Родченков впервые рассказал, как убегал из России: две машины до «Шереметьево», объятия с сыном, кроссовки и плавки в ручной клади
Григорий Родченков написал автобиографию с перспективным названием «Дело Родченкова: как я развалил секретную допинг-империю Путина». Он рассказал не только о допинговой схеме в Сочи-2014 и других тайнах нашего спорта (многое вы слышали/читали не раз), но и затронул и личное, описав тяжелый жизненный период – вынужденный переезд в США.
Почему и как он сбежал, где жил и скучает ли по России? Ниже – отрывки из книги, которую можно купить на Amazon.
«Я нечаянно оставил телефон включенным – и корреспондент записал мои слова про трех придурков»
В 2015-м Родченков отпраздновал две круглые даты: 10 лет во главе Московской антидопинговой лаборатории и 30 лет с первого дня там же в качестве младшего научного сотрудника.
Осенью Григорий периодически виделся с заместителем министра спорта Юрием Нагорных – они обсуждали планы на Рио-2016. Но Виталий Мутко отметил, что им стоит быть более осторожными – в отношении российского спорта уже шло расследование. И в ноябре прогремел первый из череды допинговых скандалов: Ричард Паунд выступил с докладом о допинге в легкой атлетике.
Именно после этого Всероссийскую федерацию (ВФЛА) ограничили в правах – эту проблему Россия не решила до сих пор. Московская лаборатория подверглась реорганизации, а Родченкова уволили. В отчете Паунда говорилось, что профессор намеренно уничтожил 1417 допинг-проб, хранившихся в лаборатории.
Тогда Родченков дал знаменитый комментарий про «трех дураков» из независимой комиссии WADA – Паунда, немца Гюнтера Юнгера и канадца Ричарда Макларена. В книге он детально вспоминает тот эпизод:
«Я смотрел прямую интернет-трансляцию из Лозанны, где Паунд читал отчет – страница за страницей; уже через несколько секунд моя секретарша Анастасия отбивалась от телефонных звонков из газет и от телерепортеров со всего мира.
Life News продолжали звонить, я пытался положить трубку и отделаться от их назойливого репортера и нечаянно оставил телефон включенным. Поэтому когда я назвал Паунда, Макларена и Янгера «тремя придурками, которые ничего не понимают», Life News записали это, и через 10 минут аудиозапись разлетелась по интернету. Это был не лучший старт.
9 ноября отчет Паунда взорвал российский спорт. Я критиковал его, я опровергал многие его обвинения и даже смеялся над ним. Но он навсегда изменил мою жизнь».
«Друг в Кремле предположил, что мое убийство могут замаскировать под суицид»
Родченков действительно превратился в главного злодея. Многие из обвинений он теперь опровергает: например, что вымогал деньги у спортсменов за сокрытие положительных допинг-проб, а еще – сотрудничество с экс-президентом ВФЛА Валентином Балахничевым («Это абсурд – я поссорился с ним, мы не разговаривали с 2010-го»).
Григорий встречался с Мутко, настаивал на подаче апелляции в CAS – бился за лабораторию всеми способами. Но министр спорта не хотел конфликтовать с WADA из-за Родченкова. Тогда же у профессора появились первые мысли об отъезде из страны.
«Мой друг из Кремля предположил, что мне понадобится персональная охрана на несколько дней. Каждый раз по пути на работу я выбирал новый маршрут и ехал вместе с телохранителем, который спал в моей квартире и смотрел телевизор с моим псом Врангелем.
От близких друзей я узнал, что Мутко велел присматривать за мной, чтобы я ничего не вывез из лаборатории. Но я уже сделал резервную копию офисного компьютера и вынул жесткий диск – беспокоиться было не о чем.
Друзья, которые заботились о моей безопасности, сказали, что мне стоит быть осторожным во время плавания – я могу «утонуть» или «получить сердечный приступ» в сауне. Мне не стоит ходить одному ночью. Потом мне внезапно позвонил Хайо Зеппельт с тем же предостережением: «Ты в опасности – не оставайся в одиночестве». У нас с ним были сложные отношения: он ценил меня как источник информации, но я понимал, что его репортажи подвергали меня опасности. В какой-то момент он даже предложил помощь в перевозке семьи в Германию. Тогда это казалось отчаянной идеей, но сейчас?..
Мой друг в Кремле предупредил об угрозе и предположил, что мое убийство могут замаскировать под суицид, учитывая мою предыдущую попытку покончить с собой.
Я стал параноиком и мог фокусироваться лишь на одном: выбраться из России. Я знал, что за мной следят со всех сторон, поэтому мне пришлось скрывать намерения ото всех. Те выходные я провел дома. Брайан Фогель (режиссер и друг Григория – Sports.ru) хотел приехать в Москву, чтобы запечатлеть мои страдания и использовать этот материал в документальном фильме «Икар», но я объяснил, что моя ситуация важнее этого».
В разговоре с Фогелем, который они записали, Родченков заявил: «Я в опасности, потому что я единственный человек, который может убить обе стороны – Россию и WADA. Мне нужно сбежать, но не официально». Режиссер выслал Григорию электронный билет на самолет Москва – Лос-Анджелес. Они планировали, что Родченков пробудет в США две недели, а потом примет решение – возвращаться или нет.
«Получив этот электронный билет на вторник 17 ноября 2015-го, я впервые за эти несколько дней почувствовал себя счастливым, даже расслабленным. Наконец-то в конце тоннеля мелькнул огонек.
Вероника (жена) наблюдала за моим нарастающим отчаянием и спросила, что происходит. Я сказал, что холодный ноябрь сказался на мне, и я решил провести зиму в теплом ЛА; после перерыва мы могли бы снова планировать нашу жизнь, но я сказал ей, чтобы она держала это в строжайшем секрете. Она видела, насколько я был измотан, и разделяла мои страдания: «Я не могу смотреть, как ты страдаешь здесь, нервничаешь и теряешься. Было бы лучше для нас обоих, если бы ты уехал из Москвы на пару месяцев».
После этого Родченкову позвонила чемпионка Лондона-2012 в прыжках в высоту Анна Чичерова. По словам Григория, она была в отчаянии, опасалась за карьеру и понимала, что вряд ли выступит в Рио-2016. Профессор пригласил спортсменку прогуляться по острову гребного канала в Крылатском.
«У меня не было багажа – багажная квитанция могла послужить предлогом не пускать меня в самолет»
«Понедельник 16 ноября 2015-го был самым тяжелым днем в моей жизни. Я отправился на работу, чтобы подписать несколько бумаг, которые не успели обработать должным образом, пока я был директором. Потом я провел бесполезную встречу с Нагорных. Он был уставшим и пессимистичным, но почему-то пытался поднять мне настроение, что имело обратный эффект. Я был отстраненным, мне казалось, что моя душа уже покинула Россию и находится в Лос-Анджелесе. Когда я прощался с Нагорных, я знал, что это последняя встреча.
Я чувствовал себя машиной, лишенной эмоций. Когда я был директором лаборатории, то любил шутить с коллегами, выслушивать рассказы об их проблемах и нуждах. Когда я лишился работы, мне не нужно было ни с кем разговаривать. И никто, казалось, не хотел говорить со мной.
Мысленно я расправился со всеми угрозами, которые могли помешать отъезду. Попросил своего IT-специалиста проверить мои документы в полиции: оставалось 5 штрафов за превышение скорости, каждый по 500 рублей. Это было немного, но я решил уничтожить все возможные препятствия, поэтому поехал в банк и все оплатил.
Видели нового Родченкова? Замотался шарфом, натянул шляпу, надел темные очки (видно только нос)
Это было мое последние посещение лаборатории, я сидел за столом и ничего не чувствовал. На следующий день мне предстояло ускользнуть от моего охранника и дезориентировать любого, кто увяжется за мной. Я громко объявил, что моя машина сломалась и что ремонтники прибудут завтра, отметив, что планирую весь день провести в лаборатории. Я втихаря зарегистрировался на рейс и распечатал посадочный. Юрий Чижов (замглавы лаборатории) отвез меня и охранника домой. Охранника я освободил, сказав, что Нагорных попросил составить докладную записку о текущих допинговых скандалах, так что мне было бы лучше поработать дома. Чижов переночевал бы у меня, а завтра благополучно доставил бы в лабораторию.
«Эта машина – сущая головная боль», – повторял я постоянно, настаивая на том, что завтра буду в лаборатории следить за ее ремонтом. Я знал, что мои телефонные звонки прослушивали, и хотел сбить моих охранников со следа. Потом я позвонил моему сыну Василию и попросил прийти ко мне рано утром, чтобы помочь матери с ее компьютером. Я выпил немного виски и крепко заснул.
На следующее утро Василий пришел на завтрак, и я подал ему глазунью, как и обычно. Врангель мяукнул как кошка – померанцы очень музыкальны и издают много звуков, когда чуют запах свежеприготовленного блюда – я дал ему поесть. Как обычно. И тогда я признался, что мы поедем в «Шереметьево», потому что я лечу в ЛА – лечить астму. Не пользуйтесь мобильными и никому не говорите, куда мы едем – предупредил я Василия и Юрия. Мы взяли две машины – если одну из них остановит гаишник или у нее спустит колесо, я возьму запасную. Потом я позвонил в бухгалтерию и сказал, что через пару часов приеду в лабораторию.
В аэропорту я отдал Василию зимнее пальто и обнял его и Юрия, прежде чем пройти пограничный контроль и таможню. У меня не было багажа, потому что багажная квитанция могла бы послужить предлогом не пускать меня в самолет. У меня была небольшая сумка с сочинским ноутбуком, жестким диском офисного компьютера, пара плавок и беговые кроссовки – все, что мне нужно для двухнедельного пребывания в Лос-Анджелесе.
В самолете я спал, ел, потом снова спал. Брайан и его оператор встретили меня в ЛА, и я наблюдал за закатом в Лос-Анджелесе, моем любимом американском городе. Мы арендовали машину, и в темноте я осторожно последовал за Брайаном в мой новый дом в центре города. По московскому времени было 5 утра, я провалился в глубокий сон. Началась моя новая жизнь».
«За пределами России я был единственным, кто знал величайший секрет спорта XXI века»
В США Родченков консультировал Фогеля в ходе съемок документального фильма «Икар», который впоследствии получил «Оскар». Профессор рассказывал американскому режиссеру нюансы употребления и сокрытия допинга. Он все свободнее отвечал на вопросы, с большей охотой делился знаниями. Фогель видел, что Родченков рассказывает не все и просил откровенности.
«Конечно, я привез в Лос-Анджелес кое-что, кроме ноутбука и спортивного снаряжения. За пределами России я был единственным, кто знал, вероятно, величайший секрет спорта XXI века: я знал, что русские разработали невообразимо дерзкий план мошенничества на Олимпиаде в Сочи, и это сошло им с рук».
Родченков объясняет, почему в России не говорили об «Операции Сочи» даже те, кто о ней знал: «В России можно погибнуть во время организованной драки после небольшого ДТП, когда какой-нибудь парень вытащит молоток и проломит тебе череп, или в ходе простой перебранки на улице».
Фильм о российском допинге взял «Оскар». Его посвятили Родченкову
Григорий боялся преследований ФСБ, особенно после дела об отравлении Александра Литвиненко. Но с каждым днем Родченков все отчетливее понимал, что обязан поделиться правдой о Сочи-2014. Он сделал копии документов с сочинского ноутбука и жесткого диска, взятого в лаборатории, и передал Фогелю. После расспросов Брайан наконец-то добился рассказ о подмене образцов в Сочи, а после они записали интервью, где Родченков подробно описал схему.
При этом профессор думал о возвращении: «Моя американская виза вот-вот истечет, у меня заканчивались ингаляторы, я понятия не имел, на какие деньги буду строить дачу в России, и я невероятно скучал по семье».
«Смерть Камаева была ясным сигналом. Если вернусь в Москву, меня запрут в психбольнице»
Родченков позвонил Никите Камаеву – исполнительному директору РУСАДА – с просьбой выслать образцы контейнеров, которые использовались в Сочи. Чтобы показать Фогелю, как их вскрывали в лаборатории. Камаев согласился, но попросил совет для книги о допинге в СССР и России.
Григорий тут же предупредил его, что писать такие книги опасно. Он настаивал, чтобы Камаев отправился в свою квартиру в Валенсии, сделал несколько копий рукописи и разослал друзьям. Но тот не поддавался панике и даже посмеивался над паранойей Родченкова.
«Несколько дней спустя, 14 февраля, я работал над рукописью и получил сообщение с номера Никиты: «Гриша, Никита умер». Я тут же перезвонил, ответила его жена Анна. Мы плакали и проговорили около часа».
Жена Камаева не знала о книге, а потом Родченков услышал звуки полицейской сирены – и телефонный звонок оборвался. Григорий уточнил: у его друга никогда не было проблем со здоровьем, он занимался спортом, не курил и почти не выпивал.
«Это была смерть от «невидимой прививки», привычная практика в ФСБ. Смерть Никиты была для меня ясным сигналом. Учитывая, что ФСБ прослушивали его телефон, теперь они знали, что я пишу о разоблачении русского допинга. Прошло два месяца после интервью Фогелю, поэтому они наверняка догадывались, что государственная допинговая система в Сочи недолго останется в секрете.
К этому времени я уже знал, что миновал точку невозврата. Если я поеду домой в Москву, меня запрут в психиатрической лечебнице до конца жизни. ФСБ заклеймит меня баснописцем и будет настаивать на том, что мои дневники – фальшивка. В конце концов, именно так они и поступили, но никто им не поверил».
«Два раза накормили обедом, я доел виноград за Мутко». Олимпийские дневники Родченкова
Еще перед смертью Камаева Родченков переехал в Санта-Монику. Но после публикации о допинговой системе в Сочи-2014 ему вновь пришлось перебраться.
«Моя ситуация изменилась, причем не в лучшую сторону – возмущенные российские спортсмены и чиновники бросали в мой адрес завуалированные и не очень угрозы расправы. Мне пришлось перебраться из обалденного гнездышка в Санта-Монике в более безопасное место с подземной парковкой, что усложнило бы отслеживание моих перемещений.
Я поменял машины и номерные знаки. С конца весны 2016-го и до этого дня «нормальная жизнь» стала роскошью, недоступной для меня».
«К середине года я покинул Лос-Анджелес, принял новую личность и привыкал откликаться на новое имя».
«Путинская Россия – позор для всего мира. Моей истинной родиной были леса и луга между Ромашково и Раздорами»
Несмотря на неприязнь Родченкова к тому режиму, частью которого он был сам, Григорий с грустью вспоминает родину – рассказывает, как встречал Новый год не под «Иронию судьбы», а смотря «Красотку», как плакал, думая о Москве.
«18 июня 2016-го Следственный комитет России возбудил против меня уголовное дело по обвинению в злоупотреблении служебным положением, незаконном ведении бизнеса, подделке документов и нанесении ущерба репутации страны и сборных команд. На русских сайтах вспоминали смерть беглого Льва Троцкого, которого убили ударом ледоруба, и предполагали, что меня не оставят в живых надолго.
Я снова купил новый мобильный, поменял номер и перебрался в новый безопасный дом.
Кремль называл меня перебежчиком и предателем, но где же моя родина? Путинская Россия – это позор для всего мира. Моей истинной родиной были леса и луга между Ромашково и Раздорами на западе Москвы, по которым я бегал всю жизнь.
Моими любимыми местами в Москве были олимпийские объекты: круг в 8,5 мили на велотрассе и гребной канал, где я выгуливал собаку Врангеля – неподалеку от моего дома в Крылатском.
Я стал «безличным», как Никита Камаев, только я все еще был жив. Я знал, что больше никогда не вернусь домой».
Фото: East News/Everett Collection, imago/Xinhua/EAST NEWS; globallookpress.com/Netflix/ZUMAPRESS.com, Alexander Kulebyakin/Russian Look; РИА Новости/Владимир Песня
Про побег это вообще за гранью, просто я не знаю, но на верно так и есть, все у кого есть допуск к совершенно секретным материалам которые могут представлять угрозу интересам страны, есть загран паспорт и он в любой момент может пересечь границу. Вот только военнослужащие, у которых то особо и допуска то секретным данным нету это себе не могут позволить. Раньше где то была другая история что он попросил и его спокойно отпустили, и ни кто не опровергал ее.
Да еще очень легко пересекается граница, когда за тобой следят со всех сторон.
Про Хайо Зеппельт вообще улыбнуло, это же какая цепочка должна выстроиться что бы кто Зеппельт сказал, что Родченкову может грозить опасность, попытаемся ее выстроить:
1. предположим, что где в высоких кругах есть крот, и у него появилась информация о том что Родченкову готовят несчастный случай
2. эту информацию нужно как то передать, ок передают на свою сторону
3. там смотрят, и скорее всего задают вопрос, кто это вообще такой?
4. дальше то что, он офигеть как нам важен и его надо предупредить что он в опасности
5. точно есть Зеппельт, сообщим ему, что бы он сообщил Родченкову, что он в опастности
6. Зеппельт сообщает, интересно как он это сделал, а ну конечно по закрытым каналам связи, у них же есть выделенный личный зашифрованный канал Зеппельт - Родченков
не смотря на то что, они чуть ли не враги
Риторический вопрос: просто вот как Вы себе представляете, что человек по которому ведется работа по инсценировки несчастного случая, которому все и вся звонят и при личных встречах подсказывают что будь осторожней:
не находиться на про слушке, не находиться сто процентной слежке, что его фамилия не вбита во все базы с запретом на пересечение границы и много чего еще сюда можно добавить. И он спокойно приезжает в аэропорт и спокойно улетает, и в это реально кто то может верить?
На безграничной вере о непогрешимости западных СМИ, я угадал? 😄