5 мин.

Мнимые казусы

6 k

Два высказывания, две цитаты, которые я, конечно, не учил наизусть, не дают мне покоя. Они принадлежат людям, которые не просто успешны в том деле, рассказу о котором я уделил изрядную часть жизни; они еще и знают цену словам. И это придает их высказанным мыслям совершенно особый вес. Леонид Слуцкий сказал незадолго до чемпионата мира буквально следующее: «Чемпионат мира, на мой взгляд, перестал быть смотром лучших команд планеты, на котором можно было бы увидеть тактические новинки. Этот турнир уже не указывает направление развития футбола, как это было раньше. Лига чемпионов – другое дело. Именно ведущие клубы мира демонстрируют нам, в каком направлении развивается футбол». А Гус Хиддинк (тут я точную цитату не сыскал) не раз высказывался в том смысле, что чемпионат мира по футболу – это высшая точка для тренерского искусства, настоящий пробный камень, тот самый оселок, на котором все и проверяется. Я не уверен, что Хиддинку знакомо слово «оселок», что в русском варианте, что в переводе. Да и есть ли у него перевод… Но смысл сказанного им был примерно таковым. Что круче – Лига Чемпионов или мировой чемпионат? Слово «чемпион» равно освящает оба турнира. Болельщики постоянно задаются этим вопросом. Сейчас вот, во время мирового первенства, я ежедневно в прямом эфире с ними разговариваю, и этот вопрос встает частенько. Но болельщикам есть что ответить, и тут прибегать к цитатам и вообще задумываться о вечном не обязательно. Болельщики ведь наблюдатели. А в смысле наблюдения, как к ним не относись, лига лучших клубов мира и чемпионат лучших сборных команд просто не противопоставлены друг другу. Я понимаю, если б был выбор – что смотреть. Но выбора-то нет. Лига – каждый год с сентября по май. Чемпионат мира (и еще Европы) – раз в четыре года с начала июня по начало июля. Мы, наблюдатели, не выбираем между ними. Мы решаем немного иной вопрос: смотреть футбол или не смотреть футбол. Решаем в октябре, решаем в январе, и в июне тоже решаем. Как правило, кстати, довольно единообразно… А что футбол бывает разным – так нам, в сущности, не привыкать. А вот если вернуться к высказываниям тренеров, то самое интересное, на мой взгляд, что между ними нет противоречия. По крайней мере, прямого. В сущности, я не согласен только с двумя словами в мысли Слуцкого. Ну, как поспоришь, что чемпионаты мира перестали быть ярмаркой идей? Конечно, перестали. А почему они раньше ею были? Да потому, что Лига Чемпионов и вообще еврокубки – это же своего рода такое постоянное толковище. Почти еженедельные сборища классных игроков, тренеров и команд и дискуссии о том, что интереснее, жизнеспособнее. А чемпионаты мира были такими раньше. Встретились раз в четыре года, разъехались, потом снова – ррраз! А у бразильцев уже 4-2-4. А никто ж не ожидал. Телевидения нет, турниров нет… А сейчас все это и составляет сущность футбольного процесса – турниры да телевидение. И, кстати, это оказывает воздействие вовсе не только на темп обмена соображениями. На частотность, так сказать. Это и качество процесса обмена идей определяет. Потому что рисковать – страшно. Любую ж мысль надо выпестовать. Пропустить через какие-то полевые испытания. А если каждую неделю матчи и каждый в чем-то решающий – до экспериментов ли? Нет, конечно. И сюрприза не приготовишь. Куда ни кинь взгляд – всюду телекамеры. Прогонишь их с тактического занятия – так футболисты журналюгам расскажут ворчливо: наш-то… Не сидится ему… Опять что-то придумал… Я утрирую, но самую малость. Так что Слуцкий прав. Вот только в этой правоте отсутствует та драматичность, с которой ее многие воспринимают. Она не говорит о смерти чемпионатов мира, и два слова Слуцкого, с которыми я тем самым не согласен – это «к сожалению». Открытия просто теперь происходят в другой области и другим порядком. Ну, а какая разница, где? Важно, что они есть. Жизнь идет. А чем же являются сегодня мировые чемпионаты? И вот тут нам приходит на помощь мысль Хиддинка. Именно ограниченность, даже в сравнении с клубами условий работы, а на самом деле не ограниченность, а просто особенности, специфика, – и делают мировые чемпионаты настолько интересными. В частности, для тренеров – мы другой интерес сейчас не рассматриваем, мало того – мы именно о нем и говорим. С остальными интересами проще: болельщицкий случай мы вынесли за скобки, ну, а игроки – там вообще элементарно: игрокам нужны победы. Как гончей важно затравить этого поганого зайца, а уж как – неважно. У гончей, как и у футболиста, никаких мыслей нет вообще. Так вот. Чем является чемпионат мира или Европы для тренера? Это задача с четко очерченными условиями. Почти как в школе. Дано: месяц на подготовку и только данные конкретные игроки, никого со стороны не привлечешь. У тебя есть от трех до семи матчей. Непобедимых соперников нет, потому что с каждым ты сыграешь только по разу. Ты же знаешь, тренер, что в одном матче кто угодно может победить кого угодно? Ты знаешь как минимум трех из своих соперников и очередность встреч с ними точно, а о четвертом можешь догадываться с большой степенью вероятности. Краткость дистанции означает большую значимость того импульса, который ты, тренер, сумеешь с помощью подготовки ли, с помощью кастинга ли, с помощью изучения соперника ли – а точнее, с помощью всего этого и вообще всего, что ты сумеешь подстегнуть к решению этой задачи, своей команде придать. Вперёд, тренер. И помни: эти условия равны для всех. Конечно, задача от этих очерченных рамок становится, скорее, инженерной, нежели учёной. Но это меняет лишь ее характер. Нисколько не меняет суть. Ученый придумывает новые сущности, инженер ищет конкретное решение – тут нет противоречия. А сражаются за победу все равно не идеи, а изделия (они же команды), идеями вдохновленные. Вложи свою идею. Вложи чужую. Осмысли чужую по-новому или просто по-своему. Это чисто тренерская задача. И на самом-то деле для открытий чемпионат мира все равно предоставляет куда больший простор, если уж совсем-то вдуматься. Потому что подготовка всестороння, а дистанция коротка. Ты можешь вбросить свежую идею именно потому, что к ней не успеют приноровиться. Конечно, это риск. Но условия для него все равно куда как благосклоннее, чем в турнире чемпионской Лиги, который длится сезон. Лига все осмыслит и все проверит. А рисковать удобно как раз на мировом чемпионате. Не каждый на это пойдет, конечно. Но не потому, что жизнь остановилась. А потому, что суть-то все равно в состязании. Кто лучше, кто победит, кто круче… Видите – и Слуцкий прав, и Хиддинк прав. Противоречие лишь мерещилось. Мы же остаемся наблюдателями. Не нам решать мировые проблемы в этой игре – нам удивиться новым впечатлениям, нам порадоваться успеху, нам огорчиться неудаче. Счастливая, беззаботная роль. Самая лучшая. Самая главная.

Заметка написана для еженедельника «Советский Спорт. Футбол».