокета. Если бы они смогли и дальше продолжать в том же духе, то спустя сто лет нам бы услаждала взор картина разъярённого Макинроя, замахивающегося клюшкой на судью на вышке. Но пару лет спустя майор Уолтер Клоптон Уингфилд запатентовал современный теннис на траве, совершенно справедливо рассудив что мы в жизни не продадим американскому телевидению права на показ крокета, и Уимблдон решил переставить акценты. В 1877 году клуб организовал первый турнир для мужчин в одиночном разряде, выигранный выпускником Харроу (престижной частной школы для мальчиков, расположенной на северо-западе Лондона - VK) по имени Спенсер Гор. Он сильно отличался от нынешних звёздных чемпионов: был одет в длинные хлопковые брюки с гектарами пустого белого рекламного пространства, за которое Адидас или Найке глотку перегрызли бы. В то время британцы доминировали на теннисной сцене благодаря суровому тренировочному режиму: в день большого матча парень садился на поезд до Паддингтона, заруливал в Савой подкрепиться олениной с обильным пудингом, запив всё это несколькими рюмками бренди, трусил в SW19, переодевался в утеплённое нижнее бельё с толстым длиннорукавным пуловером и громил Джонни Иностранца в трёх сетах. К сожалению американцы и австралийцы внедрили новый радикальный подход: типа вставать рано утром и тренироваться.

Мэй Саттон из США стала первой иностранкой, завоевавшей титул у женщин в 1905 году. Австралиец Норман Брукс выиграл мужские одиночные соревнования в 1907 году. В последующие девять десятилетий Артур Гор и Фред Перри были единственными британцами, одержавшими победы у мужчин и комментаторы Би-Би-Си выучили целый новый язык для обречённой на провал веры нации в Джона Ллойда, Бастера Моттрама, Джереми Бэйтса... «Сообщаем новости о британских игроках», говорил Дес Линам «У Эндрю Касла дела идут не очень хорошо». Вскоре как и Уорикский замок он стал историей. (Здесь опять же игра слов: фамилия Касл обозначает «замок». Вильгельм Завоеватель построил Уорикский замок в 1068 году - VK).

«Британским игрокам здесь всегда трудно», любит говорить Барри Дэйвис. «От них так много ожидается...». Полное сожаления замечание Барри слишком искренно: в конце концов большинство британских игроков стремится выжать максимум из своего напряжённейшего поединка против Сампраса в первом круге 1:6, 0:6, 1:6 и стать пожизненным комментатором Уимблдона и Десу с Барри совсем не нужно, чтобы ещё одна шайка этих типов ошивалась около студии Би-Би-Си.

Нам, однако, повезло, что многие из великих наших  теннисистов дожили до наших дней. Вплоть до начала 90-х Дэн Маскелл (аналог нашего Николая Озерова - VK) на финалах Уимблдона всегда мог полагаться на то, что приметит в толпе кого-нибудь из чемпионок среди женщин 1920-х годов. «Вот Китти Годфи», говорил он. «93 года и до сих пор обладательница самого высокого рейтинга в мире среди британок». Теперь, увы, даже Дэна не стало и голос Уимблдона умолк.

Он всегда был успокаивающе невозмутим в турбулентом мире. Подобно почтенной вдове в метро, отводящий свой взор от придурка сидящего через проход, он степенно плыл мимо примеров плохого поведения. Когда Макинрой ломал ракетку пополам и выкрикивал оскорбления в адрес судьи на вышке, Дэн ограничивался лишь техническими замечаниями: «В следующем сете Макинрою непременно нужно поработать над своим бЕкхендом», бормотал он в то время как молодой чемпион с рёвом «маза-----!» убегал с корта, возможно работать над своим бЕкхендом.

В комментаторской кабинке тоже отжигали. В 1990 году, когда Мартина Навратилова установила рекорд всех времён в девять побед на Уимблдоне, в то время как Дэн хладнокровно восхищался косым обводящим бЕкхендом Мартины, его возбуждённый коллега Джерард Уильямс пускал слюни без технических деталей: «Неистовая Мартина! И она легко может стать ещё более неистовой в этом матче и это может стать абсолютным каскадом. Неистовая Мартина!»

Много воды утекло с 1926 года когда герцог Йоркский – позже ставший королём Георгом VI – соревновался в мужском парном разряде вместе с сэром Луисом Грейгом. История ничего не говорит о том, чтобы в те времена кто-то называл Его Королевское Высочество «неистовым герцогом! И это может стать абсолютным каскадом»! Воистину в те времена это был спорт королей. Но в послевоенную пору когда четверть века доминировали австралийцы Уимблдон подвергался насмешкам как соревнование «шаматёров» - псевдолюбителей, чьи доходы от игры были достаточно тёмными, чтобы обеспечить им доступ к участию в турнире. Первый «открытый» чемпионат 1968 года изменил Уимблдон и, оглядываясь назад, остаётся только удивляться, что старая система просуществовала такое длительное время. Но теперь это серьёзный бизнес и, если вы думаете, что современные игроки лишены благородства и индивидуальности, присмотритесь в толпе к папашам с неприятными чертами лица и угрюмым тренерам-лесбиянкам, которые управляют их карьерами. Для этих людей Уимблдон – это просто очередная остановка в туре.

Но не для британцев, для которых две недели в SW19 всегда будут символизировать блеск и элегантность лондонского сезона и которые готовы заплатить любые деньги за право сидеть между Майклом Уинером (британский кинорежиссёр - VK) и девушкой, представляющей прогноз погоды. Это больше чем просто теннис; это испытанные временем ритуалы британской жизни – как, например, то что герцогиня Кентская, выходя вручать трофей, непременно останавливается, чтобы перекинуться словечком с чёрным болл-боем. Вы не увидите такого на Открытом чемпионате Франции. И кто знает? Возможно, что среди нового поколения пухленьких британских надежд подрастает очередная Аннабель Крофт.

~из The Sunday Telegraph, 20 июня 1999 года

logoУимблдон