34 мин.

В 60 лет он бегает марафоны быстрее молодых и зарабатывает на этом. Как так жить?

384

Интервью-лекция о познании себя и мотивации.

В марте 2025-го бегун-любитель Юрий Строфилов установил рекорд России в марафоне для возраста 60+. Он преодолел 42,2 километра за 2 часа 43 минуты и 14 секунд (средний темп – 3:52 мин/км).

Юрий бежал в Барселоне, а этот марафон считается престижным и конкурентным. Несмотря на огромное количество быстрых спортсменов, Строфилов финишировал 464-м из 20+ тысяч участников. И, конечно, выиграл гонку в возрастной категории мужчин от 60 до 65 лет.

С этим результатом в категории М55-60 он был бы третьим, в М45-50 – 36-м из 1922, а в М35-40 – 103-м из 2211.

Вдумайтесь: 60-летний мужчина бежит марафон так, как удается только 5% ребят в 35-40 лет – лучшем возрасте для этой дистанции.

Другой невероятный факт: еще 59-летний Строфилов за три месяца до Барселоны установил личный рекорд на марафоне в Валенсии – 2:36:45 (средний темп – 3:43 мин/км). Так что запас для обновления рекорда России среди мужчин 60+ еще большой.

Самое удивительное, что всерьез бегать Строфилов начал только в 50 лет. До этого работал в «Газпроме» и от бесконечного стресса выпивал чуть ли не по бутылке виски в день.

Мы записали огромный разговор, как в 50 жизнь только начинается.

Неужели можно в 50 лет уволиться с позиции топ-менеджера «Газпрома» и уйти в бег?

– Вы начали бегать почти в 50, а один из первых стартов пробежали очень быстро – 30 км в резвом темпе 4:19 мин/км. Как?

– Хорошая физкультура в школе – попался классный преподаватель. Мы бегали, прыгали, катались на лыжах – не представляю, чтобы кто-нибудь пропустил занятие. У нас даже освобожденные занимались по облегченной программе.

Дальше был Политех в Санкт-Петербурге – все ходили в секции. Кто на лыжи, кто на легкую атлетику, кто еще куда. Я пошел на горные лыжи. Летом тренер сказал: «Садись на велосипед и подкачай ноги». Так увлекся велосипедом и занимался им все время, что учился. Из моих однокурсников с тех пор почти все в седле – кто-то даже в любительских гонках участвует.

Так что особенного детского спортивного прошлого у меня нет. Похожий бэкграунд был у каждого советского школьника тех лет.

– Как вы занимались спортом до 50 лет?

– Когда стал нормально зарабатывать, начал ездить в отпуск в Альпы и кататься на горных лыжах. А чтобы нормально получалось, пошел в качалку. Если приехать в горы неподготовленным, то один день катаешься, а следующие три еле ходишь на негнущихся ногах. Терять эти дни очень обидно. Плюс хочется-то побольше трасс попробовать, по пухляку (слой мягкого и только выпавшего снега – Спортс’’) прокатиться, места новые изучить.

Я пару раз съездил без подготовки и понял, что это не вариант. Начал дома делать выпрыгивания из низкого приседа – условно три серии по десять прыжков. Потом больше, больше и больше. Через месяц делал три серии по 80-100 прыжков.

Однажды в Альпах получил комплимент. Приезжаю в итальянский Ливиньо, хочу взять инструктора. Меня спрашивают: «Тебе экскурсовод нужен? Просто покататься по горам, чтобы нескучно было?» Я отвечаю: «Нет, выберем склон, ты посмотришь на меня и скажешь, что не так. И будем слабое движение целый день отрабатывать».

Инструктор такой: «Ну окей, поехали за мной». А там резаные повороты – очень агрессивные. Инструктор вперед почти не смотрит, только меня контролирует. Я еле дышу, но все-таки доезжаю до конца. Инструктор садится и говорит: «Фак, вот это ученик попался, придется даже ботинки застегнуть».

– Расскажите про карьеру. Вы работали в научной лаборатории, а на пике были вице-президентом банка.

– Все благодаря спорту. Мои друзья-велосипедисты поехали на сборы, а меня не взяли, потому что плохо ехал. Я так расстроился, что осенью пошел в забег на 30 км – Пушкин-Ленинград. Затем меня еще раз не взяли – так попробовал суточный бег: пробежал 140 километров за 24 часа.

Я тогда уже выпустился из Политеха и устроился на первую работу – в Лазерную лабораторию младшим научным сотрудником. После забега меня зовет руководитель – мастер спорта по гандболу. Спрашивает: «Как ты бежал сутки? Зачем тебе это надо?» Так он меня и узнал.

А через несколько лет позвал в научно-исследовательский институт – предложил стать его замом.

– Простите, а как с дивана выйти на суточный бег?

– Да ума нет, вот и все. Юношеский максимализм. Сыну эти гены тоже передались. Он год назад приходит: «Пап, я побегу 40 километров». Я как тренер должен был ему сказать: «Парень, стоп, давай на низком пульсе каждый день тренируйся…».

Но я же вижу, что человек хочет совершить подвиг. Говорю: «Кроссовки покажи, что там у тебя?» Он приносит, кроссовки вроде нормальные. Дал ему гели свои (питание для бегунов, похожее на еду космонавтов – Спортс’’).

Звонит с 40-го километра: «Пап, все, я уже чуть живой. Хорошо, что заканчиваю». Я говорю: «Слушай, 40 километров – какая-то идиотская дистанция, я такую даже не знаю, ни в одном протоколе ее не существует. Вот 42 километра 195 метров – знаю. Давай, догребай».

И он догреб. Я думаю: «Ну все, прививка на всю жизнь. Больше бегать не будет». Приходит через несколько дней: «Что следующее бежишь, Барселону? А можно с тобой?»

– Как вы суточный бег догребали?

– Это прекрасная медитация: бежишь целый день по десятикилометровому кругу. Рядом со мной были инвалиды на колясках и тоже двигались сутки – сами крутили колеса руками. Когда нахлебался и пробежал под 100 километров, уже плывешь немного, а мозги становятся более открытые. Я в этом состоянии спрашиваю одного из них: «А каково тебе в коляске?» Он смотрит на меня: «Ты когда на птиц смотришь, сильно переживаешь, что летать не умеешь?»

– Вернемся к пути до топ-менеджера.

– После научно-исследовательского института я был директором пресс-центра для проекта к 300-летию Санкт-Петербурга. Оттуда меня благополучно выгнали за фиговую работу – и слава богу. Уехал в Москву, устроился в «Газэнергопромбанк» и дошел до вице-президента. Оттуда перешел в «Газпром энергохолдинг».

– Вы говорили, что на больших должностях в «Газпроме» пришли к тупику: «Зарплата огромная, а делать нечего».

– Да, сверху бетонные плиты. Расти абсолютно некуда, целевой функции нет. Я пришел в банк на простые должности – и для меня это левел ап в десять раз. Мы попали в банковские кризисы, у нас было много сложностей, благодаря которым с командой неплохо прокачались.

Потом кризисы прошли – банк работал хорошо. Мы были самым надежным банком по рейтингу «Эксперта». Все стало слишком просто и было не совсем понятно, что дальше делать.

А когда все слишком просто, начинают обращать внимание на какие-то формальности. «Чего ты пришел на работу не в 9 утра, а в 9:30?» Блин, потому что я ушел в 23:00. А кого это волнует? Или еще: «А чего ты без галстука ходишь?» Короче, функциональность свелась к тому, чтобы вовремя приходить на работу и не забывать узелок галстука подтягивать.

– Это правда, что вы в то время выпивали чуть ли не по бутылке виски в день?

– Алкоголя было очень много, потому что стресс каждый день. А берется он вот откуда: зарплата высокая, а делать нехрен. 90% времени ты защищаешь свое кресло: чтобы никто не залез на твою поляну, чтобы тебя никто не подставил. А там минное поле – ты не знаешь, что будет завтра. И все время переживаешь.

– С парашютом начали прыгать из-за этого?

– Мне в тот момент жизни не хватало спорта. У меня приятель – летчик-любитель. Еще до переезда в Москву он меня периодически брал в заднюю кабину. Я сидел там для балласта, чтобы он мог крутить фигуры высшего пилотажа. Мне тоже захотелось. Спрашиваю его: «А как научиться так же?»

Получить лицензию пилота дорого, но друг дал лайфхак: отучиться на планере, а потом чуть-чуть переучиться на самолет. Так выходит гораздо дешевле и проще. Я отучился на пилота планера, но для сертификата нужно совершить прыжок с парашютом.

Прихожу: «Мне надо прыгнуть». Они отвечают: «Надо? Вон парашют – иди и прыгай». Я прыгнул и забыл про это. И про планер забыл. И про самолет тоже забыл. 

Погрузился в дайвинги, горные лыжи и другие такие штуки. Только в Москве вспомнил про прыжки с парашютом, когда уже в банке был. Кайфово: в Коломну приезжаешь и можешь за субботу и воскресенье двадцать раз в сумме прыгнуть.

– Это замена виски?

– Меня, к счастью, никогда не затягивала дофаминовая петля алкоголизма. Я из тех людей, кто может выпить одну бутылку пива вечером и остановиться. Или могу пить пиво каждый день, а потом до марафона не пить три недели вообще. Могу уехать в горы или на дайвинг – и спокойно долго-долго не пить. Короче, в запои не падаю.

Это, кстати, не вопрос силы воли, а вопрос устройства физиологии. И нельзя выпивать много виски в день, если не можешь мгновенно остановиться.

– Как решиться на уход из «Газпрома»?

– Ты ходишь на работу, которая не очень нравится, но за нее платят. Самому уволиться ссыкотно, а работать там не хочется. Начинаешь бычить – в ответ тоже бычат. И ты в какой-то момент перестаешь рассматривать место работы как что-то свое.

Уже не говоришь: «Мы тут работаем». Говоришь: «Я тут работаю». Доходит до конечного: «Они тут работают». И начинается конфронтация. Команда на тебя косо посматривает и перестает поддерживать. В итоге снежный ком – летят искры. И в какой-то момент происходит разговор, что можно бы и уволиться.

К счастью, меня уволили не пинком под жопу. Я получил хороший золотой парашют, а еще сразу прилетело много офферов. Правда, по этим офферам понимал, что будет то же самое. Короче, в подобные компании больше не хотелось. А куда хотелось, я не знал.

Строфилов начал бегать, потому что дома мешали читать. Так он стал чемпионом мира и приблизился к мировому рекорду

– Как началась беговая карьера?

– Когда уволился из «Газпрома», вернулся обратно в Питер. И начал бегать, чтобы слушать аудиокниги.

Дома-то попробуй почитай. Там жена, дети и куча домашних дел. Когда ты безработный, то постоянно кому-то нужен. Безработные – это самые занятые люди: Их используют как затычку. Ты же безработный? Сделай это, сходи туда, отвези то и это, поговори с тем и этим – и так бесконечно. И совершенно некогда почитать, а я всегда любил читать – советское воспитание.

Можно сказать, я убегал из дома. Вставлял в уши аудиокнигу и слушал. Для меня тогда художественная литература стала открытием. Одно дело, когда студентом читаешь Хемингуэя и Ремарка, а другое – когда тебе 50 лет. По-другому вообще воспринимаешь и понимаешь эти произведения.

Жена увидела мое увлечение бегом и подарила мне слот на марафон. Думаю, до сих пор жалеет.

– Где бежали?

– В Тверии в Израиле. Я решил, что раз уж лечу с женой так далеко, то надо хорошо подготовиться и показать результат. Прочитал несколько полезных книжек, в том числе Джека Дэниэлса – «От 800 метров до марафона». Во время этой подготовки и начал бегать более-менее осмысленно.

Цель на будущее сформулировал так: если пробегу марафон из трех часов (42,2 километра со средним темпом 4:16 мин/км – Спортс’’), то это будет аналог спорта. Как «Жигули» аналог «Фиата», так и марафон из трех – аналог большого спорта. Уже не джаст фо фан, а что-то серьезное – немножко высшая лига.

На основе этих соображений и бежал первые старты в карьере – 30 километров на Пушкин-Санкт-Петербург с темпом 4:19 и полумарафон в Гатчине с темпом 4:01.

Марафон в Израиле из трех не пробежал – вышло 3:09:27. Да, прочитал много книжек, но явно не все. И по незнанию вышел на старт без гелей, а еще не пил воду. Начал-то хорошо – бежал по 4:13 мин/км, до 30-го километра пребывал в эйфории, штырило от счастья. 

Там еще в Тверии интересно – рядом же Иордания, Сирия. Ты бежишь: слева – озеро, а справа – минное поле. И треугольные таблички: «Осторожно, мины!»

В общем, на 30-м километре все было супер: бежал и представлял себя на финише, видел этот результат из трех часов. Как вдруг на 32-м километре меня накрыло. Здесь вспомнил, что предупреждали о какой-то углеводной загрузке, питании, гелях…. Последняя десятка была кровавая просто. Я еле догреб.

– А на что вы все это время жили? На тот золотой парашют?

– Поначалу – да, но он заканчивался, конечно. Жил ведь так же, как и раньше. Дайвинг на Бали, горные лыжи в Альпах…. Дальше надо было что-то делать. Меня подключали к разным штукам. В банке в том числе руководил маркетингом, поэтому после паузы появились проекты в медиа и пиаре.

Представьте: большая пиар-конференция, целое пленарное заседание. Ты выступаешь, зал тебе хлопает. Дальше перерыв, выходишь кофе попить. И все спрашивают: «А вот ты когда к марафону готовился, сколько километров в неделю пробегал?» Я такой: «Подожди, я же какую офигенную презу сделал, несколько месяцев с ней сидел». А человек отвечает: «Да хер с ней с презой. Километров-то сколько?»

К следующему подходишь, снова пытаешься поговорить про презентацию. А тебе в ответ: «Это ерунда. Лучше скажи, а перед марафоном ты много интервальных тренировок делал?»

Я видел интерес к этой теме. Начал писать в фейсбук тексты о беге и тренировках, которые потом превратились в книгу. Я тогда для себя решил, что есть бегающие люди, а есть небегающие. И что бегающие – добро, а небегающие – зло. И между ними есть рубикон.

– Серьезно?

– Да. Я рассуждал так: среднестатистический бегающий человек лучше, чем такой же небегающий. Даже видел примеры: человек был токсичный и весь на кортизоле, но вдруг начал бегать и поменялся. Эта мысль настолько засела, что не хотелось держать ее в себе.

Я видел, что это тренд, что это востребовано. И что бегающих людей становится все больше. И из ощущения, что людям это просто интересно, я пришел к тому, что этим можно зарабатывать. Так и родился мой нынешний бизнес – платформа для занятий бегом.

– О ней чуть позже, а пока поговорим про ваши спортивные подвиги. Как вы в таком возрасте с 3:09 на марафоне дошли до 2:36? Эти полчаса – даже не пропасть, а целый Атлантический океан.

– Я не пробежал Израиль из трех, поэтому сначала просто хотел закрыть гештальт. Начал очень много бегать, из-за чего полезли травмы. Попросил моего будущего тренера Мишу Питерцева поставить технику, чтобы травм не было. Он посмотрел и сказал: «Нормальная у тебя техника. Бегай просто поменьше, тогда ничего болеть не будет».

– А сколько вы бегали?

– У меня не было плана. Я выбегал с утра и бежал, пока книжка не кончится. Бывало, получалось 50 километров за один раз. С тренером скинули объемы и изменили тренировки – травмы сразу прекратились.

Дальше выиграл слот на мейджор в Нью-Йорке, а туда решили ехать всей семьей. Бюджет на такую поездку, понятное дело, огромный. И надо серьезно готовиться, раз ты инвестировал херову тучу денег.

Во время подготовки пробежал марафон «Белые ночи» в Петербурге – его уже выбежал из трех. В Нью-Йорке показал результат 2:50:29. Там узнал, что это был мейджор. И что существуют шесть мейджоров, а еще медаль в виде шестеренки – тем, кто их все пробежал. 

Я захотел не просто получить такую медаль, но и выбежать шесть мейджоров из трех часов.

– Алексею Смертину тренер сказал, что результат 2:48 он сильно не улучшит. Вы же продвинулись сначала до 2:38, а в 59 лет дошли и до 2:36. Для понимания читателей: рекорд мира для 60-летних – 2:30:02.

– 2:38 с копейками было на мейджоре в Лондоне – это был чемпионат мира по марафону. Я заточился и подготовился, мне хотелось стать чемпионом мира в своей возрастной категории (М55-59 – Спортc’’).

Тогда понял, что подготовка возрастных бегунов сильно отличается от подготовки молодых. Чтобы быстро бежать в 55+, вклад в образ жизни должен быть выше, чем в сами тренировки.

Совсем другие роли питания, сна, кортизола и любой нервотрепки. Плюс восстановление после травм сильно отличается. Например, схватил ты какую-то травму в 30 лет. Ну, неделю не побегал, и все само прошло. В 60 лет так не работает: если ты схватил травму, это может быть на полгода.

Мне в беге помогает банковский опыт – потому что банк торгует рисками. Клиент приходит и говорит: «Дай мне 100 рублей». Я смотрю на него и оцениваю вероятность, что он не вернет. В беге то же самое. Ты хочешь пробежать быструю тренировку, но сидишь и думаешь: «Какая вероятность, что я на этой тренировке сломаюсь?» Оцениваешь состояние, а после этого решаешь. И так с каждой тренировкой – взвешиваешь риски.

– Еще раз: как в 50+ поверить, что результат на марафоне можно улучшить на десять минут и приблизиться к мировому рекорду?

– Нет такого понятия «улучшить результат на десять минут». Потому что не знаешь, где предел возможностей. Есть понятие личного рекорда – и ты стремишься его улучшить. Хоть на секунду – а это уже личник.

Плюс каждый мой мейджор – это тест гипотезы. Я же недоделанный научный сотрудник, меня немножко научили работать с гипотезами. Заниматься, подходить к проблеме как исследователь.

Я брал марафон и придумывал гипотезу: как пробежать Нью-Йорк быстрее, чем «Белые ночи»? Ага, Нью-Йорк – это непростой рельеф, но погода гораздо лучше питерской. Идем со стороны объемов – буду при подготовке бегать очень много, но очень медленно. Потренировались, сбегали быстрее, зашибись.

Окей, следующий мейджор – Бостон. Теперь попробуем зайти со стороны ОФП (общей физической подготовки – Спортс’’). Все оставляем как есть, но вкручиваем ОФП. Бежим Бостон – ни хера не получается. Значит, ОФП – дурилка картонная, гипотеза не сыграла.

Дальше – делаем много интервальных работ. И снова проверяешь гипотезу на реальном марафоне. Так за десять лет ты понимаешь, что работает, а что нет. Потому что перед каждым марафоном изолировал гипотезу и проверял ее. И понимаешь, за счет чего можешь прибавить. В Валенсии я использовал все знания, которые получил за десять лет. И добился лучшего в жизни результата – 2:36:45.

– Вы можете пробежать быстрее?

– Надо пробовать. Мои гипотезы подзакончились – потребовался свежий взгляд. Сейчас тренируюсь с Сашей Сторожевым, он мне предлагает вообще другую программу, которая не похожа на то, что делал раньше. По итогам будем смотреть, получится или нет.

Понимаете, я не могу взять методики Неделина, Никитина и Ахмадеева (самые быстрые бегуны в России на длинные дистанции прямо сейчас – Спортс’’) и применить на себя. Они в моем возрасте просто не будут работать.

Зато есть американец Томми Хьюз, который в 60 лет бежит марафон за 2:30. А чем он лучше меня? Был таким же алкоголиком. Правда, был в олимпийской сборной и бежал за нее марафон. Возможно, оттуда что-то отложилось. Но все равно – Хьюз после этого брал паузу и бухал много-много лет. Потом собрался, начал тренироваться и установил мировой рекорд – 2:30.

Цель Строфилова – выиграть марафон в 100 лет. Что?

– Сколько алкоголя вы себе позволяете?

– Я не вижу ни одного физиологического механизма, который бы говорил, что алкоголь ухудшает мои результаты. Да, алкоголь влияет на восстановление, но он точно меня не лимитирует.

Лимитируют две вещи. Первая – ограниченное время, которое я могу инвестировать в бег, потому что надо работать. Второе – кортизол и стресс. Сразу дисклеймер: это не рекомендация, а особенности моего организма. У всех организм устроен по-разному. 

И главное: в 55+ без глубокого понимания физиологии ты никуда быстро не побежишь. Брать методики не у кого, нужно их изобретать самому и под себя. 

Можно максимум полюбоваться бегом Димы Неделина и испытать эстетический восторг, но это просто эстетический восторг. А когда я смотрю на Томми Хьюза: он какой-то горбатый, косой, зато оттуда можно взять прикладные знания. 

Как и лекции по старению – как с возрастом изменяются митохондрии, мышечные волокна и почему мозги теперь работают не так, как прежде.

– Вы намного сильнее, чем десять лет назад?

– Я чувствую себя очень хорошо. С точки зрения здоровья и метаболизма – очень кайфово. Я вообще не болею – ни в каком месте, ни по каким причинам. За десять лет, что бегаю, не пропустил ни одной тренировки.

Могу изменить тренировку: например, если получил беговую травму, то сяду покрутить велосипед. Или, если неважно себя чувствую, заменю интервальную тренировку на зал. Но чтобы вообще не выйти тренироваться, такого не бывает.

Я понимаю, что так будет не всегда. Если смотреть графики, то результаты возрастных бегунов медленно падают до 60 лет, а потом прямо рушатся по экспоненте.

– Вас это пугает?

– Тут хоть пугайся, хоть не пугайся – чего толку. Но в 70 лет ребята еще выбегают из трех часов.

– Это ваша цель? Выбегать в 70 из трех часов?

– Нет-нет-нет, все гораздо проще. Я хочу победить в марафоне в возрастной категории 100+. И у меня еще есть время для подготовки.

– 2:35 для вас не цель?

– Ну, если смогу улучшить результат до 2:35, хорошо. Я сейчас со временем почти не соревнуюсь. Меня больше волнует место в возрастной категории. Возьмем Барселону – там было 2:43:14, первое место в 60+ и рекорд России в 60+.

Это было в марте. А несколько недель назад вышел на старт десятки в Лиссабоне. Местный забег, междусобойчик, никто особенно не приезжает. Я уже в приличной форме, готов бежать быстро. И, твою мать, я второй в 60+. Не первый! Победитель пробежал на минуту быстрее, и я его даже не видел.

В феврале бежал половинку в Лиссабоне – 1:18:48. Тоже рекорд России в 60+, но на трассе в категории снова второй. И я понимаю, почему возрастные европейцы так хорошо бегают.

– Почему?

– Бешено дорогая медицина. Если ты не хочешь остаться без штанов, то вынужден бегать. У нас же рассказывают, что можно съесть две таблетки арбидола и все пройдет. Зачем вообще нужен спорт, напрягаться еще.

В Европе же арбидол даже не купишь без рецепта, а прием у врача стоит 200 евро. Ты думаешь: «Может, ну ее на хер эту таблетку? Может, проще побегать?»

Я здесь встречаюсь с ребятами, которые на порядок старше меня. Им по 80 лет! И они бегают реально каждый день.

– Начинающих бегунов часто запугивают, что они сотрут колени и посадят сердце. Что думаете об этом?

– Есть два десятка мифов, а про каждый из этих мифов у меня лекция на полтора часа. Колени – один из таких мифов, у которого два аспекта.

Первый аспект. От больных коленей вы не умрете – потому что от больных коленей не умирают. А вот от дохлых митохондрий умирают. Существует митохондриальная теория старения – у меня пять часов лекций по теме. И если вкратце, то человек умирает от недостатка энергетики, а не от больных коленей.

Второй аспект. Хрящи и кости – метаболически неактивные ткани. Ими надо трясти, грузить их, делать функциональными. И если вы годами сидите на диване и ждете, что у вас будут здоровые колени, то с возрастом сделаете много открытий. Сначала не сможете бегать из-за болей в коленях, потом будет в принципе тяжело ходить, а под конец сможете ходить только под себя.

Бегом можно зарабатывать больше, чем в «Газпроме»? Оказывается, да

– Теперь о вашем проекте – платформе для занятий бегом S10.run, которая переросла в большую русскоязычную соцсеть для бегунов. Как вы ее придумали?

– Как только начал работать с тренером, сразу понял, что это жутко неудобно. Он мне писал то смс, то в фейсбук, то еще куда-то. Была уже Strava (социальная сеть для бегунов, где можно делиться тренировками – Спортс’’), но мне не нравилось, что трек после тренировки выкладываешь в одном месте, задание от тренера получаешь в другом, что-то еще пишешь в третьем. Я понял, что надо все собрать в кучу.

Когда мы все собрали, сразу стало очевидно: это актуально не только для меня и моего тренера, но и для других. Так наша штука начала взлетать.

Дальше мне захотелось побыть в шкуре тренера и увидеть, как бег выглядит с той стороны. И я понял, что на нашей платформе нужно сделать дежурного тренера – как в фитнес-клубе. Чтобы человек мог что-то в любой момент уточнить. И это тоже залетело.

Я часто сам бывал дежурным тренером – со мной в моменте взаимодействовали около 70-80 человек. Так набивал руку и расширял кругозор, занимаясь этим практически круглосуточно. Тренировался сам и писал планы ребятам. Оказалось, тренер для профессионала и для любителя – это вообще разные вещи. И любитель приходит к тренеру не за тренировочными планами вообще.

– А за чем?

– Человек пробежал тяжелую тренировку. Приходит домой и говорит жене: «Я в темпе 3:30 мин/км сегодня бегал». А жена спрашивает: «Борщ будешь?» И он такой: «Твою мать, я подвиг совершил, а ты со своим борщом».

А как по-другому может быть? Она не в курсе. Ей что темп 9:30, что темп 3:30 – одно и то же. Из эмпатии и большой любви она может поддержать, но это все равно не глубоко: она не внутри этого и не может оценить как надо.

– Получается, любителю прежде всего важен фидбек?

– Ты отправляешь тренировку туда, где ее точно оценят. Где скажут, есть ли прогресс. Где вдохновят и замотивируют: «Парень, ну ты даешь! Я думал, ты по 3:35 пробежишь, а ты по 3:30 смог». И человек готов дальше пахать.

У нас даже опция есть: если тренер долго не комментирует тренировку ученика, звучит сирена, что надо обязательно отреагировать. Так и с другой стороны. Не оплатил тренировку – включается сирена, не сделал тренировку – включается сирена.

В ковид мы еще придумали челленджи – в том числе для медленных бегунов. Быстрые бегуны – молодцы, но для развития бегового движения медленные намного важнее.

– Ваш нынешний доход больше или меньше того, что был в «Газпроме»?

– Намного больше. Основное, конечно, приносят платформа и куча направлений в ней. Плюс есть тренерская деятельность, лекции, спонсорские контракты. Мои охваты в инстаграме – полтора миллиона просмотров в месяц. Это не подписчики, а те, кто смотрят рилсы и изучают страницу.

Так что суммарно все очень хорошо. Всякие бизнес-коучи меня троллят, что надо сфокусироваться на чем-то одном, но, мне кажется, что жизнь сейчас такая, что на пяти ногах стоять лучше, чем на одной.

Как договориться с женой, что твой бег надо вписать в семейный график?

– Жена приняла ваше увлечение бегом или есть трудности?

– Это очень сложная тема. Ты постоянно занят и под нагрузкой. Тебе то одно нельзя, то другое. Короче, какие-то вечные ограничения. Принять эти ограничения очень сложно, когда ты их изнутри не очень понимаешь.

Например, у меня не сделана тренировка, а мы должны идти в гости. Я говорю: «Могу ее сделать после гостей, но у них не смогу ни есть, ни выпивать. Давай просто посижу и чай с вами попью».

А там народ сидит – все бухают, кушают. И ей говорят: «Че ты привела социопата какого-то? Нам тут хорошо, мы отдыхаем, а этот чего?» И такого много в моей жизни – в командировках, в путешествиях.

Скажем, едем 10 часов на машине, я за рулем. Очевидно, после 10 часов я никуда не побегу. Останавливаемся на заправке: я иду делать тренировку на полтора часа, а семью прошу посидеть и кофейку попить.

И зачем ей оно надо? Это же реально все странно для семьи, хотя для бегуна обычное дело. Поэтому я стараюсь брать семью на старты – так мы и путешествуем.

– Ваши дети бегают?

– Старшая дочь бегает каждый день, а еще она руководитель проекта челленджей в моей платформе. Ее муж тоже бегает. И мои сыновья бегают, хотя их не подталкивал. Даже внук бегает!

У меня есть записная книжечка – черный список – с именами друзей и знакомых, которые еще не бегают. Я их троллю постоянно. Вас, Глеб, в этот список заносить не надо, у вас нормально все?

– Бегаю, но по сравнению с вашими результатами, на уровне физкультурника.

– Это какой?

– Десятка – 44:08, полумарафон – 1:41:41. Марафон еще не пробовал.

– Отличная десятка, да и полумарафон хороший. Остался марафон. Ладно, я вас занесу в серый список тех, кто еще не бегал марафон. Как пробежите, вычеркну.

– Вы бежите десятку за 36 минут. Такой результат на десятикилометровом забеге на «Московском марафоне» показали меньше 500 человек из 22 тысяч. Что вы чувствуете, когда на трассе легко уходите от молодых ребят в хорошей форме?

– У меня на боевой майке для соревнований написано «Россия», а ниже – Ask Me How («Cпроси меня как» – Спортс’’)…

– Спрашивают?

– Был прикольный случай. Парнишка догоняет и говорит: «Я догнал, но дыхалки спросить уже не хватает. Попозже спрошу».

Вообще, я часто говорю, что любой здоровый мужчина способен пробежать марафон из трех часов. Если не бежит из трех, значит, не хочет.

– Это разве не зависит от генетики?

– Генетика – это отговорка. У меня есть фото с горных лыж, где я вешу 86 килограммов. Там морда в рамку не лезет! А сейчас – 64 килограмма. Ну какая генетика? Это все вопрос желания заниматься и прогрессировать.

У человека 20 тысяч генов. К марафону можно подойти со стороны любого из них. Кому-то заходят скорости, кому-то – объемы, у кого-то – высокий КПД, у кого-то – дыхалка. Кто-то потерпеть может, а кто-то способен выключить мозги и не тратить энергию. Есть куча факторов, позволяющих бежать марафон. И у каждого человека есть сильные качества, за которые можно зацепиться.

Человек очень адаптивен к занятию. Если ты реально хочешь пробежать марафон из трех часов и если ты более-менее здоров, ты пробежишь. Вопрос – какой ценой. Кто-то сделает легче, а кто-то – сложнее. Кому посложнее – тот по дороге разведется, потеряет работу и друзей, но пробежит.

– Мне всегда казалось, что фраза «после 50 жизнь только начинается» в какой-то степени утешительная. Разговариваю с вами и понимаю, что это действительно может быть так.

– Что такое кризис среднего возраста? Это когда у тебя идей нет, но ты по каким-то непонятным причинам еще не сдох. Ты сидишь: «Сдохну или не сдохну. И делать нехер». В этот момент Дарвин тебе говорит: «Все, парень, ты стал абсолютно бесполезен, освободи плацкарту».

А когда у тебя в 50 лет появляется цель и она тебя штырит, то тебе просто есть, зачем жить. А когда тебе есть, зачем жить, ты начинаешь думать о здоровье.

Проблема ведь в том, что люди начинают думать о смерти за два месяца до нее. А уже поздно. Задумываться, как бы подольше пожить, надо сильно раньше. В Советском Союзе об этом думали еще в пубертатном периоде – лет в 16-17.

В этот момент происходит дифференциация тканей, в этот момент образуются быстрые и медленные волокна, настраивается энергетика, плодятся митохондрии – они начинают расти как огурцы. Ты можешь в это время пить, курить и всякой ерундой заниматься, но у тебя должна быть физическая нагрузка.

Сейчас вроде бы приходит понимание, что пить и курить как бы не очень, но если ты не пьешь и не куришь, а целый день сидишь на диване и листаешь рилсы, будет только хуже. Лучше бы тогда курил, но занимался спортом.

– К вам, получается, Дарвин не приходил?

– Я себе в 50 лет придумал увлечение на десять лет вперед – пробежать все шесть мейджоров из трех часов. Это занятие настолько меня захватило, что от крепкого алкоголя отказался прямо сразу. А если бы цели не было, я бы продолжал по бутылке виски в день пить. И потом перешел бы на что-то посерьезнее.

– Что вам дает бег сейчас?

– Это же здоровье. Все проблемы – в голове, а бег дает очищение. Это же богоугодное занятие. Когда Дарвин нас пилил, он решил поощрять это дело. 

Когда мышца работает, она выбрасывает сигнальную молекулу под названием миокин, которая запускает целый каскад – серотонин, дофамин, адреналин и так далее. На фоне усталости и нагрузки в мозгах образуется легкая пустота.

Люди же загружены проблемами и вечно на кортизоле: сын двойку принес, с женой о чем-то не договорились, начальник и коллеги бесят. А тут ты побежал, и тебя отпустило. Это «отпустило» и снижает общий уровень стресса. Организм оживает. Здоровье – это не только коленки и сердце, а еще и ментальная составляющая.

К тому же когда ты бежишь, то слушаешь подкасты, книжки, музыку. И образовываешься. А умные люди живут дольше. Вот у кого самая высокая продолжительность жизни среди профессий?

– Ученые?

– Да! И только не потому, что у них постоянно работают мозги. Дело в том, что у них цикл работ очень длинный. Когда ты изучаешь далекую звезду, то не можешь быстро сесть и накропать себе на Нобелевскую премию. Ученый сделал открытие, занимается им десять лет и ждет, когда наградят. Короче, у него есть задача вдолгую. И есть, что ждать.

Так и у бегунов – всегда есть задача. У меня ближайшая – марафон в Нью-Йорке в начале ноября. Этот марафон будет чемпионатом мира, для меня он первый в категории 60+. Я знаю трассу, готовлюсь с тренером, настроен показать результат.

Беговой бум в России еще надолго? Спойлер: это только начало

– В России сумасшедший беговой бум. С чем вы связываете всплеск? Или так во всем мире?

– В Америке это было связано с кризисом начала 1970-х. В этот момент выросли две индустрии: парфюмерия и бег. Так родился американский беговой бум, когда на марафонцев перестали смотреть как на фриков.

Мы чуть-чуть отстаем от этого – на 50 лет. И сейчас мы воспроизводим тот же беговой бум. Люди стали понимать (наверное, мои рилсы посмотрели), что лучше быть здоровым и богатым, чем бедным и больным.  

На самом деле, многое дал ковид. Произошло вот что: люди вдруг поняли, что никакая медицина и никакое государство во всем мире не помогут. Политики начали нести какую-то дичь, а медики сказали: «А мы ничего не можем сделать, вакцины нет. Давайте из палок и солнечного света сделаем какую-то вакцину. Будут побочки? Да. Кто-то умрет, а кто-то нет».

И ведь умирали люди – у кого-то родственники, у кого-то друзья, кто-то стал инвалидом. Люди посмотрели на эту суету: «Кажется, та самая таблетка арбидола не поможет. Помирать не хочется. Может, стоит побегать?» Отсюда и начался беговой подъем, стали массово много бегать.

– Это единственный фактор?

– У бегунов есть время подумать. Они обычно умны и прилично зарабатывают. Короче, кайфовые ребята. И на эту аудиторию можно продавать кроссовки, мерч, тренерские услуги и разные тестирования о состоянии здоровья. Когда это всем стало понятно, в индустрию пришли деньги.

Деньги раскручивают маркетинг, маркетинг увеличивает аудиторию, а аудитория приумножает объем денег в индустрии. 

Вот ребята пишут в соцсетях: «WTF? Почему вы перекрыли Москву и Питер, раскорячили весь город, ребенка в кружок не отвезти, скорая доехать не может. Бегают они тут, видите ли, по центру города».

Это первая стадия. А потом автор гневных постов смотрит на растущее количество бегунов и думает: «Может, в этом что-то есть, может, мне тоже попробовать?» Дальше человек узнает, что надо сделать, чтобы пробежать, а потом уже бежит сам».

– Некоторые продолжают ругаться.

– Только бегающих становится все больше, а ругающихся – все меньше. Марафоны проводят на центральных улицах, чтобы людей вовлечь в эту историю и раскрутить ее.

В Европе рост остановился, потому что там и так все бегают. Просто все бегают, поэтому звать уже некого. Там сейчас бум трейлов (забеги по пересеченной местности, часто в горных лесах и пустынях – Спортс’’) – как в России бум бега по шоссе.

Даже я побежал трейлы, хотя ненавижу такое. Во-первых, это красиво. Во-вторых, можно оказаться в местах, которые из окна туристического автобуса не увидишь.

– В России сейчас пик бегового движения или оно еще будет расти?

– Расскажу на цифрах. Местечковый забег на 10 км в Лиссабоне в в день, когда не было никаких других дистанций и детских забегов. На старт вышло 9 тысяч человек. Это 1,5% населения Лиссабона.

Теперь давайте посчитаем, что такое 1,5% населения Москвы. Это и есть потенциал. Сейчас на старты выходят только 0,3%. 

Так что бег в России точно будет несколько лет расти по экспоненте.

Интервью с человеком, который 1000 дней подряд бегает по полумарафону в сутки

Рилсы с бесконечными лекциями Строфилова

Фото: личный архив Юрия Строфилова

Бег
Марафон