Я вернулся на поле после открытого перелома
Перенес четыре операции.
17 ноября 2024-го «Амкал» рубился с «Динамо» в шоу-матче. На 15-й минуте амкаловский форвард Степан Костюков вышел на один на один, но не забил – вратарь Андрей Кудравец упал всем весом на ногу Костюкова. Форвард получил открытый перелом.
Кадры страшной травмы облетели новостные медиа и вызвали реакцию даже в профессиональном футболе – Артем Дзюба публично поддержал Костюкова, а «Динамо» пообещало помочь с лечением. Драмы добавило и то, что Костюков проводил лучший год в карьере: много забивал в Медиалиге и Кубке России, и даже выиграл Кубок Лиги за неделю до травмы.
Спустя 11 месяцев восстановления и четыре операции Костюков вернулся. 4 октября он сыграл три минуты в Кубке Лиги против Lit Energy.
Илья Ковалев записал монолог Костюкова о тяжелом восстановлении.
● В больницу Степану звонил Артем Дзюба: «Мужики говорили: «Это кого привезли?»
● Во время операции хирург использовал обычную дрель – Костюков был в сознании: «Звуки были как на стройке».
● Степан восстанавливался на базе «Динамо» рядом с Тюкавиным.
● Через полгода после травмы началась депрессия: «Я лежал и думал: зачем мы живем, если все равно умрем?»
● Костюков не мог радоваться первому чемпионству «Амкала», но ощущает причастность к успеху.
«Давай, тащи! Я всего 90 кг вешу». Детали кошмарного вечера: Костюков подбадривал санитара (с трудом нес носилки), в больнице звонил Дзюба
Отчетливо помню момент перелома: я вышел один на один с вратарем, убрал мяч в сторону и был готов забить в пустые – но на меня напрыгнул голкипер. Я услышал хруст, упал. Начал поднимать ногу, она непроизвольно согнулась. Сразу понял – перелом.
Доктор начал щупать ногу и провалился в ямку. Мы посмотрели друг на друга, он кивнул: «Открытый».
Сначала больно не было – видимо, от шока. Но, когда меня понесли к скорой, началась дичайшая боль. Впервые в карьере меня тащили на носилках. Я даже подбадривал санитара: «Давай, соберись! Я всего 90 кг вешу».
Пока ехали в больницу, подумал: надо записать кружок в телеграм. Это же медиафутбол, людям может быть интересно, что я чувствую.
Уже в больнице случилась забавная ситуация. Перед посещением доктора я отдал телефон брату. В этот момент позвонил Артем Дзюба – и через брата пожелал здоровья. Меня выкатили, я перезвонил и лично поговорил с Артемом. Вокруг в очереди ждали человек десять, они очень удивились. Мужики говорили: «Это кого привезли?»
Всего мне провели четыре операции. В день перелома – собрали кость и поставили спицы. Операция длилась минут 50-60, потому что хирургу не удавалось сложить пазлом отколовшиеся части кости. Помню, как врач выдохнул: «Фух, получилось».
Но самой сложной была вторая операция, она длилась примерно три часа. В большую берцовую кость ставили штифт. Разрезали колено, собственную связку надколенника (она чуть ниже чашечки), просверлили сверху большую берцовую кость и молотком вогнали штифт. Звуки были как на стройке. Врач использовал обычную дрель Makita – такую же, как для ремонта. Я был в сознании, отключали только ноги. Штифт до сих пор в ноге – у врачей нет единого мнения, нужно ли его убирать.
В декабре с коленом появились проблемы. Каждое утро я садился на край кровати и разгибал его. После пяти раз ощущал дикую боль. За 30 дней не мог продвинуться дальше пяти повторов. Врачи убеждали, что все нормально, и дали мазь «Гидрокортизон». Потом мне посоветовали хорошего спортивного доктора из «Родины», он шокировал: «А у тебя собственная связка надколенника порвана, двух сантиметров связки нет».
Поэтому в январе пришлось сшивать связку. Мне повезло с врачом: он без надреза, через три прокола под аппаратом УЗИ сшил связку. Называется EPI-терапия. Через две недели стало легче.
Последняя на данный момент операция была в июле – к этому моменту я уже бегал. Врачи сняли болты, которые фиксировали штифт в ноге. Места, где стояли болты, больше всего болели. Спустя полмесяца стало намного легче.
«Реабилитолог говорил: «Степа, иностранцы столько не работают». Костюков восстанавливался в «Динамо» с Тюкавиным
Первые три месяца я ходил на костылях. Через две недели меня признали нападающим года в медиафутболе. Ведущий предлагал получить награду за столом, но я вышел на сцену на костылях. Не хотел выглядеть слабым, не хотел, чтобы меня жалели. Я вдохновлялся Родри, который выходил за «Золотым мячом» на костылях.
Но в тот день меня мучили дикие боли, я не мог находиться в вертикальном положении больше двух часов. А церемония шла гораздо дольше.
В феврале я заново учился ходить. Сомневался, что это реально. И думал: «Если я не могу даже ходить, как буду бежать и бить по воротам?»
Тогда же я впервые пришел на тренировку «Амкала» – просто посмотреть. Там же первый раз после травмы потрогал мяч. Захотелось не просто прикоснуться, и я пожонглировал. Страха сломаться не было, эйфория все перебила.
«Динамо» очень помогло: нашло лучшего хирурга для операции, разрешило ездить на базу и делать физиопроцедуры. Клуб предоставлял медикаменты и реабилитолога.
В зале часто виделись с Костей Тюкавиным, он травмировал колено в марте. Он со своими реабилитологом и терапевтом работал ежедневно, а я – через день. Мы делились переживаниями. Бывало, он расстраивался, что не может взять вес. Я подбадривал: «Все будет нормально, нужно время». Ему казалось, что моя травма – что-то нереальное.
Общались не только о болячках. Я очень люблю во время игр перебрасываться фразами с защитниками. Бывает, что для победы надо немного вывести их из себя. Я спрашивал у Кости: «Ты разговариваешь с защитниками во время матчей?» – «Да постоянно».
19 апреля впервые вышел на пробежку. Чувствовал и эйфорию – вау, я бегу. И досаду, что все через боль и хромоту. В «Динамо» я бегал на антигравитационном супертренажере – под вакуумом, без нагрузки на суставы.
Тренировки рядом с основой «Динамо» меня сильно мотивировали. Реабилитолог клуба хвалил: «Степа, ты столько работы делаешь, сколько иностранцы не выполняют. А еще такие огромные деньги получают». Я даже мечтал: «Сейчас восстановлюсь – и меня оставят на просмотр. Покажу им, на что способен».
Все лечение стоило около миллиона рублей. 200 тысяч прислали болельщики, я открывал сбор средств. 150 тысяч передал мой одноклубник Вася Маврин, он продал свою футболку на аукционе. Я даже занимал на лечение, но «Динамо» все полностью компенсировало.
Они сами предложили: «Скажи, сколько потратил, мы все вернем». Я показал чеки, и они перевели деньги.
Я им очень благодарен. Не знаю, что делал бы, если бы не «Динамо». Их поступок очень подкупил – я даже погрузился в изучение истории клуба.
«Я три недели лежал и плакал – провалился в эмоциональную яму». Костюков не мог радоваться чемпионству «Амкала» – и даже работал с психологом
Многим кажется, что восстановление от травмы – это только про физические упражнения. Но я столкнулся и с психологическими сложностями.
В первые месяцы появилась раздражительность. У меня почти не было физической активности – только разминал голеностоп фитнес-резинками и повесил дома турник развивать плечевой пояс. Обычно я получал эндорфины и дофамин от физических нагрузок и был счастлив после тренировок. Но в тот период их не было, я просто лежал, ел и спал. Поэтому часто раздражался – например, на девушку. На безобидный вопрос «Где мои ключи?» мог нагрубить: «Почему ты вечно что-то теряешь?»
С началом тренировок появились эмоциональные качели: то я хорошо себя чувствую, то ничего не хочется в этой жизни. Бегу – стреляет в ногу, адская боль. Не могу бежать и вообще хочу закончить с футболом.
Помогала поддержка. Я благодарен всем, кто писал: пришло больше 300 сообщений – каждому ответил. Помогали близкие, в первую очередь – моя девушка: она каждый день была рядом, готовила, стирала и убирала. Герман [Эль Класико, президент «Амкала»] сам довез меня из больницы до дома. Потом постоянно звонил и говорил, что я могу обратиться к нему в любое время: «Все, что надо – сделаю». Поддерживал старший брат.
Но в июне я все равно на три недели провалился в эмоциональную яму. Полная апатия, просто лежал и плакал. Приходил к мыслям: «В чем смысл жизни? Зачем мы живем? Мы ведь все равно все умрем». От такого становилось страшно. Заедал стресс сладким и мучным – повезло, что не набрал вес.
Это заметил Герман, предложил помощь. Сначала я отказался, потому что не привык просить. Но скоро стало так плохо, что набрал ему. Герман дал контакт спортивного психолога.
На сеансе работали над грустью. Психолог объяснил, что грустить – нормально, с этим нужно уметь жить. На пару дней мне полегчало, но глобально опыт не понравился. Возможно, потому что общались по видеосвязи – мне было бы комфортнее лично. Вечером перед игрой с Lit Energy я снова общался с психологом – боялся не оправдать ожидания. В частности, Германа, ведь он очень много в меня вложил. Он хорошо меня понимал, потому что тоже ломал ногу – на этом мы сблизились. Сейчас Герман – мой лучший друг.
Из-за травмы я полностью пропустил первый чемпионский сезон «Амкала» в Медиалиге. Присутствовал почти на всех играх, но как зритель. Это тяжело, ведь от тебя ничего не зависит. Можешь только кричать: «Давай! Давай!» Но игнорировать матчи не вариант – мне хотелось быть рядом.
Защитник сборной Франции Лоран Косьельни, пропустивший ЧМ-2018 из-за травмы, сказал:
«Травму было тяжело принять. Но результат – еще сложнее, потому что Франция выиграла. Во мне есть эгоизм. Я говорил себе, что мог стать чемпионом мира. Я был очень счастлив за команду, но в то же время недоволен. На протяжении турнира было очень странное чувство: я хотел, чтобы команда шла дальше, но в то же время – чтобы вылетела».
Это точь-в-точь мои чувства во время чемпионского сезона «Амкала». У меня есть медаль, но могу ли я считать себя чемпионом? Скорее, да. Я не играл, но я сильно всех поддерживал и ощущаю причастность к успеху.
Разрыдался на разминке, боялся, что не успеет сыграть в этом году. Каким было возвращение Костюкова?
Я много размышлял – каким будет мое возвращение? Мечталось так: большой «Москвич», я в старте, появляюсь из подтрибунки – и меня громко встречают. Я уже полностью восстановился и набрал форму – конечно же, забиваю.
Но получилось по-другому. Я понимаю, что матч с Lit Energy может стать последним в сезоне. Конечно, верил в «Амкал», но это плей-офф. Я боялся, что вообще не сыграю в этом году. Поэтому накануне матча с Lit Energy подошел к Николаичу [Панову, главному тренеру], сказал, что готов рискнуть. Он ответил: «Услышал тебя. Готовься – в зависимости от того, как будет складываться матч, могу выпустить».
К тому моменту я тренировался в общей группе всего две недели. А в игровых упражнениях был нейтральным, чтобы минимизировать стыки.
Весной я много смотрел футбол по телевизору, и при каждом стыке вздрагивал: «Как они не ломаются?» В сентябре я работал с 15-летними ребятами, на тренировке парнишка зарядил мне по ноге. Это было очень больно, но через пять секунд я понял, что ничего страшного не случилось. Это был мой первый стык после операции – он дал мне большой буст.
Но настоящий матч – другое дело. За день до игры даже работал с психологом – уже с обычным. Жаловался: «Боюсь, что ударят по ноге, боюсь боли». Специалист объяснил, что мы боимся не боли, а последствий. Мы вышли на то, что у меня страх не оправдать ожидания людей, которые меня поддерживали.
И все равно, когда приехал на стадион – волновался. На разминке болельщики впервые с ноября увидели меня в бутсах. Я сильно стрессанул, ушел в раздевалку и разрыдался. Минут семь плакал, выгонял из себя беса. Потом сделал дыхательную практику и с выпрямленными плечами пошел разминаться.
Думал: хорошо бы «Амкал» повел 3:0, и меня выпустили на минутку. Но выпустили, когда требовалось вырвать победу: при 0:0, за четыре минуты до конца. Так Николаич наградил меня за тяжелейшую работу в период восстановления.
Болельщики зарядили «52» – мой игровой номер. Много людей ждало моего возвращения. Я обещал им, что вернусь и буду еще лучше. Я каждый день вижусь с одноклубниками и тренерами, но болельщиков на тренировках нет. Поэтому, выходя на поле, я похлопал им, поблагодарил за поддержку.
Я переборол страх травмы и вышел максимально уверенным. Своей игрой доволен: за три минуты один раз коснулся мяча – выиграл борьбу и пошла опасную атака. «Амкал» вылетел из Кубка, но для меня мое возвращение важнее.
Планы Костюкова: «Хочу набрать топ-форму к началу сезона. Мечтаю об РПЛ»
До Lit Energy нога болела каждый день. Теперь я почти не чувствую боли – видимо, сломался психологический барьер. Это говорит о силе наших подсознательных страхов. Я сам офигел, как работает психосоматика. Нога только немного отекает после тренировки, но в пределах нормы.
На протяжении этих одиннадцати месяцев я почти не отдыхал. Только при ноющей боли в ноге делал паузу в день или два. Но даже в эти дни я занимался на велосипеде, в бассейне, делал упражнения на пресс и руки. Максимальная пауза – неделя.
В ближайшее время отдохну от мяча: только зал и бег. Хочу набрать топ-форму к началу сезона. Как и до травмы, мечтаю об РПЛ. Я считаю, что это возможно.
Восстановиться от травмы тяжело, потому что не хватает опыта. Зная все тонкости, я бы раньше сделал операцию на связке. В дни апатии занимал бы себя чем-то полезным. Чаще ел бы холодец – ненавижу его, но он полезен для костей и суставов. Всегда разогревал его и ел жидким, как суп. Нужно было больше, через не могу.
В больнице я вел стрим – и пообещал, что обязательно вернусь. Это было главной мотивацией. Ведь я очень люблю футбол. Сдержал слово и горжусь собой.
😍 Овчинников очаровал Медиалигу: вейпит на бровке, цитирует Биг Рашн Босса и избегает скандалов
я за последние 2 года сделал 4 операции (2 на кресты и мениски, на пергородку и ещё одну) и прям в какие-то моменты совсем сложно было. Тем более всё восстановление ложится на свои плечи, да и операции по ОМС на кресты. Но чисто за счёт психологии можно неплохо бустануть восстановление, я в 35 лет уже через месяц спокойно ходил без костылей, а намного более молодые ленились и на третий месяц ходили как доктор Хаус с тросточкой. Сейчас чувствую себя намного лучше чем до операций, играю в футзал.
Тюка - достойно повел.