Федерер как духовный опыт. Часть последняя
Последняя часть статьи Дэвида Фостера Уоллоса с подробным рассказом о современной силовой игре на задней лини, а также о том, почему она не является конечным пунктом развития мужского тенниса – в блоге «С миру по Нитке».
Время и уровень дисциплины, необходимые для серьезных кинестетических тренировок – это одна из причин, почему топ-профессионалы посвящают теннису большую часть своих жизней, начиная с раннего подросткового возраста (как минимум). Например, в 13 лет Роджер Федерер окончательно расстался с футболом и детством и начал тренироваться в швейцарском национальном теннисном центре. В 16 он бросил учебу и начал ездить по соревнованиям на серьезном международном уровне.
Спустя несколько недель после расставания со школой Федерер выиграл юниорский «Уимблдон». Очевидно, такое под силу не каждому юниору даже из тех, кто посвящает свою жизнь теннису. И также очевидно, что для этого требуется нечто большее, чем время и подготовка – нужен огромный талант в разных его проявлениях. Чтобы годы тренировок окупились, у ребенка должны присутствовать выдающиеся кинестетические способности… Если они есть, то при помощи времени и труда молоко превратится в масло. Итак, одно из возможных технических объяснений превосходства Федерера – то, что он немного более других одарен кинестетически. Только немного, поскольку все остальные в Топ-100 тоже, безусловно, не обделены этим даром – но ведь известно, теннис – это игра сантиметров.
Версия кинестетической одаренности похожа на правду, но не дает полного ответа. Уже в 1980 году этим талантом невозможно было объяснить все, а уж сейчас, в 2006, совершенно оправдан вопрос – почему этот вид одаренности по-прежнему значит так много? Вспомните про догму и плакат в коридоре Уимблдона. Виртуоз кинестетики или нет, но Роджер Федерер сейчас доминирует в туре, состоящем из самых крупных, самых сильных, самых натренированных и обученных профессионалов, которые когда-либо существовали. При этом каждый из них пользуется, можно сказать, ядерной ракеткой, которая сводит все тонкие преимущества кинестетического чувства на нет – это как пытаться просвистеть Моцарта во время концерта «Металлики» – кто ж тебя услышит?
Надежные источники рассказывают нам историю почетного участника жеребьевки Уильяма Кейнса. Когда ему было два с половиной, мать нашла шишку на его пузике и отвела ребенка к доктору. Эта шишка оказалась злокачественным новообразованием печени. Такое просто невозможно представить – крошечный ребенок переносит химиотерапию, серьезную химиотерапию – его мать вынуждена смотреть на все это, она забирает его домой, нянчит его, а потом несет обратно туда, где ему опять делают химиотерапию. Как она должна была отвечать на вопрос ребенка, самый главный и самый очевидный? И кто мог ответить на ее вопросы? Что мог сказать любой священник или пастырь, чтобы это не показалось абсурдом?
Итак, Надаль ведет 2:1 во втором сете в финале, и он подает. Федерер выиграл первый сет под ноль, но потом слегка расслабился, как с ним иногда бывает, и быстро получил брейк. Сейчас у Надаля «больше», идет розыгрыш из 16 ударов. Надаль подает гораздо быстрее, чем в Париже, и сейчас подача идет по центру. Федерер посылает мягкий форхенд высоко над сеткой – он может позволить себе такую вольность, потому что Надаль никогда не входит в корт сразу после подачи. Теперь испанец выполняет свой обычный перекрученный форхенд глубоко под лево Федереру. Федерер отвечает еще более перекрученным бэкхендом, ударом почти грунтового арсенала. Это неожиданно, мяч приземляется чуть позади Надаля, поэтому он отвечает слабо и коротко и попадает в пересечение линии подачи и центральной линии под форхенд Федереру. Играя против большинства других соперников, в такой ситуации Федерер мог бы с легкостью закончить ударом навылет, но проблема с Надалем состоит в том, что он быстрее, чем другие, и достает то, что они не могут. Поэтому Федерер просто посылает плоский диагональный форхенд средней силы, не предназначенный для мгновенного выигрыша – это такой низкий и неглубокий удар, который вынуждает Надаля выходить вперед и забегать под бэкхенд. Итак, Надаль на бегу отвечает бэкхендом по линии Федереру под лево, Федерер вновь подрезает по этой же линии медленным плавным ударом с обратным вращением, заставляя Надаля возвращаться в ту же самую точку. Надаль тоже отвечает резаным по той же линии – уже три удара по одной линии. И Федерер вновь бьет в ту же самую точку, на этот раз еще более медленно, еще более плавно. Надаль останавливается и бьет опять по той же линии – сейчас Надаль окопался на правой стороне корта, между ударами он не возвращается к Центральной линии. Федерер слегка загипнотизировал его. А вот теперь Федерер выполняет очень сильный глубокий бэкхенд с верхним вращением под лево Надалю. Надаль достает и отвечает диагональным форхендом. Следующий ход Федерера – еще более сильный и глубокий диагональный бэкхенд, настолько быстрый, что Надалю приходится выполнять форхенд с опорой на правую ногу. Потом ему надо сгруппироваться и бежать обратно в центр, потому что мяч приземляется примерно в полуметре от задней линии Федереру под бэкхенд. Федерер подходит к этому мячу и выполняет совершенно другой диагональный бэкхенд – гораздо короче, под более острым углом, такой мощный и закрученный, что он приземляется прямо у боковой линии и после отскока сохраняет скорость и силу. И Надаль не может ни срезать его, ни бежать за ним по задней линии из-за его угла и вращения. Конец розыгрыша. Это очень зрелищный удар, тот самый «Момент Федерера». Но когда смотришь это вживую, ты понимаешь, что этот удар был подготовлен четырьмя или пятью ударами раньше. После самого первого резаного по линии все было спроектировано швейцарцем, чтобы манипулировать Надалем, успокоить его, сбить с ритма и баланса и оставить беззащитным перед этим последним невообразимым мячом, угол полета которого был бы невозможен без чрезвычайно мощного верхнего вращения.
Мощное верхнее вращение – это отличительный знак современной силовой игры на задней линии. В этом тот самый плакат на «Уимблдоне» абсолютно прав. Впрочем, не для всех понятно, почему верхнее вращение имеет такое ключевое значение. Общее мнение состоит в том, что высокотехнологичные композитные ракетки сообщают мячу большую скорость, ну, как, например, алюминиевые бейсбольные биты по сравнению со старыми добрыми деревянными. Но это не полная правда. На самом деле, при той же самой силе натяжения струн композитная ракетка легче деревянной. Таким образом, современная ракетка на несколько десятков грамм легче, и ее головка на несколько сантиметров шире, чем у старинных Kramer или Maxply. Определяющей является именно ширина головки. Это означает, что струнная поверхность больше, а соответственно больше и зона, благоприятная для удара. С композитной ракеткой нет необходимости встречать мяч точным геометрическим центром струнной поверхности, чтобы придать мячу высокую скорость. Точно так же дело обстоит и с верхним вращением, для которого ракетка должна быть наклонена и должна двигаться верха, скорее причесывая мяч, чем ударяя по нему плоско. Все это очень сложно сделать деревянной ракеткой с маленькой головкой и очень ограниченной зоной удара. Более легкие и широкие композитные ракетки позволяют игрокам делать более быстрый замах и придавать мячу большее вращение. А чем больше вращение прикладывается к мячу, тем сильнее можно выполнить удар, потому что есть больший запас для ошибки – ведь благодаря топ-спину, мяч проходит высоко над сеткой, описывая острую дугу и быстро опускается на стороне соперника (без вращения он просто ушел бы в аут).
Итак, основной вывод состоит в том, что композитные ракетки создают возможность для верхнего вращения, которое, в свою очередь, позволяет выполнять удары с отскока быстрее и сильнее, чем 20 лет назад. Теперь теннисисты профессионалы отрываются от покрытия и наносят удары, находясь наполовину в воздухе, придавая, таким образом, этим ударам большую силу. В прежние годы такое можно было увидеть только в исполнении Джимми Коннорса.
Коннорс, между прочим, не был создателем силовой игры на задней линии. Он действительно сильно бил с задней линии, но его удары были плоскими и без вращения, и мяч проходил очень низко над сеткой. Да и Борга нельзя считать отцом современной игры на задней линии. И Борг, и Коннорс использовали особую версию классической игры на задней линии, которая была изобретена как противодействие еще более классической игре в стиле serve-and-volley, доминировавшей в мужском теннисе десятилетиями. Ярчайшим современным представителем ее являлся Джон Макинрой. Вы наверняка знаете все это, так же, как и то, что Макинрой сверг Борга с престола и с переменным успехом доминировал до середины 1980-х годов, когда появились:
А) композитные ракетки;
Б) Иван Лендл
Именно Лендл играл ранней модификацией композитных ракеток и может считаться истинным родителем силовой игры на задней линии.
Иван Лендл был первым топ-профессионалом, удары и тактика которого строились именно на особых возможностях композитных ракеток. Его цель состояла в том, чтобы выигрывать очки на задней линии либо с помощью обводящих ударов, либо с помощью ударов на вылет. Его оружием были удары с отскока, особенно форхенд, который он выполнял с убийственной скоростью благодаря мощному вращению, придаваемому мячу. Именно сочетание скорости и верхнего вращения позволяло Лендлу делать то, что стало решающим фактором для появления силовой игры на задней линии. Он мог совершать свои сокрушительные мощные удары под любыми углами, главным образом потому, что мяч, снабженный вращением, с огромной скоростью «ныряет» на стороне соперника, не уходя в аут по ширине. В дальнейшем это изменило всю «физику» атакующего тенниса. На протяжении десятилетий именно углы делали игру в serve-and-volley такой убийственной. Чем ближе игрок к сетке, тем более открыта для него половина корта оппонента. Таким образом, классическое преимущество этого стиля состояло в том, что, играя слета, можно было выполнять удары под такими углами, которые были бы невозможно при игре с задней линии – потому, что в этом случае мяч просто не попадал бы в корт по ширине. Но верхнее вращение, если оно действительно сильное, заставляет мяч приземлять настолько быстро и настолько неглубоко, что при ударах с отскока становится возможным использование тех же углов, что и в игре слета. Особенно, если удар, на который вы отвечаете, достаточно короткий – чем короче удар, тем больше количество углов, под которыми вы можете на него ответить. Скорость, верхнее вращение и острые углы ударов с задней линии – и вот она, современная силовая игра.
Я не могу сказать, что Иван Лендл входит в число величайших теннисистов. Он просто был первым, кто смог продемонстрировать, чего можно добиться на задней линии, используя верхнее вращение и грубую силу. И самое важное, что все в этом стиле, в том числе и композитные ракетки, не является уникальным, а вполне подлежит тиражированию. Главными требованиями для овладения этим стилем игры являются атлетизм, напор, превосходная физическая сила и выносливость, конечно, при условии наличия определенной доли таланта и подготовки. Результатом (за некоторыми вариациями и исключениями) стал мужской профессиональный теннис последних 20 лет – все более крупные, сильные и мощные атлеты, выполняющие удары с отскока с беспрецедентной скоростью и верхним вращением, чьей главной целью является дождаться от соперника слабого или короткого удара, после которого они могут сыграть на вылет.
Показательная статистика: когда Ллейтон Хьюитт обыграл Давида Налбандяна в финале «Уимблдона»-2002, не было сыграно ни единого розыгрыша в стиле serve-and-volley.
Сложившийся в результате силовой стиль игры на задней линии нельзя назвать скучным – во всяком случае, он интереснее, чем 2-секундные розыгрыши в старом serve-and-volley или вялой перебрасывание мяча классической школы игры на задней линии. Да, такая игра в какой-то степени статична и ограничена, и все же это не то, чем нас годами пугали ученые мужи – это не окончательная точка развития тенниса. И человек, который демонстрирует это – Роджер Федерер. Причем, он показывает это в рамках той самой современной игры.
Здесь очень важно именно то, что он делает это В РАМКАХ современной игры. Это следует понимать и тем, кто думает о спорте в терминах «сила и мощь», и тем, кто предпочитает «тонкость и хрупкость». В случае Федерера это не является чем-то «или-или». Швейцарец обладает в полной мере скоростью ударов с отскока Лендла и Агасси, он отрывается от земли при замахе и может выбить с корта даже Надаля. Именно поэтому печальный тон того плаката на «Уимблдоне» является странным и неправильным. Тонкость, ощущение и легкость не умерли при наступлении эры мощой игры с задней линии. Потому что и сейчас эта эра продолжается, и Роджер Федерер – это первоклассный, убийственный игрок задней линии. Но не только. Его игровой интеллект, его особая интуиция, его чувство корта, его умение читать и манипулировать оппонентом, сочетать вращения и скорости, запутывать и маскироваться, использовать тактическое предвидение и периферическое зрение, его кинестетическая тонкость вместо простой механической скорости – все это расширяет границы и возможности современного мужского тенниса.
Это звучит высокопарно и красиво, конечно, но, пожалуйста, поймите, для этого парня это не является высокопарностью или абстракцией. Или красивостью. Так же, как Лендл утверждал свой игровой стиль опытным путем, доминируя в мужском теннисе, Роджер Федерер на деле показывает нам, что скорость и сила современной игры – это только ее скелет, но не плоть. Выражаясь фигурально, он дал мужскому теннису новое тело, и впервые за многие годы будущее игру не предсказуемо. Вы, возможно, наблюдали, сидя где-нибудь на второстепенных кортах, каким пестрым карнавалом был юниорский «Уимблдон» этого года. Укороченные слета и смешанные вращения, медленные подачи, комбинации, задуманные на три удара вперед – и все это соседствовало со ставшими уже привычными криками и мощными ударами. Есть ли среди этих юниоров новый Федерер, конечно, неизвестно. Гений уникален. Вдохновение, однако, заразно и многообразно. И порой, для того, чтобы обрести вдохновение и гармонию, надо просто вживую увидеть, что мощь и агрессия могут быть уязвимыми перед лицом красоты.
Примечание.
В статье в журнале PLAY о теннисисте Роджере Федерере упоминается розыгрыш в финале US Open-2005 между Федерером и Агасси. В этом отрывке неверно описана позиция Агасси во время завершающего удара этого розыгрыша. В процессе розыгрыша был обмен ударами с отскока, который не описан в отрывке. И Агасси во время победного удара Федерера находился на задней линии, он не выходил к сетке.
Это примечание является неотъемлемой частью статьи, так что те, кто заметил, что такого розыгрыша не было, абсолютно правы. После этого текста я, с вашего позволения, возьму небольшую паузу, чтобы дать всем возможность перечитать его полностью.
А для себя я уже давно движения Федерера на орте сравниваю с балетом, даже называю его иногда Цискаридзе...) Это ведь действительно невероятно изящно и красиво.
Автор говорит, что дело якобы в ширине (площади) головы ракетки. Но ведь ракетка Лендла была с довольно маленькой головой и скорее всего совсем не легкой, да и Борг делал свои сверхкрученые удары деревянной ракеткой. Как же так?
А всё дело в том, что новые ракетки дали прибавку именно в скорости мяча. А возросшая скорость мяча привела к тому, что этот быстрым мячом надо было еще и в корт как-то попасть. Что без вращения почти невозможно. Крутить можно и деревянной ракеткой, только какой смысл, если мяч не будет долетать до сетки. Соответственно, изменилась техника удара, изменилась хватка, стойка игрока (появилась открытая стойка) и научились сильно крутить мяч. Ракетки не стали заметно легче, нет. Атлетизм игроков стал позволять разгонять ракетки до большей скорости и этой скорости стало хватать не только на то, чтобы направить мяч вперед, но и закрутить его.
Кстати, увеличение скорости ударов новыми композитными ракетками объясняется не их легкостью, а бОльшей жесткостью, по сравнению с деревянными. Ну и конечно, бОльшая площадь струнной
Но попадать-то надо по прежнему центром ракетки! :)
А, впрочем, какая разница теннисному болеле, почему там так мяч летит? Главное, играют красиво, это да.