Владимир Лутченко: «В хоккей еще поиграю»

Двукратный олимпийский чемпион, 8-кратный чемпион мира, десять раз выигрывал первенство страны и столько же раз признавался лучшим защитником — титулов у Владимира Лутченко хватит на несколько поколений хоккеистов. Сегодня он рассказывает о том, чем занимается сейчас, вспомнив, конечно, и о делах минувших. А встреча наша состоялась, можно сказать, на нейтральном поле в ЦИТО.

ЦИТО — МОЙ РОДНОЙ ДОМ

Когда интервью застает героя в больнице, над первым вопросом и думать не надо:

- Что случилось?

- Дают о себе знать старые травмы. Еще в июне почувствовал боли в спине, но все равно продолжал играть за команду «Легенды хоккея СССР». В итоге запустил ситуацию, получил ущемление нерва, даже сидеть одно время не мог. Сейчас уже отпустило, врачи помогли. Вообще же ЦИТО для меня – как дом родной. Я ведь застал здесь еще Зою Сергеевну Миронову (основателя отделения спортивной и балетной травмы).

- А вообще у врачей наблюдаетесь?

- В ЦСКА мы каждый год проходим диспансеризацию, тем более что нам, ветеранам, это бесплатно.

- Всю свою игровую карьеру, с 1966 по 1981 год, вы провели в ЦСКА. Трудно было заканчивать?

- Тогда вообще было трудное время – а тут еще и неопределенность с будущим. Но армейцам все же было полегче, чем другим: проще было стать тренером — если не в Москве, то в другом армейском клубе, да и зарплата была повыше.

- Сразу начали работать в спортшколе ЦСКА?

- Сначала направили в ВШТ, там два года поучился, а потом Юрий Моисеев, который закончил играть раньше, назначил меня начальником детской спортшколы ЦСКА. Честно говоря, повезло. Правда, занимался я по большей части организационными вопросами. А на работу обязан был приходить в девять утра в военной форме, которую до этого, может, пару раз всего и надевал.

- Тяжело пришлось, после игроцкой-то вольности?

- Конечно. Но главное, что была работа, да еще и рядом с домом – жил я тогда возле метро «Аэропорт». А основная сложность заключалась в том, что тогда было много лишнего: партийные дела, собрания, конференции. Это сильно отвлекало.

- Кто из воспитанников вашей школы заиграл на высоком уровне?

- Братья Буре, братья Мироновы, Могильный, Самсонов, Кривокрасов. Олег Петров до сих пор в «Спартаке» играет.

ТАРАСОВ — ВЕЛИКИЙ ПСИХОЛОГ

- Вы играли под руководством Анатолия Тарасова, тренера, мягко говоря, жесткого. При этом говорят, что вас он любил. Знаете, за что?

- (Смеется) Я что, женщина, чтобы меня любить? Может, за то, как тренировался, за трудолюбие.

- И, наверное, за выдержанность и спокойствие. От кого у вас эти качества?

- От матушки покойной, она никогда не кричала. Отец нас рано бросил, мне шесть лет тогда было. Пацану в то время без отца тяжело приходилось. Чуть ли не все время проводили на улице, сбивались в группе по 15-20 человек. Дрались, да и чего только не бывало. Уход отца я сильно переживал. В 1969 году, когда я уже был чемпионом мира, он приехал в Лужники на игру. Я с ним общаться не стал, не мог ему просить.

- Что приходит на ум в первую очередь, когда вспоминаете Тарасова?

- Он был потрясающим психологом. Умел настроить, вдохновить, заставить горы свернуть. Играли вот как-то со «Спартаком» на Кубок, а у нас с ним всегда были принципиальные встречи. Рядом со мной, молодым еще, такие защитники, как Рагулин, Брежнев, Кузькин. А у «Спартака» в нападении – братья Майоровы и Старшинов. И тут у нас – удаление. Тарасов подходит ко мне и говорит таким поставленным голосом: «Володя, я верю в тебя!» У меня глаза от волнения, того гляди, из орбит вылезут, чувствую, что сейчас я эту шайбу зубами буду ловить. Потом — как дал мне в грудь: «Иди!» Я вылетаю через борт, и видно, что ничего не соображаю. Тарасов: «Стой!!! Ну-ка подойди ко мне. А ты не позабыл клюшечку сменить?» Он это сделал, чтобы мои мозги охладить. Я бы такого мог натворить, шайбой-то и убить можно. Вот такое у него было воздействие на игрока — как наркоз.

Конечно, он был великий тренер. Он и хоккей наш сделал за короткий срок. Только его в верхах не очень любили. А почему? Он правду говорил всегда. Никого не подпускал к нам в  раздевалке, кроме министра обороны Гречко.

- В те времена Брежнев часто ходил на хоккей. Как на его появления реагировал Тарасов?

- Известно как. Помните случай, когда мы забили «Спартаку» за минуту до конца, а судья шайбу не засчитал? Тарасов взял и увел команду в раздевалку, сорок минут там сидели. А на трибуне сидел генсек. На следующий день с Тарасова поснимали все звания, отстранили от сборной, и по партийной линии досталось.

БОЛЬШОЙ ТЕАТР В ХОККЕЕ

- Вам ведь довелось участвовать в первой суперсерии СССР – Канада. В 1972 году вам было 22 года. Каково в таком возрасте оказаться перед великими и ужасными канадцами?

- Это было впервые, тогда канадцы на чемпионаты мира не ездили, считали себя выше всех. У нас никакой информации о них не было. Ехали с опаской. Их СМИ накручивали: «Зачем нам такие матчи, русские все матчи проиграют с крупным счетом».

- Говорили, что канадский журналист свою статью съел. Что за история?

- Было такое, он был у нас, смотрел, как мы готовимся. В Канаду полетел вместе с нами и говорит: «Вот я сейчас пишу статью. Если вы хотя бы одну встречу выиграете, я перед вами публично ее съем». После победы в Монреале приезжаем в Торонто – перед гостиницей корреспонденты, камеры. А тот журналист приносит миску, наливает в нее кока-колу. Слава Анисин «покрошил» туда статью, и тот начал есть… Съесть – не съел, но слово сдержал.

- Контракт вам тогда за океаном не предлагали?

- В газетах писали: хотим, мол, такого-то за столько-то. Но у меня и в мыслях ничего подобного не было. Ведь тогда отъезд означал, что больше домой не вернешься.

- А о каких суммах шла речь?

- Сейчас даже смешно вспоминать.

- Что больше всего удивило в 1972-м в Канаде?

- Отношение к хоккею. Это было что-то неописуемое, как в Большом театре. Во время представления игроков каждому по пять минут хлопали 20 тысяч зрителей. В первой игре у нас от такого буквально ноги отсохли, начался мандрах. В такой обстановке они нам сразу и забросили две шайбы. Думали, десяток навалят. Но нет! В подсознании сидело: «Родина смотрит на тебя». Не приезжать же домой, проиграв 0:10! Нашли в себе что-то внутри, откуда-то появились силы.

ДРАКИ БЫЛИ, ТАФГАЕВ – НЕ БЫЛО

- Недавно отмечалось 40-летие суперсерии. Вы не выходили на лед в матчах ветеранов?

- Нет. Меня приглашали, но травма не позволила сыграть.

- Вы всегда были результативным защитником: 59 шайб в чемпионатах СССР, 11 шайб на чемпионатах мира и Олимпиадах. В нападение никогда не тянуло?

- Тут все зависит от партнеров по пятерке. Вот, например, в 1975-м на «Призе «Известий» я забросил шведам четыре шайбы. Но ведь со мной играли Петров, Михайлов, Харламов и Васильев – там любой мог забить. Или когда я играл в одной пятерке со спартаковцами – Зиминым, Якушевым, Шалимовым, Шадриным. С ними можно было подключаться к атакам и забрасывать шайбы. А в менее активной пятерке шансов забить куда меньше.

- В ваше время были тафгаи?

- Да нет! Драки были, но больше возня. Не то, что сейчас — обученные ребята. Боксеры на льду.

- А как вы к ним относитесь?

- Никак к этому амплуа не отношусь. В хоккей надо играть, а не бодаться. А если хочешь — иди в бокс или борись.

- Нападающие вас боялись?

- Это их надо спросить. Играли жестко, но такого, как сейчас, не было.

- Вы работали в спортшколе не только в России, но и в США. Есть разница в том, кого тренировать – наших детей или американских?

- Пожалуй, за океаном ребята более прямолинейные. Отрабатывать единоборства, столкновения, подкачаться в спортзале – это для них. А если нужно проявить смекалку, сделать хитрый пас – тут наши лучше. Еще важно, что в США все обучение – платное. А значит, ты должен дать шанс каждому, все должны играть. Не понравится ребенку в школе – уйдет в другую. Зато и условия прекрасные: там, где я работал, в округе было десять катков, да каких: по два — четыре поля!

- Вы сказали, что выступаете за клуб «Легенды хоккея СССР». А где базируетесь?

- Наш клуб базируется в ТЦ «Город», спонсирует его группа компаний ТЭН. У нас шикарные условия: хоккейная коробка, восстановительный центр, бассейн. А еще мы с Владимиром Голиковым курируем в Ночной хоккейной лиге регион Юг, помогаем в организации. В прошлом году здорово провели финал лиги, 90 команд играли.

- Вы еще и скаут «Нью-Йорк Рейнджерс». В чем заключаются ваши обязанности?

- Моя задача – найти талантливых хоккеистов, порекомендовать их на драфт. Хожу на все матчи, много бываю на молодежных турнирах в Европе. Иначе нельзя, я ведь должен иметь представление обо всех перспективных игроках.

- Ближайшие планы по выписке из ЦИТО?

- Работать и кататься. Без хоккея не могу.

Елена Рерих, Спорт-Экспресс