«Когда мы сошли с пьедестала, пришло понимание… А дальше что? Это та грань, к которой ты шел. Точка поставлена»
Выступала в групповых упражнениях.
Награды: 3 золотые медали Чемпионата Европы 2006 года. 2 золотые медали Чемпионата Европы 2008 года. 3 золотые медали Чемпионата мира 2007 года. Золотая медаль Олимпийских игр 2008 года в Пекине.
– У Вас много наград, какая из них является самой главной для Вас?
– Безусловно, олимпийское золото.
– В 2008 году Вам было всего 17. Какого это, когда в столь юном возрасте осуществляется мечта?
– Сложно передать словами. К победе на Олимпиаде мы шли очень долго, и мы ее добились, но приходит опустошение после того, как ты дошел до вершины и не понимаешь, что же дальше.
– Сколько длился этот период?
– Я же не собиралась заканчивать спортивную карьеру: у меня даже не было мысли о том, чтобы уйти из спорта. У меня были мысли о том, что это лишь очередная ступенька: у нас были бесконечные тренировки, потом этап какой-то, например, Чемпионат мира. Потом снова тренировки, затем Чемпионат Европы… Тренировки-тренировки – Олимпийские игры. Естественно, хотелось золото, хотелось выиграть, но о том, чтобы после Олимпиады сказать «Все, точка! Художественная гимнастика для меня на этом закончена»… У меня такого не было. Случилось так, что вся наша команда завершила выступления. Не стану называть причину, просто так сложилось. И это был удар, на самом деле. Нам сказали, что мы должны либо сразу вернуться, либо – никогда. Никто не был готов вернуться сразу, это просто невозможно, потому что у одной был перелом, у другой – разрыв связок, у меня была сильно травмирована нога… В любом случае, просто не было сил, хотелось выдохнуть и насладиться победой.
Мне исполнилось 18 через два месяца после Олимпиады. Я даже не осознавала, что такое олимпийское золото. Но раз сказали: «Нельзя», значит – нельзя, значит, заканчиваем. Мы же достигли того, чего хотели. И для меня на этом гимнастика закончилась. Я сказала, что больше в зал никогда не зайду, тренером работать не стану. У меня была, наверное, даже какая-то обида, потому что, как мне казалось, все для меня закончилось.
Потом был Лондон-2012. Я понимала, что я в самом расцвете сил – мне 21 год, а я еду на Олимпиаду болеть за девочек. Конечно, было радостно за них болеть, но я сидела три дня на трибунах и безостановочно плакала, было очень тяжело. Я понимаю, что нужно «уступить место молодым», как у нас всегда говорят, но у меня такой же возраст, как у девочек на площадке. Наша Лена Посевина, которая стояла со мной в одной команде, второй раз выиграла золото, когда ей было 23 года.
Та Олимпиада в Лондоне далась мне очень тяжело: я потом приехала и неделю не выходила из дома. Я понимала, что могла бы тренироваться, выступать… но я полностью переключилась на учебу: я получала высшее образование. Да, это необходимо, но я понимала, что высшее образование можно получить в любой момент, а с гимнастикой совсем по-другому. В гимнастику сейчас я даже при очень большом желании вернуться не смогу: мне не хватит ни здоровья, ни сил. Гимнастика – вид спорта, в котором век очень короткий. Самой возрастной гимнасткой была Настя Максимова, которая выиграла Олимпиаду в Рио в 25 лет. И это уже считается много. Таких гимнасток очень мало.
Фото из личного архива Дарьи
– Считается, что художественная гимнастика – один из самых жестоких видов спорта, который, в том числе, требует и жесточайшей диеты. Это правда?
– У каждого по-разному. Мой первый тренер Ляйсан Инсафовна Савицкая (Васина), когда я начала заниматься, спросила: «Дашенька, что ты любишь кушать?». Я ответила: «Пирожные, макароны…». Она сказала: «А ты понимаешь, что тебе нельзя будет это кушать?», я повернулась к маме и заявила: «Мама, никакой гимнастики, я люблю кушать макароны и сладкое!». Мама мне сказала, что я буду это есть, но в меру. У меня не было такого, что мне нужно было совсем отказываться от еды. Если я не поем, у меня сил на тренировке не будет. Мне повезло с комплекцией. Кроме того, у нас на базе всегда было правильное питание, просто где-то нужно было чуть-чуть себя ограничить. Нагрузки были очень большие. Каждый день с утра взвешивали, и, если станешь больше, давали какое-то дополнительное задание. Не хотелось подводить ни команду, ни себя, поэтому все старались держаться примерно на одном и том же уровне.
– Можете назвать самых важных тренеров для Вас?
– Мой первый тренер Ляйсан Инсафовна Савицкая (Васина), которая меня заметила и возилась как со своим ребенком. Все считали, что я – ее первый ребенок, а ее дочь Олеся – второй. Без этого тренера не было бы меня как гимнастки. Она возилась со мной всегда и везде, даже когда у меня был перелом, и все поставили на мне крест, сказали, что Шкурихина как гимнастка больше существовать не будет, она сказала: «Нет, мы еще докажем!». Настолько она в меня верила.
Первый тренер делает спортсмена спортсменом. Если первый тренер не влюбит ребенка в вид спорта, не факт, что из него когда-то что-то в этом виде спорта вообще получится. Первый тренер создает впечатление о том виде спорта, куда привели ребенка.
Еще на меня сильно повлияла Сергаева Татьяна Владиславовна, на тот момент она была старшим тренером молодежной сборной команды России по групповым упражнениям. Сейчас она тренирует главную сборную, уже выводила сборную в Лондон на Олимпиаду и в Рио-де-Жанейро. Она дважды вызывала меня на сборы при подготовке к Чемпионату Европы в молодежке, к сожалению, ни в один состав я не попала, но потом Татьяна Владиславовна мне сказала: «Дашенька, я готовила тебя к старшей сборной».
Третий очень значимый тренер Тишина Наталья Борисовна, которая является главным тренером нижегородской сборной. Она взяла меня под крыло, когда я приехала в Новогорск, она указала мне на «политические» моменты: наказывала не говорить лишнего и велела скрывать слезы от посторонних. Если у меня не получался элемент, она мне всегда подсказывала.
Я не говорю про Ирину Александровну Винер-Усманову, без этого человека не было бы художественной гимнастики. Это королева, которая создала наш вид спорта.
Мою команду в сборной тренировала Иваницкая Валентина Алексеевна, это тот тренер, который три Олимпиады подряд выводила команду, главный тренер по групповым упражнениям. И ее команда: Аринцева Яна Витальевна, ставшая нам второй мамой, огромный состав тренеров, врачей и все остальных, без которых не было бы этой победы. Не может один тренер создать команду. Состав специалистов готовит сборную в любом виде спорта. В достижении единой цели – золота!
– Как определяется, что будет гимнастка выступать в групповых упражнениях?
– Сейчас все стало немного по-другому. Раньше сборных команд по групповым упражнениям было очень мало: были только молодежная сборная, старшая сборная, которая готовилась на Олимпиаду, сборная Санкт-Петербурга и сборная Московской области. Не было такого, как сейчас, когда в каждой школе, в каждой секции есть команды, которые выступают в групповом упражнении. Раньше не было Первенства России по групповым упражнениям, Чемпионата России по групповым упражнениям… Когда мы приезжали в Молодежную сборную команду России по групповым упражнениям, мы первый раз в жизни вставали на площадку впятером. Мы не знали вообще, что это такое. Обычно ты выступаешь один, а тут вас пятеро. Сейчас уже детей готовят с детства, они знают, как работать в групповых упражнениях и как работать в команде.
Раньше был отбор: к примеру, вас приезжает тридцать человек, и вас начинают постепенно ставить в пары, в тройки, пятерки и смотрят, как каждая гимнастка себя ведет в этих ситуациях. Если она вообще не понимает, как бросить предмет кому-то другому, кроме себя, естественно, она не групповичка. Все. На следующие сборы она не приедет.
Так постепенно вырабатывался состав. У нас же огромная скамейка запасных, это не десять, не двадцать человек. И каждая может заменить другую, в любой момент поехать на тот или иной турнир.
Нам пытались поставить очень именитых гимнасток, которые хороши в индивидуальном первенстве, но в групповых упражнениях у них ничего не получилось, потому что групповые упражнения – это абсолютно другое.
– Наверное, выступления в групповых упражнения требуют других личностных качеств?
– Конечно, личностные качества должны быть иные: ты должен работать в команде, должен работать на пятерых человек, ты не можешь быть одним на площадке и делать плохо. Приходили к нам, считали, что что-то уронишь – ладно, ты же виноват. Не ты виноват, а команда виновата.
– Насколько тяжело в команде женщин?
– Не знаю, у нас была такая команда: мы могли поругаться очень сильно, все, что угодно, было, но Лена, как капитан команды, всегда говорила: «Поругались за площадкой – помиритесь перед тем, как зайти на нее». Чувствуется очень хорошо, когда на площадке есть накал страстей, который не нужен. Команда должна быть реально единым организмом, который работает вместе на достижение одной цели.
Было много таких случаев, когда кого-то хотели поменять: то из-за веса, то из-за характера… Но потом наш тренер Валентина Алексеевна сказала, что мы – команда мечты, которая должна остаться такой, какая есть, и сражаться с нами возможно только внутри нас самих. Пытаться кого-то поменять – бесполезно, потому что не получится. Мы пробовали и с другой гимнасткой на соревнования поехать, но ничего не получилось. Причем, не у того, кого поставили, а у тех, кто стоит постоянно в составе.
Когда у нашей Ани (прим. авт. Анна Гавриленко) был разрыв связок за два месяца до Олимпиады, мы ей сказали: «Ань, тебе придется возвращаться. Делай, что хочешь». Она, конечно, очень сильно забинтовывала больную ногу: разрыв, оперировать нельзя, иначе она бы не успела восстановиться до Олимпиады.
– Накануне выступления она не могла встать с кровати от боли?
– Да, и встать она тоже не могла, но что делать? Пришлось встать, пойти и выступать. Тут уже ничего не сделаешь: команда попросила. Она тоже понимала, если она сейчас не встанет, Олимпиада пройдет мимо нее. И мы тоже понимали, что нужно оставлять команду целостной. Потому что мы могли приехать на какой-нибудь турнир, выступить так плохо… Нам Валентина Алексеевна скажет: «Девочки, через две недели Чемпионат Европы, как так можно выступать-то?», а мы ей: «Все нормально будет!». И мы приезжали на Чемпионат Европы, на Чемпионат Мира, и у нас три золота. Мы собирались всей командой в один момент, даже ничего никому говорить не нужно было. Собрались – выступили. Все удивлялись: «Как так, они только что развалились на предыдущем турнире?». Видимо, поэтому нас всей командой после Олимпиады убрали: к нам никого было нельзя поставить.
– С чем можно сравнить то ощущение, когда получаешь олимпийское золото?
– Уже потихоньку начинает забываться этот момент. Не знаю, на самом деле, в тот момент вообще не понимаешь, что это олимпийский пьедестал, олимпийское золото. Я смотрю, у нас девчонки ревут: Таня (прим. авт. Татьяна Горбунова) плачет, еще кто-то плачет… Видимо, у кого осознание быстрее пришло. Я стою и улыбаюсь: у меня все хорошо. В тот момент я была маленькой девочкой, которая только могла тренироваться. Единственное, когда мы сошли с пьедестала, пришло понимание… А дальше что? Это та грань, к которой ты шел. Точка поставлена. Золотая жирная точка. А дальше – пустота.
– Когда был период, когда Вы думали, что не вернетесь в гимнастику, чем Вы занимались? Были ли радости, которые Вы для себя открывали?
– Я всегда была жутким киноманом, а тут времени появилось много. Если в университете отменялась пара – сразу же бежала в кино. Иногда из кино уходила пораньше, чтобы успеть на следующую пару. Либо в зале задерживалась, тогда на пару опаздывала.
– Какой любимый режиссер?
– Режиссера нет любимого. Я люблю все, кроме ужастиков.
– А любимый фильм есть?
– Огромный список. Есть полка с дисками, которые я могу пересматривать по 10- 15 раз. Бабушка всегда говорит: «Даш, я могу посмотреть один раз кино – все, как можно его смотреть три-четыре раза?». Я уже наизусть просто знаю. Самый любимый, наверное, «Дьявол носит Prada»: он настолько для меня легкий, что, когда нет настроения или сил, я включаю его и могу работать дальше.
– Кино – это то, что помогает расслабиться?
– Да. Есть ряд интересных мне актеров, с которыми я люблю смотреть фильмы, с Вином Дизелем, к примеру. «XXX» – это один из моих любимых фильмов, хоть там много музыки было написано Rammstein, а у меня упражнение было под одну из песен еще в тот момент, когда я в личном выступала.
– Как выбирается музыка, под которую ставились выступления?
– Я помню, был момент, пожалуй, последние мои упражнения перед тем, как я стала выступать в групповых упражнениях: скакалка была под «ХХХ», мяч – под Лунную сонату, обруч – под «Пиратов Карибского моря», а лента – под «Гарри Поттера», потому что я очень любила Гарри Поттера и была диким фанатом: перечитала все книги. Я ночью читала, днем читала. Так получилось, что на одних сборах заболела ветрянкой и позвонила папе: «Вышла новая книга «Гарри Поттера», она мне срочно нужна!». Только под книгу эти дни и пролетели.
– Сейчас много читаете?
– Да, много.
– Назовите последнее, что понравилось.
– Из последнего – «Монах который продал свой “феррари”» Робина Шарма. Люблю историческую литературу. Мне очень понравилась «Иоанна – женщина на папском престоле», о невероятной для того времени судьбе женщины, занимавшей папский престол под именем Иоанна VIII. Увлекательное произведение.
– Как приняли решение вернуться в спорт в роли тренера?
– Когда я ушла из спорта, я же не думала, что вернусь. Те люди, которые давно со мной, сейчас видят меня, как я горю гимнастикой, соревнованиями, сборами, школой... Они мне говорят: «Даш, это ты вообще? Ты ли это?». Я не интересовалась гимнастикой, не знала, кто выигрывает, не была в курсе, где и какие соревнования, что происходит. Я собиралась уйти вообще в другую структуру. Я мечтаю и, наверное, когда-нибудь открою свой небольшой ресторанчик. Я мечтала уйти в ресторанный бизнес, и тут мне позвонила Екатерина Сергеевна Сиротина, главный тренер сборной «Спартака»: «Даш, у нас сборы в Казани будут, поработать не хочешь?». Я ответила: «Можно попробовать». Она добавила: «В Васильево». А у меня в Васильево дача, и я решила, что как-то все очень странно. Просто у меня всегда так: стоит мне задуматься, нужно ли мне что-то, Бог мне сам показывает. В какие-то моменты я задаю в пространство вопрос, и мне на него приходит ответ.
– Вы фаталист?
– Я верю в судьбу, я ей живу. Я понимаю, что нам дается несколько путей, но нам подсказывают, куда же все-таки правильнее пойти.
Я приехала на сборы. Это было, конечно, непередаваемо: меня перед Олимпиадой меньше трясло. Я понимала, что 4 года я в зал не заходила вообще. Я не знала, что делать с этими детьми. Я никогда не работала тренером, никогда не преподавала. Могла новеньким девочкам, только приехавшим в сборную, объяснить элементы или показать упражнения, но с детьми я никогда не работала. Я захожу, а передо мной стоит группа двадцать человек детей. Меня трясет, и я думаю: «Что с ними делать?». Они меня спрашивают: «Как Вас называть?», я отвечаю: «Дарья». И мне Екатерина Сергеевна жестко: «Какая Дарья? Дарья Валерьевна!». Какая Дарья Валерьевна? Ужас! Я их тихонечко просила: «Только Дарья».
В итоге отработали этот сбор, я втянулась процесс, мне понравилось. И подумала, как же я этого не видела эти года? Екатерина Сергеевна спрашивает: «Даш, ты реально первый раз тренировала?», я говорю: «Правда, первый раз». И мы до сих пор с ней работаем, уже прошло года три.
Потом я поехала на еще одни сборы, потом на другие… И так понеслась моя спортивная жизнь. На самом деле, у меня не было мысли открывать свою спортивную школу, не было такого желания. Я понимала, что это огромная ответственность, потом, спустя какое-то время, я пришла к тому, что хочу именно своих деток, которых я буду тренировать.
– Если на тренировке Вы увидите девочку и поймете, что гимнастика – это не ее, Вы сможете сказать об этом?
– Самому ребенку я точно никогда не скажу ничего, потому что, может быть, у нее есть какие-то мечты, например, стать мастером спорта, кандидатом в мастера спорта. Я скажу родителям. У меня были такие дети, я объясняла их родителям, что не получится из ребенка гимнастки.
Дело в том, что у каждого свои причины, по которым ребенка отдают в гимнастику. Кто-то отдает в гимнастику только для того, чтобы девочка стала девочкой, потому что у нее бойцовский характер, ей лишь бы подраться с кем-нибудь, например. Родители не хотят видеть это в своем ребенке и отдают ее в гимнастику, чтобы эстетически изменить немного дочку, чтобы привить ей чувство прекрасного, воспитать тягу к красивому: к ленточкам, к купальникам…Просто гимнастика – это вид спорта, в котором добиться успеха сложно, все это понимают. Но именно гимнастика делает девочек красивыми.
– Вы являетесь организатором нескольких турниров. Что вы можете о них рассказать?
– В Нижнем Новгороде в этом году четвертый раз прошел «Кубок олимпийских чемпионок». Еще один турнир, это турнир мой, моего имени, называется «На вершине успеха», он проходит в Казани. В этом году, я надеюсь, он состоится второй раз. Все турниры прошли хорошо: приехали сильные дети, поборолись за свои медали и за кубки. Приятно было, что турнир на таком уровне высоком. Я иногда зову своих девочек: «Приезжайте, выступите», а они отказываются: «Мы к вам не поедем, слишком турнир сильный».
– Можете подсказать способ девочке из провинциального городка оказаться замеченной?
– Когда я начинала заниматься, Казань не была настолько сильным городом. На тот момент было две-три школы, мы тренировались в парке Горького в разваливающемся зале, который уже давно закрыт. На тот момент из Казани выбиться было сложно. Это сейчас Казань – город, в который люди стремятся и который из себя что-то представляет. Двадцать лет назад, когда я начинала, это была провинция, почти деревня.
Нужно мелькать где-то на соревнованиях, показываться… Сейчас снова возобновили систему показа детей. Недавно у Ирины Александровны Винер это прошло в Москве: лучших детей из разных городов собрали и привезли, чтобы она их просматривала, какие-то замечания делала. На турнире «На вершине успеха» главным судьей была мой тренер Ляйсан Инсафовна, она сейчас работает под руководством Ирины Александровны, она приехала сюда, чтобы отсматривать детей на таких турнирах. Так на каком-то турнире она ребенка из Йошкар-Олы увидела, подозвала тренера, привезла девочку в Москву и показала Ирине Александровне. Та ей говорит: «Ты где такого ребенка взяла?». Эта гимнастка сейчас тренируется в Москве у Ляйсан Инсафовны, недавно вернулась из международного турнира. Поэтому надо ездить: где-то есть звездочки, которых мы не видим.
– Какие плюсы в работе тренера? Что-то новое в себе открылось?
– Терпение, наверное. Я вообще не очень терпеливый человек, я раньше ненавидела, когда кто-то опаздывает. Сейчас хоть на два часа опаздывайте, если мне есть чем заняться. В работе тренера что нужно? Терпение к тому, что дети иногда не понимают: им раз сказал, два сказал… Доносишь – не понимает, еще раз доносишь – снова не понимают, а нужно донести. Поэтому терпение – это основной момент. Я не могу назвать себя тренером, потому что мои дети тренируются под руководством моих девочек, хотя и по моей системе. У меня нет выращенных гимнасток, которые стоят на ногах. Моей школе всего два года, а детям, которые начали заниматься в три, сейчас пять.
Я понимаю, что нельзя кричать на детей, а иногда думаешь: «Как же хочется!», потому что у тебя терпения не хватает, а приходится терпеть. Со старшими детьми можно заниматься и три часа, и шесть. Устаешь, но терпимо. А тут, когда у тебя 10-15 маленьких кнопок, ты сам устаешь как за полный рабочий день со старшими детьми, потому что им нужно сто раз все объяснить, сто раз все показать. Через 15 минут они уже в окно смотрят, через 20 – в туалет хотят. Ты им как мама. Больше не тренер, а воспитатель.
– Вы тщеславный человек?
– Я думаю, скорее, нет, чем да.
– У Вас не было желания пойти на телевидение, в кино сняться, покорить Государственную Думу?
– Мне хотелось когда-то на телевиденье, но это был такой короткий промежуток времени. Я организатор, наверное, по своей натуре. Мы делаем красивый турнир. И я горжусь своей работой. Это мое творение, к которому мы три месяца готовились. У нас красивый зал, красивые кубки, все продумано до мелочей… А потом пишут, благодарят очень много людей: родители, тренеры. Это очень приятно. Соревнования, сборы приносят радость людям, радость детям, меня это радует.
– Ваше основное место жительства – Нижний Новгород?
– В основном, да.
– Почему не Казань?
– Потому что после того, как прошла Олимпиада, мне в Нижнем Новгороде подарили квартиру. Это было основным фактором, потому что я привыкла жить одна, без родителей, для меня уже было слишком сложно вернуться в родительский дом.
Я люблю Нижний Новгород тоже, это моя вторая родина, этот город мне много чего дал, и там я, можно сказать стала человеком, выучилась, высшее образование получила, начала свои проекты делать.
– Высшее образование по какой специальности?
– По спортивной.
– Мужчины и женщины – разные?
– Да.
– Спорт формирует больше мужские или женские качества? Какие конкретно женские качества он в вас сформировал?
– Не могу сказать, что он сформировал женские качества. Считаю, что я женское сформировала и формирую до сих пор в себе самостоятельно, наверное, благодаря мужчинам, которые вокруг меня. В спорте воспитываются больше мужские качества, а женские каждый сам в себе потом формировал. И, на самом деле, это очень сложно. Я сейчас начинаю понимать, потому что мне 26 лет, и уже замуж хочется. Мужчинам со мной очень тяжело, потому что характер у меня сложный, у меня есть своя точка зрения, есть какие-то моменты, которых я сама хочу достичь в жизни. Сейчас я стараюсь работать над собой, уже начинаю мужчине давать что-то сделать, оказать какую-нибудь помощь, и понимаю, как это, здорово, когда кто-то кроме тебя может что-то сделать. Оказывается, и колеса ты можешь не сама поменять, а мужчина это может сделать.
– Художественная гимнастика – один из достаточно чувственных видов спорта. Каково было осознавать это лет в 17? Вы понимали, насколько вы привлекательны?
– Я очень самокритична, настолько, что, когда меня мужчина спрашивает: «Даш, ну ты же красивая?», я говорю: «Нет, я симпатичная, а не красивая». Потому что есть минусы, есть нюансы, есть изъяны…
– Красив только человек без минусов?
– Нет, но красота для каждого, наверное, своя. Так как в спорте всегда хотелось сделать лучше, сделать чисто и выступить идеально, эта самокритичность осталась во всем. В отношении к себе я стараюсь быть мягче, потому что, наверное, надо себя и полюбить уже. Не всегда получается, на самом деле.
– Говорите ли вы девочкам, которые у вас тренируются, что они красивые?
– Да, я говорю, что они красивые, чтобы они с девства понимали. Я могу сказать: «Смотри, какая у тебя мордашка красивая, ну как можно плакать с такими глазами?».
– За гимнастикой сейчас следите?
– Да, конечно!
– Как считаете, кто наиболее перспективен?
– Сейчас в первую тройку входят Саша Солдатова, Дина с Ариной Аверины. Они основные. Просто у нас такая огромная скамейка запасных, а до Олимпиады еще долго.
– Еще вы являетесь послом города-организтора Чемпионата Мира по футболу?
– Да.
– От Нижнего Новгорода?
– Да.
– Почему не от Казани?
– Честно, я внутри ждала приглашения от Казани, когда мне уже поступило предложение от Нижнего Новгорода. Я даже не ожидала приглашения от Нижнего, у меня был шок. Я спросила: «Вы точно мне звоните?».
– Должность посла города-организатора Чемпионата Мира дает какое-то материальное поощрение?
– Нет, только моральное удовольствие. Я считаю, что миссия посла – это служить примером для других, для меня это достойное звание. Знак, что ты действительно что-то сделал для этого города, что ты можешь уже его представлять, можешь рассказывать про него. Теперь мне многие звонят и говорят: «Дарья, Вы посол Чемпионата мира по футболу Казани». Я говорю: «Не Казани, Нижнего Новгорода». И сразу: «Простите, Вы у нас так с Казанью ассоциируетесь почему-то». Для меня нет особой разницы: Казань или Нижний Новгород. Для меня это очень приятно – выполнять такую миссию и быть частью столь огромного события.
– А футболом интересуетесь?
– Я, на самом деле, просто люблю спорт. Футбол я люблю уже высокого уровня: Чемпионат Европы, Чемпионат мира, Лигу чемпионов и Кубок конфедераций. У меня, конечно, нет времени смотреть все матчи. Я могу посмотреть, кто и где выиграл. Я и хоккей люблю. Я мечтала долго сходить на хоккей, и никак у меня не получалось, однако меня вытащили на хоккей. Я вела прямой эфир, и в тот раз выиграл «Ак Барс» со счетом 5:0. Я первый раз была, мне так понравилось! Еще волейбол могу посмотреть, баскетбол очень люблю. Фигурное катание раньше любила, постоянно смотрела, сейчас почему-то не попадаю даже на соревнования.
– Вы все-таки болеете за «Ак Барс»?
– Просто так получилось, что в первый раз на хоккее я была именно в Казани. Вживую это вообще по-другому смотрится. Теперь я думаю, буду ходить на хоккей. После того раза, к сожалению, я больше не попала. К сожалению, на ЧМ не получилось полететь, так бы я, конечно, посмотрела: очень уж зрелищно. Если посчитать, я в Казани была и на «Рубине», и на «Ак Барсе», и на волейболе тоже была, на «Зените». В Нижнем я не ходила не на один матч: как-то так сложилось.
– Все же душа лежит к Казани?
– Не могу сказать. Я реально люблю оба города, уже знаю их наизусть, потому что я неделю там, а выходные – в Казани. Куда меня дальше занесет, в каком городе буду жить? У меня нет такого, что могу привязать себя, например, к Нижнему Новгороду и решить: проживу там всю жизнь свою. Все может вообще сложиться по-другому, я могу оказаться где-нибудь в другом городе, и тот город будет близок и станет по-своему родным.
– Как Вы считаете, должен ли спортсмен всегда быть примером морали, или он имеет право выходить из образа?
– Во всем должны быть свои рамки. Мы на днях летели со сбора с одной олимпийской чемпионкой и обсуждали этот момент. Везде должна быть своя норма. Я против курения, против сигарет, но я считаю, что ничего плохого не случилось, если ты вышел куда-то в ресторан и выпил бокал красного хорошего вина под вкусный кусок мяса, естественно, не на сборах и не перед Олимпиадой.
– Что вы думаете о том, как часто в последнее время в новостях появляется слово «допинг»?
– Допинг – это политика. Мы постоянно сдавали анализы на допинг, причем попадала я. После Олимпиады так получилось, что только мы выиграли, ко мне сразу подходят: «Допинг!». Очень страшно было сдавать анализы на Олимпиаде. Мы ничего не пили, никакие витамины не принимали, все исключили, но нам говорили: «В столовой, если выходите, закрывайте все крышки, все тарелки». Все могло быть. Могли и подсыпать что-нибудь. Спорт – это спорт, а олимпиада – это олимпиада: никуда от этого не денешься. Тогда, когда девочки фотографировались с медалями после пьедестала, я сидела в лаборатории, поэтому у меня нет фото всей команды с медалями после пьедестала. Я сдала анализ, он был отрицательным.
– Если когда-нибудь у Вас будет дочка, пойдет ли она в гимнастику?
– Да! Просто пойдет туда: пробовать на шпагат садиться, а дальше – посмотрим. Раньше говорила: «Нет, категорически. Ни-ко-гда». А сейчас я понимаю, что, наверное, лучше, чем гимнастика, для девочки в раннем возрасте ничего нет. Для мальчика уже другие виды спорта. Мальчик – это футбол и плавание, на мой взгляд. Два основных вида спорта, куда бы я, наверное, хотела отдать ребенка, если будет сын.
– Как планируете развивать в дальнейшем школу, турниры?
– У меня такой момент, не хочу вообще загадывать. Ко мне пришло осознание, что, наверное, я хочу задуматься о своей семье, о своем ребенке.
