Профессор от «Динамо» до «Динамо». Литературная биография Гаджи Гаджиева. Главы из книги

Эта книга, вероятно, не поступит в продажу, поскольку вышла тиражом в 500 экземпляров и рассматривалась изначально в качестве корпоративного атрибута, предназначенного в подарок официальным лицам и почетным гостям, посетившим празднование 80-летнего юбилея Гаджи Муслимовича Гаджиева в Махачкале - Николаю Толстых, Юрию Семину, Валерию Газзаеву, Станиславу Черчесову, другим знаменитостям. Есть надежда, что книгу, в какой-то мере ставшую альтернативой довольно скучно написанной москвичом Павлом Алешиным версии «Простая сложная игра», переиздадут. Те, кому интересна тема, могут обратиться в пресс-службу футбольного клуба «Динамо» (Махачкала). Возможно, таким способом вам удастся приобрести это богато иллюстрированное издание.

Планирую записать аудиоверсию книги, продвигать ее текст на ЛитРес и прочих литературных сайтах. Пока что ограничусь публикацией нескольких глав, где описывается основной период работы именитого тренера в махачкалинском «Анжи». И жду читательских откликов.

Автор, пресс-атташе «Динамо» (Махачкала), июль - декабрь 2002 года.

Глава 10. Без Гаджи нет «Анжи»

Путь через тернии к звездам учит лучше, чем прожитые под звучание фанфар ангажементы. От успеха вы­растают за спиной крылья, зато неудачи могут наделять стойкостью и непреклонной волей. В этом смысле у игроков и тренера общая судьба. Тренер с командой созависимы. В облике футбольного ансамбля как в зер­кале отражается человеческая сущность руководителя у его кормила. Манера игры, вся турнирная стратегия, возносящий на вершину или ставящий подножку промысел неба – не что иное, как передача кармы того, кто стоит за дирижерским пультом. Пусть ты пока не главный, а помощник, и на­ходишься как бы за декорацией, все равно команда, где работаешь, в чем-то становится изображением тебя самого.

У лидеров особое предназначение и бремя. Для Гаджи Гаджиева настал час всю ответственность началь­ника принять на свои плечи. Его ждали дома в Махачкале. Ждали и надеялись на чудо. Точнее, верили в него, ибо обозначилась самая трудноприобретаемая компонента прогресса – тренер с международным опы­том, зо­ло­тым лавром Олимпиады, специалист с широчайшими знаниями. Он еще не волшебник, однако, в его руке невидимый жезл, взмах которого означает – больше не будет по-прежнему.

Вспомним: после Второй мировой войны Нидерланды - скромная по достатку патриархальная страна, где футбол почти от­сутствовал как социальный пласт. Но вот пришли шестидесятые, на горизонте появились Ри­нус Михелс и Йохан Круифф, соответственно ставшие великим тренером и маэстро мяча. Материя ожила, ее глубины раскрылись, на свет вышла целая плеяда, благодаря которой возникло понятие тотального фут­бола. Мир открыл для себя клубы «Фейеноорд» и «Аякс», победившие в еврокубках, сборную Голландии, за ее не­утомимость в прессинге в сочетании с цветом формы названную «заводной апельсин». Одновременно с сек­суальной революцией, означающей слом прежних устоев в обществе, произошла революция футбольная, в свою очередь коренным образом изменившая облик этой страны. Важен первый шаг. И он был сделан.

«Все упирается в тренера», - не слишком изящно выразился по теме Эдуард Малофеев. На него в Махачкале тоже возлагались надежды. Малофеевский же феномен в клубе «Анжи» проявлялся зачастую совсем не так, как хотелось окружению. Эдуард Васильевич, положим, рассказывал притчу об одиннадцати павианах вы­скочивших загрызть жертв. Его установки сопрово­жда­лись танцами, исполнением частушек. Такой способ зарядить на борьбу еще встречал долю понимания в «Динамо» (Минск), с кото­рым Малофеев однажды выиг­рал чемпионат СССР. В Дагестане сей «цирк с конями» вызывал в лучшем слу­чае недоумение.

- Он так увлекался, что порой забывал объявить состав. Принес книгу «Жизнь великих людей», цитировал ее. Потом читал нам стихи. Пора выходить на поле, спрашиваем, - «Васильич, а кто играет?». И Малофеев спо­хватывался, - рассказывает Будун Будунов. На одном выезде вовсе произошла оказия: вместо того, чтобы ехать с командой на стадион, тре­нер удалился в парк и всю игру там просидел, потягивая пиво, закусывая шашлыком.

Команда в сезоне 1999 года.

Гаджиев заступил на руководящую должность в «Анжи» в январе 1999 года, вернувшись в Дагестан совсем в не радужное время. Неблагоприятной была общая обстановка в республике. В девяностые годы, казалось, наступил апокалипсис. Разрушались привыч­ные связи и, прежде всего, между людьми. Махачкала, город из­начально такой же многообразный этнически и культурно, как и Баку, теряла свои краски, погружаясь во мрак. Жители покидали родные места, потому что не было ни нормальной работы, ни чувства безопасности. Им взамен приходили другие. Беспощадно вторгаясь в городское пространство, захватывая его кварталами, без всякой системы они возводили то, что называется самостроем. Шла борьба за дома, квартиры, каждый участок. Законы рынка стали законами вол­чьими. Тишину в ночи разрывал автоматный стрекот с нагорной части Махачкалы, где возникли целые фа­велы.

Проявлялась близость очага военных действий, повлекших вторжение из Чечни боевиков-экстремистов в Новолакский район. Единственной отдушиной в этих трудных условиях жизни был футбол. В республике по-прежнему безумно любили его. С возникновением «Анжи» разыгрывались в Махачкале дерби, поначалу про­ходившие с переменным успехом. Точно на матчах «Бенфика» - «Спортинг» или «Рома» - «Ла­цио» в такие дни трибуны махачкалинского «Динамо» собирали многочисленных зрителей: разделившись на лагери сто­ронников той и другой команды, публика сообразно клубным предпочтениям занимала сек­торы на противо­положных сторонах «амфитеатра». Если звучал вопрос - зачем держать в Махачкале два футбольных клуба, то его задавшему человеку эмоционально возражали, в свою очередь, спрашивая, - «Для чего в Мадриде пять футбольных клубов?! И зачем в Стамбуле их десять?!». Материально в «Анжи» было лучше, чем в «Ди­намо»; там с завистью посматривали на земляков в зеленых майках. Градус эмоций местного дерби никогда не осты­вал. До драк не доходило, а вот поспорить, потолкаться, это - пожалуйста. Приветствовалась хитрость ради победы. Динамовский защитник Арсен Акаев в одном эпизоде, набрав скорость, двинулся с мячом к центру поля. Его преследовал форвард «Анжи» Ибрагим Гасанбеков. Когда сблизились, Акаев вдруг свалился якобы от подножки. Тренер «Динамо» с бровки прокричал Гасанбекову что-то резкое. Нападающий не ос­тался в долгу, вспылил, за­велся. Верно, на это и рассчитывалось, потому что судья быстро прекратил перепалку, уда­лив Ибрагима с поля. «Динамо» тогда выиграло 1:0 за счет гола Александра Вершинина.

Арсен Акаев не ждал, что его карьера футболиста продолжится на уровне куда более серьезном, чем второй дивизион, где застряло «Динамо». Другой махачкалинский клуб подтянулся наверх, все взгляды в рес­публике теперь были направлены на него. Подрабатывая торговлей меховыми изделиями, вдали от дома Ар­сен полу­чил от мамы телеграмму, в которой сообщалось, что его вызывают на просмотр в «Анжи». Игрок даже опе­шил, ведь ему уже 28, скоро заканчивать с футболом, а тут им интересуется сам Гаджиев, чье имя витало у всех на устах, хотя Гаджи Муслимович постоянно жил в Москве, а не в Дагестане. На стадионе в Махачкале встретилась удивительная картина – одновременно проделывали упражнения не менее полусотни человек в легкой экипировке, несмотря на стужу января и порывистость ветра. Все они боролись за право по­ехать на первый сбор «Анжи» в Турцию.

Времени было в обрез. Кандидатов помог подтянуть в клуб давний товарищ Гаджиева Владимир Сальков, чин из Российского футбольного союза. Иначе тренеру пришлось бы туго – большинство из прежнего состава его не устраивало, а набирать новых оказалось бы негде, тем более, когда до старта чемпионата счи­танные недели. Всех присланных игроков наблюдали вживую, а не на видео. Сальков перелопатил громадную базу, составляя списки потенциальных «рекрутов», в том числе, из ближнего зарубежья, выполняя за день десятки звонков в разные города. Гаджиев, однако, не был бы самим собой, не строя расчет на том, чтобы в футболе честь Махачкалы защищала народная команда. Такая, где тон задавали бы коренные дагестанцы с их горячей кровью, страстью в глазах. Чтобы в форме «Анжи» за каждый мяч в игре бились «ребята с нашего двора» - сыновья, братья, мужья, отцы тех, кто заполняет трибуны. Когда возникает подобное единение и на основе кровного родства игроки и зрители стоят как бы плечом к плечу против соперников, то, даже уступая кому-то в классе, ты способен побеждать. Пожилая мама Арсена Акаева не посещала стадион, но в часы мат­чей, на­ходясь специально рядом со спортсооружением, слушала рев болельщиков и молилась за успех команды.

Арсен Акаев в единоборстве с игроком ЦСКА.

Без мотивации от Гаджиева, скорее всего, не прозвучали бы громко имена Руслана Агаларова, Нар­вика Сирхаева, Будуна Будунова, Мурада Рамазанова и других заслуживших в «Анжи» известность. В девяно­стые годы, не видя перспектив в футболе, покидали его те, кому дарование вполне позволяло вырасти в хо­рошего игрока и тренера. Надо было добывать хлеб для семей, а тогдашний футбол в России не мог про­кормить спортсмена, если он стартовал с низшей турнирной ступени. Ранее в нашем повество­вании может показаться натянутой смысловая параллель с Нидерландами, которые вытащил из футбольного небытия Ри­нус Михелс. Дескать, все различается в этих примерах – масштаб, культурная среда, разные прочие обстоятельства. А все-таки совпадение – в презентации через спорт, демонстрирующий лучшие черты национального характера и сближающий народы. Проект «Анжи» рассматривался как вопрос государствен­ной важности, способ поддер­жать марку Дагестана в Российской Федерации. По возвращении в Махачкалу, Гаджи Гаджиева незамедли­тельно позвали на аудиенцию у председателя Правительства республики Хизри Шихсаидова, ставшего пре­зидентом клуба. Отдельная тема - концепция «все в обороне, все в атаке», изобретенная голландцами. К ней стре­мились, но далеко не всегда получалось интерпретировать. «Анжи» и раньше играл темпераментно, в бы­ст­ром темпе. Команде не хватало системы, а в чем-то и работоспособно­сти. В этих вещах теперь ощущалась школа Гаджиева, кто действительно сумел перевернуть жизнь многих футболистов и не смотрел на возраст игрока, если видел в нем божью искру.

«Чем ты хуже?» - убеждал прибывших на просмотр ассистент «главного» Александр Решетняк. Владимир Сальков, напротив, показывал скептическое отношение, - «В команде только один настоящий футболист». Заявление подразумевало капитана юношеской сборной Гаджи Баматова. Удел прочих кандидатов - до­казы­вая состоятельность, на тренировках и в играх превратиться в ломовых лошадей: бежать вперед, на­зад, попе­рек, бороться, втыкаться, выгрызать. Кому-то давали второй шанс. На сборах уступили торпедовцам Кутаиси, и один помощник Гаджиева, в свое время прослывший «королем воздуха» Александр Маркаров раздражался, видя постоянные промахи вверху Элвира Рахимича. Босниец выглядел рыхловатым, от его услуг хотели было отказаться, но главный тренер, в конце концов, решил его оставить. И не прогадал. Работа продолжалась. К обойме подключились московские динамовцы Андрей Гордеев, Валерий Лихобабенко, прибыл из «Шахтера» (Донецк) Сергей Яскович. Все они укрепили оборону. А дальше все в обычном порядке – просмотры, теория, индивидуальные беседы.

Над линией защиты трудились, не покладая рук: у кавказских команд она потенциально слабое звено. Хотя на выезде не выставляли «автобус», тогда не существовало такого понятия. В этом плане правило Гаджиева, - «Штрафная площадь - ваш дом. Когда в дом проник вор, вы обязаны поступать соответственно. В пределах правил, но всегда жестко – блокируй удар, создай помеху, двинь соперника в корпус, вытолкай прочь. Ни в коем случае не от­ворачивайся от мяча. Отвернулся – штраф. Забили гол из-за твоей ошибки – положи на стол пятьсот условных единиц». Два защитника в центре, два по краям – мобильное построение: и обороняться удавалось, и контратаками так щипать, что от противников порой оставался один скелет.

Александр Жидков в составе «Нефтчи» прерывает рейд торпедовца Николая Васильева.

Видя усердие футболиста, Гаджи Гаджиев многое ему прощал. Но оставался непреклонным, если нарушали дисциплину, тем более, на его глазах. Как-то глубокой ночью команда прилетела на матч в Томск. Несмотря на поздний час, решили поужинать, и тут обнаружилось отсутствие вратаря Александра Жидкова, известного по выступлениям за «Нефтчи» (Баку), и защитника Дениса Переменина. Поднявшись к ним в номер, главный застал обоих игроков в состоянии навеселе, рядом - ополовиненная бутылка с коньяком. Тут же последовал приказ собирать вещи и отправляться на все четыре стороны. Виновные упрашивали оставить их в гостинице до утра. Ничего не вышло. Тренер твердо повторил, - «Идите куда хотите». Правда, месяца через полтора-два обоих вернули в команду, но это произошло не потому, что Гаджи Муслимович поступился принципами, а из-за кадровых неурядиц. После отъезда вратаря, македонца Лазо Липоски, кого не устроила зарплата в ты­сячу долларов, на этой позиции остался один травмированный Сергей Армишев, его в «рамке» подменял Ар­сен Акаев. Между тем, задача на сезон не менялась. Гаджиев торжественно обе­щал Хизри Шихсаидову бо­роться за выход в элитный дивизион. На Кавказе не принято бросаться словами. И не важно, что у клуба то­гда был весьма скромный бюджет. Замахнулся – бей!

Скорее всего, еще в дебютном сезоне этого тренера в махачкалинской команде, вошла в обиход по­говорка «Без Гаджи нет «Анжи», звучавшая абсолютно серьезно при ее шутливом тоне. Год назад балансиро­вали на грани вылета во вторую лигу, а сейчас уже наверху в первом дивизионе. Серии – 11 матчей без поражений, 6 выигрышей кряду. С «Амкаром» (Пермь), со «Спартаком» (Нальчик) вышло по 5:0, с «Торпедо-Викторией» (Нижний Новгород) – 3:0, с «Балтикой (Калининград) – 2:0, с «Ла­дой» (Тольятти) – 3:1. Впечатляющее на­ступление! А ведь пришлось пережить очень тяжелый момент. Произошедшее в июле 1999 года несчастье только еще больше сплотило коллектив.

Глава 11. Неправда, друг не умирает…

Ибрагим Гасанбеков забивал мячи фантастически часто. Голы в футболе были для него определяющим способом самовыражения. Этому невозможно научить и никто до команды мастеров не шлифовал его навык, столь оцененный зрителями и партнерами. С неумолимостью напирающего всеми гусеницами танка он в игре шел на ворота по прямой, и в зоне «Юг», где соперники еще относительно слабые, перед ним рассыпались в стороны, опасаясь встать на пути. Служа в армии, Гасанбеков оброс мышцами, добавил физической мощи, и в роли форварда действительно мог испугать кого угодно. При нем были козыри – отчасти обуслов­лен­ный большим размером ноги катапультный удар, который сквозь перчатки прожигал ладони вратарям, от его бега с мячом дрожала земля, и безо всяких изысков техники, шуруя на замахах, он обводил соперников пачками. На «втором этаже» превращался в самолет-штурмовик, владеющий небесами над полем битвы. По характеру слишком шумный, чересчур заводной, воплощая в себе идеал фут­болиста на Кавказе, Ибрагим щедро да­рил зрелище, которое всегда притягивает магнитом.

Ибрагим Гасанбеков - прирожденный бомбардир.

Агрессивный форвард в составе – мечта любого тренера. Тем более, если по впечатлению удались бы ему и с завязанными глазами голевые «дубли», «хет-трики», даже - «покеры». Было дело, Ибрагим Гасанбеков от­правил в ворота шесть мячей за игру. Как он проявил бы себя на высшем уровне и почему столь мало, всего два матча, провел за национальную команду Азербайджана, которую выбрал сам? В первой российской лиге нападающий освоился, невзирая на травму и персональных сторожей, неотступно его преследовавших. «Тор­педо-ЗИЛ» с Борисом Игнатьевым у штурвала – барьер не из легких, правда, к середине того самого лета зубы у «Анжи» выросли. Махачкалинцы очень хотели обыграть москвичей у себя дома. Встреча выдалась упорная, нули на табло держались долго. Прихрамывая, капитан команды Гасанбеков отвечал упрямо и сер­дито, - «Забью, то­гда и ме­няйте». В конце концов, в своей манере про­тащив защитника на спине, занес его вместе с мячом в сетку. Победа 1:0. Матч, увы, ока­жется для Ибрагима последним.

Завершив домашнюю игру, ночевали всей командой в гостинице «Приморская»: только следующим утром Гаджи Гаджиев разрешал футболистам до вечера отлучиться. Обычно Ибрагим долго спал, а тут проснулся раньше остальных, начал будить товарищей, звать их пойти на море, которое отсюда в нескольких десятках метров. Занимался солнечный, обжигающе жаркий день, каким он почти всегда бывает в на­чале июля на по­бережье Каспия. Но никто не составил Ибрагиму компанию, допоздна смотрели кино на видеомагнитофоне, а теперь не могли оторвать головы от подушек. Гасанбеков куда-то спешил. В полудреме попрощались с ним и больше не увидели его живым.

Что там произошло не выяснить в точности. Ехал по улице Гагарина в центре Махачкалы и, вероятно, уснул за рулем, что привело к столкновению со встречным «Камазом». Гасанбеков любил большие скорости, даже в черте города не сбрасывал их. Автодорожное движение в столице Дагестана вообще тема не для слабонерв­ных. Доставленная после аварии легковушка бомбардира покоилась на стоянке. Крышу его «Жигулей» пол­ностью сорвало ударом грузовика, место водителя было сплюснуто до днища. Страшную новость команде объявил Александр Решетняк. Все вместе направились в больницу, где находился погибший. Ар­сен Акаев вспоми­нает: слезы текли ручьем, когда он бежал вверх по лестнице, спеша увидеть тело своего друга и зем­ляка. Бу­дунову поручили отвезти на похороны жену Ибрагима. По пути в Хасавюрт, где форварда пре­дали земле, Будун не сообщил правды. Женщина поняла, что осталась вдовой, лишь уви­дев толпу пе­ред их домом с настежь раскрытыми воротами.

В соцсетях есть фотография: команда «Анжи» в полном составе на фоне портрета Ибрагима Га­санбекова с траурной полосой, размещенного на фасаде административного здания стадиона «Динамо». Все подчеркнуто серьезные, стоят монолитом, кто-то обнял другого за плечи или приложил в горестном жесте руку к глазам. Только что побежден смоленский «Кристалл». За секунды до окончания матча переломный гол забил Нарвик Сирхаев, кому была отдана повязка капитана. Пока несли мяч на центр, зрители скандировали имя не сейчас отличившегося игрока, а снайпера-легенды, кто в последнем своем сезоне успел добавить для «Анжи» шесть голов. Еще одно изображение Гасанбекова, изготовленное болельщиками, располагалось на трибуне. К нему уст­ремились, отмечая успех, всей командой, словно душа нападающего, выступавшего в майке под 11-м но­мером, продолжала парить над домашней ареной и могла разделить с товарищами радость победы. Несколько дней подряд, встав рано утром, садились в клубный автобус, чтобы за девяносто километров от Махачкалы посетить могилу вожака, над которой клялись никогда его не забывать.

«Неправда, друг не умирает, лишь рядом быть перестает…». Ровно за год до гибели Ибрагима ушел из жизни его закадычный приятель, футболист Кафар Кафаров. Покинув «Анжи», на первенстве республики тот после прыжка приземлился на спину. Чем-то напоминающий бой гладиаторов футбол таит опасность в себе. На первый взгляд, ничего особенного не произошло – рухнул, поднялся, играешь дальше. Как вдруг внутри на­растает волной боль, ужасный спазм, и тогда может спасти только неотложная помощь врачей. Не­удачное падение Кафара вызвало ушиб почек и легких с развившимся внутренним кровотечением. Он не тот­час обра­тился к медикам, надеясь на молодой и крепкий организм спортсмена, упустил время и потом не вы­караб­кался. В футболе всегда есть место романтике, но и скорби в нем никак не меньше.

Глава 12. Стабильным составом мимо «бронзы»

«Анжи» финишировал чемпионом в сезоне-1999, обойдя ближайших преследователей – «Факел» (Во­ронеж) и «Сокол» (Саратов). Следовательно, приоритеты в селекции и подготовке команды рас­ставлены были верно. Дальнейшие выступления уже в Премьер-лиге подтвердили, что Гаджи Гаджиевым выбран правильный путь. Впрочем, существует аспект, который не обойти стороной. Тема неизбежно встанет в пол­ный рост, как ни избегай ее. Пребывает она в плоскости межличностных отношений.

Тренер отвечает решительно за все. И его квалификация, объем знаний, еще не гарантируют нормальной взаимосвязи с игроками, прессой, органами власти. Он может превосходить степенью известности такого-то коллегу, однако в должной мере, вполне вероятно, не заменит его там, где последний зарекомендовал себя наилучшим образом. Пример? Назовем «Карпаты» из Львова, ворвавшиеся в элитную лигу советского фут­бола в начале 1970-х годов. Все их тогдашние успехи связаны с именем Эрнеста Юста. Венгр из Закарпатья, этот человек в свое время совсем не прославился как футболист, но его хорошо знали на Западной Украине и в качестве руководителя команды выручали обширные знакомства. Во Львове Юст был на сто процентов своим. На смену в «Карпатах» пришел гораздо более знаменитый Валентин Бубукин, и реакция от­торжения наступила незамедлительно. Не понимавший менталитета в Галиции, тот при собственном статусе скоро по­чувствовал – ему не рады, его числят пришельцем, без кого можно обойтись. А возьмем ис­торию в киевском «Динамо». До Лобановского в этом клубе работали топ-специалисты Виктор Маслов и Александр Се­ви­дов. Оба слетели с должности после первой же серьезной неудачи. То, что потом прощали коренному ки­евлянину Валерию Лобановскому, стало основанием, чтобы отправить в отставку мо­сквичей, видимо, не полностью вписавшихся в местный уклад. Украина есть Украина, чиркнешь спичкой и вспыхнет. Так было всегда, а не только в современную эпоху. По всем параметрам надо отвечать внешним условиям, если речь, собственно, о миссии тренера в футболе. В этом смысле Гаджи Гаджиев изна­чально ви­делся как идеальный фигурант для Махачкалы.

Бытует поговорка, - «Мужчина должен быть свиреп». То есть, ему непозволительно становиться во всех си­туациях участливым, чутким, сдержанным. Иначе его ждет доля аутсайдера. Тренеру же, в пер­вую очередь, надлежит требовательность. И Ринус Михелс, и преемник в сборной Голландии Эрнст Хаппель «шлифо­вали» так, что пыль вилась столбом. Они подчас не скрывали презрения к подчиненным. А результат? Загляните в справочники – узнаете. Но там граждане Нидерландов, законопослушные и, что греха таить, временами по­корные диктату; это показала немецкая оккупация во Второй мировой. Вот у Гаджи Гад­жиева – парни с ха­рактером, не сломаешь о колено. Мыслящий отвлеченными стандартами начальник здесь рискует перегнуть, если не знает методов воздействия в конкретной обстановке, которые лично ему по­зволительно применять. И вызовет лишь эффект прямо противоположный задуман­ному.

Мэтр Гаджиев и ученик Будунов.

После матча дома с московским «Торпедо» (0:0) Гаджиев заявил на пресс-конференции, - «Самое большое впе­чатление у меня от игры Будунова - он за тридцать минут всего четыре раза коснулся мяча и четыре раза его потерял. Естественно, я его вынужден был заменить. За несколько часов до игры вместо того, чтобы го­то­виться к ней, он, как какая-нибудь звезда Зимбабве, рассевшись в кресле, давал интервью телевизионщи­кам». Другому тренеру на месте Гаджи Муслимовича за схожее высказывание не поздоровилось бы в Махачкале. Не скрывая раздражения, Будун говорил, - реплики подобного рода готов прощать лишь самым близким лю­дям. Через годы, вспоминая тот самый «Анжи», он произнесет, - «Сильный собирает вокруг себя сильных. Я молчал при Гаджиеве, заглушал свое «я», потому что знал - это для пользы дела». С кем-то на сборах в Чехии играли товарищескую встречу. Будуну все не удавался прием мяча. Посоветовали отладить этот элемент у стены. Следующим утром часов с семи нападающий ожесточенно колотил мячом, ловя на ногу отскок. Да­вясь от смеха, Гаджиев пояснил – не надо истолковывать буквально. А футболист воспринимал каждое слово тренера как сигнал, чтобы расти над собой.

Пристальное внимание к деталям неизменно отличает Гаджи Гаджиева. Его тренировки в «Анжи» длились и по два с половиной часа, прерываясь ради дополнительных разъяснений. Учитель стремился ис­коренить в учениках посыл даже на мелкие ошибки. Множество приемов бралось из советской школы. Он повторял – основное средство воспитания мастера, формирования исполнителя, команды, именно в тренировочной ра­боте, планирование которой зависит от игры. Чтобы развить физическую выносливость, практикова­лась, до­пустим, «горка» - бежали 150-200 метров вверх по дороге с кру­тым уклоном. Постоянно шли уроки на песке, где затруднительно передвигаться. Занимались на тренажерах, дающих нагрузку разным группам мышц, так проходили в зале по три-четыре круга. И, конечно, тактика. Об акценте на оборону гово­рилось. Не согла­симся, будто мало красоты в заслонах на футболь­ном поле. Разве продуман­ные защитные построения, от ко­торых меркнут все чужие попытки атаковать - не повод для похвалы? Разбиваясь волнами о гранит па­рапета, бурное море откатывается прочь от берега. То же и в футболе. Играть близко к соперникам, не давать им сво­боды! «Анжи» был колючим, любому противнику очень неприятным. Хавбеки, в том числе, левый крайний Нарвик Сирхаев, при необходимости садились глубоко в защиту, делая это син­хронно, не пу­таясь один у дру­гого под ногами. А ведь им требовалось быстро перестраи­ваться, чтобы отрабатывать в пе­редней линии. Есть ли исчерпывающие объяснения, почему команда становится способной на такую ин­тен­сивную игру? О фут­боле Гаджиев может рассуждать часами без устали, но все равно до пол­ной истины не добраться, суть до конца не раскрыть. И вновь перед глазами образ тренера, не отрывающе­гося от конспектов в электричке по пути из Подмосковья на службу в столицу. С возрастом Гаджи Муслимо­вич еще активнее впитывал про­фес­сиональные знания, чтобы реализовать их практически. Сложные вещи он преподавал так, чтобы его по­ни­мали с полуслова, и никому не становилось бы скучно. Напротив, каждое новое объяснение вызывало ин­те­рес, укрепляя убежденность слушателей в том, что по-иному, с послаблениями, спорт­смену не рассчитывать на хорошее будущее.

Объем теории, которой пользовали в Махачкале футболистов, поначалу был беспрецедентным для клуба из высшего дивизиона. На этом соревновательном уровне азбуку игры все знают от и до, однако Гаджиев, с нее начав, разжевывал азы, пока по его наблюдениям не был, наконец, пройден этап становления команды. Она продолжала в «вышке» поход тем же реестром, что и год назад в первой лиге, не теряя при этом турнирных высот. Выбор первых одиннадцати по именам остался фактически прежним. А был бы толк, прими штаб клуба за основу другую политику? Скажем, предпочтя каких-нибудь не­дорогих легионеров, бразильцев сред­ней руки, кого, тем не менее, не надо усаживать за школьную парту, по­свящая в науку футбола. В «Шахтере» (Донецк), когда его хозяином стал олигарх Ри­нат Ахметов, ориентиро­вались на ино­странцев. Вместо родных для Донбасса фамилий – Акименко, Дыбченко, Кравченко, Юрченко, Ященко, все заполонили скабрезно зву­чащие (откройте справочник) хорваты в придачу с латиносами. От скоростно-силового стиля, который был фирменным знаком «Шахтера», пе­решли к виньеткам в игре. Ничего – зритель принял такую команду. Хотя в Донецке тоже историче­ский традициона­лизм и в быту там мало что светит человеку пришлому, без крепких связей. Но Махачкала все-таки случай особый. Первой лю­бовью, подразумевая куми­ров спорта, идущих к прежде неизведанным горизонтам, здесь могут и должны быть те, кто родился и вырос в республике. И это без оглядки на бюджет. Кроме того, другая по именам ко­манда не была бы тем тренерским продуктом, когда свойства характера наставника и боль­шинства игроков совпадают. Такое родство душ позволило Гаджиеву развивать свою концеп­цию куда более гладко, чем полу­чилось бы в «Анжи» у не­местного менеджера, и если бы в распоряжение поступили иг­роки с другим, не свойственным Дагестану коленко­ром.

Вспышки ярости, гнева, неизбежные и для университетского профессора, абсолютно нормальны у тренера. Футболисты «Анжи» понимали природу поведения – интеллигентный человек с культурной речью внезапно походит на извергающийся вулкан Везувий. Темперамент южанина не спрячешь. Особенно остро реагировал Гаджиев, видя несправедливость, когда со своей половины игрок убегает один на один с вратарем, а судья свистит офсайд. В высшем дивизионе чемпионата России сформировались кластеры противостояния – клубы Москвы, питерский «Зенит», представители юга страны. Раньше основная конкуренция шла по линии Москва – Украина. Политбюро с украинскими ставленниками в Кремле гарантировало киевлянам благоприятный ре­жим в первенстве. Под водительством Лобановского те вось­микратные чемпионы СССР. В проекции на из­вестные ментальные стереотипы «Анжи» мог бы занять место киевского «Динамо». Но лоббистские ресурсы Махачкалы в футболе стремились к нулю в на­чале 2000-х. Все успехи клуба тех лет – прыжок выше головы. К тому же на элитном этаже соревнований ажиотаж из ряда вон выходящий. Губернатору, спонсорам нужны победы любой ценой. Проигрыш чреват скандалом. Травмы замучили, поле попалось как из преисподней, су­дьи не нравятся? Это не оправдание, вернее не отговорка перед большими чинами. Вышел играть – бейся до потери пульса. А тренеры в своей массе что? День и ночь держатся скрюченными от напряжения пальцами за кресло, которое того гляди выскользнет из-под них. Вот нервы и сдают.

Магомед Адиев провел в «Анжи» в общей сложности четыре сезона.

В общем-то, добрый Павел Садырин, еще возглавляя «Рубин» (Казань), на пресс-конференции в Махачкале рас­поясался так, что журналист сделал замечание, – присутствуют женщины, а вы не выбираете выражений, у нас такое не принято! И тогда Садырин, демонстративно покинув зал, через некоторое время высказался, - «Анжи» - типично домашняя команда, на выезде несостоятельная. Приводивший к чемпионству «Зе­нит» из Ле­нинграда, а не из Санкт-Петербурга, и армейцев Москвы в последнем советском сезоне, Павел Фе­дорович, распустив язык, проявил фатальную неосторожность. Все, чего он добился в дан­ном эпизоде - разо­злил да­ге­станских визитеров на 1/8 финала с его ЦСКА. Итог – 3:1 в пользу «Анжи». Два мяча из этих трех забил Ма­гомед Адиев, первым у гостей прочитавший в «Спорт-Экспрессе» садыринские откровения. В тот раз, накрыв мячом цель, Адиев подбежал к скамейке, чтобы вы­палить в адрес армейского «коуча», - «Вы не правы!». Са­дырин умел признавать свои ошибки и публично из­винился. Хватало кипятка при свиданиях с москвичами, чей фокус внимания перемес­тился на юге к махачкалинцам от «Алании», превратившейся в се­редняка. Ко­манду стали побаиваться записные лидеры. Единственным среди клу­бов Москвы очень долго не­приступ­ность от нее сохранял «Спартак», кого посланники Дагестана не побеждали вплоть до 2011 года. «Красно-бе­лые» с бразильцем Робсоном прервали длинную серию «Анжи» дома без поражений, вы­играв 2:0 в сезоне двухты­сячного. По стилю они были неудобными крайне. Между тем, шаг за шагом подобрались футболисты Гаджиева к матчу, который мог принести им бронзовые медали, о чем надо рассказать подроб­нее.

Стимулировать, используя цитаты, тренер считал необходимостью. «По опросу журналистов, в высшем ди­визионе самая слабая пара форвардов – Ранджелович и Будунов», - сердил иг­роков, потряхивая раскрытой га­зетой. – «Что ду­маете?». Самолюбие у тех вскипало бульоном на открытом огне. Усвоив уроки персональ­ного репетитора Александра Маркарова, Будунов начал немало забивать со «второго этажа», а, перебравшись в клуб «Москва», добавил себе в голевой арсенал еще больше разнообразия. На спортарене Восточной улицы с 30-и метров он пальнул так, что вратарь «Рубина» потом долго выпутывал круглого из сетки, а «главный» казанцев Курбан Бердыев на ближайшей тренировке, поставив мяч на точку удара Будуна, всех спрашивал, - «Как отсюда могло залететь?». Непосредственным конкурентом «Анжи» в споре за «бронзу» 2000-го было столичное «Торпедо» с его репертуаром «сами не сыграем и другим не дадим». Вариант, прямо скажем – му­чительный, а для зрителей и подавно. Значение матча, однако, говорило само за себя. Чтобы на него попасть, в Москву из Дагестана потянулись болельщики, конечно, предвкушая праздник. Но вмешались драматиче­ские обстоятельства.

Гаджи Гаджиева не было на этом матче. Стрессы уложили уже немолодого тренера на больничную койку, и руководство командой принял Маркаров. Тут еще как всегда не вовремя случился международный скандал. Захватив самолет Ту-154 рейсом из Махачкалы в столичный аэ­ропорт Внуково с группой под­держки «Анжи» на борту, террорист потребовал лететь в Из­раиль. Заложников вызволили, самолет вернули, а все-таки осадок от инцидента в определенной мере передался футболистам, вы­шедшим на поединок в ноябрьской Москве. Игра, регламент которой не предусматривал дополнитель­ного времени, выдалась одной из самых продолжи­тельных в истории футбола России. Чемпион «Спартак» и «Локомотив» Юрия Семина ушли далеко вперед, «Торпедо» с «Анжи» стояли вровень по очкам – такой была диспозиция накануне. Ничья означала преиму­щество южан по разнице мячей. Было дос­таточно не проиграть автозаводцам, чтобы завоевать медали. С хо­рошо организованной обороной задача виделась вполне реальной, пусть москвичи ринулись нападать и почти каждую их атаку венчал при­цельный удар. При снеге по периметру газона в «Лужниках» Александр Жидков быстро вспотел в одол­женном у хо­зяев свитере, потому что ростовский арбитр Ключни­ков потребовал заме­нить экипи­ровку вратаря «Анжи», черным цветом похожую на футболки прини­мающей стороны. Пластырь на спине голкипера, скрывавший надпись «Торпедо», за матч отошел и болтался. Словно «ус отклеился». Ни­кто не об­ратил внимания на это. Уплотненный дагестанский сектор на фоне полупустого стадиона вскоре ох­ватила радость: контрвы­пад удался, Будунов открыл счет. В свою оче­редь, не уви­дев выле­тев­шего из толчеи мяча, «необязательный» гол огреб Жидков. Торпедовцы про­должали на­сту­пать без выдумки. Не умели те иг­рать по-другому. Вот уже финиш впереди замая­чил, блеснула со­всем близко «бронза», которую так ждали в Махач­кале. Еще немного, и…

Нарвик Сирхаев на поле «Лужников» против московского «Торпедо».

А матч упорно не заканчивался. Прошли три добавленные минуты, потом еще сколько-то. Финального сви­стка все не было. На исходе уже восьмая дополнительная минута, но рефери тянул, отчетливо дожидаясь, как развернутся события. «Торпедо» перешло в последний навал. Тут, наконец, разнеслась пронзительная трель. И это был не сигнал к прекращению игры. Исторгнутый свистком судьи резкий звук означал назначение пе­нальти.

Российский футбол отмечен множеством скандалов, однако именно такого, как на исходе упомянутого се­зона, не припомнить. Уставший от беготни Юрий Ключников завис где-то и непонят­ным образом оттуда раз­глядел нарушение в скоротечном моменте. Комментируя эпизод перед телекамерой, «виновник» Арсен Акаев хрип­лым голосом клялся – мяч угодил в его плечо, в область ключицы, игры рукой не было! Ключников для очи­стки совести обратился к помощнику, который стоял ря­дом с угловым флажком мет­рах в пяти от места собы­тий. Лайнсмен пожимал плечами, но, отве­денный в сторону для келейной беседы, согласно закивал. Мяч поставили на «точку». Жидков отказывался становиться в ворота, участвовать в воде­виле, где, ломая ло­гику, режиссер натягивал сову на глобус. Сначала заключив­шие Ключникова в плен своих зеленых футболок поле­вые «Анжи» побежали приветствовать болельщиков, демонстрируя стойкость перед су­дейским произволом. Все же что было бы, отбей «пеналь» вра­тарь или промахнись торпедовец? Расстроенный и обреченный Жид­ков, однако, не лез из кожи вон в попытке парировать удар Андрея Гаш­кина. Ко­манда из Махачкалы вновь по­борется за ме­дали только через тринадцать лет. В футболе долгие циклы иной раз. А «Торпедо» с тех пор начала преследовать нехорошая карма: клуб сорвался в штопор.

Ключников понимал, что рискует. Какое-то время арбитр не показывался по месту жи­тельства, наслышан­ный о длинных руках дагестанской диаспоры. Его действия Акаев посчитал личной оби­дой и с этой точкой зрения в «Анжи» были солидарны. «Из-за этого пенальти никто не посмотрел на меня косо, ни единым сло­вом не уколол», - напоминал в интервью Арсен, залечивая ду­шевные раны. На­хо­дясь на кипрских сборах, не­ожиданно встретились с Ключниковым в аэропорту. Безумно захоте­лось выдернуть про­клятому судье все ко­нечности. Хорошо, партнеры остановили, а вообще сцена напоминала фрагмент ки­ноко­медии «Банзай», ко­гда в трущобах Нью-Йорка удерживали от агрессивных намерений парня с надувши­мися на шее венами и уг­рожающим взглядом. Посещая инспектором матчи в Махачкале, Юрий Ключников спустя много лет спрашивал, - «Меня здесь еще помнят?». Конечно, помнят!..

Юрий Ключников - арбитр недоброй памяти для Махачкалы.

Единственная справедливость постфактум состояла в том, что решением исполкома Российского футболь­ного союза Гаджи Гаджиева признали лучшим тренером 2000 года. Называется – подсластили горечь. Гаджи Муслимович поменял бы звание на командную «бронзу», будь у него возможность. Председатель правитель­ства республики Хизри Шихсаидов, к слову, распорядился изготовить копию таких медалей, чтобы передать футболистам «Анжи». Моральная победа все-таки была на их стороне.

Глава 13. Отставка из-за финала

Футбол – друг сенсаций. В то же время надежда на чудо здесь всегда зыбкая. Во всяком случае, надо иметь более или менее серьезные основания, чтобы не прослыть сказочником, заранее проча команду на пьедестал. Существовали у «Анжи» в 2001 году предпосылки, чтобы удержаться на взятой высоте? И да, и нет. Расчет на опыт, стратегическую мудрость Гаджиева мог бы оправдаться снова в полной мере, будь козырная карта в лице тренера подкреплена усилением состава игроков. Этого как раз не произошло. Наступило состояние, ко­то­рое называют «усталость металла». Третий сезон подряд выступать на пределе сил оказалось невозможно. А ведь на каждом углу толковали о стоящих перед командой больших задачах. Ладно, простые зрители – требования новых и более масштабных успехов к «Анжи» шли от власти в республике, что нагнетало вокруг футбола в Махачкале напряженность, вело к недопониманию и разногласиям с Гаджи Гаджиевым. Видя объ­ективную ситуацию, тот не мог ничего обещать. Но собирались ли прислушиваться к его доводам, когда 4-е место в прошлогоднем чемпионате до предела повысило градус общего максимализма в Дагестане?

Старт в новом сезоне получился нормальным, однако с шестого тура настиг сбой – три сквозных пораже­ния. Снова уступили автозаводцам в чемпионате. Правда, неделей ранее тоже дома одолели их в четвертьфи­нале Кубка России: к всеобщему восторгу незадолго до конца основного времени отличился голом один из немногих то­гдашних новобранцев команды Мишель Пансе Биллонг. Этот легионер из Камеруна, занявший в «Анжи» по­зицию центрального защитника, включал скорость подобно «Джипу» с мощным движком – так, что из глубо­кого тыла за считанные секунды вырастал в любой точке поля у чужих ворот. В Махачкале ему дали про­звище Черный Мага. Добродушный и слегка наивный африканец попадал в неловкие ситуации из-за незнания языка. С милой улыбкой выдал перед Гаджиевым оборот с обсценной лексикой, ясное дело, не по­нимая смысла произнесенного. Над ним явно подшутили, научив плохим словам, как чему-то полезному. Ус­лышав же про Ленина, который Владимир Ильич, вождь революции, Мишель предположил – обсуждают са­мого знаменитого нападающего. Что взять с парня из отсталой страны? Посмеялись и только.

Камерунец Биллонг стал любимцем в Дагестане.

Просевшая в чемпионате команда сосредоточилась на Кубке. Успех в нем сделал бы футболистов «Анжи» героями, кому прощались бы вероятные провалы в дальнейшем. В полуфинале махачкалинцы убрали с пути «Крылья Советов» (Самара), где список бомбардиров украсил собой бразилец Анжело. Час истины настал 20 июня на старом стадионе «Динамо» в Петровском парке Москвы. В соперники по финалу судьба определила «Локомотив», ассоциированный с Юрием Семиным. Его и Гаджиева связывает многолетняя дружба, что, ра­зумеется, нис­колько не отражалось на игре, принявшей с са­мого начала бескомпромиссный характер. Место рядом с Гаджиевым на тренерской скамейке занял Анатолий Бышовец, внештатный консультант «Анжи». К матчу, таким образом, подготовились основательно. На трибунах звучал барабан, танцевали лезгинку. Весь шумовой фон создавали на финале болельщики из Дагестана, для кого организовали чар­терные авиарейсы во Внуково. Жители Москвы не проявили большого интереса, что контрастиро­вало с куб­ковыми финалами со­ветской эпохи. В контексте истории России привыкли сверять последующие показатели с 1913 годом, а в отечественном футболе за такую точку отсчета можно принять 1988 год. Вывеска решающего матча Кубка страны в восемьдесят восьмом получилась далеко не самая яркая – московское «Торпедо» про­тив харьков­ского «Металлиста», но 30 тысяч зрителей посетило игру, прошедшую там же на арене «Динамо». Сейчас их собралось порядка 8-и тысяч. Досадно! В Махачкале стадион любой вместимости публика набила бы под за­вязку на таком спектакле.

Фаворитом во всех смыслах был здесь «Локомотив». Прежде четыре раза «железнодорожники» выходили в финал Кубка России и трижды победили в нем. Стремясь компенсировать разницу в мастерстве, «Анжи» как обычно выплескивал на поле жажду борьбы, аккумулированную в предстартовом волнении. У клуба хватало проблем, однако Гаджи Гаджиев не озвучивал их до игры, чтобы запастись смягчающими обстоя­тельствами. Это было бы ошибкой в части тренерской методологии, суть которой – воодушевлять, заряжать, настраивать футболистов. И не важно, что перед тобой самая выдающаяся с момента основания «Локо» его версия: двумя годами ранее они сражались с великим по составу «Лацио» в Кубке Кубков на равных, а грядущей осенью в Лиге чемпионов в пух и прах разобьют «Андерлехт» на Constant Vanden Stock Stadium. Обыгрывать команду Семина другие россияне могут и в самых принципиальных встречах. Доказательство этого фак­тиче­ски ле­жало в кармане у махачкалинцев. От триумфа их отделяли не шаги – микроны. Выводящий вперед на 90-й минуте гол отквитывается крайне редко.

Если счет застыл на нулях, оба соперника изнемогают от напоминающей тягу каната борьбы тактик. С вы­сокой долей вероятности кто-то из них раскроется, зевнет выпад. Так и вышло: «Локомотив» увлекся атакой, на его половине образовалась пустота, и Мурад Рамазанов, незадолго до этого вынесший с «ленточки» своих ворот мяч, пасом за спины двум защитникам бросил в отрыв Нарвика Сирхаева. Подгоняемые криками ужаса с клубной скамейки, Чугайнов и Нижегородов припустились во все лопатки за беглецом. Настичь не удалось. «Я не пошел в обводку. Нигматуллин с его ростом мог дотянуться до мяча, прыгнув в ноги. Решил сильно ударить левой. Не оставил вратарю шанса», - рассказ Нарвика. Через год, ко­гда он перейдет в «Локо», на базе «железнодорожников» встретится афиша этого кубкового поединка. Новые одноклубники поведают: после гола «Анжи» запасные красно-зеленых прекратят разминаться и, подхватив бутсы, потянутся в раздевалку. Играют же до последнего деления на секундомере арбитра. Пока не прозвучит су­дейский сви­сток, произойти может решительно все.

Не хватило гостям опыта, концентрации, до конца не выдержали накаленности финала. На первый взгляд, поступили грамотно – глухая оборона, удары в отбой. Но закрался диссонанс и атакующие уловили его. От­куда у них взялись силы, чтобы растянуть защиту «Анжи» карусельными перемещениями со скоростью курь­ерского поезда? Естественным образом рефери накинул несколько минут сверх меры, – да иначе не бывает в футболе России, где иерархия клубов – неписаный закон, и помогают тем, кто делегирован крупным центром, мегаполисом, столицей. Этого времени хватило: Альберт Саркисян слева через заслон отдал поверху на Зазу Джанашия, хлестнувшему слета без подготовки. Светловолосый вратарь Армишев от огорчения уткнулся го­ло­вой в газон. Заза по всей штрафной крутил свои знаменитые кульбиты, радостно молотил кулаками по воз­духу. Форвард на миллион – забивал и «Лацио», и «Штутгарту». Как его удержишь?

1:1, добавочные полчаса, серия пенальти. Первым ошибся Акаев, запустивший мячом в угол на удобной для голкипера высоте. У «Локомотива» смазал попытку Чугайнов. Догнать москвичей не получилось, потому что выполнявший четвертый удар Рахимич коряво пробил над планкой. Это означало – хрустальный приз не по­едет в Махачкалу. Не заколдовал ли дисциплинированного югослава Руслан Нигматуллин, переживавший се­зон фантастической удачи, что рельефно проявится в переигровке «Локо» с «Тиролем» в Инсбруке? Ну да. Определение «классный вратарь» равнозначно понятию «экстрасенс».

Радостный порыв «железнодорожников», победивших по пенальти.

Упрекать Гаджи Гаджиеву было некого, нечем и незачем. Тренер поблагодарил футболистов за игру. Ему стало ясно – эмоции от выхода в высший дивизион теперь окончательно схлынут у исполнителей в «Анжи», где тактически ничего не поменялось, поэтому соперникам будет проще подстраи­ваться под его от­ряд. В се­редине июля председатель правительства Дагестана Хизри Шихсаидов объявил в присутствии журналистов об отставке Гаджиева. Новость прозвучала раскатом грома. Корреспонденту издания «Коммерсантъ» тренер сообщил, что уходит с тяжелым чувством, расставаясь с любимым детищем. Проблемы со здоровьем Гаджи Муслимович отрицал, объяснив собственное решение накопившейся усталостью. В 56 лет действительно не­просто работать по шестнадцать и более часов в сутки при постоянных перелетах, разъездах, закрученной до упора нервной пружине, отвечая за поведение игроков на поле и вне его, обязанности предусматри­вать лю­бую мелочь. Против воронежского «Факела» (2:2) в очередном туре регулярного чемпионата команду повел в бой ассистент Александр Маркаров. Смена руководства – рутинная вещь, тем более в футбольном клубе. А все же вопросы остались. С предположениями, догадками, смысловыми параллелями. Например, у Юрия Се­мина, почти ровесника Гаджиева, в «Локомотиве» непрерывный стаж составлял тогда девять лет и продлился до 2005 года. Олег Романцев тащил на себе «Спартак» четырнадцать лет с небольшим перерывом. Напраши­вался вывод: если на от­ветственной должности в Дагестане так нелегко бывает коренному выходцу, то ка­ково приезжему? Лишь в конце сезона официально назовут сменщика на посту «главного». Им станет Леонид Ткаченко, но ле­генда «Балтики» (Калининград) пробудет в Махачкале совсем недолго, до мая следующего года, и за свою карьеру вторично объявится затем в саратовском «Соколе». Трудная тема клуб «Анжи»!..

Глава 14. На войне как на войне

Мысленно возвращаясь к той части сезона-2001, когда за командой потянулся шлейф разочарований из-за по­те­рь, словно чья-то невидимая рука перевернула песочные часы, опустошая едва наполненную колбу, ос­тановимся на слове «предопределенность». Его синонимы - фатум, рок, удел. Волей-неволей применительно к Дагестану возникает в этом ряду аббревиатура ЦСКА. Ни с одним другим московским клубом нет столько перипетий у «Анжи», сколько их связано с армейцами. Тут было все – четвертьфиналь­ная битва в Кубке на нейтральном поле в Астрахани, после которой дальше прошли москвичи, сокрушитель­ные 4:1 от махачка­линцев дома, обескураживающие 0:4 в гостях, где воспитанников Гаджиева не спасла тактическая дисцип­лина, отличавшая «Анжи» от авантюрной «Алании» (Владикавказ). Как мы сообщали, совершались нападки в прессе, исходившие и от сочувствующих армейцам акул пера. Вслед за провалом да­гестанской ко­манды на арене имени Григория Федотова, когда матч прошел без зрителей, читатели приложения «Спорт-Экспресс Футбол» ознако­мились с выводом: «Для меня осталось загадкой, как с такой игрой махачкалинцы умудря­ются занимать тре­тью строчку в турнирной таблице? Похоже, эта ступень пьедестала из-за усреднен­ности класса команд у нас дей­ствительно вакантна и доступна каждому». В отчете содержится пассаж, - удачи да­гестанцев в родных стенах во многом объясняются привычной для них жарой и, конечно, помощью судей. «Справиться в Кубке УЕФА с седьмым по датскому ранжиру «Виборгом» для ЦСКА будет куда сложнее», - уверял журналист и здесь как в воду глядел, ибо футболисты Павла Садырина за два раунда ни разу датчанам не забили, а сами пропустили один гол. Было заметно: у «Анжи» и ЦСКА накопились взаимные претензии, их встречи отмечены грозовыми разрядами. Уже в другой период футбольной истории, в 2011-м, между ними вспыхнула потасовка, в эпицентре которой очутился Гаджи Гаджиев. Спорное решение арбитра обернулось по­током слов с комбинированием, в устах спортсменов облеченным в самые причудливые формы. Двухмет­ровый Василий Березуцкий с явным вызовом надвинулся на Профессора, но вмиг прилетели пощечина, зу­бо­тычина и другие приемы боевых искусств из арсенала Арсена Акаева, тогда уже не игрока, а помощника тре­нера. «Как смеешь нападать на уважаемого человека, кто намного старше тебя?!», - прорычал ученик, за­щи­щая учителя. Тот несколько забавный эпизод меркнет в памяти, потому что события в матче этих же ко­манд 18 августа 2001 года вызвали резонанс, превосходящий привычные в российском спорте масштабы.

Василий Березуцкий.

Сколько эксцессов было и еще неизбежно произойдет в футболе?! От самого своего основания игра несет в себе убийственный риск. Шансов постоянно оставаться невредимым здесь не больше, чем у кос­мо­навта, лет­чика, солдата на фронте. Футболист – героическая профессия. Особенно достается вратарям. Первый раз ги­бель голкипера произошла в викторианскую эпоху в Англии: на несчастного, кто, зафиксировав мяч, пытался прижать его к земле, укрыть телом, набросились толпой, и в попытках выбить нанесли не­совместимые с жиз­нью травмы. На стадии футбола «романтического», без строгих правил, еще один вратарь скончался от раз­рыва желудка после удара коленом. Так игра собирает жатву, серпом подрезает колосья. И это закон, ведь оборотная сторона величия – в жертвенности. Новелла о полете на аэроплане над мо­рем, дав­ным-давно опуб­ликованная в журнале «Вокруг света», имеет название, - «Памятником победителю бу­дет смерть…».

Страж ворот ЦСКА Сергей Перхун не успел одержать больших побед, хотя располагал всеми основаниями рассчитывать на грандиозные достижения. Ему было всего 23, когда он перешел из молдавского «Шерифа» в клуб армейцев Москвы. Там успел сыграть полностью в 12-и матчах и в половине из них не пропустил голов. Дух захватывало от его бросков за мячом. Чтобы демонстрировать удаль, ему не хватало штрафной площади, словно ее пределы стесняли, не давая нормально дышать. Перхун моментально влюбил в себя, но чересчур увлеченный игрой, не разделяя матчи и отдельные их отрезки по степени важности, слишком щедро, всегда безоглядно расходовал свой потенциал. Это не могло кончиться добром. Каждый раз кидаться всем телом в ноги атакующим соперникам все равно, что прыгать через огонь. Голкипер говорил, - «Умру, а не про­пущу!», программируя себя, поскольку в высказываниях содержится посыл на определенную судьбу. У Перхуна, еще совсем молодого, а не отягощенного грузом лет ветерана, прозвучала настораживающая реплика, - «После меня придет», с адресацией к Игорю Акинфееву, будущей армейской легенде. Предчувствовал - сам долго не проживет?..

К самоотверженности, притом, побуждали амбиции нового президента, точнее владельца клуба ЦСКА Ев­гения Гинера. Везде и во все времена сильные мира сего требуют – догнать и перегнать, подняться в космос раньше геополитических противников, пусть созданный для этого летательный аппарат несовершенен и не отлажен, взять в лоб утыканную пулеметами высоту, возвести при вечной мерзлоте за­вод за максимально ко­роткий срок. Патрон «Милана», магнат Берлускони жестко настаивал на выигрыше у «Црвены Звезды» в Белграде, что было очень трудно, учитывая какие гении за­жигали у «звезда­шей». «Вы должны понимать, я не намерен тратить деньги ради ограниченных целей! – кричал олигарх в телефонную трубку, вынуждая тре­нера Сакки к позе «по стойке смирно, руки по швам». Так это «Милан», будущий победитель Кубка чемпио­нов. Футбольный ЦСКА при Гинере тоже взлетит, а в 2001 году дела клуба шли неважно. Хотя при удачном сте­чении обстоятельств армейцы поднялись бы из середины таблицы, «Анжи» тоже мог подтянуться наверх из глубины эшелона: по набранным очкам участники чемпионата шли плотными группами. Субботний 22 тур обещал все расставить по своим местам.

Армейский «Берлускони» Евгений Гинер.

Уступать никто не хотел. Игра сразу же потекла напряженная, вязкая, без ярких голевых моментов, но с тя­желой аурой. Переполненный стадион, фанаты из групп «Дикая дивизия», «Акулы Каспия», гнали «Анжи» в наступление, армейцы огрызались, а мяч в сетку не протолкнуть. Вратари команд – Перхун и Жидков, дей­ст­вовали как часы. По воспоминаниям, обычно веселый украинец Сергей Перхун пребывал не в настроении до этой игры, для него тринадцатой в ЦСКА. Отказался от обеда в гостинице, и пока его партнеры перед мат­чем отдыхали в номерах, он спустился к беседке и там долго сидел в одиночестве, предаваясь собственным мыс­лям. О чем размышлял? Вероятно, вспоминались ему родительский Днепропетровск, жена Юлия, которая ждала их второго ребенка. Не исключено, что образы близких людей промелькнули перед ним в ту самую се­кунду на поле, когда в его глазах погас свет.

Оставалось 15 минут игры. Защитник Небойша Стойкович соорудил длинный навес в борьбу поближе к во­ротам ЦСКА. Перхун выдвинулся навстречу опускающемуся мячу. В эту же точку, видя, что мяч может кос­нуться земли вне пределов штрафной, на полной скорости летел Будун Будунов. Мог ли форвард «Анжи» по­пытаться избежать столкновения? Нет. Не так он воспитан, чтобы уходить от борьбы, выказать нереши­тель­ность перед зрителями, тем более, среди них родственники, друзья. Два мощных атлета, бескомпромиссных, со спортивной злостью, двигались навстречу друг другу, связанные нитью судьбы, и уже ничто не остано­вило бы их.

- Заметив его выход из ворот, я переключился на мяч, - рассказал Будунов. – Потом много раз пересматривал эпизод моего столкновения с Сергеем Перхуном. Больно говорить об этом даже спустя почти четверть века. Одно могу утверждать – я играл в мяч, а мыслей о том, чтобы ударить соперника не было в помине. Это правда, Всевышнего не обманешь!

Сотрудник «Анжи» Сергей Расулов сделал потрясающие фотографии, запечатлев миг этого крушения и первые секунды после него. Поначалу думалось – больше пострадал махачкалинский нападаю­щий. Будунова отбросило с высоты прыжка: при падении врезался плечами и головой в землю. К товарищу по ко­манде тут же под­бежал ее ка­питан Сирхаев и по жестам Нарвика, звавшего врача, стало ясно, что ситуация плохая. У футболи­ста закатились радужки глаз, тело сотрясали конвульсии. На следующем кадре пострадавшие игроки пришли в себя, они покидают поле, – Будунов на ногах, держась за левую часть головы, Перхун - привстав на носилках. Хотелось верить, что худшее позади.

Травмы, болезни коварная штука. Сколько раз бывало – доставленный на «Скорой» пациент чувствует себя сносно, даже шутит, и вдруг затихает навсегда. Как бы не обращая внимания на боль, нараставшую в го­лове, Сергей Перхун спрашивал о результате матча, выражал готовность участвовать в следующей игре. А по до­роге из госпиталя в аэропорт погрузился в кому, из которой больше не вышел. Следовало ли его через не­сколько дней отправлять в Москву, и не спровоцировало ли это по причине перепада давления в са­лоне само­лета диагностированный у вратаря тотальный отек головного мозга? В любом случае, при ударе в висок мало шансов на спасение. Владимир Маслаченко выжил после схожего повреждения, хотя его вид ужасал – увидев лопнувшую на лице голкипера кожу и свезенный набок нос, один из партнеров упал в обморок. Футбол бы­вает жесток!

Будун нашел в себе решимость, чтобы съездить в Днепропетровск, встретиться с мамой погибшего коллеги по спорту и возложить цветы к его могиле. Это было сделано абсолютно искренне. Почему же в некоторых городах, особенно в Москве, с трибун продолжали выкрикивать в его адрес оскорбления? Человеческая при­рода до конца необъяснима. Впрочем, вряд ли те, кто вел себя таким вот образом в отношении дагестанского спортсмена, испытали хотя бы малую долю выпавших ему невзгод. Для истинных знатоков и ценителей игры Будун Будунов – мастер и мужественный человек, продолжающий жить с тем, в чем он совершенно не вино­ват.

Совсем недавно чуть не повторил судьбу Перхуна часовой у ворот в ЦСКА юный Владислав Тороп. Тот по­шел в борьбу, разведя руки, открыв лицо, куда головой всадил, опоздав на мяч, Нуралы Алип из питерского «Зенита». С множественными переломами костей лицевого черепа Тороп лечился несколько месяцев. По до­роге в больницу он повторял врачам неотложки, - «Обещайте, что не умру. Не хочу умирать». Его охватила паника. Что ощущает раненый в бою? Наверное, отчаяние вперемешку с надеждой. Сделавший выбор игрок должен знать - с чем, вполне вероятно, придется столкнуться в профессии… Над армейскими же вратарями в футболе будто висит дамоклов меч. Михаил Еремин за рулем разбился насмерть, Вениамин Мандры­кин в ав­томо­бильной аварии сломал по­звоночник. Это уже чистая мистика, не имеющая отношения к игре. Но есть повод задуматься, ведь вся жизнь пронизана совпадениями и подвержена той стихии, которую не изу­чить.

Добавим сведений об «Анжи» в сезоне 2001-го. Находясь в сложном положении, когда каждый в команде перебарывал себя, чтобы выйти из психологической ямы, махачкалинцы дебютировали в евротурнире. Матч с доставшимся по жребию «Глазго Рейнджерс», независимо от его исхода, был бы средством встряхнуться игрокам и подарить праздник болельщикам, пройди он в Махачкале. Не срослось. Пятью годами ранее побы­вавшие во Владикавказе, где этот прославленный шотландский клуб отвез семь мячей «Алании» в Лиге чем­пионов, «рейнджеры» в Дагестан не приехали. Классический случай промывания мозгов через средства мас­совой информации: на британском телевидении показали репортаж, снятый непонятно в каком регионе, од­нако за­кадровый голос вещал – военные действия идут рядом с дагестанской столицей, на ее улицах танки. Легковер­ные и не в меру впечатлительные боссы в клубе из Глазго обратились ни много ни мало в МИД Ве­ликобри­тании, а там нада­вили на чиновников УЕФА. Итак, вместо двух встреч в формате «дом-выезд» про­вели одну на ней­тральном поле в Варшаве. Сложно описать всю степень расстройства поклонни­ков «Анжи», уз­навших, что их оставили с носом, что отпечатанные к матчу на Каспии афиши придется от­править в утиль, а билеты, за коими выстраивались длинные очереди у касс «Динамо», сдать. «Сказалась близость неспокой­ной Чечни, понятно, а все-таки удивительные трусы эти шотландцы!», - рассудили махачкалинские. Кто-то записал обращение на видео: держа перед объективом брюки, задорные молодые люди советовали несосто­явшимся гостям с Британских островов носить сей атрибут мужской одежды, а не смешные юбки-килты и не «включать заднюю». Тогда, в сентябре 2001 года, обстановка в Махачкале полностью контролировалась, го­род жил вполне нормально. Но убедить в этом полпредов «Рейнджерс» не удалось.

Любимый город!

Тот поединок 1/64 финала на Кубке УЕФА, подразумевая содержание, откровенно не понравился. «Анжи» на польском плацдарме действовал явно вторым номером, подстраивался под соперников, почти ничего впе­реди не создал и под занавес пропустил гол рикошетом от ноги Андрея Гордеева. Разве что можно было от­метить активность Ильи Цымбаларя, кто впервые вступил в игру за «Анжи» в недоброй па­мяти августов­ской встрече с ЦСКА. Побед их команды в матчах еврокубка махачкалинцам придется ждать еще больше де­сяти лет.

За всеми изложенными событиями Гаджи Гаджиев, само собой, пристально следил. Опровергая античный фразеологизм «В одну реку дважды не войдешь», тренер возвращался на работу в Махачкалу. И не дважды, а несколько раз. В 2003-м он с командой не достиг намеченных целей. Годом ранее по пути, проторенному Ва­лерием Непомнящим, кого у нас больше знают как военачальника в сборной Камеруна, Гаджи Муслимович на­правился по совсем неожиданному маршруту – в японскую J-лигу.

Саратов - Махачкала, август - сентябрь 2025 года.

Comments

[Иван Терентьев]

Тем ценнее пост, если еще книга не поступит в продажу)
Спасибо!