12 мин.

Он привез советскую систему КПД в Америку и нашел Бержерона. Монолог русского скаута «Монреаля»

46

История Николая Боброва.

Николай Бобров никогда не играл в НХЛ, но в качестве скаута открыл много топовых игроков – например, Вячеслава Войнова, Дрю Даути, Патриса Бержерона. А еще под его руководством в «Лос-Анджелесе» собрали первый аналитический отдел. 

Бобров рассказал нам все о профессии скаута: можно ли попасть в нее с ютуба, сколько человек в клубах ищут будущих звезд и как советская модель КПД изменила аналитику. 

В начале карьеры работал в «Бостоне» помощником в судебных разбирательствах. Только через 5 лет возглавил отдел скаутинга

Я полюбил хоккей, потому что отец тренировал СКА. Потом он взял наш 1976 год рождения и возил по всему СССР. С детства я играл в Петербурге, а потом переехал – учился и выступал в Америке. Сначала попал в хорошую хоккейную школу, а затем в университет Вермонта, команда которого выиграла четыре студенческих чемпионата подряд. 

Когда я играл в Бостоне в начале 90-х, генменеджер «Брюинс» и его помощник часто смотрели наши матчи. В те времена игроки из СССР приезжали редко, мы с парнем из рижского «Динамо» были немногими русскоязычными. К нам внимательно присматривались. Благодаря этому я познакомился с руководителями «Бостона», поддерживал контакт, и когда закончил карьеру, меня почти сразу позвали в клуб.

В «Бостоне» я начал в 1999-м. В первый год был помощником ассистента генерального менеджера по арбитражным судам, готовил материалы для разбирательств между клубом и игроками по поводу зарплаты. У меня престижное образование – я мастер (что-то вроде магистратуры – Sports.ru) экономики, политологии и французского. Готовил материалы для генерального менеджера, который мог бы аргументировать позицию по предложенной зарплате через статистические нюансы. Чтобы подготовить такой кейс, не нужно быть юристом. Каждое слушание – сопоставление статистики, а не аргументы правовой направленности. 

Из примеров – дело Джейсона Эллисона, капитана «Бостона» (в статусе ограниченно свободного агента просил 6 млн в год, хотя «Бостон» готов был дать не больше 4,2 млн. Дошло до того, что Эллисон обвинил клуб в использовании терактов 11 сентября как предлогов для занижения зарплаты – Sports.ru). Был еще ряд посредственных игроков 3-4 звена, я их даже не помню.

В первый год оклад был маленький, около 22-23 тысяч долларов в год. Второй сезон уже 25 тысяч. Так что мне нужно было себя показывать, крутиться – в первый год я совмещал скаутинг и арбитражные суды. 

Потом четыре сезона помогал главному тренеру – отвечал за тактику, видеоматериалы. После этого возглавил отдел европейского скаутинга в «Бостоне». В этой роли я отработал еще четыре года – это был мой первый опыт в селекции. 

У меня было много обязанностей. Во-первых, набирал штат. В те времена небольшой – в России Юра Карманов (экс-вратарь ЦСКА и бывший генменеджер «Авангарда» – Sports.ru), в Швеции один человек и все. По Северной Америке – четыре человека. Всего шестеро, а сейчас средний штат по всему миру – 25-30. 

Во-вторых, я должен был отслеживать и просматривать игроков в разных странах – России, Чехии, Финляндии, Швеции, Германии, Швейцарии, Беларуси. А уже потом отвечал за выбор этих игроков на драфте НХЛ. 

Пирамида выглядит так: президент клуба, генеральный менеджер, главный скаут. Под главным скаутом 3-4 заместителя, которые отслеживают все лиги мира. Под ними региональные скауты – отсматривают игроков в своих странах, отсеивают и предоставляют список наверх. 

Скаут досконально изучает характер игрока, возможности. И если скаут несколько раз предлагает хоккеистов с проблемным характером, то он плохо проделал домашнюю работу. За такое даже могут уволить. А если скаут предлагает хороших игроков, то ему дают больше обязанностей, идет карьерный рост.

Списки перспективных игроков ведутся годами. И есть скауты, просматривающие ребят в 16 лет – за год до драфта. Соответственно, имена мы собираем заранее, и уже с ними скауты летят в нужную страну, зная, что там есть условные пять хоккеистов, которых нужно просмотреть. 

Создал аналитический отдел на основе советского КПД – теперь так работают все

После «Бостона» в «Лос-Анджелесе» я был профессиональным скаутом – отвечающим за НХЛ и АХЛ. И параллельно создавал аналитический отдел в сезоне-2009/10. В НХЛ такого на тот момент не было. 

Этот отдел просчитывает аналитику каждого игрока – все движения, передачи, каждое касание. Все это при разных игровых ситуациях, в разных частях площадки. 

Раньше люди сидели у мониторов и все это считали вручную, потом вносили информацию в специальные программы, а уже потом прогоняли через математические алгоритмы, чтобы оцифровать. Компьютерных мощностей, которые бы это просчитывали сами, просто не было. 

Модернизация пошла из футбола – в начале 2000-х в АПЛ на каждом стадионе работали камеры, которые отслеживали игроков, а затем просчитывали их движения. 

Мы свою аналитическую модель позаимствовали из СССР – это советская система КПД. Ее использовали во всех сборных, с нее начинал Анатолий Тарасов. Про эту систему писали книги. Потом она стала никому не нужна и пропала из поля зрения. Но так как мой отец и все его коллеги по ней учились, сдавали экзамены, а потом тренировали – она всегда была у меня на слуху, под рукой были учебники. 

Высчитывается КПД из многих данных. Из простых – это движения. Садимся следить за конкретным игроком и смотрим 20-30 его игр. В то время сажали молодого практиканта, и он считал каждое касание шайбы. Для команды касание может быть позитивным или негативным – игрок или отдал грамотный пас, или ошибся. После просмотра нескольких игр видно КПД каждого хоккеиста в любой части площадки – где хорошо действует, а где хуже. 

Эта система совершенствовалась, сейчас это очень сложные алгоритмы. Но в итоге даже они сводятся к элементарному КПД. 

На основе этой модели мы создавали наш аналитический отдел. Сложностей в адаптации не было, потому что это математика. Ты касаешься шайбы положительно или отрицательно – больше ничего. Не важно, играешь ты в сборной СССР или Кореи – это не влияет на математику. 

В «Лос-Анджелесе» нормально отнеслись к этой идее. Благо, у нас был креативный штат, начиная с генменеджера Дина Ломбарди. Результаты анализа всех заинтересовали. Никакого отторжения, только положительные отзывы.

За 20 лет изменений в аналитике много. Попробую упростить: есть камера, которая читает каждое движение игрока. Она просчитывает самые мимолетные движения, которые человеческий глаз не улавливает: нужно было смотреть влево, а хоккеист повернул голову вправо и не увидел правильный пас, который увидел бы более умный игрок. 

Потом все превращается в сухую статистику. Например, конкретный игрок постоянно не замечает пас влево. Эти же алгоритмы могут изменить аналитику в зависимости от того, с кем игра – тут он был против Макдэвида, и у него такой-то КПД, а тут против более слабого игрока и результат другой. Вживую это сложно заметить, а алгоритмы на камерах видят все. Одни элементы отражают качества игрока, а другие – навык, который нужно улучшить. 

В НХЛ сейчас 5-6 программ, которые работают с цифрами. Некоторые клубы инвестировали в свою аналитическую программу, другие купили самую продвинутую на рынке. Это что-то вроде подписки, ее приобретают у независимых компаний. Есть мощности, которые просчитали всех игроков топовых лиг, и клуб за подписку может получить доступ ко всем данным. Можно подписаться на 20-30 лицензий – столько человек получат доступ к информации на компьютерах.

Стоимость примерно 100-120 тысяч долларов в год за право пользования и дополнительно по 5 тысяч за каждую квоту.  

В «Монреале» есть скаут, который был ютубером. Но 99% блогеров несут чушь

Для скаута очень важно знать уровень, для которого подбирается игрок, понимать специфику НХЛ и четко представлять, какими качествами необходимо обладать, чтобы заиграть за тот или иной клуб. Для этого скауты смотрят много матчей, общаются с экспертами, изнутри хорошо представляют, как работает система лиг. Например, если ты отвечаешь за Россию, то должен досконально разбираться в КХЛ, ВХЛ, МХЛ. 

Может ли человек с улицы стать скаутом? Есть такие прецеденты, и их много. Это всегда зависит от глубины понимания хоккея и продвижения в индустрии. На ютубе очень много разных персонажей, но в 99% случаев они несут что-то нелогичное. Единицы говорят интересные вещи. 

Ютубер Янник Сен-Пьер делал очень глубокую аналитику по игрокам, и его видео смотрели почти все скауты. Через пару лет его взяли на работу в «Монреаль» – сейчас важное звено нашей команды. Он никогда не играл в серьезный хоккей, но благодаря знаниям и стараниям получил работу и успешно трудится в НХЛ.

Вообще с появлением новых платформ и ютуба профессия изменилась. Платформы, позволяющие размещать видеоматериалы на игроков, полностью избавили от секретных хоккеистов. Их больше нет. Если раньше никто не знал, кто такой Паша Дацюк из далекого Екатеринбурга, то сейчас таких секретов уже нет. 

Приходит множество видеоматериалов из разных стран. Игрокам помогают агенты, которые размещают эти материалы с раннего возраста. Сейчас есть возможность узнать все о человеке с его детской команды, примерно с 10 лет. Можем общаться с каждым тренером, который прикасался к судьбе этого игрока. 

Это, с одной стороны, упростило работу, с другой – усложнило. До эры ютуба все зависело от мощности твоего штата в разных странах. Этим пользовался «Детройт», потому что в Швеции у них работает очень уважаемый скаут, надрафтовавший много игроков. Сейчас, когда нет секретных хоккеистов, они лишились этого преимущества. Теперь все зависит лишь от того, как рано ты готов взять игрока на драфте. В нашу эру Дацюка увидели бы на видео и выбрали не в шестом раунде, а во втором. 

Аналитика тоже изменилась – раньше не было специальных отделов, алгоритмов, которые высчитывали каждое действие игроков. Не было аналитиков-математиков в департаментах скаутинга. Сейчас нет такого уголка хоккейного мира, о котором бы не знали.

Нельзя математически отразить характер и желание игрока – а это главное

Перед драфтом делим список интересных нам игроков по позициям – левый нападающий или центральный – и типажу – атакующий защитник, оборонительный. В нем примерно 80-100 человек. Генеральный менеджер задает тон поиска игроков. Например, некоторые хотят, чтобы все хоккеисты были габаритными. Главный скаут принимает этот посыл и корректирует работу штата, чтобы хоккеисты подходили под требования. 

Все хоккеисты делятся на мини-категории. Например, в каком-то году выбрали 10 габаритных центральных защитников. И их нельзя сравнивать с маленькими центральными – это разные категории. Проводим анализ – сколько игроков по каждому амплуа будет в этом году. И делаем рейтинг субрынка, чтобы не сопоставлять мандарины с арбузами.

При просмотре хоккеиста прежде всего важны интеллект и работоспособность. Без желания побеждать – побеждать невозможно. Без интеллекта и понимания, как побеждать – тоже невозможно. Эти качества на первой ступени. Потом идут физические качества, функционал – катание, габариты, здоровье, техника. Но без желания и интеллекта всего остального недостаточно.

Интеллект и игровое мышление можно просчитать математически и отразить в цифрах – это не сложно. Зато сложно математически прогнозировать желание и характер человека. Успех и деньги меняют людей, и это просчитать невозможно. Были случаи, когда ребята с невероятным характером быстро портились и наоборот. 

В скаутинге существует субъективность, но мы пытаемся ее минимизировать, чтобы региональный скаут взвешенно предлагал игроков – только тех, на кого можно сделать ставку, а не продавал оптом фамилии. Такие случаи были, есть и будут. 

У нас всегда под рукой статистика прошлых драфтов: какие игроки более успешны по раундам, регионам. И если скаут, например, Чехии, предоставляет список из 20 игроков, но статистика показывает, что в среднем 2,5 чеха попадали после драфта в НХЛ и сыграли там более 100 матчей, то как руководитель ты всегда можешь возразить: «Из твоего региона исторически в НХЛ попадают 2,5 игрока, а ты предлагаешь 20. Это не логично». 

Вся найденная информация хранится в базе данных клуба. Уволенный скаут не имеет права и возможности перекачать эти данные на свой сервер.

Упустили Петтерссона из «Ванкувера» и рад, что не взяли Кравцова

В «Бостоне» мои главные успехи – Бержерон, Крейчи, Маршанд, Лучич, Соботка, Кессел, Томпсон. В «Лос-Анджелесе»: Войнов, Локтионов, Даути. В «Рейнджерс»: Миллер, Шнайдер, Джонс, Шестеркин.

Почему именно они? Бержерон будет в Зале Славы – это показатель. Все они выигрывали Кубок Стэнли. Тот же Войнов два Кубка брал вместе с Даути. В «Рейнджерс» Филип Хитил играет с 18 лет и у него уже больше 350 игр к 24 годам – тоже успех. Главные показатели – это победы, кубки, уровень игрока.

Процесс скаутинга достаточно стандартен – ты отсматриваешь игрока, он тебе нравится. И дай бог, чтобы у команды был пик того драфта, где этот игрок должен пройти. Если повезет, то ты забираешь игрока и передаешь в департамент развития. Туда входят специалисты по различным направлениям – по катанию, технике, и даже по бытовым вопросам. Этот отдел ведет хоккеиста на протяжении 2-3 лет. После удачного развития его подписывают и он играет либо в АХЛ, либо в основе. Им занимаются уже тренеры команд, где они оказались.  

Были хорошие игроки, которых мы вели, но их забрали другие. Например, Элиас Петтерссон из Швеции, который до нас не дошел, хотя мы его очень хотели взять под 7-м номером. Есть много случаев, когда ты думаешь, что игрок станет звездой – он от тебя ускользнул и оказался провалом. Больше всего ошибок клубы делают на характере людей, потому что в душу не заглянешь. Яркие примеры – Виталий Кравцов, Филип Задина. 

Обычно, если у скаута 50% заигрывает в НХЛ, то это очень хороший показатель.

Фото: AP/Michael Dwyer, David Zalubowski

logoНХЛ
logoЛос-Анджелес
logoБостон
logoРейнджерс
logoМонреаль
интервью