А зори здесь. Чем примечательна «Легенда Багера Ванса»
Саванна 1930-х не тот уголок, куда вам хотелось приехать. Даже, несмотря на «листья травы», которые коконом держат туман над Саванна-ривер и дубами восстают на аллеях, по которым ходил генерал Ли. Да-да, эти дубы воспеты в фильмах о Юге, их (и закаты) изображают на сборниках Вашингтона Ирвинга и Эдгара По. Вот как начинает Роберт Пенн Уоррен: «Чтобы попасть туда, вы едете из города на северо-восток. Вы смотрите на шоссе, и оно бежит навстречу, прямое на много миль, бежит, с черной линией посередине, блестящей и черной, как вар на белом бетонном полотне, бежит и бежит навстречу под гудение шин, а над бетоном струится марево, так что лишь черная полоса видна впереди, и, если вы не перестанете глядеть на нее, не вдохнете поглубже раз-другой, не хлопнете себя по затылку, она усыпит вас, и вы очнетесь, только когда правое колесо сойдет с бетона, — очнетесь и вывернете руль налево, но машина не послушается, — и тут, уже летя в кювет, вы, наверно, протянете руку, чтобы выключить зажигание. Но не успеете. А потом негр, который мотыжит хлопок в миле отсюда, поднимет голову, увидит столбик черного дыма в злой металлической синеве, и скажет: «Господи спаси, очередной».
Так мог начинаться «Настоящий детектив», Юг потерянного достоинства, потерянного довольства. Юг метода героизации, но уже не рабовладельческий, а тот, который северному президенту дарил Шерман («Марш Шермана к морю» в 1864 и есть марш на Саванну, он взял город быстрей, чем Атланту). Юг тех, к кому обращался Ретт Батлер, стараясь унять пыл скакунов, считающих, что бой по старинке берут благородством. А не перевооружением, финансами и помощью из-за рубежа. Отец ОХары брал на скаку, в конце и циник Батлер (I don’t give a damn) последовал за накренившимся идеалом. А закаты, дубы, хлопковые особняки-исполины будто насмехались над старым порядком.
В 1992 Роберт Редфорд попробовал в первый раз. К 90-м Редфорд вошел в режим «я знаю, что знаю больше, чем Голливуд», за который Голливуд будет награждать его периодикой маятника «Оскар»-«Малина». Да. В определенное время стоит переставать обращать внимание на награды (как Хью Лонг в бетонном мареве переставал обращать внимание на добро). Пожалуй, и закадычному Ньюману, который создавал южные экранные полотнища даже из мелкой пьесы Теннесси Уильямса, было плевать на финальные почести «Вердикта» и «Проклятого пути».
В 1992 Редфорд взял рассказ Норманна Маклина, двух мало известных парубков, историю про форель, блесну, устои и дебютировал с «Там, где течет река», где натуральность Брэда Питта (второй парубок — Крэйг Шеффер) прёт из его блондинистого пробора как из «Бэббита» Синклера Льюиса. Такой Питт придется на кинематограф еще дважды: в «Легендах осени» и «7 днях в Тибете». Фильм получил три номинации и звание «сказка», которыми будут клеймить любой архисюжет Редфорда на протяжении 20 лет (а на мрачных «Заговорщице» и «All Is Lost» принято будет молчать). Через 6 лет, в 2000, «Легенда Багера Ванса» станет для критиков не больше, чем обложка Saturday Evening Post, которую сдал в печать Норман Роквелл. Широкие мазки, линейное время, постоянная реальность, внешний конфликт. Про обыденность Редфорд снимал сказки. Обыденностью чаще был спорт. Семья и политика не подходили.
Это не старая закалка, не благородство, которое приведет в никуда. Опоясанный природным как Тургеневым Хемингуэй – Редфорд и не считал нужным впускать авангардизм в свою «Фиесту» или в «Записки охотника», рыбака, жокея, бейсболиста, игрока в гольф в депрессионной Саванне. Что тому, кто играл Гэтсби до того, как Ди Каприо научился зачесываться на пробор, — стремление расширять форму. Он хочет бросить мяч, во ржи отбить за ограду. В «Реке» и «Багере Вансе» идея: нахождение спокойствия в деле, которое выходит лучше всего (булгаковская стадия до которой успокаиваясь после «нахождения дела» доходят не все). На RottenTomatoes только одна рецензия определяет «сказочного» «Багера Ванса» («откуда появляется Уилл Смит? Он призрак?? Куда он уходит!??? Эй!! В 1934 не носили такое трико!!!!») – как первый дзен-фильм о гольфе. Поэтому не подходила политика и семья: с первой Редфорд наигрался во «Всей президентской рати» и «Брубейкере», выйдя животным, которого через 30 лет в «Мартовских идах» выведет Клуни; со второй слишком туго получалось в «Обыкновенных людях» и совсем не складывалось в «Какими мы были» — процесс в обоих (в отличие от чистого, природного, спорта) не стоил того (и с этим ничего не стоило того, и герой оставался ни с чем). А так – гольф. Игра, в которой нельзя выиграть — в которую можно играть. В оригинале у рецензента Роджера Эберта лучше: «…a game that can be won. Only played». И это напоминает ещё одного южанина (Луисвилл, «дом мой, Кентукки») раздробленного на поры рома и соревнования со «Сказанием старого моряка» — Хантера Томпсона, который перебрасывается мячом в Сан-Хуане.
И всё ещё сильней. Простота может скривить идею?.. Гольфист Джуно (Мэтт Деймон) возвращается в Саванну 30-х (люди бы и падали с верхних этажей банков, но здесь не было верхних этажей) после европейской рубки четырнадцать-восемнадцать. Приблизительно 5-6 лет он пьет виски, играет с черными в покер, отбивая на деревяшках Луи Армстронга и Телониуса Монка.
До 1914 – Джуно был в Саванне звездой. Был цивилизованным человеком. Гольф делал его таким.
В 30-х его невеста (Шарлиз Терон) закладывает имущество ради двухдневного гольф-турнира, на который приглашены две профессиональных звезды. Джуно участвовать не собирается, но взыгрывает благородство Юга (которое никуда не делось: оно там – от мотка дороги в Луизиане, до попыток Чанса Уэйна остаться хоть с чем) – Саванне нужен герой. Свой человек, представитель. Север должен нас знать. И пусть, что 72 лунки турнира на поле перезаложенного – завоеванного — штата, пусть «все были недоучены, недовооружены, и все возбужденно кричали, направляясь на схватку», пусть они шли на север через Джонсборо и Атланту, спеша завербоваться, думая, что война закончится с первым же боем, пусть — ведь… если у нас будет свой чемпион!!!…. завтра мы побежим еще быстрее, дальше станем протягивать руки.. и в одно прекрасное утро..
Единственный шанс Джуно перестать видеть кошмары с берегов Соммы – вернуться к цивилизации (гольфу), мирясь со страхом первого раза (когда его.. и не только его, эта цивилизация подвела). И тогда появляется Багер, Багер Ванс. В начале «сэлинджеровский» мальчишка, который заставил Джуно вспомнить грехи, а потом он, Багер, дух черного Юга, элемент, выходящий из листьев Саванны, видящий дальше других, но скромно об этом молчащий, берущий дешево и доводящий до последней лунки так, что и не стоит смотреть. Благодарный, благородный, опоясанный чёрным мотком. Не важно кто победит (борьба с полем, не с игроком), второй раз в карьере Редфорд вывел стандарт обыденности (гольф, ловля в «Там, где течет река») в определяющие факторы жизни. И нахождение мира в стандарте – в простую ценность многомилльного полотна.
И конечно получил тумаков за то, что настолько наивен.
Опубликовано на сайте блога Rashmore.com
