19 мин.

Правила жизни Этторе Мессины

44

Мессина ассоциируется у всех только с победами. Фото: Fotobank/Getty Images/Jasper Juinen

Я не верю людям, которые говорят, что командные виды спорта похожи на шахматы. В шахматах вы двигаете фигурки из дерева, в баскетболе вы имеет дело с настоящими людьми, с их умениями, эмоциями и креативностью. Я абсолютно не согласен с идеей рассматривать тренера как шахматиста.

Я считаю себя портным, чья работа заключается в создании наилучшего костюма для команды. Я не тот, кто делает одежду, «готовую к носке» – не производитель prêt-à-porter. Я человек, изготавливающий костюм, который должен сидеть идеальным образом. Это означает, что требуется время на понимание того, что лучше для команды в защите и в нападении.

Приходилось слышать, как люди говорят, что у меня всегда были классные игроки, тем самым стремясь приуменьшить или поставить под вопрос мои качества как тренера. По-моему, чтобы быть хорошим тренером, мне нужны хорошие, умные баскетболисты. Все это для меня складывается в суть профессии.

По-моему, вы хороший тренер, если можете сделать своих игроков сильнее. Чтобы они добавляли, вам обоим надо понимать и принимать слабые стороны и определить, как с ними справиться. Для меня как тренера в этом огромная мотивация. В особенности при работе с молодыми игроками, но и с опытными тоже.

Тренерская работа состоит из двух основных частей: знания техники и умения управлять психологией коллектива. Последнее очень важно. Крайне сложно добиться такого уровня доверия, когда игроки беспрекословно верят в правильность установок и делают все элементы с желанием, а не скрипя зубами. Однако разбираться только в командной психологии мало. Не получилось бы, к примеру, руководить футбольным или хоккейным клубом, потому что мне не хватит знаний техники в этих видах спорта. Могу быть хорошим баскетбольным тренером. Мне этого достаточно.

Взаимное доверие и общие цели очень важны. Но если что-то идет не так, дисциплина — единственный способ удержать ситуацию под контролем. Вот пример. Бывают три типа полицейских. Американский прячется за деревом, подсматривает, и как только кто-нибудь нарушит закон, он выскакивает и карает со всей строгостью. Полицейский из южной Италии может отвернуться, когда нарушают закон, и сделать вид, что ничего не видел. Третий полицейский стоит на виду у граждан и является гарантом спокойствия и соблюдения закона. Мне ближе третий вариант. Но это не означает, что я не сторонник дисциплины. Дисциплина очень важна. Ее можно добиться, наказывая за малейшую провинность. Или можно убедить человека. Если человек не хочет понимать и принимать правила, на мой взгляд, нельзя заставить его силой. В таких случаях мы расстаемся.

В спорте демократия применима в тех случаях, когда присутствует сильное ощущение ответственности и самодисциплины. В противном случае это оборачивается анархией.

Ни в одной из моих команд не было списка предписаний, каких-то распечаток с правилами поведения. Дисциплина – необходимая часть нашего общего успеха, но это должна быть самодисциплина. Во-первых, я слишком сильно ценю индивидуальную ответственность игроков, на площадке и за ее пределами, а если такой ответственности нет – мы просто расстаемся. Во-вторых, когда тренер превращается в надзирателя и старается уследить за всем, что игроки делают вне баскетбола, они начинают действовать вопреки его установлениям сразу, как только тот отворачивается. Так устроен человек. Это психология. А я в ней кое-что понимаю.

Психология не только важная часть моей работы, но и давнее мое увлечение. Еще до того как я стал тренировать на высоком уровне, я любил читать какие-то книжки на этот счет. А во время моей работы со сборной Италии Олимпийский комитет предложил мне сотрудничать с группой психологов при этой организации. Это оказалось невероятно познавательным. Даже когда я ушел из сборной, я продолжил сотрудничество с этой группой психологов на частном уровне. Теперь я иногда читаю лекции о психологии и human resources на факультетах экономики университетов Болоньи и Милана.

Когда меня спрашивают о роли психологии в баскетболе, я всегда отвечаю вопросом на вопрос: замечаете ли вы с трибуны, когда какая-то команда хорошо контролирует свои эмоции, а какая-то неважно? Никто еще не ответил «нет».

Во многих странах, в разных отраслях, в экономике, бизнесе, баскетболе все больше внимания уделяется самим людям, а не процессам, в которые они вовлечены. Становится все очевиднее, что качество работы улучшается, если вы внимательны к тому, что нужно человеку. Еще десять лет назад только за счет четкого соблюдения процессов можно было получить отличный результат. И чем больше вы давили на подопечных, тем лучше мог быть результат. Сейчас, чтобы быть лучшим в какой-то области, нужно быть внимательным к тому, что люди думают и чувствуют. Однако это не означает вседозволенности. Дисциплина по-прежнему важна. Но основная тенденция в мире — внимание к человеческому потенциалу.

Простой пример. Когда мой отец говорил мне: “Сделай это”, я делал. Когда говорю моей дочери: “Сделай это”, она спрашивает: “Зачем?”

Теперь если я хочу, чтобы она что-то сделала, мне нужно ответить. Конечно, могу просто сказать: “Ты должна это сделать”. Один раз такой подход сработает, но уже во второй раз рискую потерять нормальные отношения с дочерью.

Всегда наступает момент, когда ты сам себе должен ответить, что важнее: люди или правила. Обычно тот, кто нарушает правила, может себе это позволить. Он имеет достаточный вес в коллективе. Если тренер боится обсуждать такие моменты с нарушителем, остальная команда сразу все поймет. Нельзя, чтобы существовали разные стандарты для разных людей. Это основная проблема. Уровень лиги, в которой играет команда, тут ни при чем. Разве что на более высоком уровне тренировать сложнее, потому что в более классных дружинах больше классных спортсменов, которые понимают свою значимость.

Невозможно быть всегда и во всем правым. И игроки всегда отлично знают и чувствуют, когда тренер не прав. Если я допустил ошибку, абсолютно спокойно могу признать ее и извиниться перед игроком. Не считаю, что признавать ошибки — признак слабости. Я пришел в тренерскую профессию в семнадцать лет и сделал много ошибок. Был нетерпелив, недопонимал тех, кто меня окружал. Но чем старше я становлюсь, тем лучше понимаю людей. Я очень боюсь тех, кто знает ответы на все вопросы. Они очень опасны. Мне удобнее с теми людьми, у кого есть сомнения. А те, кто действует ни в чем не сомневаясь, просто не видят других. Они как роботы.

Если вы совершили серьезную ошибку, возьмите на себя ответственность это признать. Это сводится к честности перед собой и игроками. Конечно, нельзя совершать ошибки слишком часто, потому что твои подопечные решат, будто ты не так хорош.

Мой идеальный игрок? Во-первых, чтобы заиграть у меня, прежде всего, необходимо понимать, что баскетбол — командный вид спорта. Счастлив, что имел и имею возможность выбирать высококлассных игроков, которые понимают важность общей работы для достижения результата, которые могут контролировать желание улучшить персональную статистику. Во-вторых, баскетболист должен понимать значимость действий в защите и, в-третьих, уметь передавать мяч в нападении. Поясню. Когда кто-то знает, как отдавать пасы (говорю не только о правильной технике, но и о знании когда, как и кому пасовать), он понимает игру. В-четвертых, важно, чтобы баскетболист не опасался бросать, когда открыт. Например, в ЦСКА мы бьемся под большим давлением. От нас ждут только побед. Если один или два человека по каким-либо причинам будут бояться завершать атаки, это осложнит жизнь всей команде.

Не верю, что можно быть хорошим, мудрым игроком, если ты не получил минимального образования, если не научился, как использовать свой мозг. По крайней мере, в Европе. В НБА все иначе. Поскольку в Европе игра ведется более сложными методами, я более счастлив видеть, как мой игрок читает книжку, нежели чем он остается в зале после тренировок. Я обеспокоен, когда вне баскетбола он увлечен только PlayStation и iPod. Я уважаю PlayStation и iPod, но в жизни существует много других вещей. Естественно, нужно быть мудрым и образованным человеком, чтобы играть на высшем уровне.

Когда я пришел в ЦСКА летом 2005-го, я счел важным взять на себя такую вещь, как определение соседей по комнате во время наших выездов. Селил легионеров с русскими, молодых – с опытными, а «маленьких» – с «большими». Только в конце сезона дал игрокам самим выбирать себе соседей по комнате, потому что к этому периоду они стали гораздо лучше понимать друг друга. И потому что на этом отрезке сезона важнее было другое – их внутренний комфорт.

На словах эту свою задумку – помочь игрокам лучше понять друг друга – я выразил вот как: «Все американцы должны попробовать пельмени, все русские – гамбургеры. Потом ты можешь сказать, что тебе не нравится. Но попробовать должен».

Важно понимать, что всем игрокам нельзя доверять одинаково. Вот как это работает в жизни. Приведу очень простой пример. Когда я жил в Болонье, я спускался в свое любимое местечко, где покупал газету. Мне давали бы газету, даже если бы у меня не было денег за нее заплатить. Потому что знали – я заплачу на следующий день. Но у меня не было бы подобного кредита в подобной ситуации в Москве или даже Болонье, только в другом месте. Сначала нужно заслужить доверие, показав, что вы – надежный человек.

Очевидно, что я уверен в игроке, с которым работаю больше года, игроке, который провел в ЦСКА 5 лет и внес огромный вклад в наши победы в прошлом сезоне. Ты просто чувствуешь, что доверяешь ему. Если однажды ты чувствуешь, что баскетболист выпадает из игры морально или физически, ты просто его не используешь в этот день.

Игрокам следует всегда поступать правильно, чтобы помочь тренерам и клубам проникнуться доверием к себе. Я не раздаю знаки доверия ни за что. Это как в любых человеческих взаимоотношениях. Уверенность в другом человеке появляется, когда тот делает что-то, чтобы ее заслужить.

Алексей Саврасенко уже давно забыл, что раньше год от года прибавлял. Когда я читаю его интервью, всегда это вижу. Знаете, Пэт Райли придумал такое словосочетание: «болезнь имени меня». Вы читали интервью Алексея? Он не говорит «моя команда». Он всегда говорит только «я-я-я-я-я». Баскетбол — командная игра. А такой подход может быть только в индивидуальном виде спорта, например в теннисе. Не знаю, почему он перестал расти как игрок, я же не могу прочитать его мысли. Знаю одно: у специалистов, которых вы имеете в виду, и у меня как у его бывшего тренера одинаковое мнение: Алексей Саврасенко перестал прибавлять в мастерстве.

Честно вам признаюсь: когда приходит успех, или большая победа, или завоеван какой-то титул, всегда поначалу такое ощущение, что это прежде всего моя победа. «Я самый главный человек в этом успехе!» — думаешь ты. А потом немножко поразмыслишь и понимаешь, что ты просто часть команды. Добились успеха мы вместе.

Играя в великом клубе, нужно быть готовым отдавать себя по максимуму даже за три минуты. Самое важное здесь – командные результаты, имя клуба. Только по завершении сезона у вас есть право жаловаться, требовать иного отношения или уходить.

Многие баскетболисты думают, что главная задача игрока – выполнять все требования тренера. Они не понимают, что все правила или инструкции – это общие вещи.

Приведу пример. Если вы приближаетесь к кругу по автодороге, правила будут говорить вам остановиться, убедиться, что путь свободен, и ехать дальше. Но, в зависимости от ситуации, вашего опыта вождения и машины, вы можете немного ускориться, безопасно проехать и тем самым избежать ожидания в пробке. Вам следует оценить, какие преимущества вы получите в данной ситуации. В этом – ваша ответственность. Но игроки иногда поступают, как водитель, который подъезжает к кольцу и останавливается, не обращая внимания ни на что. Такие люди вызывают заторы, даже при том, что им некого пропускать, только потому, что следуют правилам. И в этом проблема.

Я никогда не оцениваю решение баскетболиста в зависимости от того, попал мяч в сетку или нет. Мы сбиваем игрока с толку, если выказываем удовлетворение заброшенным мячом в результате плохого прочтения ситуации или неправильного исполнения. Если мы так поступаем, игрок начнет думать, будто единственное, что имеет значение – это набранные очки, а не умение читать ситуацию и реагировать в соответствии с основными правилами нашего восприятия баскетбола. И если так случается, это чудовищная ошибка.

С одной стороны, я знаю, что иногда чересчур требователен, и это может расстроить игроков, потому что кажется, будто меня ничто не может порадовать. С другой стороны, могу дать гарантию, что я стараюсь быть справедливым в оценке их действий на площадке: если они читают ситуацию и реагируют правильно, в соответствии с нашей концепцией, я очень редко заменяю баскетболиста, даже если он совершает два-три хороших броска и промахивается. Кто меня пугает, так это игрок, который бросает потому, что не знает, что делать дальше. В большинстве случаев это приводит к ошибке.

Импровизация – очень важная часть игры. Для игры на нашем уровне нужен определенный уровень креативности. Но он должен сочетаться с уважением к организации и товарищам по команде. Быть креативным – значит делать что-то, что могут понять одноклубники. Иначе ты будешь выглядеть сумасшедшим. Это, пожалуй, лучший способ понять предел. Импровизация хороша до тех пор, пока она приносит пользу команде.

Баскетболистам, особенно молодым и тем, кто вырос с привычкой получать похвалу за каждое небольшое улучшение, может быть сложно играть в моей системе, и они могут быть расстроены фактом, что для меня они никогда не будут достаточно хороши. Но с этим я ничего не могу поделать. Не могу заставить себя быть добреньким. Предпочитаю быть таким, какой я есть.

Меня часто спрашивают о русском менталитете. О том, мешает ли он мне в работе. Обобщать не хочу, я вообще редко берусь за обобщения. Но те русские, которые мне повстречались, – самоотверженные игроки, готовые следовать самым строгим инструкциям и работать на площадке по 5–6 часов. Но у них чуть меньше, чем у американцев и западноевропейцев, развита игровая раскованность, способность к талантливым экспромтам, к нестандартным ходам. К тому, чтобы отступать от правил под свою ответственность. Не знаю, может, это как-то связано с укладом жизни страны на протяжении последней сотни лет или с установками в системе образования. Повторюсь: я не готов пока к обобщениям. Но такая проблема есть.

Страх перед поражением – это одно из условий победы. Это я точно знаю. Все чувства в такой ситуации обострены, все органы работают на 100%. Правда, этого страха не должно быть слишком много, иначе он не тонизирует, а парализует.

Всегда нужно немного чувствовать этот страх. Потому что если его нет, ты перестаешь уважать соперника. Начинаешь слишком высоко себя оценивать. И у тренера тоже должен быть страх проиграть. Но главное, нужно очень тонко чувствовать и понимать: когда команда слишком боится, а когда слишком уверена в себе. Я, как и любой человек, конечно, всегда переживаю поражения. Но мои вечер и ночь после неудачного матча ничем не отличаются от вечера и ночи после победы. Я прихожу домой, ужинаю с семьей, смотрю видеозапись игры. И вне зависимости от того, выиграли мы или проиграли, хорошо сплю. Но вот проснуться после поражения почему-то сложно…

Не надо думать, что у опытных игроков или тренеров такого страха не бывает. Наоборот: когда ты достиг многого, ты боишься упасть ниже своего уровня. Я думаю, Мохаммед Али в расцвете своей карьеры боялся пропустить прямой в челюсть больше, чем в начале. Потому что в начале ему было нечего терять. У меня этот страх проиграть сохранился. Иногда я его даже физически ощущаю. Знаете, когда немного сбивается дыхание или сводит живот. И это очень хорошо.

Самоконтроль, умение сохранять голову холодной – очень странная штука. В тренерской работе у меня это свойство появилось. То ли я его сам в себе выработал, то ли с возрастом пришло – даже не знаю. Я почти не теряю самообладания во время важных матчей, смотрю их как бы по телевизору. Но вот что удивительно: во всем остальном у меня этого как не было, так и нет. Играя в баскетбол, я плохо ладил со своими нервами. То же самое происходит сейчас, когда играю в теннис. Каждую неделю мы выходим на корт с Юрием Юрковым, менеджером ЦСКА. Мы более-менее одного уровня. Но если я не беру сет с перевесом в несколько очков, если мы входим в тай-брейк – я проигрываю.

В так называемых «простых» играх я более слабый тренер, чем в топ-матчах. Это не самокритика, я могу пояснить. В таких матчах я становлюсь менее толерантным к ошибкам команды, чаще впадаю в бешенство и, соответственно, теряю концентрацию. Следовательно, я вижу меньше, хуже анализирую и работаю в таких матчах чуть слабее. Потому-то «простые» игры я не люблю.

Быть тренером за неделю до «Финала четырех» или накануне других больших турниров – сплошное удовольствие. Вопрос мотивирования игроков отпадает напрочь. Концентрация каждого, даже какого-нибудь юнца с дальнего конца скамейки запасных – 100%.

Я рад, когда меня зовут вести тренерские семинары или просят провести открытую тренировку. Я с готовностью отдаю те знания, которыми обладаю, потому что это полезно для баскетбола в целом – и потому, что мне тоже кто-то когда-то помогал.

У меня столько усилий уходит на то, чтобы постоянно узнавать что-то новое и проверять мои знания, что я, пожалуй, оставлю лавры изобретателя кому-то другому. Не измышляю ничего, не использую воображение — возможно, это моя слабость. Стараюсь все сделать как можно проще.

Не могу сказать, что мне здорово удается справляться с поражениями. Мне везло: я всегда работал с командами, которые редко проигрывали. Каждая неудача болезненна. Но, если то, что мы запланировали в отношении прочтения игры, оборонительной стратегии и построения нападения, оказалось неправильным, я считаю это личным поражением. Чувствую, что не сумел помочь игрокам показать все, на что они способны. Я, и правда, частенько бываю недоволен баскетболистами после проигрышей, но в таких случаях я, скорее, гораздо более разочарован в самом себе. И потому на следующих тренировках мы стараемся придумать что-то, что помогло бы нам исправить совершенные ошибки.

Самое важное после поражения – не опустить руки. Мы не можем считать себя непобедимой командой, и не можем ждать, что победим в каждом матче. Периодически необходимо терпеть поражения просто для того, чтобы не терять чувство реальности.

Я почти никогда не использую выражение «плохой день». В школе, когда я учил латынь, меня поразила цитата известного римского поэта: «Ты несешь ответственность за создание собственного будущего». Мы привыкли считать, что судьба играет определяющую роль в нашей жизни. Верю в то, что судьба, удача или неудача может повлиять на жизнь. Никто не знает будущего, никто не знает, почему мы болеем, выживаем или умираем. Но нужно быть готовым ограничить влияние судьбы, как только у вас есть малейшая возможность – например, в своей работе. Нужно стараться делать все как можно лучше. Никто не может предсказать, где и когда тот или иной игрок получит травму, но можно сделать что-то, чтобы избежать повреждения. То же относится и к понятию «плохой день». У вас может быть плохой процент попаданий, но для этого всегда есть причины, например, плохая игра в пас, плохая реализация или плохой настрой. Даже если все валится из рук, можно сосредоточиться на простых вещах, которые помогут вам преодолеть «плохой день» и попытаться найти способ добиться победы. Это одна из самых интересных вещей для команды – постараться найти способ обойти «плохой день», не принимая судьбу или неудачу покорно, не ища никаких оправданий.

При совместном просмотре записи матча я могу быть очень жестким, указывая на ошибки, особенно если причиной их стала наша небрежность. В то же время я придаю значение и уверенности игроков. Стараюсь показать, что мы можем улучшить, дабы приобрести больше уверенности друг в друге. Это грамотный путь выделения ошибок. Думаю, что баскетболисты ценят это, потому что это не всегда их ответственность, но наша ответственность как коллектива. Честно признаю, что я гораздо более суров, когда у нас все идет хорошо – после победы, чем после поражения. После проигрыша я знаю, что мы особенно уязвимы. И что мне не нужно усугублять стресс, проявляя слишком большую агрессию.

Сказать по правде, у меня нет особого секрета, как выдерживать давление. Один из факторов, помогающих мне, в том, что я давлю на себя больше, чем на кого бы то ни было. Я требую от себя делать свою работу наилучшим способом. Таким образом, я проявляю уважение к себе и людям, которые работают со мной.

Честно говоря, в этом состоит и плохая черта моего характера. Если по какой-то причине я думаю, что не делаю работу правильно или наилучшим образом, становлюсь нервным. В такие моменты тяжело находиться со мной рядом. Даже моей жене. Я замыкаюсь. Перестаю разговаривать. И это я пытаюсь исправить на протяжении многих лет.

Стараюсь принять поражение, если сделал все возможное для подготовки к игре. Могу постараться и смириться с критикой. Иногда это становится сложно, особенно если чувствуешь, что толкователи фокусируются в основном на том, что получилось не так, забывая о хорошем даже после поражения.

Умение выстаивать под давлением сильно зависит от отношения к себе. Правильное отношение – подталкивать себя к тому, чтобы делать все наилучшим образом. Противоположное – жалеть себя и находить оправдания для всего. «Я не сделал то-то, потому что устал… Мы проиграли из-за арбитров… Я не проснулся в 7.30, чтобы отвести сына в школу, потому что это может сделать жена…» Дать рациональное объяснение легко.

Если вы используете правильный настрой, это поможет стать более ответственным по отношению к себе и принять больше давления. Уверен, что у вас больше ответственности, если вы хороши в чем-то. Если не так хороши, от вас не ждут блестящих результатов.

Один из друзей научил меня тому, что внимание и умение концентрироваться – очень ограниченные ресурсы. Поэтому стараюсь не перегружать себя слишком многим по ходу сезона. Если пытаешься сконцентрироваться на многом одновременно, не хватает внимания. Это – один из главных моментов, о которых нужно помнить. В то же время, чрезвычайно полезно переключиться с баскетбола на что-то другое. Это поможет избавиться от вредной привычки целый день думать о работе. Баскетбол – важная часть нашей жизни, но она не должна стать единственной.

К чему в Москве сложнее всего привыкнуть? Удивлю, наверное: к тому, что здесь нет мест, в которые можно заглянуть на минутку, взять у стойки кофе, перекинуться парой слов с барменом, бросить на стойку пару монет и убежать по своим делам. Все время нужно звать devushka, ждать меню и так далее. Это сущая мелочь, в принципе. Но для нас, итальянцев, это почему-то важно.

Я все время испытываю затруднения, когда меня спрашивают про Россию. Все-таки я живу в Москве, а не в России. Если про Нью-Йорк говорят, что это не Америка, то Москва имеет к России примерно такое же отношение. Это космополитичный мегаполис, в котором происходят удивительные социокультурные процессы. Мне интересно за ними наблюдать. Но я понимаю, что русские в Ростове не такие, как русские в Москве. А русских из Ростова я пока знаю плохо.

Я вообще не азартный человек. Никогда не играл в казино — чувствую себя там неуютно. Не знаю почему… Может быть, потому что там много нетрезвых людей…

Я высокого мнения о «Химках», УНИКСе, «Спартаке» и других клубах. Но если ты был в ЦСКА – это на всю жизнь.

При написании материала использовались тексты Этторе Мессины в блоге на Sports.ru, а также его интервью «Спорт-Экспрессу», «Прессболу» и газете «Спорт день за днем».