17 февраля 2013, 08:34 6 мин.

О времени и о себе

Автор

130

… очень сложно охарактеризовать то моё футбольное "всё". Назвать его «болением», конечно же, нельзя - в кристальном, энциклопедическом смысле под это определение оно не подходит. Сказать, что это была страсть тоже ведь глупо. Ну, какая тут страсть, когда донашиваешь велосипед за двоюродным братом, а в выходные подпеваешь «Чип-Чип-Чип-Чип и Дейл к вам спешат!»? Что же это было такое всепоглощающее, постоянное и однозначно хорошее? Наверное, просто детство, что там мудрить - неизбежный период добра, который положен каждому просто по праву возраста и текущей жизненной ситуации, хотя может не так всё просто, может, то было… счастье, а…?

… с нами возились молодые футболисты

благо футбольная секция в городе имелась, а стадионов так вообще было целых два. Шефствовали над этими сооружениями заводы, и тогда это не звучало так иронично как сейчас. Состояние полей было хорошее, трудовые и прочие коллективы в осознанный футбол играли регулярно. Это потом нас научат, что в Союзе только и делали, что разрабатывали выездные модели и делили очки как гешефты. Но на нашем "домашнем" уровне футбол был, что называется "искренним" (алаверды Эдуарду Малофееву).

мы играли «на Поляне», именно что с большой буквы, ибо место сие было воистину сакральным. Те самые пацаны из секции (для нас казавшиеся мужиками, мужичищами!!) сладили ворота, раздобыли сетки, и, конечно же, мячи. До тряпичной Бразилии дело не доходило, но мячи были всякие. Всех цветов радуги и поразительно широкого диапазона материалов и изначального назначения. Сквозь горнило наших бескомпромиссных баталий прошли волейбольные, детские, совершенно идиотские надувные, целая уйма резиновых разной степени уродства, даже баскетбольный затесался!

посредством баскетбольного однажды сверхзвуковым тандерболтом была сбита перекладина, которая упала на голову стражу ворот. У паренька случилось сотрясение головного мозга, напугавшее нас от паники до безмолвия, но больше всего - отца мальчишки, который забрал ужасный мяч и, видимо, сделал с ним что-то для мяча страшное, а через пару деньков купил нам настоящий, футбольный. Как бы тяжко не было позже, но баскетбольными мы никогда больше не играли. Сейчас, обладая профессией, я бы сказал, что у нас не завершился гештальт, а тогда мы просто жутко испугались. Испытанием для неокрепшей детской психики был и удар резинового мяча. Советская лёгкая промышленность зачем-то делала их с «пупырышками»; удар в лицо такой сферой был сродни приглашению от Сатаны, дословно цитируя основной лозунг стамбульского «Али Сами Йена».

но все эти передряги были контекстны ситуации, т.е. воспринимались нами как должное. Какой бы ай-яй-яй не устраивал нам мяч, но это был мяч. Предмет, консолидирующий стремления. Нет мяча – нет игры. Есть мяч – ура, и по фиг, какой он!

… а потом появился Сус

ну, вообще-то, Лёха Землянский, но про это его имя знали немногие. Сус был вратарь. Неизвестно какого уровня, но на детское восприятие - легендарный. Он был худым, длинным и в веснушках. Сус обладал сокровищем, хотя, скорее, был похож на Джима Хоукинса, чем на Сильвера. Для себя у него был комплект вратарской формы, с numero uno на спине, как положено. А для нас были предназначены две пары перчаток. Одна была изорвана в крайней степени и юридически была бы оформлена как «частопостоянно штопанная»; внутри чётко чувствовался поролон. Но вторая пара была почти новой. Что внутри, было решительно непонятно, но носились они приятненько. Помимо материальной вовлечённости, Лёха Сус занимался нашим тактическим просвещением, травил байки из жизни футболистов и вообще был настоящим капитаном детских сердец.

от его истока на Поляне появились звёзды мирового вратарского искусства: шилтоны, прюдоммы, дзенги и, что особо почётно, ван брекелены с дасаевыми. За право быть великим утрехтцем дрались палками и самыми скверными словами, что были известны на тот момент культурно-исторического развития. Победитель гордился, проигравший успевал вставить: «Тогда я - Дасаев!», после чего победитель чувствовал себя мудаком неловко и предлагал меняться. И каждый раз история повторялась!

… Колёк-немец (у него была футболка сборной Германии, раздобытая невесть каким волшебным образом), Диего Армандо Губский, а одного они называли Бест: он был активный бородач и, по всему, чертовски бухал, но тогда мы этого не понимали. Ещё был Юра, он играл в строительных ботинках со стальными носками, костылял всех без ума и пощады, а чуть позже сел в тюрьму.

… ах, да! У нас ведь были фанаты!

да, у нас, маленьких, неумелых, вопящих и спорящих, безапелляционно наглых, не вызывающих, в общем-то, приятия со стороны, но были. И, что приятно, совсем не глоры. Одноногий дед с кнутом, который сидел на лавке перед своим двором и пытался хватить каждый раз как мы проходили мимо, бабушки, пасущие коз прямо на нашем поле, люди, выносившие мусор с расположенного неподалёку кладбища, ещё всякие… У них даже была глава фан-клуба, огонь-баба, ненавидевшая всё добро на свете и устраивавшая пакости фан-перфомансы как с добрым утром. Маленькие «куманы» и «маттеусы» давно уж выросли, осолиднелись детьми и обращениями по отчеству, но пепел тех эмоций по сию пору стучится в наши сердца.

… нахватавшись у взрослых, я начал оформляться как серьёзный футбольный эксперт

у меня для этого дела было две тетради по 96 листов, что воспринималось окружающими как неоспоримый признак детского богатства и что дома у меня ещё полно таких тетрадей в закромах и прислуживают мне личные детские крепостные. В тетради я записывал всякое футбольное. Поганил их нещадно. На всю страницу у меня могло красоваться лишь «Энцо Шифо (Бельгия)» или «Фоджа – Милан 1:2» с наспех записанными авторами голов, часто «недоуслышанными», а потому полупридуманными. Ну, и «танчики» с «самбиками» рисовал, конечно, куда ж без этого.

… шло время, обстановка вокруг развивалась. Возможности доступа к футбольной информации несравнимо расширились. Я сам уже мог достать все эти, когда-то бесценные, книжки-фотки-кассеты. Трансляций стало больше. Хлынувшие потоком сквозь лопнувший железный занавес жвачки с вкладышами и наклейками тоже существенно помогли. Налёт романтизма, базировавшийся на недостижимости, энигме Большого Футбола, постепенно сошёл на нет. Мы сами стали «сусами» и «кольками-немцами», ставили малышне ворота, покупали в складчину сетку, рассказывали неимоверные истории о ногомячевых героях…

… как сейчас вижу карманный календарик с донецким «Шахтёром» тех лет. Я выиграл его в одном из наших мини-турниров, заняв второе место и чуть-чуть не добравшись до гран-при в виде легендарной книги «Простые комбинации». Несуразным детским почерком на нём было продавлено: «Ковтун. Вратарь». Для того, чтоб не забыть.

помните своё светлое, играйте в футбол

PS. Великие тоже когда-то были детьми.