Александр Тарханов: «Карпин и Попов приходили жаловаться на Пятницкого: «Федорыч, что он на нас орет?»
Александр Тарханов в прошлом сезоне возглавил почти затонувший «Урал», но в итоге сохранил екатеринбургский клуб в элите. Еженедельник «Футбол» поговорил с тренером о чудесном спасении «шмелей», годах работы «Спартаке» и о том, каких результатов он бы мог достигнуть с мадридским «Реалом».
Спасатель
– До того как возглавить «Урал», вы не работали в Премьер-лиге больше двух лет. Не боялись, что могут уже не позвать?
– Нет. «Уралу» было трудно, и, наверное, Григорий Викторович Иванов понял, что я могу что-то кардинально поменять. А я всегда был уверен в своей игровой идее. У меня есть четкая программа подготовки футболистов. Поэтому и иду в такие команды, не боясь.
– В Екатеринбурге вы сменили Олега Василенко, который хотел сделать из «Урала» «Барселону». Увидели это на первой тренировке?
– Чтобы играть, как «Барселона», нужны соответствующие футболисты. Первое впечатление от «Урала» у меня было такое: команда неорганизованна. И второе – много минусов в техническом плане. На чемпионате мира игроки ведущих сборных принимают решения за долю секунды, а наши тратят секунду-две. Нужно строить тренировочный процесс таким образом, чтобы футболисты учились быстро думать.
– Игроки не обижаются – мол, что вы с нами, как с маленькими?
– Нет, им интересно. Есть у нас, например, Сельви Оттесен. Когда я пришел, он тяжело работал с мячом. Не знал порой, что делать. А сейчас ничего – спокойно играет, выходит в атаку. Когда есть целенаправленная работа, прогресс всегда виден. Помню, году в 2008-м играли с Черчесовым за сборную тренеров. Он стоял в воротах, а мы с Зико были опорными хавбеками. После игры Черчесов удивлялся: «Федорыч, ничего не понимаю: выбрасываешь вам мяч, и вы первым же касанием начинаете атаку! Я своих в «Спартаке» учу так же, но меньше трех касаний у них не получается!»
– Судя по всему, вы в прекрасной форме. На зимних сборах ваш тренерский штаб разгромил коллег из «Анжи».
– Да, они нас вызвали, но мы победили – 5:1. Я сделал хет-трик. Всегда бью в ворота и никогда – выше!
– Получили от клуба какую-то награду за спасение «Урала»?
– Только благодарность от Свердловской области. Не за спасение, конечно, а за проделанную работу. Большего и не надо – мы же не чемпионами стали. Считаю, что сделали то, что и были обязаны сделать. Выстроили начальную стадию игры, а сейчас будем ее улучшать.
Кресло президента
– Президент «Урала» Григорий Иванов обычно смотрит матчи не из VIP-ложи, а со скамейки запасных. Для вас это что-то новое?
– Меня это не смущает. У нас хорошие отношения, в «Урале» все держится на Иванове. Мне нравится говорить о футболе, я и помощников своих прошу высказываться. А с Ивановым мы вообще каждый момент обсуждаем. На весенних сборах я сажал его рядом с собой, и мы прямо во время игр беседовали о футболе! Это абсолютно нормально.
Я каждый день работаю с игроками, какие-то вещи могут приесться, а человек со стороны смотрит на все свежим взглядом. Иванов и по игрокам может высказать мнение. Как-то раз приходит: «Александр Федорович, может, лучше варьировать состав?». «Будем варьировать – вылетим», – говорю. Он вообще не может смотреть футбол на трибунах – настолько переживает. Знаю, о чем говорю, потому что хожу на мини-футбол. Когда Иванова дисквалифицировали, я тоже был. Но там бы и я не сдержался: судья сделал все, чтобы «ВИЗ-Синара» проиграла. Находясь в метре от событий, не увидел нарушение, потом человек забил гол…
– Иванов – самый запоминающийся президент в вашей карьере?
– Когда я работал в «Сатурне», наблюдательный совет клуба возглавлял Валерий Евгеньевич Аксаков. Он еще председателем областной думы был. С ним мы тоже много общались. Бывало, что и тактические схемы обсуждали. Сидим у него в кабинете, а он все на столе раскладывает: «А как это? А тут что?» Нормально общались, никаких проблем!
– В середине 1990-х вам самому довелось побывать в кресле президента клуба – в ЦСКА. Как это было?
– Тогда такой сложный период наступил, ЦСКА остался без финансов. Деньги приходилось добывать самому. Олег Ким, мой близкий друг, выручал. Не только меня – он и в «Спартаке» нам помогал. Приезжаю к нему, говорю: «Нужны деньги». Он дает мне сумку. Плюс у нас много игроков было, выживали за счет продаж. ЦСКА никто не помогал – армия тогда уже все. Годовой бюджет составлял 3 млн долларов. Команда могла исчезнуть, но мы ее вытащили.
– То есть вы просыпались и с самого утра думали, как достать денег?
– Иногда и ложиться-то не успевал. Утром нужно было тренировать, днем мчался в клуб, потом – на вечернюю тренировку. После этого могла быть какая-то встреча. 1994 год получился особенно сложным. Потом уже мы наладили процесс. Всю финансовую работу на себя взял Назар Петросян, а я решал какие-то глобальные вопросы. В Самаре одно время, пока не пришел Герман Ткаченко, финансы тоже через меня шли. Руководители «Крыльев» говорили, что у клуба нет денег, и я отправился к тогдашнему начальнику областного департамента финансов. Он занимался распределением бюджетных средств. Говорит: «Деньги дать не могу – украдут. Если хочешь, отвечай за поступления сам». И я вновь взвалил на себя эту ответственность. Потом через друзей нашел финансового директора, подключился Герман, и я отошел от дел.
– Вернемся к ЦСКА. Насколько тяжело было уйти посреди сезона из «Спартака», да еще к принципиальному сопернику?
– Я все-таки армеец. Меня пригласил начальник ЦСКА Барановский, министр обороны Грачев тоже говорил, чтобы я помог родному клубу. Романцев, конечно, хотел, что мы еще поработали, – у нас с ним было налажено хорошее взаимодействие.
– Когда «Спартак» и ЦСКА в 1994-м играли в финале Кубка, вы уже знали, что возглавите армейцев?
– Все неожиданно получилось. Была информация, что после чемпионата мира в ЦСКА вернется Садырин. А потом позвонил Барановский. Мы встретились, я спросил про Садырина, он ответил: «Его не будет». Над предложением я не раздумывал – хотелось работать самостоятельно. В другую команду, может быть, и не пошел бы, а вот ЦСКА… Хотя, конечно, я знал, какая там ситуация.
– Вы говорили, что из знакомых вам футболистов самый тяжелый характер – у Радимова. Кто идет вслед за ним?
– Асеведо из «Урала» тоже непростой парень. Характер сложный, восприимчивость высокая… Раньше он получал много карточек, постоянно отвечал на провокации, а теперь я нашел к нему подход – почти ни одного «горчичника»! Беседовали с ним много, в том числе и в жесткой форме… А Влад – вне конкуренции. Я ему многое прощал. Он мог что-то вычудить, сказать, но на поле это был спортсмен! Самый памятный момент случился, когда в Кубке Интертото мы играли с «Виллемом II». Ведем в Самаре – 3:1, судья удаляет голландца. Все нормально, и тут вдруг выскакивает Влад и как двинет сопернику!
А потом с поля отказывается уходить, я уж говорю нашему врачу-чеченцу: «Кюри, вытаскивай его оттуда!» Тот борец, хватает Радимова, как барана, и уносит на себе с поля. Возобновляется игра – Влад на лавке. Матч опять останавливается. После игры иду злой в раздевалку, думаю, сейчас разорву Радимова. А он плачет: «Федорыч, прости! Ты ж меня знаешь». Знаю, говорю, успокойся. Ничего страшного. Влад такой: может что-то сделать, а потом будет жалеть. Я и сам сложный. Да все спортсмены сложные! У меня в молодости тоже были конфликты с тренерами, но я за правду бился. Не боялся встать и сказать то, что считаю нужным.
– Расскажите.
– Как-то раз получил сотрясение, лежал в больнице. А ЦСКА в это время играл на Украине с «Днепром». Юру Аджема обвинили в сдаче матча, сняли мастера спорта международного класса и пожизненно дисквалифицировали. Я дрался за него на всех уровнях. Упрямый был, даже против Главного политуправления пошел! Партбилет на стол клал, меня пугали, но я тогда хорошо играл, так что ничего особенно не боялся. В будущем, правда, отразилось, поэтому из армии я уволился. А Юрку отстоял. Дело до маршала Соколова, будущего министра обороны, дошло!
Тренер-селекционер
– Вы всегда просматриваете потенциальных новичков сами. Откуда такое недоверие к скаутам и селекционерам?
– Никакого недоверия! В «Урале» игроков просматривает селекционная группа. Если находит что-то интересное, подключаемся мы с помощниками. Так что по Бразилиям я уже не летаю. Просто в «Крыльях» не было селекционеров. Герман да я – вот и все. При этом в переговорах я никогда не участвовал, лишь выражал свое мнение по спортивной части. По деньгам я договариваться не умею.
– Но «Спартак» начала 1990-х вы как-то собирали?
– Да там все бесплатно было! За Цымбаларя и Никифорова только 50 тысяч долларов отдали. Есауленко с Прокопенко договаривались.
– В ЦСКА, «Торпедо» и «Крыльях» у вас играл бразилец Самарони. Как его нашли?
– Есть у меня товарищ – агент Жулиану Бертолуччи. Работает с Жо, Кариокой… В сборной семь человек – его! Он привез мне Самарони, я посмотрел – вроде хороший парень. Раньше бразильцы нам даром доставались. Платили лишь за Леонидаса – он у меня диспетчера в ЦСКА играл.
– Самарони – самый «русский» из бразильцев. Какая его черта подтверждала это особенно ярко?
– Он великолепно говорит по-русски! У меня сын сейчас с ним по Skype общается. На русском Самарони говорит без малейшего акцента. Он читает наши книжки, ищет новости в интернете. Раньше переводчиков в клубах не было, вот я и заставлял всех учить. Самарони вообще образцовый бразилец, сам тренировался. И в команде его приняли сразу.
– Чем сейчас занимается?
– Он агент молодежи. Много его футболистов в Чехии, Словении, Словакии… Нам тоже предлагал игроков, но молодых нужно внимательнее смотреть.
– Какое правило в общении с бразильцами самое главное?
– Не баловать их. В «Крыльях» у меня играл Анжело, который поначалу пахал, забивал. А потом его стали «ласкать», делать что-то дополнительно. Он это не так понял, и я его выгнал. С Соузой еще был конфликт, но потом он признал, что не прав, и стал играть лучше. Бразильцев в команде не должно быть много. Один-два – максимум.
– В «Сатурне» южноамериканцев было гораздо больше. Валерий Чижов рассказывал, что они чуть ли не каждый день устраивали драки.
– Не знаю, при мне такого не было. У меня и Чижов, правда, не играл. Да и вообще проблем с южноамериканцами в «Сатурне» не было. Может быть, я просто дал им тот футбол, который они любят.
– Сейчас найти хорошего бразильца за вменяемые деньги стало сложнее?
– В «Палмейрасе» был такой президент – Мустафа, сейчас футбольный профсоюз возглавляет. Он мне всегда говорил: «Высшую лигу даже не смотри – дорого. Ищи во второй». Вот я и искал. Привез оттуда Анжело, Самарони. В 2008 году присмотрел в атаку двух мощных ребят за 500 тысяч. Но потом пришли «Ростехнологии», и меня убрали. Я Герману говорил, чтобы он взял этих парней на заметку, но в «Крыльях» те так и не появились. Сейчас в «Сан-Паулу» играют и хороших денег стоят.
– Условия, которые просили футболисты из второй бразильской лиги в 2008 году?
– 15–20 тысяч долларов в месяц.
– Вы много раз летали в Южную Америку. Вам там было когда-нибудь страшно?
– Ни разу. Я же не хожу по районам и фавелам. Жил обычно в центре города, всегда привезут, отвезут. Наоборот, нравится мне там. Салвадор, Форталеза в Бразилии – отличные города! Запомнилось, как «Коринтианс» чемпионом стал. Им сняли ресторан до утра, вот они там веселились! Жо на столе пел и танцевал, но почти все трезвые были. Только один хавбек у них налегал на алкоголь – он в Европе играл. Здоровый, мощный, на русского похож. Единственный, кто сильно напился.
Романцев
– Вы с Романцевым собирали тот непобедимый «Спартак». Кого из игроков было сложнее всего заманить?
– В «Спартак» все легко шли. К примеру, с Кечиновым и Пятницким в Ташкенте работали раньше. Валеру, кстати, чуть было «Стандард» не увел. У меня тогда умерла теща, находился в Красноярске на похоронах. Мне звонят из «Пахтакора»: «За Кечиновым «Стандард» приехал». Я сразу из Красноярска помчался в Ташкент, Валеру и его семью быстро забрали в Москву.
– Как Романцев учил игроков всем этим стеночкам и забеганиям?
– Ну как – через работу, через тренировочный процесс. К примеру, когда Пятницкий приходил, его надо было вписывать в эту игру. Он, конечно, техничный парень, но к спартаковскому футболу привыкал месяца три-четыре. За это время даже были моменты, когда он хотел уехать. Пятницкий говорил: «Вот, совсем ничего не получается!» Но Романцев в него верил. Потом потихоньку успокоилось, все пошло лучше – в итоге стал на всех кричать. Однажды ко мне даже Карпин с Поповым пришли жаловаться на Пятницкого. Мол, Федорыч, поговори с ним, что он нас орет. А потом как-то раз Пятницкий пропускал матч с «Шинником» – по нулям закончилось, плохо вообще играли. И в раздевалке ребята говорят: «Да, Пятака нет, некому и поорать даже было!»
– Сейчас сложно представить, чтобы на Карпина мог кто-то повышать голос. Каким он был в молодости?
– Очень целеустремленным. Игрока из него сделал Романцев, но Карпин многого добился через свой труд. Он пахал больше всех – после тренировок, даже после игр оставался. В конце концов и мастерство пришло. Таких игроков много. Взять Семака, например. Поначалу даже в квадрат плохо играл, все время заходил. Но старался, работал и через полгода стал лидером команды. Или Дима Кузнецов при мне пришел в ЦСКА. Ему опытные ребята пихали: «Малой, ты чего там….» Я им всем рты затыкал, говорил Кузнецову: «Дим, спокойно работай, будешь пахать – мастерство придет».
– Кто из того «Спартака» мог стать европейской звездой?
– Возможно, Пятницкий. По игровым качествам мог, но по менталитету – нет. Его звали в Германию, но он боялся уезжать и никогда бы не уехал. Сложно для него все это – жить в новой стране, язык учить.
– Но таких было тогда меньшинство. Многие в то время активно уезжали.
– Да, вот Бесчастных, например, рано уехал. И я так считаю, и Романцев. Нужно было ему еще закалиться, Олег Иванович много раз с ним беседовал, отговаривал. Но Володя посчитал иначе, поехал в «Вердер».
– Вы рассказывали, как «Спартак» в 1994 году мог купить Роберта Карлоса, а потом вы почти привезли в Россию защитника Алекса. Кого-нибудь еще из будущих звезд пытались притащить в наш чемпионат?
– Это, наверное, два самых ярких случая. Роберто Карлос играл в «Палмейрасе», который мы приглашали сюда в турне. Президент их говорит: «Пожалуйста, 500 тысяч долларов – и забирайте его». Романцеву я сказал, но тогда это были очень большие деньги. У нас таких и не было! А через полгода Роберто Карлоса за пять миллионов в «Интер» продали. Алекса мы хотели взять в «Крылья». Он был кандидатом в молодежную сборную Бразилии, тренер ему тогда сказал: «Поедешь в Россию – в сборную не попадешь». Алекса провожать в Россию в аэропорт приехала вся семья, все родственники. Он плачет, все плачут. Ткаченко позвонил мне, спрашивает, что делать. Решили, что лучше пусть остается. Но потом Герман его в «Челси» устроил, это через него как раз трансфер состоялся.
– А ваши бразильцы никогда со слезами на глазах не умоляли отпустить их на родину?
– Нет. Где они еще такие деньги заработают? Недавно Леилтона показали – он такой здоровенный стал. И говорит: «Хочу в Россию, в футбол играть!» Я помню, как мы его случайно нашли. Искали левого защитника, должны были с Германом лететь в Аргентину. Сидим в Бразилии в офисе, общаемся по Соузе. Идет матч, играют «Сан-Паулу» и «Витория» из Салвадора. Леилтон там чешет туда-сюда, гол забил, передачу отдал. «Герман, – говорю. – Иди сюда, смотри, какой защитник! Зачем в Аргентину лететь и такие деньги тратить?» Тот человек-то стоил прилично, а этот – копейки. Да еще 20 лет. Герман посмотрел-посмотрел, говорит: «Ну да. Давай». Быстро созвонились, нам его притащили, так и забрали в «Крылья».
Широков
– В «Сатурне» вы работали с Романом Широковым. Общий язык находили?
– Мне с ним очень легко было. Видимо, умею с такими людьми работать, могу находить к ним подход. Широкову нужно дать свободу действий на поле. Вот Радимов у меня раньше был, я ему тоже давал свободу. Ему не надо ничего говорить, он сам все знает, главное – не ограничивать. Когда Влад в «Сарагосу» ездил, сначала там был тренер Виктор Фернандес. Он тоже все понимал, не мешал. В итоге Радимов дважды признавался лучшим легионером. Потом Фернандес ушел, пришел аргентинец, поставил его на правый фланг: туда не беги, это нельзя – Влад сразу и пропал. Широкову я тогда тоже дал свободу, плюс его аргентинцы приняли. Они увидели, что это игрок, начали с ним хорошо общаться.
Все говорили, что скорости Роме не хватает, что он медленный. Но у него ведь мозги работают, есть скорость мысли. Когда я ушел, то боялся, что Широков пропадет. В «Сатурне» стали говорить, что он какой-то неуправляемый, еще что-то. Ну и почти сразу после меня его тоже выгнали. Хорошо еще, что потом попал в «Химки», где его правильно оценили. Они ведь с Радимовым – настоящие спортсмены. Для меня это основное. Мне без разницы, какой характер. Главное, чтобы выходил и тренировался с максимальной отдачей. Вспоминаю Радимова, врачи советуют ему: «Нельзя тренироваться». Я ему говорю: «Влад, доктора говорят, что не надо, индивидуально сегодня поработай». «Нет, – кричит. – Я буду работать!» – «А врачи?» – «Да что твои врачи? Я их поубиваю всех!» Замотает себя и идет на тренировку.
– Что никогда не простите футболисту?
– Терпеть не могу лень.
– Как же вы тогда работали с бразильцами?
– Их надо заставлять. Когда Соуза пришел в «Крылья», то внутри квадрата не бегал. То есть вообще не старался мяч отнять, чтобы выйти из круга. На него еще все обижались за это. Но мы нашли подход, создали правильную атмосферу, изменили это. Хотя силовую работу бразильцы, конечно, не любят. Как-то спросил Соузу: «Кроссы бегал раньше?» Он отвечает: «Да, бегал. Один круг».
– Кто запомнился из африканцев?
– Серж Бранко – очень сложный человек. Первая тренировка, подходит ко мне группа игроков «Крыльев»: «Александр Федорыч, мы с ним [с Бранко] тренироваться не будем». Я чуть смягчил ситуацию, говорю: «Ребят, давайте потренируемся, а потом уже решим, что делать». Собрал после Муджири, Бобра, Ковбу, южноафриканца Бута, спрашиваю: «Причину объясните, что такое?» Отвечают, что он такой-сякой, грубит, хамит, бьет на тренировках. Опять спрашиваю: «А если он играть выходит, мешает вам?» «Нет, – говорят. – В игре не мешает, хорошо играет». Договорились, что пусть он играет, а все жизненные вопросы возьму на себя. Много с ним беседовал, наказывал денежно: опоздает – 100 долларов. Смотрю – перестал опаздывать.
Раньше, если его отпускали куда-нибудь в отпуск, он все время задерживался. Однажды сборная России играла, дал всем три дня отдыха. Бранко тоже уехал – в Германию. Приходит ко мне переводчик: «Александр Федорыч, Бранко только что звонил, говорит, что опоздает на два дня. Дела какие-то». Я говорю: «Без проблем, два дня так два дня. Штраф – 15 тысяч долларов». Утром просыпаюсь, Бранко уже тут как тут. Говорю: «Ты чего, задержаться же хотел?» – «Коуч, нет-нет, деньги-деньги!» Вот так с ним и наладили отношения. Потом проводили последнюю игру чемпионата в Химках, какие-то там провокационные вещи про него говорили, он еще майку снял, судья его удалил. Я пришел к команде в раздевалку, думаю, что сейчас этому Бранко навтыкаю. Только начал пихать – все за него сразу заступились. Думаю: «Класс! Недавно его еще все выгнать хотели, а теперь заступаются!»
– Вы работали в «Тереке» дважды: в 1991 году и в 2005-м. Главное отличие того «Терека» от нынешнего?
– В 1991 году были во второй лиге, в 2005-м – в высшей. В 91-м за «Терек» играли все местные – Гайсумов и другие. Они очень послушные, к старшим уважительно относятся. Бывает, в десятый раз мимо них прохожу на базе, все равно встанут, поприветствуют. Тогда в Грозном вообще атмосфера была очень хорошая, ночью через парк спокойно шли. Молодежь встает – кланяется.
– Дело же к войне шло.
– Все началось ближе к концу 91-го. Я к тому времени уже уехал в Ташкент.
– Во второй раз вы покинули «Терек» при загадочных обстоятельствах. Когда-нибудь кому-нибудь расскажете причину?
– Даже футболисты не поняли, почему я ушел. Когда-нибудь, может быть, расскажу. Но это история не совсем про футбол. Я принципиальный человек, никогда никому ни в чем не уступаю.
– Вашу ситуацию с уходом из «Терека» можно сравнить с той, когда Джона Терри лишили капитанской повязки в сборной Англии против воли Капелло, после чего Дон Фабио подал в отставку?
– Примерно что-то такое.
– Первое, что вам приходит на ум, когда кто-то упоминает Рамзана Кадырова?
– Кадыров – человек слова. Если он что-то пообещал, то обязательно сделает. Невозможно представить, чтобы Кадыров сказал что-то сделать, а это не сделали или сделали как-то не так.
– У вас был период работы в Литве. Главное впечатление?
– В Литве впервые почувствовал свою работу. Когда я пришел, команда была внизу. Мы хорошо поработали и заняли третье место. Никто не мешал – договорных игр нет, судейство нормальное. Там суть простая: на что работаешь, то и получаешь. В России же, бывало, чувствовал: только поднимаешься к высокому месту, как тут же начинают «бить». Не давали прыгнуть выше головы. В Литве же не боялся, что судьи или кто-то еще будет мешать. Все нормально – люди выходят и честно играют в футбол. Когда пришел в команду, после 16 игр было 15 очков. Провели 20 матчей – набрали 46!
– Как вы там вообще оказались?
– Клубом управляли русские ребята, они пригласили. В команде хорошо ко мне относились, им нравился тот футбол, в который мы играли. Это очень важно для тренера.
– Сталкивались в Литве с пренебрежением к русским?
– В Вильнюсе вообще проблем не было. Все рестораны на русском, английском и литовском. В Каунасе, Клайпеде, да, там по-другому, нас немного не любят. Но в той же Паланге про русских вообще нельзя плохо говорить! Курортное место, за сезон 5 миллионов наших людей проходит, все по-русски. В Литве мне вообще очень понравилось, с удовольствием бы там жил. Жаль, команда пропала. У руководства где-то бизнес не пошел, деньги кончились. На этом все и завершилось.
«Реал»
– С Романцевым часто видитесь?
– Дня четыре назад разговаривали. Вернется ли когда-нибудь? Сложно сказать. Я его как-то спросил об этом, он ответил, что не может уже работать 24 часа в сутки. А по-другому тренером сейчас быть нельзя. Так что маловероятно. Плюс он не пойдет абы куда, если только в «Спартак» позовут. Это мне интересно из ничего сделать команду. Завожусь сразу.
– Вам неприятно, если вас кто-то называет «сбитым летчиком»?
– В России вообще нет уважения к людям. К сожалению. Мы своих людей не любим. Думаем, что у нас футболистов нет, хотя их море. Думаем, что тренеров своих нет, хотя их много. «Сбитый летчик» – что это вообще такое? Капелло тоже сбитый летчик?
– Пока все же нет.
– На мой взгляд, это оскорбительное определение. Всегда привожу пример Трапаттони. Возглавлял «Баварию» – дошел до полуфинала Лиги чемпионов, потом принял «Кальяри» – ничего не показал. Вернулся в «Баварию» – стал чемпионом.
– Существует мнение, что в России берут тренеров вроде Кучука и Кононова потому, что они, в отличие от более известных специалистов, никому ничего не должны. Что вы думаете об этом?
– А кто кому что-то должен? Я, например, никому ничего не должен и знаю много тренеров, которые тоже никому ничего не должны.
– Ну, какой-нибудь тренер, может быть, должен какому-нибудь клубу три очка? Такое ведь существует?
– Я думаю, существует. А что касается Кучука и Кононова, то посмотрим, как будет дальше. Они приняли хорошие команды, по году в них поработали. Если бы они «Урал» приняли и подняли его туда же, куда «Локомотив» и «Краснодар», тогда да – можно было восхищаться. Здесь же оценивать надо за больший промежуток.
– В России сложнее быть тренером, чем в Европе?
– Да, потому что уровень игроков не такой высокий. Знаете, какая главная беда иностранных тренеров? Они думают, приходя в команду, что уровень игроков хороший. К тому же они привыкли к другому менталитету, к другому отношению к работе. В России надо работать иначе – Эмери особенно на этом попал. Вот пример Трапаттони уже привел. Он тренировал великие команды, но «Кальяри» сделать чемпионом не смог. Капелло тоже тренировал великие команды… Венгера как-то спрашивали о том, какой он тренер великий. И он ответил, что просто великий клуб тренирует. Тренер – это человек, который может взять команду снизу и вытащить ее наверх. В европейские топ-клубы покупают великих игроков, там легче работать. Понятно, что со звездами тоже есть свои трудности, но уровень там все-таки совершенно другой и тренировать проще.
– Вы бы выиграли испанскую Примеру с «Реалом»?
– Кто? Я? А почему нет?
Текст: Глеб Чернявский, Ярослав Кулемин
Фото: Сергей Дроняев
Пишет он просто классно.