Что конкретно вы имеете против лимита?
Этот текст не оплачен из секретного фонда Михаила Гершковича и направлен против распространенного убеждения, что сложные проблемы решаются простыми средствами. В действительности просты все средства по отдельности, но действует только комплексная терапия. Принято считать, что лимит ограничивает конкуренцию в командах или извращает ее по форме, перерождая конкуренцию всеобщую в конкуренцию внутривидовую: русские борются с русскими, иностранцы – с иностранцами. Попробуем углубиться в детали.
Что ж за футбол вы нам приготовили? Уткин о лимите на легионеров
Мне бы хотелось, чтобы вы ответили себе на несколько вопросов, и первый из них звучит так: «Убеждены ли вы, что конкуренция – единственное средство прогресса?». Конкуренция, которая в данном случае ничто иное как «невидимая рука рынка», описанная экономистом Адамом Смитом, в разговорах вокруг российского футбола превратилась в фетиш. Ее значение сильно превосходит масштабы смитовской догмы в современных представлениях об экономике, где учение от Адама давно заняло свое достойное место, но оно просто занимает одну из ниш, и никто не помышляет о его идеалистическом воплощении в реальную жизнь. У рынка полно других рук, в том числе, - видимых: войны, протекционизм, таможенное и налоговое регулирование. Мир немножко сложнее красивых теорий.
Но допустим, легионерский лимит мешает конкуренции. Тогда зададимся вопросом номер два: «Чье количество в действительности ограничено лимитом: российских футболистов, или иностранных?» Формально лимит предусматривает участие в игре не менее четырех местных игроков. В действительности это часто означает: «четыре, и не более». Для примера я взглянул на стартовые составы «Зенита» в пяти последних матчах сезона. Клуб-досрочный чемпион располагает мощнейшими в стране селекционными возможностями, и ему не стоило бы труда купить себе пятого регулярного русского стартера. Почему этого не сделано? Какой лимит мешает этой покупке? Да, высококлассных игроков с нужным паспортом в стране немного. Но не настолько же. Безусловно, существует масса оговорок и исключений. У нас есть пример богатого клуба, сознательно делающего ставку на своих воспитанников – «Спартак». У нас есть множество примеров бедных клубов, которые набирают русских именно потому, что хороших иностранцев не тянут. Так значит, игра русским составом – скорее синоним если не бедности, то жизни по средствам? Это плохо, ненормально?
Безусловно, ведущие «паспортные» игроки дороги. И поэтому зададимся следующим вопросом: «А это точно лимит взвинтил цены на русских футболистов?» Россия – часть глобального рынка футболистов. Когда десять лет назад наши клубы стали привозить сюда по-настоящему классных и дорогих футболистов из-за рубежа, с местными игроками оставалось поступить только двумя способами. Первый: утвердить гласную или негласную зарплатную сегрегацию, вбить во все головы мысль, что российские футболисты – ущербны и недостойны жалования потолкового уровня, поэтому для них существует одна ведомость, а для легиона – другая. Второй, в итоге и реализованный: выровнять по уровню зарплат ведущих легионеров зарплаты хотя бы российских сборников. Это практика, это жизнь.
Следующий вопрос: «Как именно лимит ограничивает рост мастерства?»Если мастера мирового класса, присутствующие в русской команде, заставляют нашу молодежь тянуться вверх, то значит ли это, что таких мастеров в одной команде должно быть не семь, а восемь? Почему для внутренних «семинаров» клубам недостаточно одного-двух-пятерых? Ведь игравшие в «Анжи» Михаил Кержаков или Олег Шатов не жалуются, что им было мало одного ЭтоО и одного Роберто Карлоса. Они восхищаются этими мастерами и благодарны судьбе за то, что у них была возможность тренироваться вместе с ними. Это ведь разговор о качестве, а не количестве. Учитель в окружении учеников всегда в одиночестве.
И все-таки: «Где примеры того, что лимит не позволил пробиться таланту?» Этот вопрос я задаю по мотивам недавнего интервью президента «Зенита» Александра Дюкова, который под всеобщее одобрение сказал о сотне загубленных футбольных судеб на пять состоявшихся. Я бы хотел услышать подробности, фамилии – хотя бы десяти из этой небедной сотни. А потом я хотел бы узнать, почему же такой «выхлоп» системы считается низким и чем он принципиально отличается от естественного, ничем не ограниченного отбора? Разве в профессиональном спорте высших достижений это ненормально, что наверх пробивается пять из сотни? Отчего же их должно было быть сильно больше? Не могу сдвинуться с этой точки, ответьте: сколько Дани Алвесов покинуло Россию из-за того, что Смольниковы с Анюковыми победили их запрещенным оружием лимита?
Существует миф о том, что с лимитом русские всегда спокойны за свое место в составе: четыре позиции ими заполнить все равно придется. Но расскажите об этом Кержакову, Аршавину, Рязанцеву, Малафееву. Тем столичным футболистам, которые поехали в провинциальную аренду. Некоторые – с трехкратным понижением зарплаты. Смолов проиграл конкуренцию в «Динамо»? Кокорину или Кураньи? Если Кокорину, то почему вы считаете Кокорина простым выгодополучателем лимита, а не спортсменом, который когда-то честно выиграл свое место? Если Кураньи – то к чему вообще разговор про лимит?
Мы подошли к новому вопросу: «Чем внутривидовая конкуренция между русскими принципиально отличается от конкуренции вообще, если уж мы так в нее верим?» Общий принцип-то здесь обратный: внутривидовая конкуренция вообще считается более жестокой и бескомпромиссной. Но у нас принято считать, что если за одну позицию борются два русских, а не – русский с иностранцем, то такая конкуренция не считается. А почему? Я задаю сегодня слишком много вопросов, не все ответы есть у меня, но я хочу, чтобы вы тоже задумывались и перестали автоматически повторять штампованные мысли. Итак, почему? Кирилл Комбаров проигрывает в «Спартаке» Сергею Паршивлюку конкуренцию на «русской» позиции правого защитника. Паршивлюк играет, Комбаров – тоже играет, но в «Торпедо». Он проводит заметную весну, забивает, отдает, доказывает. Как именно здесь работает лимит? Кому он предоставляет преимущество? Кому плохо, а кому хорошо от того, что все так вышло? Да, в этом спарринге не было чужаков. Но к чему бы он был нужен, этот третий? И вообще, нет никаких доказательств, что в футбольных командах нужен конкурс «три человека на место». Это не вуз. Тут внутренняя конкуренция не должна мешать внешней, потому что вообще-то профессиональный футбол – он не для того, чтобы самцы расставились по буквам алфавита внутри своей команды, а для того, чтобы они побеждали самцов из команды соперников.
Мне бы еще хотелось напомнить одну неудобную для многих вещь: ни один из тренеров сборной, а они у нас в последнее время все иностранные, не жаловался на лимит. Они скорее лимит поощряли и одобряли, признавали его пользу для нынешнего этапа, когда нам нужно банально создать базу из обученных и снабженных практикой российских футболистов. И ведь при лимите существовала не только сборная Капелло-2015, но и сборная Хиддинка-2008, и сборная Адвоката-2011.
Лимит не сделает нам сильную сборную, лимит не укрепит в одиночку наши клубы. Простые средства не работают, действует только комплекс. Лимит – временная мера, лимит – это парник, он должен быть отменен, когда растущему в нем станет тесно, но это время еще не настало.
1) Наши игроки начинают рвать жилы и бороться за место в составе с иностранцами.
2) Кто не может выиграть конкуренцию, идет в самый низ ФНЛ или плюшевые клубы Европы, чтобы там набивать себе опыт.
3) Ну а некоторые вешают бутсы