Страна льда. Керлинг в Заполярье
Этот текст не про хоккей, но я и не обещал, что все тексты всегда будут про хоккей. Иногда жизнь дает и другие поводы.
Любовь к Норильску – это такая очень русская штука, как мне кажется. Сразу и не объяснишь.
Понятно, что Норильск так или иначе любит большинство тех, кто там живет. Также верно то, что индустриальные пейзажи, особенно летом, могут навести ужас на тех, кто оказался в Норильском промышленном районе впервые.
Но есть такой феномен – и я точно знаю, что он верен не только для меня – что люди, которые оказались в Норильске один раз, особенно зимой, часто хотят вернуться. Лет двенадцать назад нам довелось провести в Норильске около пяти дополнительных дней из-за того, что аэропорт был (как водится) закрыт. К концу третьего дня моя активность свелась к тому, что по вечерам я ходил, взявшись за руки, с юной сотрудницей музея по центральной улице (тем опровергая гипотезу о чрезвычайной развратности юных журналистов) и выпивал один и тот же чай в местной кофейне.
Недавно вышел достаточно сложный альбом знаменитого японского музыканта Рюити Сакамото ‘Async’. Важно понимать, что до этого альбома Сакамото несколько лет боролся с раком и вроде победил, и альбом, конечно, в том числе и об этом. В нем есть много всего необычного. Например, великий Дэвид Сильвиан читает стихи великого Арсения Тарковского. На английском. Зато фрагмент из книги Боулза «Под покровом небес» понять проще – он записан и на русском.
«Незнание точного срока смерти дает нам смотреть на жизнь, как на неисчерпаемый колодец. Хотя все в жизни случается лишь некоторое количество раз, причем на самом-то деле очень небольшое количество. Сколько раз ты еще вспомнишь какой-нибудь вечер в твоем детстве, вечер, ставший такой глубинной частью всего твоего существа, что ты даже не можешь представить себе жизнь без него? Ну четыре, ну пять раз. Может быть, даже меньше. Сколько раз еще ты посмотришь восход полной Луны? Ну раз двадцать. А все равно жизнь кажется бесконечной»
В Норильск обычный человек в жизни попадает тоже примерно вот-эти-несколько-немного-раз.
Поэтому, когда мне вдруг позвонили из «Норильского Никеля» и сказали примерно следующее:
– Слышишь, чувак, мы довольно много делали вместе, может быть, ты вспомнишь старое и съездишь в Дудинку на этап мирового тура по керлингу?
Я подумал:
– К черту! Съезжу. Сколько лет меня не звали на такие турниры именно в качестве журналиста, и сколько лет еще не позовут.
(Пока я пишу эти строки, рядом со мной делает растяжку Кира Езех. Ей скоро играть финал. Смотря на упражнения Киры, я понимаю, что согласился приехать не зря. Но я сразу сказал, что буду писать в основном про Норильск, а про керлинг – как получится).
Более десяти лет назад, будучи совсем молодым географом, я участвовал в создании стратегии развития Норильского промышленного района на 15 что ли лет вперед. Когда я вспоминаю об этой стратегии, у меня в странной пропорции смешиваются стыд и гордость. Стыд – потому что мы ничего тогда не понимали в реальной экономике; мыслили, по сути, в отрыве от финансовых раскладов, и в глазах руководителей предприятий, с которыми мы говорили, мы выглядели полными дилетантами. Гордость – потому что, несмотря на все это, мы старались, и какие-то из побочных, даже мелких идей в Норильске потом реализовали – например, сделали небольшой музей железнодорожной техники.
С приемки этой стратегии заказчиком мне запомнился эпизод, когда парень, который делал у нас раздел по архитектуре, долго что-то рассказывал главному архитектору Норильска, а тот вдруг сказал: «Слушайте, а выходите вместо меня главным архитектором. Я устал, двадцать лет работал, хочу спокойно пожить на юге…».
В плане архитектуры в Норильске вообще много необычного. Например, всем приезжим рассказывается история, что центральную улицу города – Ленинский проспект – одно время собирались накрыть куполом, чтобы можно было гулять даже в пургу. Жаль, что не сделали – вошло б в историю, хотя я снова наступаю на старые грабли и не особо считаю финансы.
Любовь к Норильску начинается с ракурсов. С того момента, как видишь вдруг сталинский дом, как на юго-западе Москвы, а за ним – бескрайнюю тундру. Удивительное дело, конечно – взять и посреди тундры, то есть практически посреди ничего, построить город: не временный город, а основательный, местами очень красивый. Вышел за границу города – все, снова ничего нет. Как будто колонизация других планет.
В принципе, у России есть возможность построить такие города и около других комплексных месторождений – многие еще не освоены. Но и время другое. Такого города, как Норильск, уже не будет. Многое там совпало – от общего настроения страны до везения с менеджером: очень меня впечатлили воспоминания об Авраамии Павловиче Завенягине, одном из первых директоров завода. Великий человек был, но, как и все тогда, работал под постоянным давлением и быстро сгорел.
Еще одно воспоминание о тех временах – монументальный вокзал, на котором нет пассажирских поездов. Сталин собирался соединить Норильск с большой землей через Салехард и Игарку, но умер раньше, чем дорога приобрела хоть сколько-то законченный вид. В итоге поезда ходят от Москвы почти до Салехарда, есть часть в районе Надыма – Коротчаево, и есть изолированная Норильская железная дорога. Всё, что между ними – 501-я и 503-я стройки, они же «мертвая дорога». Ее сейчас уже почти сдали-таки в металлолом, но еще недавно там оставались брошенные рельсы, лагеря и паровозы.
Возит Норильская железная дорога грузы с норильских заводов в порт Дудинка, откуда их отправляют на кораблях по всему миру. В Дудинке в этом году впервые керлинг. Дудинка, названная в честь главреда Юрия (на самом деле нет) – место более историческое, чем Норильск, и долго была столицей Таймырского АО, пока тот не упразднили. До сих пор город с населением 22 000 человек остался центром всяческой этники. Гостей этапа встречают чрезвычайно милые северные олени и ездовые собаки, а также нганасане, долгане и ненцы около чумов.
Идея развивать тут керлинг возникла более-менее спонтанно, но камень лег в самый центр. Холодно, лед, дворцы есть. Более того, люди в Дудинке зрелищами неизбалованные, поэтому зрелище детских очередей за автографами греет душу. На льду тут вообще можно сделать карьеру: организатор строительства и первый директор ледового дворца «Таймыр» Юрий Гурин недавно стал мэром Дудинки. На керлинге глава города останавливаться не собирается.
– Напишите, пожалуйста, что нам очень нужен тренер по фигурному катанию! Даю квартиру и большую зарплату, – просит мэр.
Пишу.
В продолжение темы льда я тайно мечтал застать ледоход на Енисее – зрелище, говорят, потрясающее. Но все же еще рановато, поэтому концентрируюсь на керлинге. В турнире участвуют три российские команды: лучшие наши силы в лице команд Сидоровой и Моисеевой и сборная Красноярского края из совсем юных девчонок, усиленных легендарной Ольгой Жарковой. Кроме них приглашены команды из других северных стран: Финляндии, Швеции, США, Канады, а последняя вакансия занята не норвежками, а почему-то швейцарками.
После первого дня кажется, что сборной края все-таки еще тяжело соревноваться на топ-уровне, а две других наших команды скорее должны пройти в полуфинал, хотя поражение девушек Виктории Моисеевой от канадок по развитию событий получается крайне похожим на историю, которая случится с теми же странами на хоккее спустя несколько часов.
Я худо-бедно играю в керлинг и обладаю немалым опытом наблюдения за матчами, однако в данном случае мне не хватает важной компетенции: понимать, скажем, оптимальный ли состав привезли канадки; в каком состоянии кто из наших девушек и какие турнирные задачи стоят перед финками. В такой ситуации разумно болеть «ситуативно»: обращаю внимание на запасную команды Виктории Моисеевой Юлию Портунову и надеюсь, что ей удастся сыграть и сделать что-нибудь мощное. Ставлю, так сказать, цель на турнир.
После окончания программы первого дня едем на Медный завод. Надо сказать, что и до этого мое знакомство с индустриальными объектами Норильска было довольно обширным. Например, как-то в кабине тепловоза на станции Складочная произошел следующий диалог:
Машинист (автору): Слушай, а как тебе наши девушки?
Автор: У вас нету девушек. На улицах не видно. А те, что есть, охраняются бдительными мужчинами. Машинист: Да ну! Они все просто дома сидят. Зайди вот в любой ночной клуб, и будут тебе девушки.
Пауза.
Машинист (задумчиво): А вот если жену выбирать, то это надо в библиотеку идти…
Помощник машиниста: Это еще почему?
Машинист: А вот о чем можно поговорить с теми, кто в ночном клубе?? Ну вот скажи мне, о чем??
Был я и на руднике, то есть, грубо говоря, в шахте. А вот на Медном заводе впервые. И он очень впечатлил. В первую очередь даже не металлическими брызгами и зелёным огнём в печах, а сложностью системы. Я могу ошибаться, но вот эти металлургические конструкции, трубы, лабиринты – возможно, одно из самых впечатляющих достижений человечества. Это же реально СЛОЖНЫЙ организм, в котором аккумулируется огромный объем знаний, озарений и открытий. Кажется, привычная нам сфера IT в целом всё-таки проще.
Выходим с завода. На губах вкус то ли меди, то ли серы. Гуляю по городу. Кофейни той уже нет, девушка в музее не работает либо слишком сильно изменилась, но город тот же. Ночь музеев. Только не бесплатная, как в большинстве других мест, а по 300 рублей. В художественной галерее играют бодрый девичий инди-рок. Живем.
Заканчиваю с музеями около полуночи. Светло, как днем. Белые ночи видел, снег в мае видел, но белые ночи со снегом – пожалуй, еще нет. Красиво тут. Много непривычного, конечно. Например, роскошные квартиры в темных и мрачных подъездах – но это почти по всей стране так. Ну и заводы, которые вообще не задумывались красивыми, но потом мы всё же поняли их красоту.
Однако самый красивый объект тут всё же природный. Это Плато Путорана, место сколь восхитительное, столь и труднодоступное. Я там не был, и подробнее всего видел его в фильме «Территория» по одноименному роману Олега Куваева. Повод еще вернуться.
Завершение турнира в керлинге сложилось как нельзя лучше. Российского финала не получилось, но на обеих дорожках дела пошли как надо. В финале команда Анны Сидоровой обыграла-таки канадок в довольно закрытом матче – 5:3.
– По разнице ничья получилась, – грустно шутят журналисты, смотревшие вчера хоккей.
Ну а Юлия Портунова вышла на матч за третье место и, насколько я мог судить, сыграла очень достойно. Матч со швейцарской командой складывался совсем не в нашу пользу, но удалось дотянуть до экстра-энда, а там вдруг соперницам не оставили шансов – даже при том, что последний бросок был у них. Керлинг в Дудинке прижился.
Бывает такое, что люди, прожив много лет на севере, решают переехать на юг, в более теплые широты. Переезжают, а потом вдруг быстро сгорают. Организм попадает в непривычный климат. Так умер и Олег Куваев, автор упомянутой выше «Территории». Конечно, таких случаев меньшинство, иначе бы запретили переезжать совсем. Но всё же случается.
Именно такой сценарий мне вряд ли грозит, но каждый отъезд переживаешь, как будто это последний раз. Но если вдруг удается вернуться – очень ценишь такую возможность. Иногда это важно – просто иметь возможность вернуться в то место, которое ты любишь.
Я на севере не жил, но такие места всегда волновали меня, как там люди живут , чем живут.
А вообще обидно за людей которые пашут на заводах, дышат газом и всей таблицей Менделеева, сидят дома 10 месяцев в году, а получают за это копейки, а миллионеры которые и так уже нахапали, становятся еще богаче.