«Почему бы не пробежать всю Россию с запада на восток?» Лекция Смертина — как и зачем жить марафонами
Планирует подвиги даже на пенсии.
Вы точно знаете, что Алексей Смертин помешан на беге. Об этом его периодически спрашивают в интервью и подкастах, но обычно без глобального погружения в тему, а разговоры больше похожи на контакт с инопланетянином.
Нам давно хотелось сделать обстоятельное интервью со Смертиным о беге. Алексей не просто бегал последний десять лет, а показывал космические результаты для любителя. И да, в мире нет ни одного более-менее заметного игрока, который пробежал марафон быстрее Алексея.
Сейчас Смертину пятьдесят лет. Он уже перешел на новый уровень: выигрывал экстремальный марафон на Байкале и пробегал Elton Ultra на 90 км. Через несколько дней Алексей стартует на 250-километровом ультрамарафоне в Сахаре (да-да, прямо по пустыне).
На этом бывший капитан сборной России не остановится: в планах у него уйма беговых подвигов, а про пенсию он даже не думает. Наоборот, Алексей и в семьдесят планирует разрывать.
Глеб Чернявский два года бегал и готовился к этому интервью. А теперь встретился со Смертиным и записал его мощную беговую биографию.
Смертин в Англии бегал после тренировок – хотел догнать Анри
В 2003-м я перешел в «Челси» и сразу отправился в аренду в «Портсмут». Там были короткие тренировки: вышли, размялись, появился Харри Реднапп, сыграли двусторонку, закончили. Я совсем не уставал и ловил ощущение, что недоработал. Ехал домой и гулял с сыном, а дальше тренировался сам. На зеленой поляне делал рывочки на максимуме – 50, 60, 100 метров. Во время них думал о Тьерри Анри.
Тогда «Арсенал» проводил тот самый сезон без поражений. Команда стала чемпионом, а Анри – лучшим бомбардиром и игроком года. Есть фото и видео, где я за него цепляюсь изо всех сил, но все равно не достаю. Анри – это настоящая лань. Он обладал невероятной скоростью, просто прокидывал мяч вперед и убегал.
Мне безумно хотелось исправить ситуацию и догонять его. Или хотя бы быть ближе. Это мотивировало выходить на полянку и делать рывки.
К тому же перед глазами был пример отца, который куда бы ни направлялся, всегда переходил на бег. На тренировку, в магазин за пивом – неважно. Я брал пример и тоже старался семенить, а не идти вразвалочку. Поэтому для меня бег – что-то заложенное в детстве.
В начале карьеры я был на сборах «Зари» из Ленинск-Кузнецка. Нас увезли на десять километров от базы, а обратно сказали бегом. За хорошие результаты на тренировках награждали очками, но я и так был в пятерке лучших, поэтому быстро бежать не требовалось.
Я начал медленно и просто болтал со всеми, но спортивный характер требовал большего. В голове мысль: «Может, попробовать обогнать всех?» В итоге рванул вперед и достал лидеров, к финишу двигался в приличном темпе – шустрее 4 минут на километр (это быстрее классической предельной скорости 15 км/ч на беговой дорожке – Спортс’’).
В общем, уже в 20 с небольшим лет я понимал, что могу бегать на длинные дистанции и что это дается легко. Правда, в бег после футбола пошел не сразу: закончил в «Фулхэме» еще в 2009 году, а первый марафон случился только в 2013-м.
Что делал четыре года? У меня оставалась мечта стать чемпионом России. Я ведь ради этого когда-то уехал из Франции и согласился на вариант с «Торпедо», которое собирало звезд. Тот проект сорвался – поэтому за титулом чемпиона уже после окончания карьеры пошел в пляжный «Локомотив». Я выиграл золото, но игра не для меня. В пляжном футболе все в статике и построено на исполнительском мастерстве, а у меня совсем другие сильные стороны.
Я пробовал комментатором, был послом заявочного комитета России на ЧМ-2018, работал в футбольном «Локомотиве». Ну и побегивал – без глубокого смысла, а просто для тонуса.
Заодно пару раз в неделю играл в футбол в «Лужниках» – вместе с будущим организатором Московского марафона Дмитрием Тарасовым. Он мне как-то говорит: «Леш, мы делаем первый массовый марафон прямо в городе. Не хочешь стать послом? Речь мотивационную, может, произнесешь. Или из стартового пистолета выстрелишь».
Я подумал: а почему только послом? Может, мне самому пробежать марафон?
Первый марафон Смертина: толком не готовился, на дистанции мерещился стейк, после финиша проклинал бег и не хотел повторять
Конечно, не было никакого понимания, что такое марафон и подготовка к нему. Я толком и не готовился: так, пару месяцев бегал по 30 километров в неделю (это катастрофически мало: профессионалы в активный период подготовки бегают 150-200 км в неделю, сильные любители – не менее 100 – Спортс’’).
О результате не думал – собирался бежать по самочувствию. А это большая ошибка многих новичков. Смотрите: эмоции переполняют, вы стартуете свежими, толпа вас несет. Кажется, все легко. Только это потом перерастает в ужас – потому что вы неравномерно распределили силы, все потратили в начале и страдаете на финише.
Первую половину марафона я бежал бодренько и даже разговаривал. Дальше стало напряженнее, а на 30-м километре просто накрыло. До сих пор в памяти этот момент. Район Лубянки, пробегаю мимо Большого Театра, дальше подъемчик на Китай-Город и спуск на набережную. На подъемчике совсем поплыл – закончилось топливо. Футбольного прошлого было недостаточно, темп серьезно падал.
Мне мерещился запах жареного мяса, очень захотелось стейк. На пункте питания схватил горсть изюма – и эта сладость помогла прийти в себя. Еле доковылял до чаши «Лужников» – внутри был финиш. Это по задумке должно мотивировать, а у меня с этим стадионом не лучшие ассоциации. Из головы не уходит тот матч с Украиной.
Результат – 3 часа и 48 минут, средний темп – 5:24. Думаю, сначала бежал быстрее пяти минут на километр, а заканчивал медленнее шести.
После финиша поднялся на несколько ступенек, чтобы переодеться, а спуститься не мог. Пришлось спускаться задом – настолько ноги забились и не слушались. Тогда сказал: «Больше марафон ни за что не побегу».
Я не отказывался от этих слов несколько месяцев. Пока летом 2014-го в моей жизни не появился канадец Тим Феллон из компании Nike. Он работал в центральном офисе в Амстердаме, но под ЧМ-2018 его распределили в Россию. Я тогда был в «Динамо», а Nike хотел стать техническим спонсором клуба. До этого они подписали «Спартак», «Зенит» и «Анжи». Феллон как раз этим занимался.
На игре «Динамо» в Химках мы познакомились – во время обсуждения возможного контракта. Я говорю на английском, сразу нашел с Феллоном общий язык на теме хоккея. Ну еще бы: он из Канады, я – из Сибири. А дальше разговорились про легкую атлетику. Оказалось, Феллон в молодости бегал короткие и средние дистанции.
Так мы дошли до марафона. Феллон убедил, что при должной подготовке я не буду страдать на финише, а получу удовольствие. Хотел вместе со мной тренироваться, а еще пообещал от Nike слот на мэйджор в Чикаго.
Это перевернуло мою жизнь.
Урок химии от Смертина: откуда берется эйфория бегуна и почему бег в прямом смысле слова наркотик
Я серьезно подготовился и понимал, что на контрасте с Московским марафоном нахожусь в офигенной форме. В Чикаго бежал не от балды – хорошо понимал нужный темп и внимательно контролировал состояние. Думал: «Побежится – останусь в стартовом темпе, не побежится – буду снижать».
Побежалось – уложился в 3 часа 20 минут. Темп был ровный, может, в конце самую малость просел, но на дистанции чувствовал только удовольствие.
Казалось бы, откуда удовольствие, если долго бежать тяжело?
У нас в организме производится интересное вещество – фенилэтиламин. Натуральный, вырабатываемый прямо в тебе наркотик. И это, по сути, естественный аналог амфетамина – страшного синтетического вещества, на который, к сожалению, подсаживаются люди.
А фенилэтиламин человек производит сам в себе. Да, бежать дистанцию тяжело, но тебя вдохновляет, что ты справляешься с задачей и вот-вот добьешься цели. Это значит, что начал вырабатываться фенилэтиламин.
Как-то проводили опыт: одного человека посадили на диван на два часа, а другому дали кроссовки и сказали бежать. Потом у обоих взяли мочу: у бежавшего концентрация фенилуксусной кислоты (в нее метаболизируется фенилэтиламин) была намного выше, чем у того, кто сидел на диване.
Кстати, почему на старте всегда легко бежится и кажется, что никакой марафон не страшен? Почему люди часто не чувствуют, что стартанули слишком быстро?
На психику очень влияют эмоции от ожидания, долгожданного старта, толпы единомышленников вокруг. Здесь вырабатывается такая штука как норадреналин (не путаем с адреналином).
Однажды в ЮАР ко мне в номер на шестом этаже залез бабуин. Я тогда реально соприкоснулся со смертью – в моменте зашкаливал адреналин. И он зашкаливает до тех пор, пока у тебя нет цели и ты не знаешь, как выбраться из ситуации.
В случае с бабуином я понял: ему нужен не я, а еда из мини-бара. Но чтобы он прошел к еде, мне надо было освободить ему дорогу, а для этого – сделать шаг навстречу к бабуину и обойти кровать.
В тот момент испытал стыд перед бабуином. Я был обнажен и параллельно прикрывался руками. А заодно хотелось спастись. И когда появилась цель и план, уже начал работать норадреналин.
Еще проще объяснить на примере лисы и зайца. Зайцу страшно, он убегает на адреналине, а за ним бежит лиса (у нее слюна течет, есть цель) – это для нее соревнование и норадреналин.
Адреналин же – гормон смерти. Он появляется, когда страшно. Ты увидел волка в лесу – испугался. И в очень коротком моменте можешь больше, чем в обычном состоянии. Ускориться до максимума, забраться куда-то высоко. Это крайне сильная вещь, но эффект тоже крайне короткий.
А раз уж мы говорим об эйфории бегуна и зашли на территорию биохимии, можно сказать пару слов о гормонах счастья.
Эндорфин – когда вы находитесь в максимальной зоне комфорта. Например, в пятницу вечером смотрите сериал под пледом с вином или какао.
Окситоцин – когда вы побеждаете соперника или добиваетесь чего-то большого, находясь в обществе; когда есть осознание, что вы величина и сильнее других.
Дофамин – это как раз про любительский бег, когда вы выходите из зоны комфорта, перебарываете себя и побеждаете себя (и прежде всего для себя).
Курьез Смертина в Берлине: случайно оказался в элитном кластере с Кипчоге, но постеснялся стартовать вместе с чемпионами
После удачного первого мэйджора в Чикаго мне захотелось большего: во-первых, собрать шестеренку (специальный приз для финишеров всех шести мировых мейджоров – Спортс’’), во-вторых, пробежать марафон быстрее трех часов.
Подумал: ну, раз в прошлый раз было 3:48, а сейчас 3:20, то в третий раз будет быстрее 3:00. Дальше – еще быстрее. Казалось, при должной подготовке прогрессия по 20 минут будет всегда.
В третий раз мне действительно удалось выбежать из трех часов – на марафоне в Берлине. Время 2:57:33, средний темп – 4:12. На старте, кстати, была смешная история, которую еще никому не рассказывал.
Я планировал бежать быстрее трех часов, но меня зарегистрировали в медленный кластер – то ли E, то ли F (в зависимости от желаемого результата бегунов на забегах распределяют по кластерам; это сделано для того, чтобы медленные бегуны на старте не тормозили и не мешали быстрым – Спортс’’).
Незадолго до старта тот самый Тим Феллон пригласил меня на ужин с директором марафона в Берлине. Я говорю: «Хочу бежать быстро, но попал в медленный кластер, из-за этого на старте потеряю много времени, явно не выбегу».
Директор позвонил помощнице – под конец ужина мне принесли другой номер. Это было место в элитном кластере! Туда же вообще никак не пробиться (да и незачем), оттуда стартуют самые сильные атлеты мира, которые бегут марафон за два с небольшим часа.
Подхожу к старту: справа этот элитный кластер с Элиудом Кипчоге (двукратный олимпийский чемпион и главная легенда марафонского бега – Спортс’’) и другими топами, слева – просто очень быстрый кластер, которому я тоже не соответствую. Иду в него, а мне волонтер говорит: «У вас же элита, проходите туда». А я еще с телефоном, наушниками (топовые атлеты бегают без телефонов и музыки – Спортс’’) – представьте, зашел бы туда с этим.
Говорю волонтеру: «Ой, нет, а можно в более простой кластер зайти, встану здесь в конце с краешку». Меня пропустили, но было неловко: даже в этом кластере очень серьезные ребята, все профессионалы, тоже без наушников и телефонов.
Они меня, конечно, быстро обогнали. Зато стартовал в нужном темпе и показал результат из трех часов.
Первая неудача Смертина: после больших успехов слишком поверил в себя и страдал до финиша в Лондоне
После Берлина мне хотелось осилить марафон за 2 часа 48 минут – каждый километр быстрее 4 минут.
Здесь понадобится отсылка к футболу. Там командная игра, где не все зависит от тебя. Можешь выложиться, сделать кучу полезного, но одна ошибка партнера – все, никакой победы. Это же работает и в обратную сторону – можешь играть плохо, но кто-то попадет дальним ударом или вратарь потащит пенальти на 95-й – все, победили.
Еще важно: в футболе можно сделать рывок на морально-волевых, он станет одним из главных в игре и принесет победу. Почему, кстати, мы хороши в хоккее? Потому что несколько звеньев, много игроков, постоянные смены, можно сделать короткое сверхусилие, забросить шайбу и поменяться.
У нас в стране часто были потрясения, поэтому мы вообще не очень привыкли думать вдолгую. Больше заточены, чтобы выложиться в моменте и выжать из него максимум. Это на уровне культурного кода.
В марафонском беге одного рывка не хватит, там все вдолгую. И если вдолгую не справляешься, никакой характер не поможет. Если не можешь бежать и теряешь темп, то не можешь бежать и теряешь темп. Все – ничего не сделать.
Что-то такое со мной произошло на марафоне в Лондоне, где мне хотелось показать выдающийся результат, к которому не был готов.
Я расплескал себя еще до старта. Лондон – город, где я немало прожил и где у меня много друзей. Приехал заранее, побывал в районе Челси, пообщался с русскоговорящими ребятами, они меня поддерживали. Съемки были, настроение – максимально залихватское.
Даже не допускал мысль, что время может быть хуже, чем в Берлине (2:57:33). И всем анонсировал, что результат должен быть очень мощный и рекордный.
Начал в нужном темпе – быстрее 4:00 на километр. Все легко давалось, толпа несла, норадреналин работал. До десятого километра никаких опасений вообще не было. Сомнения стали подкрадываться на второй десятке, а на 21-м километре стало понятно, что все плохо.
Как сейчас помню: пробегаю по Тауэрскому мосту, сдаю по темпу и понимаю, что к прежнему не вернусь. Причем это только половина дистанции, впереди еще огромная работа.
В футболе всегда можешь успокоить себя, что виноват не ты – это Дрогба не забил или Чех пропустил. Или вообще свалить на персонал: переварили лапшу, а ты хотел аль-дэнтэ. Так с поражением проще справиться.
Здесь же ты понимаешь: все зависело от тебя и в неудаче виноват только сам. Это психологически не всегда просто принять, но ничего не поделать. Самое неприятное – осознать: рекорда и близко не будет, а пахать еще полтора часа. Время предательски замедляется, каждый километр тянется как два, а то и больше.
Итоговое время в Лондоне – 3:04:03. С одной стороны, приличное для любителя, с другой – ждал результат совершенно другого уровня.
Я пожурил себя, что залихватски подошел. И понял, что такого легкого прогресса, как мне хотелось, не будет. Потому что улучшить результат с 3:48 до 3:20 – это одно, а скидывать после трех часов и тем более 2:50 – совсем другое. Там уже каждую минуту надо вырывать с боем.
Для результата 2:48 мне надо было еще серьезнее подойти к тренировкам. Причем никуда не торопиться, а идти к цели постепенно.
Два следующих мейджора были медленнее трех часов: Токио (2017) за 3:07, Нью-Йорк (2018) – за 3:09. Правда, во втором случае сложная трасса, так что можно считать хорошим результатом.
А незадолго до марафона в Нью-Йорке мне порекомендовали тренера – Михаила Исаковича Монастырского. Он сказал, что увлекается футболом, смотрит матчи и меня знает.
С ним, конечно, тренировки стали намного продуктивнее, прогресс пошел. Весной 2019-го пробежал заключительный мейджор с личным рекордом (2:55:19), а осенью в Валенсии мне чуть не хватило до главной цели – 2 часа 51 минута. Это темп 4:03, но все еще хотелось быстрее 4 минут.
Из футболистов только Смертин, Луис Энрике, Рауль и Роббен выбегали марафон из трех часов. Алексей – быстрее всех
В коронавирус я переехал в загородный дом. Это упростило тренировки: можешь под крышей на беговой дорожке, можешь в лесу. Заветные 2:48 теперь планировал атаковать в Казани.
В беге есть сложность: ты не знаешь, за сколько точно пробежишь. В каком будешь состоянии, какая погода, какой ветер, как организм отреагирует. Понятно, есть примерные рамки, но пять минут плюс-минус – нормальная погрешность.
К Казани был готов как никогда. Здорово чувствовал нужный темп и понимал, что он по силам. У меня был пейсмейкер (помощник выше уровнем, помогает держать нужный темп на дистанции – Спортс’’), который вел меня до 32-го километра. Дальше у него случился спазм в мышцах – до финиша бежал один.
К счастью, было понимание, что выбегаю. Не скажу, что прямо легко далось, но задел был, а состояние позволяло работать. Это невероятное ощущение, когда чувствуешь, что готовности хватает для достижения давней и заветной цели. Настоящая эйфория.
На финише осознал, что реализовал все цели. Шесть мэйджоров есть, из трех часов выбежал, каждый километр из четырех минут тоже сделал. Никто из футболистов не бежал марафон быстрее меня. Нас вообще всего четверо, кто смог выбежать из трех часов: Рауль, Роббен и Луис Энрике.
Но после Казани понял, что предел рядом. Даже помню, как спросил Монастырского: «Михал Исакыч, что-то результаты не растут уже. Как быть?» Он ответил: «Лешенька, чтобы бежать, нужно бегать. А чтобы хорошо бежать – нужно тренироваться».
В общем, чтобы пробежать быстрее 2:48, надо было менять образ жизни. Тренироваться по два раза в день, зимой ездить на сборы в Кисловодск, отказаться от многого, быть в жестком режиме, правильно отдыхать и восстанавливаться.
Но даже с этим прогресс будет ничтожным. Максимум – 2:40. Может, даже 2:43 или 2:45, никто не знает. Нет ни единого шанса выйти на 2:35, не говоря уже о 2:30 и быстрее.
Я нашел для себя новый вызов – ультрамарафоны. Потому что выносливость прокачивать проще, чем скорость. И здесь будто бы нет предела.
Через несколько дней Смертин бежит 250 км в Сахаре, а зимой – 50-километровый марафон в Оймяконе в минус 50
Про победу на экстремальном марафоне на Байкале уже подробно рассказывал, еще был Elton Ultra на 90 километров в Волгоградской области. Памятен «Забег за облака» в Златоусте в Челябинской области. 15 километров туда и 15 – обратно. Камни, грязь, надо лезть, карабкаться. Каждый шаг – непредсказуемый. Тебе надо правильно ставить ногу, чтобы попадать на сухое, постоянно быть сосредоточенным и думать. Это очень интересно, похоже на футбол.
Впереди – забег в Сахаре на 250 километров. В январе планирую пробежать 50-километровый марафон в Оймяконе. Идея такая: 50 лет, 50 километров, 50 градусов мороза. Звучит же?
Что вообще мной движет? Для меня бег на длинную дистанцию – медитация. Если кратко, то просто перехожу в другое состояние. Бег – это же в прямом и переносном смысле отрыв от земли. Больше половины дистанции на марафоне ты находишься в воздухе, потому что есть фаза полета. Такая же фаза полета – в голове.
Мое отношение к бегу сейчас на языке секса можно сформулировать так: эякуляция на финише мне не так важна, как фрикции по ходу десятков километров. Я уже больше люблю сам процесс, пусть он и тяжелый. Да, это в какой-то степени мазохизм, но через биохимию я его уже выше объяснил.
Поверьте, людям с хорошей марафонской подготовкой не так трудно физически бежать ультру. Это скорее работа с головой, настроем и мотивацией.
Можно сравнить с перелетами на самолете. К примеру, в Барнаул из Москвы лететь четыре часа. Ты страдаешь и ждешь, считаешь минуты, когда уже прилетишь. А когда летишь из Москвы в Паттайю десять часов, сразу отношение к перелету другое. Ты уже настроился на десять часов. В итоге пока сел, пока устроился, пока поел – два часа пролетели.
Так же и в ультре. Скажем, на забеге на 10 км считаешь каждый километр, а когда их 90, считаешь десятками. Потому что тебе не так тяжело, как на десяти. Бежишь не очень быстро, пульс спокойный, довольно комфортно психологически.
250 км в Сахаре за семь дней, конечно, новый для меня вызов. Я давно знал про этот забег и думал о нем – лет восемь назад вдохновился от Луиса Энрике, который его преодолел.
Когда-то мне такое казалось фантастикой, а сейчас выглядит вполне реально. Я потренировался бегать в песке в Таиланде. Примерно понял температуру. Занимался с 12-килограммовым рюкзаком, который нужен там.
Гонка устроена так: шесть этапов, на каждый отведено определенное количество времени. Чем раньше преодолел этап, тем больше времени на отдых. Например, первый этап – 48 километров. Пробежал за 7 часов и 49 минут. Все, твое время зафиксировали, отдыхаешь, начинаешь другой этап на следующий день. Самый длинный этап – 85-90 километров.
Важно еще понимать, что 90% участников не бегут, а идут. Главное – идти быстрее верблюдов. Если верблюды настигают, то ты сходишь. Я планирую именно бежать – мне важно быть в числе оставшихся 10%. Да, там непростые подъемы, барханы, спуски, но где будет возможность бежать, буду бежать.
Есть две экстренные кнопки. Если тебе плохо, но еще не умираешь, нажимаешь первую и ждешь либо верблюда, либо джип. Если тебе совсем плохо, прямо вообще, то нажимаешь вторую – и прилетает вертолет. Правда, потом за него придется платить. Слот на забег стоит 4 тысячи евро, а вообще в сумме за все перелеты, отели, оснащение и так далее – около 800 тысяч рублей.
Семья относится к моим идеям нормально. Мыслят так: «Он без этого не сможет, чего ему перечить». Только мама не до конца одобряет. С Сахарой вообще забавная история. Я хотел скрыть от нее, но меня десять дней не будет на связи. А мы с ней по утрам созваниваемся всегда, это традиция. Думал, может, заранее записать голосовые – и чтобы брат отсылал…
В общем, проблема повисла, я начал готовиться и думал, что с этим делать. Как-то приезжает мама в гости и говорит, что на днях посмотрела фильм про пустыни. Там рассказали про Мауро Проспери, который во время забега в 1994 году заблудился. Попал в бурю, только через несколько дней его нашли в Алжире. Он прошел 300 лишних километров, ему приходилось пить мочу и есть летучих мышей, чтобы спастись. Но тогда GPS не было, а у нас будет.
Мама говорит: «Представляешь, бывают сумасшедшие, в пустыне бегают!» Жена от смеха аж прыснула. И мама добавляет: «Надеюсь, ты в таком никогда участвовать не будешь?»
Я не рискнул признаться в тот момент. В итоге информация разлетелась, а маму на улице встретила дочка ее близкой подруги. И говорит: «Ой, я видела, ваш Алексей собирается в Сахаре бежать!»
Тут же она мне позвонила. Скажем так: мама пропесочила так, как Сахара не пропесочит! Я ей сказал, что не побегу, а пойду. Ее это немного успокоило.
Как Смертин относится к дискуссии, что бег вредит коленям и вообще здоровью?
Мой пример точно не показательный. Я еще в футболе привык тренироваться через боль. У меня стерты хрящи в тазобедренном суставе – мне в ленинск-кузнецкой «Заре» в медицинском центре для шахтеров поставили диагноз, при котором ничего нельзя.
Но ко мне подошел второй тренер и сказал: «Алексей, тебя сейчас обычный врач смотрел как обычного человека. Ты не волнуйся, не бери это в голову. Спортивный врач, осматривая спортсмена, будет рассуждать иначе».
Я так всю карьеру и провел. Иногда при больших объемах на 20-м километре простреливает левая нога вплоть до колена. Иногда воспаляются ахиллы. Мне вообще кажется, что я на воспаленных ахиллах отыграл 20% матчей в карьере.
На днях при подготовке к Сахаре установил рекорд объема – за неделю набегал больше 1000 минут. И во время одной из длительных тренировок снова почувствовал боль в ахилле. Но я понимаю: в меня же не шипами вошли и не порвали что-то, это просто воспаление. Можно перетерпеть, оно само пройдет.
Наверное, большинство на моем месте остановятся и правильно сделают, но я вообще не пример, а скорее исключение. Поэтому вопрос не очень по адресу, пусть лучше на него отвечают врачи.
Единственное, скажу так: с 2013 года, как начал заниматься марафонским бегом, у меня не было ни одной травмы.
Безумная цель Смертина – пробежать через всю Россию с востока на запад
Иногда попадаю на видео, как 90-летние дедушки финишируют на марафоне. Вполне вижу себя таким в будущем.
У меня точно есть перспектива бороться за победы в 60 лет, а в 70 вообще конкурентов мало будет. Так что акцент на скорость, может быть, еще вернется. Правда, скорость станет другой.
Еще есть сумасшедшая идея-мечта. Я недавно узнал, что британец пробежал с юга Африки на север, около 7 тысяч километров.
В голове сразу шальная мысль: «А почему бы не пробежать через всю Россию с запада на восток?»
Понятно, что займет год или полтора.
Но представляете, какое это будет достижение?
Как я влюбился в бег после 30 и теперь не могу без него жить
Фото: Gettyimages/Peter Macdiarmid / Staff, Rob Pinney / Stringer, Luciano Lima / Stringer, Ben Radford / Staff, Phil Cole / Staff; www.imago-images.de, imago sportfotodienst/Global Look Press; East News/PATRICK HERTZOG / AFP; instagram.com/smertinofficial
Никак не могу себя заставить бегать, кажется это очень нудным, больше люблю разнообразие в тренировках, и в детстве когда занимался футболом также было.
А на работе у нас есть охранник, всю жизнь в охране/СБ, и решил он ближе к пенсии заняться бегом, и абсолютно каждый день теперь бегает, в любую погоду, и жену свою к этому приучил, оба уже пенсионеры - регулярно выигрывает местные соревнования среди пенсионеров, мотивирует офис)
Умница, интеллигент, спортсмен до мозга костей, романтик в конце концов...
Но множественные повороты не туда довели до Дегтярёва. ЧИТД.