«Приехал на турнир – 8 человек поселили в одной комнате с тараканами». Самый талантливый вратарь русского мини-футбола
Вратарь «Дины» Игорь Трушкин дает интервью Sports.ru.
***
— Вы родились в ЗАТО Заречный. Чем он отличается от обычного города?
— Заречный окружен забором, въезд только по пропускам. В него сложно попасть нерезиденту, надо пройти много бумажных процедур. Из-за отсутствия случайных людей везде чистота. А когда друзья и девушка из Пензы впервые приехали, очень удивились, потому что не увидели ни одного приезжего — узбека или таджика, которые обычно работают на стройках. В Пензе они везде.
— Почему город закрытый?
— Там дислоцируется воинская часть и атомный завод. В них не так просто попасть даже жителям Заречного. На завод я ходил только на экскурсию в школе. Нам показывали, как все работает, некоторые цехи. А в воинской части работал отец, сейчас уже он ушел на пенсию в звании прапорщика. Дядя тоже очень долго служил, помню, показывал казарму, мы с его сыном смотрели, как живут солдаты, разбирали автоматы.
— Не было желания стать военным?
— Как пошел в футбол, стал думать только о нем. Но если бы не получалось, может, пошел бы в военное училище.
— Как из Пензенской области вы попали в «Дину»?
— Все началось со школьной секции. После уроков пригласили позаниматься, и пошло-поехало. Дальше позвали в местную команду. Участвовали в городских, областных соревнованиях. И как-то в Пензе проходил чемпионат России по юношам. Александр Верижников, наш второй тренер в «Дине», заметил меня и пригласил в академию. Причем не одного меня, а вообще всю четверку, но у одних ребят родители были против переезда, другие сами не захотели. А мы с Андреем Заболонковым приехали, и вроде все получилось.
— Приехали без родителей?
— Да, в 16 лет стал жить самостоятельно. Родители иногда приезжают погостить. Я, кстати, вообще не размышлял, переезжать или нет. Как поступило предложение, сразу сказал тренерам, что хочу развиваться. Все-таки в Пензе нет профессиональных команд из мини-футбола, а в большой футбол — в местный «Зенит» — я не хотел идти. Там как? Один раз за игру по воротам ударили, и то — куда-нибудь в район углового флага. Поэтому стоишь и мерзнешь 90 минут.
— На региональных соревнованиях жили в хороших условиях?
— По-разному. Бывало, приедешь на турнир, там и тараканы в гостинице ползают. Или селили по восемь человек в одной комнате. Причем непонятно где — это даже не общежитие, а приют какой-то. Там было страшно находиться. Иногда попадались и хорошие отели. Например, на всероссийских соревнованиях. Там даже кормили отлично. В местах с тараканами дошираки, конечно, не ели, но было видно, что, например, хлеб лежит уже три дня — весь сухой. Только никто не думал об этом, приходилось есть, что дают.
— В интернете полно роликов с драками детей на поле. Сталкивались с подобным?
— Участником побоища не был, но однажды видел в Пензе игру второй лиги. Одна команда проигрывала 0:10, и в ее составе было всего пять человек. Но они подрались между собой и двоих удалили. Пришлось втроем доигрывать матч.
— Региональные команды умирают?
— В мини-футбол в Пензе не вливают никаких денег. Сейчас ребята играют в профессиональной команде, которую создали год назад, но там все очень скромно: свои воспитанники, все за спасибо и за минимальные премиальные.
— Многие одноклубники по Заречному спились и скололись?
— Обычно в таких маленьких городах большинство уже в 15-16 лет понимают, что не смогут продолжить играть. Кому-то финансы не позволяют, кто-то учебой занимается, кто-то оценивает свои перспективы и все осознает. Плюс сейчас такое время, что можно спокойно купить бутылку пива в 14 лет. Поэтому все по подъездам сидят. На площадках редко можно увидеть ребятню. Я вспоминаю детство: мы играли и 20 на 20, и двор на двор. Постоянно после школы выходили, домой нас нереально было загнать. Причем мы сами проводили тренировки, организовывали турниры. Но все изменилось.
Хотя, например, «Дина» продвигает мини-футбол. Мы постоянно ездим по школам не только в Троицке, но и в Москве. Видим, что ребятам интересно. Если продолжать это все развивать и создавать условия, вырастит много перспективных футболистов. Что касается Заречного, то те, кого забирала улица, конечно, были. Человек раз не пришел на тренировку, потом снова, потому что лучше погулять, чем тренироваться. И все, пропадал. Но историй, как у Алемао, когда людей в барах убивали, у меня не случалось.
***
— Контракт с «Диной» подписали в 16 лет?
— Да. В академии нам ничего не платили — обеспечивали только питанием и проживанием, а уже после сезона я заключил профессиональный договор. Помню, что сразу купил какие-то суперкрутые кроссовки, но они оказались малы. В итоге лежали долгое время и пылились. А когда зарплата позволила более-менее себя обеспечивать, я начал по возможности помогать родителям.
— В Троицке сами захотели жить?
— Да, здесь отлично, спокойно, рядом — дворец спорта, нет суеты, как в Москве. А если хочется в кино, то 20 километров по шоссе и ты в МЕГЕ.
— На улицах часто разговариваете болельщиками?
— В последнее время дети стали узнавать. Подходят: «Трушкин, Трушкин». Жмут руку. Или в магазине смотрят и не могут понять, где меня видели. На матчах постоянно слышится детский голос: «Дина», вперед!» И в этом разница с первыми сезонами. Когда я только пришел, трибуны были заполнены совсем чуть-чуть. А сейчас полный зал почти на каждом матче. Поддержка очень чувствуется.
— Считается, что вратари не очень хорошо общаются. У вас с Сергеем Зуевым по-другому?
— Конечно. Кстати, я вообще впервые встретил настолько умного человека — в плане футбола и жизни. Он в любой ситуации может подсказать — как сыграть в этом эпизоде, привинтить трубу к батарее или зашпаклевать стену. С ним всегда есть о чем поговорить. Приходишь с утра на тренировку и каждый раз узнаешь от него что-то новое.
— Самая запоминающаяся история с его участием?
— Когда летели из Черногории, оторвались от земли, и через 10 секунд самолет стал терять высоту. Началась серьезная турбулентность: попадали телефоны, все, что лежало на столах, и было в карманах. Даже двери в кабину пилота открылись. Все естественно начали паниковать. Только Сергей Зуев сидел спокойно, потому что знал, что ничего не случится.
— Бразильцы ведут себя обособленно?
— Они стараются быть ближе к команде, изучают слова, но языковой барьер все равно мешает. Хотя с Эскердиньей более-менее можно поговорить один на один на любую тему. Морено жил на Украине и знает русский на уровне Эскера. А вот с Алемао получится поболтать только про футбол.
— На площадке они мыслят более нестандартно, чем русские?
— Конечно, у них есть свои особенности. Например, в своем чемпионате бразильцы играют не зонную защиту, а один в один. В Испании тоже своя система игры, тогда как в Суперлиге мы играем в прессинг с подстраховкой. Поэтому бразильцам нужно перестраиваться, когда они приезжают сюда.
— Правда, что в «Дине» такая демократия, что во время разбора игры или установки каждый может выйти и сказать: «Команда играет неправильно»?
— Конечно, кто-то может сказать, только не такие молодые игроки, как я. Но вообще тренеры не запрещают нам, мы ведь делаем одно дело. И если хотим принести команде пользу, надо, чтобы каждый игрок объяснил свою позицию. Обычно в таком случае кто-то предлагает сыграть по иному, высказывает мнение тренеру, а тот обдумывает предложение.
— Вы не предлагали перейти на игру с вратарем-гонялой?
— Нет. Может быть, это и эффективно с такими игроками, как Игита. Но весь матч держать мяч, чтобы реализовать момент, — это убийство зрелищности. Да, есть результат, но нет такого, что идет атака, потом обратная, дальше снова в другую сторону. Такая игра не по мне. Плюс я не обладаю таким техническим набором, чтобы ногой перебросить игрока или выдать голевую передачу. Над этим надо много работать.
— Тренировки полевых и вратарей сильно отличаются?
— Мы больше работает над техникой, сериями ударов. Игроки — в квадратах. Вообще у вратаря совсем другая работа — более взрывная. На нас больше психологической нагрузки — ты должен всегда знать, где мяч, где партнер, кто будет бить, видеть всю поляну и при этом быть в движении и стоять не на прямых ногах, а на согнутых. Игрок может ускориться и отдохнуть, вратарь — всегда под напряжением. Но с точки зрения физической нагрузки тяжелее, конечно, полевым. Когда играем на тренировках с вратарем в поле, то ускоряешься пару раз, и уже не можешь дальше бегать.
— В «Дине» есть аналитический отдел, который перед матчем дает вратарям всю выкладку по сопернику: кто с какой ноги бьет, в какие углы?
— В чемпионате не так много игроков и не такая большая ротация, что нужно всех изучать. Люди одни и те же, и ты приблизительно знаешь, кто и что будет делать. Но тренеры, конечно, перед игрой проговаривают это еще раз.
— Параллельно с футболом вы учитесь в институте.
— В прошлом году закончил московский юридический институт, факультет государственного и муниципального управления.
— Помните тему диплома?
— Нет.
***
— Самый жесткий город российского мини-футбола?
— Норильск. Как-то полетели туда, случилась задержка в одни сутки. Сидели в аэропорту, потом пошли в гостиницу. В Норильск ужасно лететь зимой, когда там большой минус. Но обычно прилетаем и сразу идем в гостиницу, нигде не гуляем особо. Зато пока едешь, видишь черный снег, изрисованные заброшенные дома, какие-то старые вагоны от поездов. Когда я первый раз туда приехал, подумал: «Куда я попал вообще?» Непривычно, особенно нашим бразильцам не по себе. Только надо понимать, что это город не для жизни, а для того, чтобы зарабатывать деньги. Люди едут туда на добычу различных ископаемых. А кто рождается там, уже в 18-20 лет уезжают.
— Президент часто летает с командой?
— Он посещает каждый домашний матч и старается ездить на выезды. Когда неудачно проводим первый тайм, в перерыве заходит в раздевалку, подбадривает. Часто вспоминает истории из прошлого. Однажды сидели с ним за одним столом в Тюмени, и он начал рассказывать, как кто-то из игроков в Италии украл черепашек, потому что подумал, что это подарок. Мы вышли из-за стола со слезами от смеха. У «Дины» 90-х куча таких историй.
— Выезд в Португалию на финал четырех — главное впечатление в карьере?
— Конечно, там и организация турнира на высоте, очень много болельщиков, телевидение. На полуфинал пришло 12 тысяч человек, чуть ли не уши закладывало от их криков. В первые минуты это давит, но потом привыкаешь, и вся концентрация становится направленной на игру. В России такого нет. Я спрашивал у Эскера, большая ли разница по болельщикам у нас и в Бразилии и Испании. Он сказал, что небо и земля. Я его понимаю. Помню, играли с «Политехом», пришло 100 человек. Никто не кричит, не поддерживает, сидят, как в театре. Было чувство, что мы на тренировке.
— С молодежкой много стран объездили?
— Ездил в Иран на товарищеские матчи. Очень запомнилась поездка. Там женщины ходят в парандже, на футболе — одни мужчины. На дорогах нет светофоров. Точнее, есть, но когда горит красный, все едут. Зеленый — тоже. Многие ездят по встречке. Если нужно проехать — посигналил и вперед. Еще они проезжают в миллиметре друг от друга. Или могут в одной руке держать телефон, а другой — объезжать по встречке на мотоцикле.
— Ничего себе.
— Очень понравилась Испания. Очень чисто — нигде не валяются бутылки или банки. Великая архитектура. Все красивые, загорелые по пляжу ходят. А менталитет! Дворник метет, так у него на голове прическа с гелем.
***
Следите за «Диной» там, где вам удобно:
