Отцы против детей
Родители – самые близкие люди для любого человека, которые, как правило, всегда желают добра своему ребёнку и готовы пойти на любые жертвы для того чтобы он был счастлив. Однако в последние годы теннисистки не раз становились жертвами своих собственных отцов, некоторые из которых были настоящими монстрами. О самых грустных историях про отцов и детей – в новом выпуске блога «Теннис Online».
Очень часто в теннисе именно родители впервые дают в руки своему чаду ракетку, многие становятся первыми тренерами своих детей, а кто-то остаётся спортивным наставником и на протяжении всей карьеры. Примеров удачного семейного сотрудничества довольно много – Мартина Хингис, Елена Дементьева, сёстры Уильямс, Крис Эверт и многие другие. Однако совмещать личное и профессиональное не так просто – нужно чувствовать друг друга, уметь быстро и безболезненно решать конфликтные ситуации, ставить на первое место желания ребёнка, а не свои. Как правило, в таких отношениях всегда наступает кризис, который преодолевают и либо продолжают идти вперёд вместе, либо расстаются, оставаясь просто матерью и дочерью или отцом и сыном. Многим теннисным родителям хватало мудрости, чтобы остановиться и передать ребёнка в руки профессиональных тренеров – например, так поступил отец Марии Шараповой.
К сожалению, бывает и так, что ребёнок, начав заниматься теннисом, становится заложником своего собственного родителя (впрочем, такое случается не только в спорте). Для отца или матери его отпрыск превращается в средство – добывания денег, удовлетворения самолюбия или амбиций. Зачастую несостоявшийся в спорте человек пытается во что бы то ни стало вырастить чемпиона, чтобы хотя бы чужими руками добиться того, чего не смог добиться сам, чтобы реализовать СВОЮ мечту. А для некоторых спорт становится всего лишь ещё одним поводом вымещать на ребёнке злость и раздражение.
Порой одержимость родителей успехами своего ребёнка принимает самые уродливые формы. Достаточно вспомнить печальный случай с Кристофом Фовьо, отцом двух юных французских теннисистов, мальчика и девочки, который подмешивал транквилизаторы в напитки соперникам своих детей, чтобы помочь последним побеждать. В результате в 2003-м году 25-летний Александр Лагардер после матча с сыном Фовьо, находясь под действием транквилизатора, врезался в дерево и скончался. Суд установил, что жертвами Фовьо стали 26 игроков, за это плюс непредумышленное убийство бывший военный получил восемь лет тюрьмы.
Много шума наделала и прошлогодняя история в Ферсмольде, где в квалификации мелкого женского турнира разыгралась настоящая драма. Отец датчанки Карен Барбат напал на 27-летнюю нидерландскую теннисистку Элизе Тамаэлу, которая пришла поболеть за свою соотечественницу, игравшую с Барбат. В результате Тамаэла оказалась в больнице с ушибами и сотрясением, а Барбату запретили появляться на турнирах до 2013 года.
Араван Резаи: вымогательство и насилие
Внутрисемейные скандалы нередки и среди игроков высшего уровня. В начале 2011 года пристальное внимание прессы привлекла к себе французская теннисистка Араван Резаи, но совсем не из-за спортивных успехов. Во время Australian Open её отцу Арсалану запретили присутствовать на соревнованиях – руководство WTA посчитало, что он представляет угрозу для собственной дочери.
Резаи долго хранила молчание и в редких интервью не углублялась в подробности, однако летом стало известно, что ситуация действительно серьёзная – Араван обвинила отца в преследовании, насилии и угрозе смерти.
Среди обвинений фигурировало и вымогательство – Араван платила отцу 2000 евро в месяц за его тренерские услуги (к слову, тренером он был скорее номинальным, теннисом спортсменки занимались специалисты более высокого уровня), Арсалан же решил, что он достоин большего и поднял свою зарплату до 35000 евро. По этому поводу Резаи-старший сказал, что ему уже 60 лет, а кормить семью как-то нужно – всё своё время он посвящал дочке и на пенсию не заработал.
Помимо прочего, в конфликте фигурирует и политика – Арсалан Резаи, выходец из Ирана, поддерживает близкие отношения с правящим в этой исламской стране режимом и даже пытался уговорить Араван сыграть за иранскую теннисную сборную – одну из немногих, в которой девушки играют в хиджабе и костюмах, полностью закрывающих ноги и руки спортсменки. Араван, которая представляла Иран в 2001-2005 годах (хотя родилась во Франции), категорически отказалась от такого предложения, хотя и принимала активное участие в избирательной кампании Махмуда Ахмадинежада в 2009-м.
Теперь Араван практически не общается с родными и пытается обрести стабильность как в душе, так и в игре – 25-летняя теннисистка, в 2010-м году выигравшая турнир в Мадриде и занимавшая 15-ю строчку в рейтинге, сейчас обитает в середине второй сотни и всё чаще проигрывает на турнирах уже в первых раундах.
Мари Пьерс: первая ласточка и правило Джима Пьерса
Семейная драма Мари Пьерс едва ли не впервые заставила обратить внимание общественности и руководства женского тенниса на проблему отцов и детей. В теннисе Мари дебютировала в десять лет, и с первых же шагов её наставником был отец, Джим. Девочка стремительно прогрессировала и в 14 лет заиграла во взрослом туре. Казалось, что Пьерс ждёт прекрасное будущее с большими победами, но уже в 18 лет за её спиной на тренировках и в ложе во время матчей сидел не счастливый отец, а охранник, который Мари от этого отца и уберегал. С самого начала карьеры теннисистка находилась под постоянным давлением – любая её ошибка приводила отца в ярость, любой проступок карался жёстко и беспощадно.
В 1992 году, после поражения Пьерс на Олимпиаде в Барселоне, Джим так кричал на неё, что Мари убежала в раздевалку в слезах. А незадолго до этого на турнире в Италии за проигрыш несеяной сопернице Пьерс-старший запустил в дочку сумкой с экипировкой. По словам теннисистки, отец мог побить её после проигранного матча или даже после неудачной тренировки. Доставалось от него и окружающим – как-то с трибун он крикнул своей дочери: «Мари, убей эту суку», назвав этим словом её соперницу, а на «Ролан Гаррос» он избил двоих болельщиков, которые подшучивали над манерой игры Мари. Год спустя на том же турнире он едва не задушил кузена Мари, Оливье, который просто разговаривал и смеялся с ней перед матчем.
Такое поведение не осталось без внимания руководства тура – было принято так называемое «Правило Джима Пьерса», которое давало право запретить членам семьи или тренеру игрока появляться на турнирах. На всех соревнованиях охрана получила фотографии Джима с указанием не допускать его на территорию. Но отец продолжал преследовать свою семью, несмотря на то, что мать Пьерс развелась с мужем, а сама Мари и её брат разорвали все связи с отцом. Как-то Джим даже выкрал паспорта у своей бывшей жены и детей, из-за чего им пришлось вызывать полицию, а спустя некоторое время напал с ножом на охранника Мари, пытаясь добраться до дочери, которая спряталась в ванной комнате.
Сам Джим не отрицал, что бил жену и дочь, но, по его словам, это было лишь однажды и по делу – якобы Мари использовала в его адрес нецензурную брань и даже плюнула ему в лицо, за что он дал ей пощёчину. Впрочем, спустя семь лет, Пьерс нашла в себе силы помириться с отцом, и он снова начал тренировать её.
Мирьяна Лучич: в клетке со зверем
Мирьяна со своей агрессивной игрой нового формата, которая станет так популярна в 2000-х, имела большие шансы быть одной из лучших теннисисток нового десятилетия. Лучич выиграла свой первый титул WTA в 15 лет, причём профессиональный статус она получила всего за неделю до этого. Через полгода, когда ей не исполнилось ещё и 16, она отпраздновала победу в парном разряде Australian Open вместе с Мартиной Хингис. А в 1999 году о юной хорватской звезде узнали все – на «Уимблдоне» Мирьяна добралась до полуфинала, по пути обыграв Монику Селеш и Натали Тозья. Остановить Лучич смогла только Штеффи Граф, да и то лишь в трёх сетах.
Однако после этого успеха в карьере Лучич наступил глубочайший кризис – она практически перестала выигрывать матчи, опустилась на самое дно рейтинга, а в середине 2000-х и вовсе взяла паузу в выступлениях. Такое случается с рано блеснувшими игроками – не все выдерживают бремя славы и груза ожиданий, но в случае Мирьяны корнем всех проблем был её отец, Маринко Лучич.
Мирьяна вспоминает, что впервые отец ударил её, когда ей было пять лет – за то, что Лучич проиграла матч девочке, которая была почти вдвое её старше: «Отец ударил меня в нос, я залила кровью весь дом. Я не понимала, что происходит, для меня это было шоком. После этого такие вещи повторялись постоянно». По словам теннисистки, обычно отец бил её тяжёлым ботинком «Timberland», по голове и по спине, так что после этого оставались заметные отметины: «Иногда голова у меня болела так сильно, что я не могла помыть волосы целую неделю».
Но самый страшный эпизод произошёл с Мирьяной гораздо позже. Во время турнира в Милане тогда уже четырнадцатилетняя теннисистка неудачно упала на тренировке и сильно ободрала кожу на ноге и голове, однако не рискнула сняться и дошла до полуфинала, который проиграла. Как только вместе с отцом они вернулись домой в Хорватию, он оттащил её в ванную и бил ботинком на протяжении сорока минут. После того, как он закончил с пытками, он дал дочери денег и сказал: «Иди купи себе мороженого».
Спасения Мирьяне, четверым её братьям и сестрам и их матери было ждать почти что неоткуда – даже полиция никогда не приезжала в их дом, потому что у Маринко были большие связи и много денег. Но в 1998 году, за несколько дней до начала «Уимблдона» терпение у Мирьяны иссякло. После того, как отец набросился на её мать с угрозами убийства, она закричала «Больше никогда!» и высказал отцу всё, что она о нём думает, не стесняясь в выражениях. Лучич вместе с матерью убежали из дома, в котором они остановились, и попросили убежища у Горана Иванишевича. По словам Мирьяны, Горан спас её жизнь.
Сам Иванишевич никогда не видел, как Маринко бьёт Мирьяну, но не раз становился свидетелем того, как тот оскорблял дочь. «Выигрывала она или проигрывала, он был недоволен. Я видел, как грубо он с ней разговаривал. Если бы со мной так обращались, я бы сломался. Я считаю, что он разрушил её жизнь, она могла быть игроком десятки долгие годы».
Четвёртого июля того же года, в 2:30 ночи мать Лучич вместе с детьми тайно выехали из загребского отеля и на поджидавшей их машине скрылись где-то в сельской местности, где в течение почти трёх недель ждали решения о предоставлении им убежища в США. 23 июля они появились в загребском аэропорту в сопровождении десятка охранников и отправились в США, чтобы начать новую жизнь.
Отец присвоил себе все призовые, которые заработала Мирьяна за карьеру, на её счету осталось лишь 23 тысячи долларов. Маринко пообещал разрушить карьеру дочери и заставить её приползти назад к нему.
Назад к родителю Мирьяна уже не вернулась, зато проблемы в её карьере и правда начались серьёзные. Приобретённая свобода сначала вдохнула жизнь в Лучич – именно в тот момент она сыграла в полуфинале «Уимблдона» и обыгрывала многих отличных теннисисток. Однако чуть позже, когда эйфория закончилась, Мирьяна столкнулась с трудностями. Она боялась выезжать на многие европейские турниры, памятуя об обещаниях отца, плюс ко всему у неё начались серьёзные финансовые проблемы, усугублённые судом с компанией IMG, которая опекала теннисистку. В результате два года Лучич вообще не выступала, потому что у неё просто не было денег даже на тренера. Как-то она сказала: «Нет ничего хуже, чем знать, что ты можешь играть, быть здоровой, но остаёшься всего лишь зрителем, потому что у тебя нет денег».
Тем не менее, вернуться Мирьяне удалось. Пусть она уже не та многообещающая теннисистка, которой была когда-то, а успехи её более чем скромны (пока она лишь на подступах к Топ-100), но Лучич всё равно счастлива: «Победа в каждом матче для меня сравнима с победой на целом турнире… Я счастлива уже просто потому что могу заниматься этим снова». Сложилось всё у Мирьяны и на личном фронте – в конце 2011 года она вышла замуж за своего давнего жениха, бизнесмена Даниэле Барони.
Елена Докич: уйти чтобы вернуться
В то самое время, когда Мирьяна Лючич штурмовала «Уимблдон», на этом же турнире Елена Докич тоже творила историю, причём шуму юная австралийка наделала в 1999 году не меньше. Пройдя через квалификацию, в первом круге 16-летняя Докич (тогда № 129) встретилась с первой сеяной Мартиной Хингис… и разгромила именитую швейцарку со счётом 6:2 6:0. А в четвёртом круге в двух сетах была обыграна девятая сеяная Мари Пьерс. В четвертьфинале Докич проиграла, но на следующий год повторила достижение Лучич и добралась до полуфинала на «Уимблдоне».
Карьера Докич шла вверх, но Елена не была похожа на счастливую молодую девушку, жизнь которой удалась – она почти не показывала эмоций на корте, а её глаза, казалось, были всё время грустны. Впрочем, Докич было из-за чего расстраиваться.
С самого начала взрослой карьеры Елены её отец, Дамир Докич, завоевал репутацию отъявленного хама и скандалиста. В 1999 году он был изгнан с турнира в Бирмингеме за то, что назвал членов местного теннисного клуба нацистами, поддерживавшими бомбёжку Югославии; в тот же день полиция арестовала его, лежащего посреди оживлённой дороги в пьяном виде. Он нападал на операторов, скандалил с журналистами и зрителями, устроил потасовку на US Open из-за того, что его не устроила цена на лосось в кафе для игроков. В конце концов ему запретили появляться на турнирах в течение шести месяцев. Елена старалась избегать вопросов об отце, лишь изредка пытаясь оправдать его поведение, но едва ли кто-то мог думать, что ей всё это нравится. В 2001 году под давлением Дамира Елена сменила гражданство и начала выступать за Югославию, «отблагодарив» таким образом австралийскую теннисную федерацию за годы поддержки. Отец Елены посчитал, что австралийцы подтасовали результаты жеребьёвки и специально поставили его дочь играть в первом круге Australian Open с Линдсей Дэвенпорт. За такие предположения на турнир его больше не пускали. В 2009 году Дамир и вовсе превзошёл себя, позвонив в австралийского посольство в Сербии с угрозами расправиться с послом из-за очерняющих его публикаций в австралийской прессе. Очередное чудачество закончилось для Докича годом тюрьмы.
На пике своей карьеры, когда Елена была уже игроком Топ-10, она рассталась с отцом и перестала с ним общаться. Не поддержала Елену и её мать – таким образом, теннисистка осталась без какой бы то ни было родительской поддержки. Лишь в 2009-м году Докич призналась в том, о чём многие догадывались давно – Дамир был жесток не только с окружающими, но и с Еленой, которая испытала на себе всю силу своего отца, бывшего боксёра. На обвинения дочери Докич-старший ответил, что каждый раз, когда он бил свою дочь, это было ради её же блага. По его мнению, в этом нет ничего ужасного: «Когда я был маленьким, родители меня тоже били, и сейчас я им благодарен за это, потому что это помогло мне стать хорошим человеком».
Несмотря на свежеобретённую свободу, в выступлениях Докич началась долгая чёрная полоса, которая продолжалась на протяжении нескольких лет, когда Елена либо играла очень мало и проигрывала, либо вовсе снималась с одного турнира за другим. Неожиданный всплеск в её результатах наступил лишь в 2009-м, когда на Australian Open она обыграла подряд Чакветадзе, Возняцки и Клейбанову и добралась до четвертьфинала турнира. В 2011-м году, после восьми лет без титулов, Докич стала победительницей турнира в Куала-Лумпуре.
Вернуться на прежние высоты Елене, к сожалению, пока не удалось. Быть может, из-за тоски по большим победам в конце прошлого сезона Докич приняла решение воссоединиться со своей семьёй. Она поехала в Белград, потренировалась с отцом и, кажется, была счастлива. Многих удивил этот шаг, но разве кто-то может упрекнуть человека в том, что он просто хочет быть рядом со своими родителями? Ведь их, как известно, не выбирают.
