16 мин.

Дмитрий Носов: «За десять лет в дзюдо вложили 50 миллионов долларов»

11 k

– Дмитрий, хочу сразу сказать: я не собираюсь задавать вам ни одного вопроса про бронзовую схватку на Олимпиаде-2004. Я правильно понимаю, что других таких журналистов вы не встречали?

– Да нет. Слава Богу, сейчас такие попадаются все чаще.

– Дзюдо считается главным кремлевским видом спорта, а первые золотые медали мы выиграли только сейчас. Почему?

– Дзюдо – очень сложный вид спорта. Те медали, которые мы сейчас имеем, это плод многолетней работы и стечения обстоятельств. Дзюдо – это лотерея. Другая жеребьевка, лояльность судей – и все будет по-другому. Ребят, которые сейчас выигрывают золото, я знаю с детства. Они начинали с правильными тренерами в молодежной сборной – с Драчевым и Сергеевым. Потом этот, образно говоря, «полуфабрикат» отдали в сборную, где с ними продолжил работать очень классный тренерский состав – Макаров, Морозов, Космынин. Ну и руководство. Обычно руководство ругают, но тут надо сказать: Василий Анисимов за те десять лет, что он в федерации, вложил в дзюдо миллионов 50 долларов. Главное – наконец-то, была выбрана правильная стратегия: иностранный тренер, который избавил команду от внутренних склок и оздоровил внутреннюю конкуренцию внутри весовой категории. Раньше она была нездоровой.

– Это как?

– Это когда не знаешь до последнего момента, кто поедет на Олимпиаду, когда прозрачных критериев для отбора нет. Сейчас все было известно заранее, все понимали, как и что будет. Такой атмосферы, как сейчас, к сожалению, не было никогда раньше.

– Приведите пример нездоровой конкуренции.

– Вот Александр Михайлин, наконец-то, едет на Олимпиаду. А мог поехать еще в 2000 году. Раньше играло большую роль, кто с кем знаком; тренеры могли кого-то протащить. Поэтому независимый тренер, как сейчас, это очень важно.

– В академии футбольного «Аякса» преподают дзюдо. Учить борьбе русских футболистов было бы полезно?

– Могу сказать следующее: сколько раз команда «Самбо-70» играла с футболистами, мы никогда им не проигрывали.

– Вы по правилам играли?

– Ха, да, причем по футбольным. После этого мне стало многое понятно. Если мы, занимаясь дзюдо, выходим на поле, играем в футбол и не устаем, мне становится понятен уровень подготовки наших футболистов.

– Вы обучали приемам самбо милиционеров. Если им преподают самбо, почему же большинство из них так выглядит? Невозможно представить, что они занимаются хоть каким-то спортом.

– Занятия есть, но зачастую они носят формальный характер. Наши органы власти пронизаны коррупцией, это не секрет. Я сколько раз со стороны наблюдал: толстый, огромный сотрудник милиции не может отобрать нож или отбирает, но при этом сам себя режет. Хорошо, что ножи учебные – иначе смертных случаев на тренировках было бы очень много. Но потом отходит с экзаменатором в сторонку и получает хорошую оценку.

– Вам зачеты сдавали так же?

– Я только преподавал. Выставлял оценки и уходил. Экзамены я не принимал.

Нож в спину

– В юности у вас была травма, когда за два часа вы похудели на шесть кило. Как такое возможно?

– У меня был вывих бедра. Уже учась в институте, я узнал, что это самая болезненная травма, которая только может быть у человека. Бедро ушло вот сюда, можно было умереть от болевого шока. Мне вкололи десять обезболивающих уколов. Скорая приехала через полтора часа, вколола морфий, более или менее отпустило. Я вырубался, но спать мне запрещали. Когда я все-таки уснул, а потом проснулся, живот у меня прилип к позвоночнику – такое потоизлияние у меня было эти два часа.

– Вы долго восстанавливались?

– Я пять месяцев не ходил.

– Еще вы рассказывали, что вам всаживали нож в спину, но не говорили – кто и когда. Скажите сейчас.

– Конец 90-х – начало 2000-х, веселое время. Я тогда жил в Жулебино, вступился за друга. Приехали какие-то бандиты, двоих я вырубил, а третий воткнул мне в спину ножичек. Через месяц у меня был чемпионат России по самбо, я стал там третьим. До сердца два сантиметра не хватило.

– Бандитов нашли?

– Да. Только половина из них оказалось сотрудниками милиции. Насколько я слышал, их отпустили.

– Как вы относитесь к ММА? Убьют ли они все олимпийские единоборства?

– Не хотел бы говорить, что убьют. Поглотят, затмят – да. Это неизбежно. ММА – наиболее приближенное к реальности единоборство. Если на улице происходит стычка, мы же не говорим: «Так, в лицо не бьем. Или не боремся. Или только боремся». Так же не бывает. Понятно, что людям такое зрелище и интересно. Если брать ММА и дзюдо, то дзюдо как шахматы. Но как только философию дзюдо понимаешь, ты проникаешься. Но не все хотят так долго вникать. Это, можно сказать, для гурманов. Есть «Макдональдс», а есть рестораны высокой кухни. Вот ММА – это «Макдональдс», а дзюдо – для гурманов.

– Пару лет назад в каком-то телевизионном журнале я прочитал, как вы преподаете дзюдо певцу Ираклию Пирцхалава. Кто еще из знаменитостей проявлял интерес к дзюдо?

– В моей школе более 20 людей из телевизора. И Ираклий, и Ревва, и Андрей Рожков, и Сангаджи Тарбаев, и Михаил Пореченков. Арсений Бородин, солист группы «Челси», сдал на желтый пояс. Вы бы видели, с какой гордостью он надевал этот желтый пояс! Актер Сергей Шолох говорит: «Дима, я тебя ненавижу. Я потерял разум. Ты в 37 лет открыл мне новый, волшебный мир». Он в другие города ездит на соревнования по дзюдо, можете себе представить?

– В том же журнале вы рассказывали: «Примерно раз в месяц приходится успокаивать каким-нибудь приемом кого-нибудь борзого». Когда был последний раз?

– Три дня назад в лагере Темрюк, где собрался молодежный актив ЛДПР. Но не с помощью приемов. Пришла какая-то местная шпана, которая во время моей лекции пыталась устроить разборки, выдернуть кого-то из зала. Я подошел к ребятам, сказал пару фраз, на этом все закончилось. Хотя какой-то здоровый, жирный толстяк все не унимался, но ему что-то шепнули на ухо и он сразу успокоился. Самый главный поединок – тот, который не состоялся. Поэтому в статусе депутата Госдумы никаких стычек у меня не было. Хотя официально заявляю: выяснить отношения я готов с любым обидчиком. Не в уличной драке – на ковре.

130 тысяч в месяц

– Кто ездит в молодежный лагерь ЛДПР? Думаю, многим немного страшно представить себе этих людей.

– Это простая молодежь. Там были юные политики. Понятно, что среди них есть какая-то часть лоботрясов – как и в любой организации. Я их учил быть настоящими политиками. То есть работать для народа. Если хотите быть политиками, говорю я им, значит вы должны научиться решать проблемы людей. Это единственное ваше призвание. Именно это, а не ездить в автомобилях и сидеть на служебных дачах. Кстати, у нас в стране у многих неправильное понятие о депутатах. У депутатов практически нет денег, поверьте мне.

– Да ладно вам.

– Все деньги у чиновников, в исполнительной власти. Депутат может принять закон и утвердить бюджет. Но распоряжаться этим бюджетом будет не он.

– А лоббисты? Мировая история знает тысячи примеров, когда в обмен на лоббирование того или иного закона депутата засыпали золотом.

– Это, конечно, существует. Но это настолько маленький процент, их единицы. Многие живут на зарплату. Многие работают. Я хочу, чтобы молодежь ЛДПР становилась работающей. Как я – пришел во власть, только чтобы решать проблемы людей.

– Сколько получает депутат Госдумы?

– Зарплата – где-то 130 тысяч в месяц. Я, может, кого-то ужасну, но я не считаю, что это огромные деньги. В Москве хороший – не простой, а хороший – менеджер среднего звена будет получать примерно столько. А тут речь о государственном деятеле, который решает государственные задачи.

– Я примерно представляю ваш образ жизни. Как вас может привлекать зарплата в 130 тысяч?

– Меня привлекают те возможности, которые у меня появляются, чтобы донести свою идеологию до в разы большего количества людей. Если раньше, чтобы сделать военно-патриотическую выставку в одной-единственной школе, мне нужно было сойти с ума и оббежать 30 кабинетов, то сейчас простым звонком я договариваюсь, что выставка пройдет сразу в нескольких.

Менеджер Сталин

– Как так случилось, что вы стали депутатом Госдумы? И почему – от ЛДПР? Еще недавно я читал: «Сейчас являюсь председателем комиссии по делам молодежи и спорта центрального совета сторонников партии «Единая Россия».

– Я и остаюсь сторонником. Сторонником замечательного и уважаемого мной человека, моего друга Франца Адамовича Клинцевича, председателя этого центрального совета. Когда я только решил заняться политикой, он предложил мне работу в сторонниках «Единой России». Но постепенно я стал понимать: послушают-послушают, какие хорошие у тебя проекты, а навстречу не идут. И тут Владимир Вольфович Жириновский увидел мою реальную работу – а в моих проектах за два года приняло участие свыше 150 тысяч человек – и предложил использовать трибуну ЛДПР. Я понял, что партия действительно доступная и открытая.

Раньше я слышал: ЛДПР – чисто за деньги, по-другому не попадешь. Я ни копейки не заплатил! Мне предложили возглавить список по одному из мощнейших регионов – Красноярскому краю. Так я прошел в Госдуму. В рядах партии я увидел много молодых ребят – от 25 до 32 лет, они явно не дети олигархов. И сейчас я вижу, как Жириновский работает с молодежью. Просто это не показывают по телевизору, потому что ЛДПР – это оппозиция.

– Да бросьте. Оппозицию разгоняют, сажают и отбирают у нее деньги. А Жириновский чувствовал себя прекрасно при всякой власти.

– Жириновский – умнейший человек, историк, посмотрите, сколько он книг написал. Его зачастую показывают как эпатажного политика, а я восхищаюсь его мудростью. Он реально ведет партийную работу. Он реально дает нам поручения, объясняет, как работать с народом. Я серьезно говорю, это не пиар какой-то.

– Вы были на каком-нибудь из митингов гражданской оппозиции? Болотная площадь, проспект Сахарова?

– Не был ни на одном.

– Почему?

– Я проезжал мимо Болотной, посмотрел. Но партия ЛДПР не имела к этому никакого отношения, мне это неинтересно.

– В твит-переписке с министром культуры Мединским вы выразили мысль, что заградотряды Сталина были не такой уж и плохой штукой.

– Вот представьте, идет война, идет смерть. Хочется побежать назад, потому что думаешь: вон там настоящие солдаты, они остановят врага, но не я. Это жутко, не дай Бог это никому пережить. Но это существовало всю историю человечества. Никто не хочет воевать. Тем же немцам вообще давали наркотики. Давали – и в бой. В самых сильных армиях мира это было. У Чингисхана один побежал назад – десять убивали. Десяток побежал – сотню убивали. Не то что ни шагу назад – ни взгляду назад.

– То есть Сталина вы считаете эффективным менеджером?

– Во-первых, я не хочу судить Сталина с позиции хороший, плохой, злой. Только с точки зрения личности в истории и того, что он сделал для государства. Во всем мире Сталин признан самым сильным, самым мощным политиком 20 века. Когда Сталин пришел, пахали сохой. А оставил страну ядерной державой, увеличив индустриализацию в 70 раз. В 70 раз! Во время Войны было 20 процентов ВВП. И все это было время, когда другими методами, наверное, действовать было нельзя.

– А вы не считаете, что без Сталина сегодняшняя Россия была бы другой? Что если бы тогда не было лагерей и ссылок, сейчас люди были бы добрее, приветливее и просто лучше?

– Я не защищаю Сталина. Я привожу факты. При Сталине население СССР было в полтора раза больше, чем сейчас у России. Но сидело в два раза меньше.

Попал в Таджикистан

– «Приземлился в Питере, такое ощущение, что попал в Таджикистан... Весь аэропорт и возле кишит советскими азиатами...» – это тоже ваш твит. Вас смущает количество мигрантов в России?

– Все мы вроде толерантные люди – я тоже. Но когда вместо тебя начинают жить, а не просто погостить приезжают, включается инстинкт самосохранения. Я не призываю, что всех надо гнать поганой метлой. Мне обидно за нас. Я захожу в интернет и читаю: «чурки», «черные». И мне людей, которые это пишут, хочется спросить: а вы сами что сделали? Хоть один турник во дворе установили? Сколько раз ты на нем подтягиваешься? Да просто ты налоги платишь? Что ты сделал для того, чтобы наши места не занимали? Это естественный отбор. Мы сами виноваты. Мы слабые. На встречах с молодежью я говорю: наши деды воевали, наши отцы строили, а мы спиваемся. Мы говорим: «Мы выиграли войну, какие мы крутые». Это не мы выиграли – это наши деды выиграли, они великие.

– Вы голосовали за принятие закона о запрете рекламы алкоголя в СМИ?

– Да.

– А вы не учитывали, что это может только ухудшить сегодняшнюю ситуацию? Так у человека был хоть какой-то шанс узнать о дорогих, благородных напитках, которые каждый день пить не будешь. А так он останется в неведении и продолжит бухать дешевую, но хорошо знакомую водку.

– По-настоящему дорогой алкоголь в СМИ не рекламируется. В основном – дешевка, которую надо пропихнуть. Во всем мире давно выработана схема борьбы. Не надо изобретать квадратное колесо – колесо круглое, его просто надо поставить на землю. Первое правило – запрет рекламы. Чем меньше человек видит, тем меньше хочет. Говорят: «Ой, да это как раз ведет к паленой водке, ее будут покупать у соседей». Это бред, уловка алкогольных и табачных компаний. Не надо представлять нашу нацию алкоголиками, которая если видит – бухает, а если не видит – все равно бухает. Если не видит – не бухает. Мы никогда не были пьющими, это нас иностранцы так преподносят. В 1941 году уровень потребления спирта в стране был два литра. А сейчас – 15. Вымирание нации при таком показетеле неизбежно.

– Мы лихо свернули с темы мигрантов из Средней Азии…

– Так вот. Могу сказать на примере своего фонда: за два года у меня работало 20 человек, осталось – двое. Потому что остальные еще не закончили институт, а просят зарплату в 50 тысяч. Они же еще ничего не умеют делать, половину рабочего времени сидят в «Одноклассниках». Один походил на работу, потом забил, потом снова пришел. «А где ты был?» – «Да че-то не охота было, я дома в компьютер играл. А сейчас снова захотел». И с этим сталкиваются все, кто нанимают персонал. Поэтому и приезжают узбеки и таджики, которые за 10-15 тысяч будут пахать. За это я их и уважаю. Кстати, у меня в школе боевых искусств тренируется группа таджиков.

– В смысле дети приезжих?

– Взрослая группа. Арендуют у меня зал, платят деньги. С 7 утра до 9 вечера они работают, а в 9.30 приходят на тренировку. Каждый день! Даже в воскресенье!

Фонограмма

– Главный вопрос, с которым я к вам пришел. В 2004 году вы стали героем для кучи народу – в том числе для меня. Спустя два года вы завершили карьеру и превратились в гламурного персонажа, который не сходит с экранов телевизора. Объясните: зачем? Вам не кажется, что вся эта тусовка, все эти разномастные телешоу сожрали значительную часть той крутости, что у вас была?

– Может, какая-то правда в ваших словах и есть. Я к этому отношусь так. Я бы мог не присутствовать ни в одном телепроекте, просто исчезнуть. Тогда в сознании многих людей я бы остался героем, но при этом они бы забыли, как я выгляжу. Я участвую только в тех телепроектах, которые мне нравятся. Например, «Форт Байард». Я всю жизнь мечтал в нем поучаствовать – сейчас сняли. Да, я не скрою: я работаю на свою популярность. Но не для того, чтобы стать суперпупер известным и раздавать автографы. А чтобы не забывали, кто я такой. Тогда для молодежи я могу сделать больше. Ведь приезжая в тот же лагерь, надо быть авторитетом. Иначе спросят: «Да кто ты такой?»

– Последний телепроект, от которого вы отказываетесь?

– Да почти от всего. Я очень мало сейчас в телевизоре. Из последнего – на «Каникулы в Мексике» звали в качестве «приглашенной звезды». Мне это вообще не интересно, я вообще против таких шоу, они молодежь и разлагают во многом, создавая иллюзию легкой славы и легких денег.

– Вы постоянно бываете на светских мероприятиях. Среди них полно таких, куда звезды приходят только за гонорар. Вы так тоже зарабатывали?

– Нет, за гонорар я никогда и никуда не ходил. Был момент, когда я снялся в главной роли в фильме «Путь». По контракту я полностью был зависим от пиар-службы и посещал даже те мероприятия, которые мне не хотелось посещать. Во всем остальном я хожу, только чтобы поддержать своих друзей. Потому что знаю: в нужный момент они придут ко мне на благотворительные акции. Ну, например, на «Доброта растопит лед» пришло 40 звезд, мы туда привезли 2500 детей-сирот со всей России. Звезды привлекли внимание прессы, а пресса – внимание общества к проблеме таких ребят. А так это никому не было бы нужно, и никто об этом не узнал.

– Как спортсмен относится к тому, что все его друзья выступают под фонограмму?

– Да-да, смешной вопрос. Меня очень радует, когда Филипп Киркоров что-то поет, ему подносят цветы, он убирает микрофон ото рта, фонограмма продолжает идти и все это нормально воспринимают. Все это потому что он три часа находится на сцене, из них полтора поет.

– ДДТ или «Чайфу», я уже не говорю про европейских звезд ничего не мешает петь живьем и три часа, и дольше.

– Все мои друзья обладают сумасшедшими вокальными данными. Они могут спеть в любой момент. Просто иногда бывают технические требования. Когда идет запись – Новый год, «Голубой огонек» – петь вживую просто нельзя. Потому что по звуку будет брак.

– Но вы согласны, что это обман? Люди купили билеты, а им подсовывают подделку.

– Это претензия не к артистам, это претензия к организаторам. Думаете, у артистов в райдере есть пункт: «Пою только под фонограмму?» Никто не любит петь под фонограмму. Просто такие условия работы.

– Русский шоубиз кишит гомосексуалистами. Неужели вас это не напрягает?

– Напрягает жутко, мне это не нравится. С одним человеком, не буду называть фамилии, у меня на эту тему был серьезный спор. Он говорил: «Это нормальное явление». А я: «Если это нормально, если это круто, что ты, как Элтон Джон, не признаешься»? «Нет, у нас общество не готово». Да не общество не готово. Это отклонение, это против природы. «Ты это знаешь, просто ищешь себе оправдание». Я отрицательно отношусь ко всему, что негативно сказывается на детях. А как объяснить дочке, почему дядя с дядей за руку идут и целуются, я не знаю.

– Почти любого гетеросексуала, оказывавшегося на светском шабаше, кадрили представители секс-меньшинств. Вас – тоже?

– Я бы вам на эту тему мог бы много интересного не на диктофон наговорить, но не буду. Если коротко: конечно, да. Они же любят настоящих мужчин.