4 мин.

Затерянный во времени

2 k

  Текст изначально опубликован в рамках моей регулярной рубрики на последней странице журнала «PROcпорт» в номере №18(183) за 2011 год. Это оригинальная авторская версия, поэтому она может несколько отличаться от журнальной; ну и, разумеется, здесь отсутствуют архивные фотографии и прочее, благодаря чему текст в журнале – это немного больше, чем просто текст. Материалы будут выкладываться здесь с задержкой минимум полтора месяца после выхода бумажного варианта.  

Между Тюленьей рекой в западном Квебеке и Дикобразьим озером в северном Онтарио около 700 километров по прямой: холодная, бесчувственная вода Гудзонова залива и бесконечный ковер канадской тайги, лишь изредка прерываемый полузабытой взлетной полосой или почерневшими досками рыбачьего домика. У этих мест свои правила: постоянно здесь живут почти что одни индейцы, болотные кри – правда, некоторые из них сейчас работают на гидроэлектростанциях.

В августе 1951 года защитник хоккейного «Торонто» Билл Барилко оказался в этих заповедных краях ровно по одной, но важной причине: западный Квебек – одно из лучших мест в мире для рыбалки на гольца. Добраться до Тюленьей реки можно было лишь на самолете, но у его знакомого, преуспевающего дантиста Хадсона, вставлявшего зубы многим хоккеистам,  как раз был собственный четырехместный «Фэйрчайлд». Начинающий пилот Хадсон сумел убедить Барилко, что это путешествие станет лучшим в его жизни, и тот отправился в путь, несмотря на дела и сомнения близких. Его мать, в частности,  всегда боялась канадской бесконечности: свернешь с тропы и потом на три тысячи километров – ни души, пока не выйдешь к мертвым льдам северных территорий.

Раньше 24-летний Билл даже особенно и не интересовался рыбалкой. Его отец, эмигрант из Российской империи, шесть дней в неделю работал в шахте; школьный учитель вспоминал, что поначалу Билл в команде отвечал в основном за переноску воды, но, однажды спустившись в забой и ощутив на себе, что такое шахтерское ремесло, стал заниматься хоккеем как проклятый, вставая в шесть, чтобы быстрее оказаться на коробке. Других путей выбраться из Северного Онтарио у него почти и не было: в школе Барилко учился хуже всех (впоследствии выяснилось, что из-за плохого зрения он почти не видел написанного на доске).

По удивительной случайности сразу из команды Дикобразьего озера он попал в послевоенный шумный расцветающий Голливуд, где располагался фарм-клуб «Мэйпл Лифс» – и в Торонто переехал уже готовой звездой, обладателем шикарной улыбки на открытом лице и нехарактерной для тех времен атакующей манеры. Барилко, в юности еле державшийся на льду, прилично освоил катание (в том числе даже задом наперед) и любил подержать шайбу в атаке, ну а страсть к силовой борьбе у него никуда и не исчезала с детства . В том самом 1951-м он и вовсе стал героем Торонто, забив решающий гол в последнем, пятом матче (все матчи той тяжелейшей серии закончись в овертайме).

Всего за те пять сезонов, что Барилко играл в основе, «Мэйпл Лифс» выиграли четыре Кубка Стэнли, а сам защитник стал любимцем публики и персонально – владельца команды Конна Смайта. Именно он развернул широкомасштабные поиски, когда Барилко и Хадсон не вернулись в срок; долгие месяцы спасатели прочесывали леса, но нагруженный до предела рыбой самолет исчез бесследно. Никто не хотел верить, что защитник погиб; когда начался регулярный сезон, его включили в заявку, и форма ждала его на привычном месте в раздевалке. Ходили невероятные слухи, что он улетел на родину отца в СССР, учить русских играть в хоккей; говорили, что Барилко и Хадсон нашли где-то в глуши запасы золота и скрылись, чтобы переправить его за границу.

Одиннадцать долгих лет никто не знал о судьбе Билла – и все это время непобедимый «Торонто» никак не мог вернуть себе Кубок Стэнли. В 1962 все разрешилось – в шести матчах «Лифс» обыграли «Чикаго»; и в том же июне пилот вертолета Бойд нашел среди болот, далеко к северу от предполагаемого маршрута, разбитый самолет, в котором  Барилко и Хадсон по-прежнему сидели в своих креслах. Проклятие закончилось, пусть и вместе с надеждой; Канада забрала себе своего талантливого сына.

Шумят сосны, и гольцы плещутся на перекатах; одно поколение живых сменяется другим, и где-то в субарктической бесконечности, между заброшенными торговыми постами меховщиков и углями туристических лагерей, все по-прежнему выглядит так, как шестьдесят лет назад. Никакая смелость и никакие заслуги не имеют значения для предвечной стихии; как бы ни трещали кости на льду и ни текла кровь из-под лезвий коньков, на счету рыбалки в затерянных мирах куда больше преждевременно закончившихся жизней.

 Текст написан специально для журнала «PROcпорт» (блог журнала на Sports.ru). Свежий новогодний номер с самой лучшей фотосессией девушек и кучей других радостей (включая очередную мою историю, на этот раз добрую и немного рождественскую) уже в продаже. 

logoТоронто