4 мин.

Мирра Андреева – в полуфинале «Ролан Гаррос»! Дожала Соболенко, у которой болел живот

До четвертьфинала «Ролан Гаррос» Мирра Андреева проиграла Арине Соболенко оба матча, в сумме взяв девять геймов. Но в среду она устроила сенсацию – 6:7(5), 6:4, 6:4.

И стала самой молодой полуфиналисткой «Большого шлема» после Мартины Хингис в 1997-м.

Как ей это удалось?

***

После первых семи геймов вспоминалась цитата из Ильфа и Петрова:

«За железной решеткой играли в теннис. Летал белый мячик. Слышались короткие возгласы.

– Аут, – сказал Остап, – класс игры невысокий. Однако давайте отдыхать».

Игра действительно была ужасная. Обе сыпали двойными ошибками, обе ошибались с легких мячей, обе делали что-то непонятное.

Но потом стало понятно, почему Соболенко играет так плохо. При счете 3:4 она вызвала врача из-за болей в животе. И в следующем гейме казалось, что она снимется.

После ошибки в первом розыгрыше она сделала вот такой жест.

После ошибки во втором уже как будто шла к сетке, чтобы пожать руки сопернице и судье. Но остановилась.

Тот гейм вторая ракетка мира все же проиграла. А дальше мы увидели, как Мирра попала в классическую ловушку игры с травмированной соперницей. Ей нужно было включить режим максимальной стабильности, заставлять Соболенко двигаться, дергать ее вперед дропшотами. Но у Мирры не получалось.

Она плохо попадала первым мячом – и у Крис Эверт, комментировавшей матч, было предположение: они с Кончитой Мартинес работают над тем, чтобы сделать подачу мощнее, но под давлением все новые наработки развалились. Мирра ошибалась в переводах и почему-то только изредка использовала возможность дергать ритм.

А таблетки, которые дали Соболенко, на время сработали. И даже с болью она все равно очень опасна – потому что умеет выигрывать очки в два-три удара, максимизировать потенциал своей мощи.

Поэтому, когда стало, понятно, что у Соболенко проблемы, матч пошел на качелях. И направление этих качелей зависело от двух вещей.

Во-первых, это состояние Арины. Иногда она как будто включалась – и даже выглядела иначе, держала корпус более уверенно. В такие моменты она захватывала контроль за счет безудержной агрессии. Как, например, в начале второго сета – когда повела с брейком.

Или в третьем сете – когда повела с брейком.

Но потом она как будто снова выключалась – потому что ей как будто становилось хуже. И она начинала пропускать некоторые геймы, не цепляясь – потому что берегла силы.

Она складывалась пополам после разменов.

Просила колу у команды.

Выговаривала что-то врачам.

И снова корчилась, морщилась и откровенно страдала.

Во-вторых, все зависело от способности Мирры удерживать уровень и стабильность. У нее были моменты, когда она сосредотачивалась и хорошо делала то, что ей необходимо. Не шла на бесшабашные приемы подачи – а направляла их плотно и в середину, чтобы воспользоваться сниженной мобильностью Соболенко и захватить позиционное преимущество.

В лучшие моменты она контролировала середину корта и плотными, глубокими ударами раскладывала Арину по корту.

И при этом добавляла разнообразия за счет качественных дропшотов, за многими из которых белоруска даже не бегала.

Но были моменты, когда Мирра сбивалась с пути – и начинала слишком много ошибаться.

Поэтому победу ей еще надо было выгрызть – и у Соболенко (которая в любой момент могла почувствовать себя лучше и за 10-15 минут захватить контроль), и у себя. Потому что она могла зажаться, могла занервничать или испугаться.

В итоге в решающие моменты матча Мирра показала, почему ее считают одной из самых перспективных теннисисток мира – если не самой перспективной. Причина в ее зрелости. Да, по ходу матча у нее многое не получалось, иногда она сбивалась с курса и делала глупости. Но когда это нужно было больше всего, она собралась и сделала то, что требовалось.

Вот поэтому она в 17 лет вышла в полуфинал «Ролан Гаррос». Где теперь сыграет с Жасмин Паолини (выбившей Елену Рыбакину) – так что шанс на финал очень даже реалистичный.

Фото: Gettyimages/Clive Brunskill / Staff, Dan Istitene / Staff