Как я снимался в кино

Ну, вкратце – для тех, кто не знает. Есть такой театр – «Квартет И». Четыре танкиста без собаки – вместо собаки у них режиссер. Впятером они сами себе сочиняют пиэсы, сами в них играют, пишут всякие смешные сценарии – в частности, в последние годы неизменно придумывают «Серебряную Галошу»… Ну и, по совместительству, мои хорошие товарищи.

 

Есть у них абсолютно хитовый спектакль «День Радио». Житьв Москве и не сходить на «День Радио» - непростительная глупость. Речь в нём идет об одном дне одной радиостанции, которая должна провести супермарафон неважно, о чем. Но срочно. Смешно, очень смешно.

 

«День Выборов» - это сиквел «Дня Радио». В этом сиквеле группа радийщиков получает задание от своего хозяина срочно раскрутить на губернаторских выборах в Самарской области некую условную фигуру, чтобы отобрать несколько процентов голосов у действующего губернатора и надавить на него от лица своего олигарха. Вот спектакль и посвящен тому, как происходит предвыборная кампания.

 

Чего я там делаю? Играю. И в спектакле, и вот теперь уже в кинематографе. Играю того самого кандидата в губернаторы, в прошлой жизни – массажиста олигарха. Слава Хаит, один из авторов, позвонил мне как-то летом и сказал, что для меня, кажется, есть роль. Я спросил, что за роль. Ну, сказал Слава, мы тут написали одного такого очень нелепого человека. Вроде как ты достаточно нелеп, предположил Слава, чтобы попробовать его сыграть.

 

Вот и играю – начинается третий сезон в театре. Заходите, у нас только одно противопоказание – не приходите с беременными женщинами. Был случай, когда уйти пришлось одной моей беременной знакомой в середине первого акта – боялась, случится что-то непоправимо-преждевременное. От смеха.

 

Ну, вот. Я же о кино собирался рассказать. Рассказываю.

 

Опыт киносъемок у меня был. Однажды я снимался в рекламе бензина ТНК. Один день, зато у Бондарчука. Кино – это немыслимое количество людей по сравнению с телесъемками. Ну, буквально тридцатисекундный ролик снимало человек шестьдесят. Причем, когда у меня возникали паузы, я внимательно смотрел по сторонам и пытался найти людей, которые ничего не делают. И нашел двоих мужиков, полеживавших в тени. Вот, думаю, оказывается, столько человек-то и не надо! Поразвели, думаю, халявщиков! А потом я понял, что погорячился. И двое бездельников на самом деле просто двое водителей. Они привезли на площадку автобус и грузовик, а потом увезут. А в перерыве – отдыхают…

 

В общем, вся штука в том, что кино – очень сложный технологический процесс. И каждая, самая маленькая, функция в нем – это один или два человека. И все, чтоб вы знали – люди творческие. Даже если у каждого из них возникает собственное мнение по тому или иному аспекту работы в день, то это, как вы понимаете, час-другой времени лишнего.

 

В общем, я вернулся на работу со словами к своим телеколлегам: если вы, друзья мои, говорите, что в Останкино бардак – это просто означает, что вы ни разу не снимались в кино. Да-да!

 

Большая часть съемок происходила на корабле. Арендовался теплоход и плавал по Волге. Базировался он в Угличе – и, поскольку моя работа была аккурат через день, я, естественно, приезжал по утрам и уезжал вечерами. Думал одно время пожить на пароходике, воздухом подышать, но – в первый самый день (а следующий у группы был выходной) увидел, как директор картины загружает на корабль невероятное количество копченой рыбы и самогона, понял, что лучше уж мне поберечь здоровье. Нет, эпического пьянства там не было, разумеется, тем более, что на волжский воздушок многие участники процесса поехали семьями. Но я-то ведь без семьи. И себя-то знаю. Решил – буду ездить. И ездил.

 

Олег Фомин, режиссер нашего фильма, оказался феноменально спокойным человеком. Орал за все время только пару раз, и то потому что шумно было. Может, потому, что с оператором Васей Сикачинским, горным хохлом – как он сам себя называет, он работает уже кучу лет. Все в общем-то отлажено – бардак бардаком, но это к процессу в целом кинематографическому относится, а есл и сравнивать с другими фильмами (и артисты, мои временные коллеги, то и дело сравнивали), снималось все у нас удивительно быстро. Временами Олег вполголоса проклинал сценаристов Лёшу и Славу, которые написали неприлично много сцен в вечернее время. Дело в том, что вечернее освещение мимолетно, искусственным светом не моделируется, случается в сутки примерно на полчаса, и в эти полчаса каждодневно нужно было умещать какие-то фантастические объемы съемок.

 

Одно время предполагалось, что роль любовницы олигарха в нашем фильме сыграет Мила Йовович. Ей звонили и её приглашали. Слава, который по сценарию крутит с ней роман, спешно начал сочинять постельную сцену, а Лёша, который по сценарию гей, начал завистливо ему мешать. Но разрешилась коллизия довольно просто: Мила Йовович не приехала. Я считаю – зря.

 

Очень интересным оказалось наблюдать, как роли, к которым я успел привыкнуть в спектакле в одной трактовке, приобретали совершенно другую – потому что в кино их играли другие артисты. В спектакле есть замечательная маленькая роль провинциального театрального режиссера, который вместе со своей труппой выполняет какую-то предвыборно-креативную работу. У нас в спектакле эту роль играет только один человек – Саша Жигалкин. А было трое, но остался он один, потому что жигалкинский режиссер смешон гомерически, а у других он как-то не получался. Но Жигалкина в фильм не взяли, а взяли совершенно отличающегося от него типически знаменитого актера Евгения Стеблова. И это режиссер, конечно, совершенно другой. Пересказывать отличия, наверное, невозможно – у вас есть простая возможность сравнить самим. Сходить на спектакль и на фильм. Я вам оч рекомендую.

 

Точно такая же коллизия с ролью попа. Есть там у нас один поп, который совершенно случайно оказывается на предвыборном корабле, но быстро осваивается. В спектакле его играет Алексей Хардиков, а в ильме – Миша Ефремов. Учитывая, что поп в основном навеселе у нас все время, трактовки отличались несущественно, но если за два года спектакля Хардо освоил образ до мельчайшей интонации, то Миша немедленно наплодил какое-то несметное количество импровизаций. Поп, как я уже говорил, оказался на корабле случайно, а в основном там всякие музыканты из разных групп плывут, которые участвуют в предвыборных концертах. И его спрашивают: а вы из какой группы будете? Миша (естественно, в бородатом гриме), не моргнув глазом, ответил: Зизитоп!

 

Группа легла.

 

В последний день моих съемок Олег рассказал мне, что Миша очень хотел сыграть роль кандидата. Но решили снимать все-таки меня. Мне даже самому стало отчаянно интересно, как бы его сыграл Миша. Лицедей он совершенно феноменальный, я то и дело «кололся», то есть смеялся, в самый неподходящий момент, работая с ним.

 

Замечательный был день, когда мы снимали в воинской части. Есть и такой эпизод в фильме. Ну, и сами посудите – какая же предвыборная кампания без агитации в войсках? Роль генерала Бурдуна (это фамилия учителя труда из лёшиславиного детства, теперь она досталась условному начальнику Самарского округа) играл Валерий Баринов, как и в спектакле. Кстати, другой исполнитель генеральской роли, Георгий Мартиросян, появится в фильме в минутной и бессловесной роли, но пока из того, что я видел – это самый смешной эпизод в фильме. Но это – в скобках. Так вот, Баринов очень органично смотрелся среди военных. Ему хотелось отдать честь – настолько натурально. А для массовки согнали ребят-солдатиков, человек двести. Я было их пожалел – дескать, стоят, маются. А Баринов мне на это предложил задуматься, чем бы они занимались, если б мы не приехали. А так – все развлечение.

 

- Вот я снимался в Красных Колоколах у Бондарчука, продолжил рассказ Валерий (не у того, конечно, которого знаю я – у папы). – Массовка – десять тысяч человек, полная площадь в Ленинграде перед Зимним и ноябрь. Мы приезжаем на съемки в три, а солдаты стоят и прикладами об землю бьют. Бондарчук спрашивает – что такое? А ему отвечают – они тут с семи утра стоят, без еды и туалета. Ты не можешь себе представить, Вась, что тут началось, - прищурился Баринов. – Полевые кухни появились, не преувеличиваю, через пятнадцать минут. У Бондарчука это как-то все моментально получалось. А эта массовочка у нас, - повел бровью заслуженный артист, - это же баловство. Не забивай себе голову.

 

И мы пошли фотографироваться с солдатиками.

 

А сегодня у нас то, что называется у киношников «шапка». Последний день съемок обязательно отмечается небольшим банкетом. Вечером еду в Дом Кино праздновать шапку, как настоящий артист. Всех увижу, со всеми обнимусь. Интересно, привезут ли на шапку нашу спецсобаку китайской хохлатой породы по имени Муха. У меня ощущение, что я полфильма проносил её на руках. Буду скучать.