Возвращение домой
В истории всегда есть место Историям.
--------------------------------
27 июля 1986. Воскресенье, 3 часа пополудни. На теннисном стадионе, недавно построенном на пражском острове Стванице, яблоку некуда упасть. Взбудораженные зрители сидят даже на ступеньках стадиона и с нетерпением чего-то ждут.
Чехословакия, принимающая в этом году главный командный турнир в женском теннисе, Кубок Федерации, будет играть против сборной США. Но происходит что-то более значимое чем просто теннисный матч.
На стадионе, в ложе отгороженной от возбуждённой толпы вооруженной охраной, с угрюмыми лицами сидят семь седеющих мужчин. Их мрачный вид явно не соответствует приподнятой атмосфере стадиона. Чешское политбюро явно не радо.
В чем же причина?
Чехословакия стала первой социалистической страной, принимающей Кубок Федерации. Более того, их команда вышла в финал (в те времена все матчи КФ игрались по формуле, сходной с той, по которой в настоящее время проводятся турниры Большого Шлема). Но что-то вызывает их раздражение и, если проследить за их взглядами, то можно найти на корте причину их неудовольствия.
Ей 29 лет, блондинка, ростом 170 см. На ней очки в серебристой оправе, белая юбка и белая блузка с синей полоской на плече. Это первая ракетка мира Мартина Навратилова.
На корте играется чешский гимн и его слова очень точно передают один из самых главных вопросов последнего десятилетия жизни Навратиловой:
“Kde domov můj
Kde domov můj?”
“Где мой дом,
Где мой дом?”
Одиннадцать лет назад, когда Навратиловой было всего 18 лет, она сбежала из Чехословакии в США. Моментально она освободилась от бдительного государственного надсмотра, от конфискации призовых и от угрозы лишения паспорта. Но при этом Мартина лишилась семьи и друзей. Лишилась дома. Это была какая-то странная свобода.
Хотя она и числилась жительницей США, полная переездов жизнь профессионального игрока означала, что единственным местом, которое она могла бы по-настоящему назвать домом, был прямоугольник теннисного корта. Именно там началось её легендарное соперничество за звание первой ракетки мира с любимицей болельщиков Крис Эверт. Именно там ей довелось испытать освсистывание, выкрики типа «Убирайся назад в свою Россию!» и тому подобное от американской публики. Но её упорство и зрелищный стиль игры с выходом к сетке снискали ей почти что неохотное уважение болельщиков.
В те времена Чехословакия фактически находилась под управлением СССР. В 1968 году советские танки, подавив «пражскую весну», принесли с собой безжалостную систему тотальной слежки, запугивания, допросов и арестов.
“Где мой дом,
Где мой дом?”
Мартина знала, что ответ на этот вопрос можно найти только вернувшись в Чехословакию. В 1985 году она подала заявление на гостевую визу в страну где родилась, но получила отказ. Однако на следующий год властям пришлось уступить потому что она попала в заявку сборной США на Кубок Федерации. Власти Чехословакии оказались в непростой ситуации: они хотели провести турнир, чтобы показать миру, что жизнь в их стране совершенно нормальная, но запрет на въезд лучшей теннисистки мира как-то плохо с этим увязывался.
В итоге визу дали. Но сделали всё, что было в их силах, чтобы нивелировать присутствие Навратиловой. На одних пресс-конференциях микрофон Мартины был отключен, на других её окружали чешские чиновники, чтобы помешать ей общаться с иностранными журналистами. Чешское телевидение не показывало её матчи, чешским газетам было запрещено о них писать. Фотографам не разрешали снимать во время её игры. Судьи на вышке не называли её по имени, а объявляли «теннисистка из Соединённых Штатов». Чешские власти были твёрдо намерены показать, что даже если Навратилова и является первой ракеткой в теннисе, для них она – никто.
Но присутствие Навратиловой скрыть было невозможно. Она притягивала как магнит. Джейн Браун Граймс, бывшая тогда президентом Ассоциации тенниса США и присутствовшая во время турнира в Праге, написала в своих воспоминаниях о соревновании, что зрители сбегали с гигантского стадиона где играла чешская сборная на внешний корт на котором выступала сборная США. Проходящие мимо поезда замедляли ход, чтобы пассажиры могли хоть мельком взглянуть на Мартину. Она быстро стала самым востребованным игроком на турнире (где выступали и Крис Эверт и Штеффи Граф).
Официальная цензура в итоге была сломана в четвертьфинале где Навратилова играла против итальянской теннисистки Рафаэллы Реджи. Когда вышечник по обыкновению представил Навратилову как «теннисистку из Соединённых Штатов», зрители открыто взбунтовались и принялись скандировать: «Назови её имя! Назови её имя!». Поднялся такой шум, что игроки не слышали судью. Осознав, что зрители не собираются останавливаться и что матч может быть отменён, что привело бы к громкому сканалу, судья на вышке в итоге сдался и объявил: «Мисс Навратилова». Стадион взревел в ответ и вскоре затих. Матч мог продолжаться. Так теннисный корт стал для Мартины и зрителей символом освобождения.
И вот наступил день финала, в котором сборные США и Чехословакии определяли победителя в форате из трёх матчей. Сборная США выиграла первый матч (Эверт) и Навратилова в случае победы могла принести Кубок своей команде. Она должна была играть против Ганы Мандликовой, которую победила несколькими неделями раньше в финале Уимблдона. Но в этот раз ставки были гораздо выше. Победи Мартина, и она стала бы символом освобождения от Системы. Проиграй – назидательным примером властей для всех ослушниов.
Поначалу обе соперницы играли сильно и матч шёл с подачей. Мандликова отыграла несколько брейк-пойнтов начала играть уверенней. 8000 зрителей болели за неё и несложно было понять почему. Конечно, Мандликова играла у себя дома, но и к тому же она считалась самой грациозной теннисисткой профессионального тура того времени. Она тоже играла в стиле подача-с выходом к сетке, но в то время как Навратилова подавляла своей физической мощью, Мандликова, казалось скользит по корту, слегка того касаясь. При счёте 5–6 и 40-0 на подаче Мандликовой казалось, что сет перейдёт в тай-брейк.
Но потеря концентрации Мандликовой (что было характерно для неё на протяжении всей её карьеры) и ошибка при выполнении удара переломили ход матча. Навратилова почувствовала слабину и прыгнула так что казалось, что яд брызжет со струн её ракетки. При счёте «ровно» хлёсткий приём бекхендом в ноги заставил Мандликову согнуться пополам и ответить в сетку. Обескураженная такой невесть откуда взявшейся яростью, Мандликова совершила двойную ошибку, подарив Навратиловой брейк, а вместе с ним и первый сет.
Во втором сете Наратилова продолжала атаковать. Её удары с лёта постоянно ловили легконогую Мандликову на противоходе. Зрителям нравилась такая атакующая играть и они стали сначала апплодировать, а потом и поддерживать Мартину. К вящему неудовольствию членов политбюро публика принялась скандировать её имя. Зрители болели за Навратилову не только из-за её мастерства и упорства, но ещё и потому что она олицетворяла собой то, что хотели все обычные чехи – возможность быть самим собой. Теннисный матч стал актом народного неповиновения.
В последнем гейме второго сета Навратилова нанесла четыре неотразимых удара подряд. Она заработала матч-пойнт ударом слёта в падении, заслужив продолжительные аплодисменты. А затем она вышла к сетке и мощным бекхендом добыла победу. Стадион взорвался овациями. Мартина вскинула руки вверх.
Семеро седеющих членов политбюро, чье недовольство происходящим заметно росло по ходу матча, дружно встали со своих мест и, отвернувшись от корта, зрителей и Навратиловой, покинули стадион.
Они проиграли.
Мартина вернулась домой.
--------------------------------
Автор ViktorKurgan.
Стилистика Phoebe Caulfield.
--------------------------------
Рассказ о становлении Великой Мартины Навратиловой можно прочитать здесь.
Другие рассказы о теннисистках той эпохи.
Хорошая статья, спасибо, я бы даже сказала, пронзительная.
спасибо, Виктор
мы скучали...