11 мин.

Двум смертям не бывать. Продолжение

6 k

Листая книгу «Как убивали «Спартак»-2», я неожиданно нашел удивительное описание творческого метода автора. Он, как мне кажется, вполне очерчивается фразой Гете, которую Игорь Рабинер со значением цитирует (кстати, в пересказе Владимира Федотова, сам он Гете, кажется, не читал): «Ничто не может быть великим без страсти». Это прослеживается практически на каждой странице и уж точно – в каждой главе. Это, я бы сказал, лейтмотив этой сбивчивой песни. Рассуждая о самых разных материях, Игорь вдруг словно взвывает: «Аааа, так за что вы так со «Спартаком"-то? За чтооо?!!» Потом всхлипывает и продолжает прежнюю мысль. При том, что описывались вовсе не пытки в фашистских застенках или история предательства отца сыном. Описывались, например, финансовые подробности перехода футболиста Икс из клуба Игрек в клуб «Спартак».

Если бы автор книги сам почитал Гете, он бы заметил, что страсть, вполне возможно, и является важнейшим и неотъемлемым условием талантливого творчества, но никак не является единственным. В страсти Рабинера по отношению к «Спартаку» не возникает никаких сомнений; но вот, скажем, помогла ли бы ему эта страсть выйти на замену в матче с «Сельтой» и забить решающий гол? При том, что страстнее Рабинера любителя «Спартака», кажется, просто нет? Навряд ли. Во всяком случае Гете этого точно не имел в виду.

Я уже останавливался на том, что в основе книги – моральное противопоставление ангела воспарившего ангелу падшему. По стечению обстоятельств в роли первого выступает Дмитрий Аленичев, в роли второго – Егор Титов. Вопрос, на который я так и не нашел ответа: вот вроде бы Игорь пишет о Дмитрии исключительно хорошие вещи, настолько, что книга в определенных местах начинает быть похожа на плакат. А вот интересно, почему же в книге отсутствует интервью с Аленичевым? Ну, след хоть какого-нибудь реального общения автора с ним после знаменитого интервью «Спорт-Экспрессу»? Честное слово, увлекательная проблема. Я не думаю, кстати, что за этим стоит тайна. Что ссора какая-то, или боязнь автора сгореть при прямом взгляде на божество. Мне кажется, что автор просто не видел необходимости в таком разговоре. Потому, что ему с образом Дмитрия в книге и так все было ясно. Он этот образ себе уже нарисовал, и я думаю, что такая пошлая и низменная вещь, как интервью, как общение, только бы помешала бы прекрасной, уходящей в небеса конструкции автора.

Ну посудите сами. Столкнувшись с историей в общем-то мелкой и малозначимой, Рабинер провозглашает Титова предателем. Предателем друга, не говоря уже о предательстве им «Спартака» (ааа, моего «Спартака», любимого моего клуба, ааа, предали, предали, лошади – предатели, облака – идиоты!!! Ой. Так о чем это я?) Далее автор задается вопросом, а как же так выходит, что, несмотря на это, Аленичев и Титов продолжают оставаться друзьями. Я оговорюсь – сам не знаю в точности, насколько близкими, но, в общем, их отношения не претерпели существенных изменений. И дальше Рабинер уходит в житейские примеры, что вот, сколько бывало случаев, что один друг у другого женщину уводил, а потом женщина, типа, исчезает, страсть ушла, а друзья крепче прежнего... Ну вот, как-то так, наверное, и у Аленичева с Титовым. Да и «не думаю, – пишет Игорь, – что поведение Титова в ситуации, где нужно делать выбор, поразило Аленичева подобно молнии».

Мне немного неудобно перед Димой Аленичевым, которого я знаю давно и много лет и с которым нас связывает, возможно, не самая тесная дружба, но это настоящая долгая мужская приязнь, которые включают в себя не только общие праздники, но и общие потери. Я еще раз оговорюсь, что когда в этом тексте я вспоминаю твое, Дима, имя – я имею в виду только тот образ, который нарисован в поверхностной книге незадачливым автором. С тем Дмитрием Аленичевым, которого я знаю, у героя книги общее имя, но я живого, веселого, деятельного человека в этом картоне узнавать отказываюсь. Это разные люди. Вернемся к тексту.

Так вот. Смотрите, что получается. Из фактов мы имеем: Титов и Аленичев дружили до скандала в Спартаке и дружат посейчас. Еще... Ну, что еще? А помимо этого мы имеем подтвержденный только со слов посторонних неназванных лиц отказ Титова выйти на матч в футболке с номером «8». Ну, событие и событие. Заметим: оценка его как предательства – это оценка автора. Оценка Аленичева нам неизвестна. Оценка Титова в книге приводится, а верней – отказ от оценки; ну, да об этом мы поговорим дальше. Далее автор размышляет, каким же образом после этого вопиющего предательства они остались друзьями – и отлично справляется с задачей, рисуя картину примирения, «ну, вы все знаете, как это бывает в жизни»!.. Стоп-стоп-стоп. Какое примирение? Игорь, ты за кого нас, собственно, держишь? Почему взаимоотношения двух людей, которые знают друг друга чуть ли не бОльшую часть жизни, должны каким-то образом восстанавливаться после того, как третьему лицу, журналисту Рабинеру, что-то в этих взаимоотношениях показалось каким-то не таким?

Вот тут уж никакого события нет. Ну, нет – и все. Люди и не ссорились – а Игорь их уже помирил! Подумать только.

Вновь напоминаю вам, что никакого намека на встречу автора с Аленичевым после того, как тот выступил в газете против Старкова, в книге нет. Вся эта история предательства, таким образом, – плод игорева воображения. Но в книге, в ее нервной структуре несуществующая история оказывается ключевой. А почему? А потому, что Игорь – начитанный мальчик из хорошей семьи. Читал много романов. И в романах так положено, что и поцелуи описаны автором, и откровенные мужские разговоры, и скупые мужские слезы. Писатель – инженер человеческих душ (вот еще одна цитата, кстати, напрасно приписываемая Сталину – на самом деле это слова Юрия Олеши). Вот Игорь и инженерит. Ну, выходит так, выходит так, по логике его романа, что Титов – предатель! Какое имеет значение, что было на самом деле? Ничто не может быть великим без страсти; страсть – вот она, ушла в тираж.

Но фокус-то в том, что слово «роман» на обложке отсутствует. И многие и многие люди воспринимают книгу о «Спартаке», да еще с таким количеством задушевных подробностей, именно в качестве сокровенного знания. А что, вчитываться в текст на предмет наличия в нем фактов, а не только воплей о верности и чести, – задача для далеко не каждого читателя. Задача, граничащая с профессиональным разбором текста. Количество потайных сведений, публикацией львиной части которых Игорь Рабинер откровенно подставляет разных хороших людей, проверке со стороны читателя не поддается. Что остается делать? Остается верить.

Насчет подстав. Не верите? Ну, так это ведь очень легко. В книге буквально подробность на подробности о том, что происходило в кабинете Леонида Федуна, в процессе переговоров с тем или иным игроком, вообще – внутренней клубной кухни самого высокого разряда. Руководство «Спартака» – круг людей довольно узкий. Любому сколько-нибудь внимательному читателю ясно, что источником всей этой информации является один из руководителей клуба. И кто же это откровенничает с Игорем? Сергей Шавло, по которому Игорь вдумчиво пляшет чуть ли не от первой до последней страницы? Неужели Леонид Федун? Мои тапочки рвутся от смеха. Кстати, на стр. 179 Игорь Рабинер признается в профессиональной непригодности, именно на примере общения с Федуном. «Федун умеет быть обаятельным и убедительным – это я и мои коллеги на собственном опыте испытали. Сидишь в его кабинете, слушаешь – и речи его, такие вроде бы логичные и умные, рекой льются. Возвращаешься в редакцию, вдумаешься – и поражаешься степени футбольного дилетантизма, смешанного с потрясающей категоричностью. А также тому, что не понял этого прямо там, в кабинете».

Как вам откровение? Я, простите от просторечного оборота, просто прусь от таких признаний. Вот вам и журналист, как говорят в таких случаях – «умный на лестнице»! Ну, о том, что никаких примеров того, как на практике происходит этот процесс – то есть как красивые слова при расшифровке обернулись дилетантизмом – в книге, конечно, нет. Не видели мы – ни в газете, ни в книге – также и следов того, как в последующих беседах понимание этого льстивого красноречия владельца «Спартака» помогало Игорю Рабинеру и его коллегам иначе выстраивать свои интервью. Не иначе как пора Леониду Федуну выступать по телевизору, воду заряжать для старушек – у него явно экстрасенсорные способности!

Но на самом деле смешнее и горше другое. Если дилетантизм Федуна, проявляющийся в его высказываниях в интервью (а это ведь программные такие интервью, там часто речь идет о стратегических вопросах футбольного развития), в силу его экстрасенсорики выясняется только при расшифровке диктофонных записей – то расшифровка еще не публикация... Где вы видели в газете колонки или комментарии встряхнувшегося от интеллектуального ига Леонида Федуна... Ну, хотя бы Рабинера? Я в архив не полезу. Я внимательно слежу за периодикой и могу сказать, что интервью Федуна (без оценок сейчас, я говорю о правдивости книги и правдивости автора) я помню, и помню его всяческие оценки и инициативы. Выступлений Рабинера на этот счет – не помню. Не говоря уже о неудобных вопросах в последующих интервью с Леонидом Арнольдовичем.

И вот так у Игоря во всем. Море чувств, ноль фактуры. Не говоря уже о том, что такого рода выступление, не говоря уж об интервью, состоись оно со всей рабинеровской страстью, было бы поступком – тем самым, в неспособности на который (правда, в значительно большем, мало ли пишется колонок, масштабе) он упрекает Титова.

Ну, а возвращаясь к источнику Рабинера в клубном руководстве, – так книга не оставляет сомнений: единственный из руководителей «Спартака», который описан теплыми красками – это технический директор Евгений Смоленцев. Ну, вот вам и «картина маслом». Кстати, Евгений некогда сам работал журналистом. Я лично могу о нем сказать только одно: приятный в общении, профессиональный человек, мало того – очень добрый парень. Но книга настолько недвусмысленно указывает на него как на источник, что я искренне беспокоюсь, что у этого большого, доброго, умного человека в клубе будут большие проблемы. Да, уверен, он и сам раскаивается в том, на что потратил его доверие Игорь Рабинер.

Но вернемся к Титову. Я не буду разбирать дальнейшие изыскания в отношении Егора по косточкам, потому что их очень много. Остановлюсь лишь на одном, моем любимом. Придя к выводу, что Титов говорит всегда исключительно удобные вещи и всегда держит нос по ветру, что он «флюгер» – по выражению самого автора, Рабинер подходит к описанию ухода Федотова из «Спартака». Там ситуация была, как вы помните, нервная, и было сделано довольно много противоречивых заявлений и совершено странных поступков. И тем не менее для того, чтобы на странице 189 упрекнуть одно высказывание Егора в излишней обтекаемости, а на 192 другое – в недопустимой категоричности, нужно обладать особенными сюжетосложенческими способностями. Я как читатель – аплодирую! Правда, это не рекорд. В книге есть место, когда взаимоисключающие вещи говорятся на соседних страницах. Я об этом позже расскажу.

Но главное даже не в этом. Я вообще противник толкования чужих взаимоотношений и поступков, потому что искренне считаю, что чужая душа – потемки. Однако я уже столько сказал о том, насколько отдает элементарным бредом теория поступков Егора Титова в исполнении Игоря, что без собственного взгляда на эти и иные события не обойтись. И скажу я вот что.

Может быть (ни утверждать, ни проверять не стану), Егор и отказался выйти на один из «конфликтных» матчей в футболке с восьмеркой. Я этого не исключаю. Однако все видели, как, забив мяч в ворота соперника, Егор снял с себя капитанскую повязку и показал ее трибунам – вот, дескать, кто капитан. Ну, неважно, какими именно словами этот поступок расшифровать и озаглавить – он ясен, ясен вполне. И это – знак личной, персональной солидарности. А не командной. В команде всегда проще. Это не значит, что одно исключает другое. Это означает, что нет тут места категоричности.

Мне кажется странным, что такой дотошный журналист, каким выказывает себя (сведений-то, достоверных или нет – неважно, но их много собрано) Игорь Рабинер, при том, что тут же сам вспоминает 13-летнее знакомство с Титовым – что он, в общем, выше всех иных поступков и эпизодов этой истории, а также выше того, что сам он мог узнать о человеке за 13 лет, ставит свое и только свое озарение насчет значения отказа надеть футболку.

Я помню собственные ощущения от аленичевского бунта. Ощущение трагедии. Потому что совершенно вне зависимости от того, прав Аленичев или нет (он был, конечно, прав), было ясно – после этого в «Спартаке» ему не быть. Невозможно вообразить себе подобный поступок менеджера, футбольный он человек или нет. Хотите пример? Рой Кин был немедленно изгнан из «МЮ» в аналогичной ситуации. Болельщики восприняли это неоднозначно, и сэр Алекс Фергюсон – не Старков и не Федун. Однако это было сделано решительно и бесповоротно, посреди сезона. Потому, что правда это или нет, хороший человек или плохой – а выбора он клубной администрации не оставляет. Это слишком сложное дело, чтобы позволить себе диктовать волю со стороны.

И футболисты «МЮ» не выходили на матч в футболках с надписью «Рой, мы с тобой!» Это и представить себе смешно. И не потому, что они не патриоты, а Гиггз (условно говоря), тряпка эдакая, всех отговорил. Это просто немыслимо.

И нет трагедии. А просто дальше клуб и игрок идут разными путями. Кин, например, стал тренером. Принял «Сандерленд» и вывел его в премьер-лигу. Дмитрий Аленичев стал сенатором от «Единой России». Мне кажется настолько же неуместным осуждать его за это, как и осуждать Егора за неодевание футболки, за обтекаемость, за категоричность – за что угодно. Это люди все живые и разные. Не могут все быть трибунами. И, кстати, в истории «Спартака» трибунов было немного. Гаврилов, Черенков – те, кто составлял цвет «Спартака» самых романтических лет и наследником которых, взять даже и игровое амплуа, является Егор Титов, – они ими были? Юрий Васильич, он что, демонстрировал когда-то твердость характера, уникальное мужество – и разве нам это мешает вспоминать удовольствие от его игры и получать удовольствие от шампанского в его компании сейчас?

Ответ, по-моему, очевиден.

Продолжение следует. А я оставляю вам еще одну из моих любимых цитат из книги, характеризующих Игоря Рабинера как стилиста. «Рекламный носитель – вот чем в глубине души является футбольный клуб «Спартак» для его владельца Леонида Федуна» (стр. 275). По-моему, это удивительно точно для манеры Игоря: люди у него получаются плоскими и картонными, а вот у рекламного носителя появляется душа. С глубиной. Ну, если души улетучиваются у людей – то должны же они куда-то приземляться...

Или это у футбольного клуба «Спартак» есть глубина души? А. Ну, это святое.