«Русские большие патриоты, чем бразильцы. Вы всегда защищаете родину». Чемпион мира по мини-футболу – о жизни в Москве
Бразильский защитник «Дины» Карлиньос рассказал про коррупцию, морозы и проблемы с алкоголем.
Карлиньос — один из лучших легионеров российского мини-футбола. С клубами он выигрывал самые престижные трофеи планеты — Кубок Кубков и Межконтинентальный Кубок. Со сборной — чемпионат мира. Сейчас бразильцу уже 34, но его удары по-прежнему снятся в страшных снах всем вратарям Суперлиги.
В интервью Sports.ru Карлиньос рассказал о тяжелом детстве, бразильской коррупции и впечатлениях от России.
***
— В Бразилии сейчас политический кризис, миллионы людей протестуют на улицах против президента Дилмы Русеф. Причем протестующие в основном — средний класс и богатые, а бедные, наоборот, за президента. Какая у вас позиция?
— Я против Дилмы. Она купила много голосов бедных избирателей за счет пособий. В Бразилии так: у кого больше двух детей, тот получает пособие. То есть власть стимулирует людей, чтобы они больше рожали. Но это неправильный способ достижения прогресса в стране.
Кроме того, существуют проблемы с коррупцией. В Бразилии есть государственная компания «Petrobras», и с помощью этой компании чиновники незаконно обогатились, нанеся ущерб экономике. Многие политики, которые принадлежат к рабочей партии Дилмы, замешаны в скандалах. И я, как гражданин Бразилии, который платит налоги, вижу, что мои деньги идут непонятно куда — в карман чиновников. Тогда как качество образования, система здравоохранения, дороги — все это находится в плачевном состоянии.
— Если Дилма помогает бедным, забирая немного у богатых, это не так плохо.
— Зависит от формы помощи. Одно дело, когда люди получают пособие и продолжают работать. Но есть те, кто стругает детей, чтобы получать пособия. В краткосрочной перспективе ты получаешь деньги, но в долгосрочной от этого страдает страна. Люди просто перестают работать, чтобы пользоваться пособием, поэтому я против этого.
— Проблемы преступности по-прежнему существует?
—Да, но есть разница между мегаполисами вроде Рио, Белу-Оризонти и Сан-Паулу и маленькими городами. В последних процент преступлений просто ничтожен. А в мегаполисах до сих пор опасно останавливаться на светофорах — запросто могут ограбить. Инциденты происходят каждый день. Точной статистики не приведу. Но, например, наш переводчик Влад на днях разговаривал в аэропорту с таможенником, который работал в Бразилии в 1998 году. И тот сказал, что за год в Сан-Паулу произошло 55 убийств на светофорах. Сейчас ситуация лучше, но убийства и грабежи по-прежнему есть.
— За последнее время уровень жизни в Бразилии понизился?
— Да. Хотя после 2008 года Бразилия сделала большой скачок, страна переживала благоприятный период, многие европейцы инвестировали в Бразилию. Но это служило маской, чтобы прикрыть пробелы в системе образования и здравоохранения. Сегодня настало время нового кризиса, и все эти сложности вылезли на поверхность. Сейчас мы видим результаты той недальновидной политики наших руководителей.
— Где жизнь лучше — в России или Бразилии?
— Я происхожу из региона Бразилии, в котором было много переселенцев из Италии. В городе Шапеко всего 200 тысяч жителей и уровень их жизни довольно высокий. Плюс нет преступности. В Москве тоже спокойная жизнь, очень удобно для моей семьи. Я знаю, что если уеду на выезд, то дети с женой будут дома и ничего с ними не случится. Нет риска, никакой опасности.
Что касается стоимости жизни, то в Москве она дороже. Например, мой сын ходит в подготовительный класс перед школой. В Бразилии за ту сумму, которую я отдаю здесь за месяц, он бы учился четыре месяца. Цены в ресторанах и кафе примерно одинаковые. Машины в Бразилии намного дороже из-за налогов. В плане недвижимости в России дороже. С другой стороны, здесь и зарплаты выше.
— То есть в России лучше?
— Думаю, да. С другой стороны, у нас разные культуры. У настоящего бразильца есть одна мечта — иметь собственное жилье и деньги, чтобы провести месяц. А российское население я бы разделил на две категории: люди, у которых есть очень много денег, и люди, у которых нет ничего. Существует большое расслоение. Я очень сочувствую, когда вижу, как при температуре минус 10-15 градусов люди работают на улицах. Мне кажется, русским тяжелее даются деньги. Они больше ценят то, что зарабатывают.
— Первые впечатления от Москвы помните?
— Прилетел 16 декабря. В Бразилии температура — +32 градуса, а здесь лежал снег, дороги были белые, а на градуснике всего +3. Но это еще нормально — в моем городе такое бывает. Хотя снег, конечно, поразил. Я провел в Москве неделю, вернулся домой, потом прилетел уже 10 января с семьей. Было грустно: –10, все белое. Интересная история произошла с моим старшим сыном — 4-летним Энзо. В Бразилии в то время ездило очень много мотоциклов. В Москве мы вышли из аэропорта, подъехало такси. Сын опустил голову и спросил меня: «Папа, здесь нет мотоциклов?» Естественно по такой погоде их не было. Мы переглянулись с женой и сказали друг другу: «Долго здесь не проживем». Но задержались уже на четыре года.
— Хорошо изучили российскую историю?
— Слышал довольно много, но не все запоминается. Хотя помню, например, что 70 лет назад была победа в Великой Отечественной войне. У вашей страны достойная история. И я говорю со всей ответственностью, что вы — русские — большие патриоты своей страны, чем мы — бразильцы.
— В чем это выражается?
— Вы все — и старые, и молодые, — шли защищать свою родину, если на нее нападали захватчики. И сейчас, если опять придет час войны, русские выйдут защищать свою страну. Я даже чувствую себя немного пристыженным, потому что в Бразилии люди больше руководствуются личными интересами, чем патриотизмом. Они более эгоистичные.
— Российские фильмы не смотрите?
— Они очень жестокие. Я запрещаю своим детям все, что связано с оружием, насилием. Не хочу подстегивать и развивать у них интерес к войне. Поэтому я и им не разрешаю, и сам не смотрю.
— Читал, что из еды вам больше всего нравится шашлык.
— Борщ. Я вообще очень люблю супы. Например, в моем регионе Бразилии очень популярен суп, который пришел из Италии. Называется — суп с капилети. Капилети — это что-то вроде пельменей с начинкой из курицы или говядины. И раза 3-4 в неделю мы его едим в холодное время года.
— В первых интервью вы удивлялись, что даже соседи по дому могут не здороваться.
— Для Бразилии это странно. Там вне зависимости от того знаешь или не знаешь соседа, как минимум говорят: «Привет». В Шапеко у меня квартира в комплексе из четырех зданий, и я со всеми здороваюсь. В России люди удивляются, такой культуры здесь нет. Но меня это не останавливает. Всем, с кем я встречаюсь, говорю: «Здравствуйте». Есть очень много приветливых людей, которые отвечают взаимностью. Но много и тех, кто ничего не говорит, игнорирует.
Вчера произошел забавный случай. В доме есть консьерж, которого я считаю другом. Мы всегда приветствуем друг друга, жмем руку. Когда я подошел, он разговаривал с мужчиной в возрасте, я крикнул: «Привет, друг!» А тот мужчина обернулся, улыбнулся, тоже пожал мне руку и сказал: «Привет, друг». Но это единичный случай.
***
— Вы росли без отца. Из-за этого семье приходилось особенно тяжело?
— Конечно. Плюс я смотрел фильмы, где у всех детей были отцы, и не мог понять, почему у меня не было. Но моя мама — это подарок судьбы, она заменила мне отца. Очень помогла, воспитала. Также за мной следили бабушка и дедушка. Это оказалось существенной поддержкой, чтобы я мог нормально тренироваться и учиться.
Кстати, мой отец происходит из богатой семьи, у него много денег. Может быть, если бы он меня признал, воспитал, у меня была бы другая жизнь, более мягкие условия. И из-за того, что у меня были бы деньги, я бы ничего не хотел, не ценил. Мне кажется, тот факт, что я рос без отца, сыграл ключевую роль в жизни, послужил хорошим уроком.
— Он не пытался как-то связаться с вами, когда вы стали известным?
— В 2010 году я сам решил его отыскать, нашел телефон, позвонил, представился: «Я ваш сын, хотел бы с вами поговорить». Мы встретились, был тяжелый разговор. Представьте, прошло 24 года — до тех пор, пока мне не исполнилось четыре года, он периодически навещал нас, потом просто исчез. В общем, у нас была долгая беседа. Он рассказывал, что смотрел мою игру за клуб и за сборную. И объяснил, что много раз хотел встретиться, но боялся реакции родственников и моей матери. Мол, сын уже состоялся, стал знаменитым футболистом и тут ты решил встретиться. Эта мысль его останавливала, он боялся, что неправильно поймут.
— Сейчас вы общаетесь?
— Последний раз разговаривал с ним около двух лет назад. Он попал в катастрофу на мотоцикле. Я позвонил тете, его сестре, и пошутил: «Скажи отцу, что пока не разрулит ситуацию со мной, он не умрет. Пусть будет спокоен». Он действительно был на грани жизни и смерти.
— Почему не продолжили общение?
— У него есть две дочки от другой жены, 16 и 20 лет. Когда я с ним говорил в 2010-м, он сказал, что девочки не знают о моем существовании, а жена знает. В 2011-м мы еще раз встретились. Причем я всегда первым выходил на связь, шел на контакт. А он постоянно говорил, что жена считает, что это неправильно. Я объяснил: «Ты должен быть мужчиной, чтобы признать, что ты сделал, взять на себя ответственность». И решил дать ему время. В России я не могу находиться с ним каждый день в контакте. Когда вернусь в Бразилию, ситуация наверняка изменится. Думаю, в наших отношениях будут улучшения, все пойдет как надо.
— На что в детстве не хватало денег?
— С 6 до 18 лет я играл в секции футбола в Шапеко. Несколько лет секция выдавала мне кроссовки, потому что семья не имела возможности купить их. Было время, что я не мог ежемесячно оплачивать тренировки. Поэтому когда мне исполнилось 14, я пошел работать администратором в прачке: складывал вещи, относил их в стирку. Так я немного помог семье.
— Секция футбола была платной?
— Они все такие. Да, есть бесплатные, но это такие секции, в которых ты можешь тренироваться, но не выезжаешь на соревнования. Просто бегаешь в каких-то мини-чемпионатах, где нет перспектив.
— Ваш первый профессиональный клуб из Сан-Паулу. После маленького Шапеко этот город удивил?
— Еще как. Пацану 18 лет, я приехал туда, и казалось, что вновь родился. Все было в новинку. С другой стороны, это был город, в который я бы никогда не вернулся. Мне было страшно — в плане преступности и ритма жизни.
— По ночным клубам гуляли?
— В течение долгого времени. С 1999-го по 2004-й я любил алкоголь, выпивку, ходил по женщинам. Говорю это без гордости, потому что такая жизнь далека от профессионального отношения к делу. С другой стороны, я много чему научился, извлек уроки и больше такого не повторяю.
— В то время могли прийти на тренировку пьяным?
— Конечно, так происходило много раз. Бывало, тренер смотрел на меня и говорил: «Можешь ехать домой».
— Штрафовать пытались?
— Однажды. Тогда меня выгнали с тренировки и серьезно со мной поговорили: «Карлиньос, у тебя есть потенциал, будущее, тебе надо завязывать с этим». Я все понимал, прислушался, неделю не выезжал в клубы. Но потом опять возвращался к алкоголю и ночным клубам. Ситуация поменялась, когда я решил пожениться. С нынешней женой мы вместе с 2000 года, но наши отношения не были проблемой для загулов. И только спустя пять лет я решил успокоиться.
— В полицию часто попадали?
— Однажды была облава. Меня пьяного тормознули, но сразу признали, что футболист. Полицейский сказал: «Ты сейчас будущее уничтожаешь своими руками. Езжай домой, пересмотри взгляд на жизнь, подумай. То, что ты делаешь, это — неправильно». Только его слова не помогли.
***
— В бразильских залах ощущается влажность?
— Когда я играл в «Карлус-Барбоза», были дни, что мы даже не могли тренироваться из-за влажности. Площадка оказывалась буквально залита водой. Часто прямо по стенам и стеклам тек конденсат.
— Вы говорили, что бразильские площадки тяжелые. Чем они отличаются от российских?
— В России паркет очень мягкий, под ним есть какая-то прокладка, он вибрирует. А там под ним только бетон, покрытие жесткое, и это сказывается на суставах, разбиваются ноги. Многие получали серьезные травмы. Однажды футболист собирался сделать подкат, и ему глубоко под кожу зашла часть паркета — такая огромная заноза.
— Почему вы уехали из Бразилии в Испанию?
— Из-за того, что я любил выпивать и ходить по ночным клубам, в городе обо мне сложилось плохое впечатление. Все знали, что я гуляка, король вечеринок. Моя жена тоже знала обо всем. Поэтому, когда она переехала ко мне, стала чувствовать себя неловко. Полностью не доверяла. И она меня подталкивала к тому, чтобы уехать из Бразилии. Мой знакомый Бетао, игравший в испанской «Лобелье», сказал: «Приезжай, здесь так классно, тебе понравится». Но неожиданно возникла проблема — паховая грыжа.
— Переход оказался под угрозой.
— Но испанцы все-таки взяли меня к себе: заплатили штраф «Барбозе» и дали шесть месяц на восстановление. Я согласился, и это, наверное, лучшее решение в жизни. Наладилась семейная жизнь, появился сын…
— После игры в Бразилии, Испании и России можете сравнить тренировочные процессы?
— В Бразилии тренируются больше всего — каждый день по два раза. С утра тренажерный зал, отрезки по 30-40 метров, взрывная работа. Вечером обычно тактическое занятие с нагрузкой. Все это длится по полтора часа. В Испании чуть легче — два раза по полтора часа только 2-3 дня в неделю. А в России другой принцип: игроки тренируются меньше всего — всего одно двухчасовое занятие, зато больше играют — таймы ведь не по 20, а по 25 минут. Еще у вас считают, что девять утра — это рано. Хотя в Бразилии в это время начинается первая тренировка. В 11:30 — 12:30 у нас уже все обедают, здесь обед с 14:00 до 16:00.
— Самое тяжелое упражнение в жизни?
— В Бразилии было 10 ускорений по километру. Я не смог даже восьмое закончить, почти упал в обморок. Закружилась голова, чуть не вырубился.
— Особо жестких тренеров встречали?
— «Дину» тренировал Юрий Руднев. Спустя две недели после начала работы, я подумал, что до конца точно не продержусь, если он останется тренером. Было очень непросто, он кричал на меня с особой злостью. С другой стороны, у него есть и положительные стороны. Руднев выиграл Кубок УЕФА с «Динамо», пришел в «Дину», когда команда находилась на последнем месте, но под его руководством мы вышли в плей-офф. Сейчас он в Ухте, и посмотрите, что творится. Клуб из ниоткуда обыграл «Новую генерацию» в Сыктывкаре, «Норильский Никель», «Дину»… Так что я думаю, что он хороший тренер. А эти крики — его отличительная манера общаться с игроками.
— Первое воспоминание про Руднева?
— В Бразилии есть мужское имя Карлос и женское — Карла. Так Руднев повадился называть меня Карла. Я сначала сквозь пальцы на это смотрел, но он что-то слишком разорался и назвал Карлой. Я перестал тренироваться, подошел к переводчику и сказал: «Скажи, что меня зовут Карлос. Если он еще раз Карлой меня назовет, я не откликнусь». Руднев начал смеяться, подошел, обнял прямо на тренировке.
Кстати, в Бразилии есть похожий тренер — Жарико. В тактическом плане он никогда не был хорош, но на тренировках давал взбучки, спрашивал с нас, заставлял работать. При этом он знал, как с игроком обращаться, как позвать, поговорить. Это работало — «Карлус-Барбоза» выиграла с ним все титулы, какие только возможно.
— Одноклубники-геи часто встречались?
— Тех, которые бы в открытую афишировали, не было. Но существует такое понятие, как вуайерист. Они любят подглядывать за голыми. Вот таких озабоченных в раздевалке видел много. Смеялись над ними. Например, специально подходили поближе и начинали вытираться.
— Самым адским городом Суперлиги считается Норильск. Помните, как впервые туда попади?
— Никогда не забуду. Это было в марте 2012-го, я жил в России только три месяца. Мы прилетели в аэропорт, сели в автобус и ехали около часа до гостиницы. Все это время слева и справа стояли белые стены — огромные сугробы. Еще запомнилось озеро рядом с дворцом спорта — в воде столько всего намешано, что оно никогда не замерзает. Когда мы приехали в Норильск в последний раз, я посмотрел там на людей. Прямо душа заболела по поводу них. В этом городе, по-моему, нет никакой перспективы, там очень тяжело живется.
— Если Норильск — самое ужасное место, то какое самое красивое?
— Поразил Египет. Египтяне соорудили открытую площадку рядом с пирамидами, прямо в 100-150 метрах от них. Мы играли ночью. Там такая иллюминация, что иногда во время матча игроки останавливались и просто смотрели на пирамиды. Великолепное зрелище.
***
— Победа на чемпионате мира — самый крутой момент вашей карьеры?
— Конечно. В той сборной я играл, наверное, с лучшим поколением бразильских игроков. Кроме того, в 2004-м мы проиграли Испании в полуфинале, на нас оказывалось большое давление, мы обязаны были брать реванш дома. В тот год мы основательно готовились к турниру и заслужили титул чемпионов мира.
— Победу отмечали весело?
— На следующий день у всех были свои дела, поэтому просто пошли в шашлычную. Вечером был концерт знаменитой бразильской группы «Банда». Мы тогда тоже вышли на сцену, пели вместе с ними.
— Премиальные получили хорошие?
— Та сумма эквивалентна сегодняшним 30 тысячам евро. Для мини-футбола это большие деньги.
— В сборной Бразилии платят за сыгранные матчи?
— Раньше платили, но совсем небольшие деньги, поэтому можно сказать, что все приезжали за идею. В последнее время меня не вызывают, и там все сильно поменялось. Два года назад в федерации случился коррупционный скандал. Они даже не могли никого вызвать в сборную, потому что не было денег. Завели уголовные дела, проходило много разбирательств.
— Некоторые считают, что сборная Бразилии превратилась в клуб друзей Фалькао.
— Я его друг, но не играю в сборной. Так что точно утверждать нельзя. Мне кажется все из-за того, что сегодня многие игроки и администраторы работают в том клубе, за который выступает Фалькао. Вот все и делают подобные выводы.
— Фалькао действительно так популярен в Бразилии, что на него одного могут прийти десять тысяч человек?
— Без сомнения. Фалькао уже побывал на всех самых популярных ТВ-передачах. Его можно назвать идолом, кумиром для людей. Тяжело представить, что появится кто-то равный ему. Но если посмотреть на его игру, можно увидеть, что он не больше всех бегает и работает на поле. Просто он очень умный в футбольном смысле. И в самый ответственный момент всегда забивает важные, решающие голы. Это единственный игрок, который может 38 минут из 40 буквально спать, а потом взять и решить исход встречи.
Следите за «Диной» там, где вам удобно:
И опять же, завидует тому, что русские готовы защищать свою страну, но своих детей не хочет этому учить.
Одним словом, спортсмен.
— Самым адским городом Суперлиги считается Норильск.
— Если Норильск — самое ужасное место, то какое самое красивое?