«Viva Colombia. Социальная история колумбийского футбола в 15 игроках». Маркос Коль и Виллингтон Ортис
3 июня 1962 года, групповой этап чемпионата мира по футболу, «Эстадио Карлос Диттборн», Арика, Советский Союз – Колумбия, 4:4
Контекст
Дебютный матч Колумбии на чемпионате мира по футболу получился довольно будничным. Четырьмя днями ранее в Арике они встретились с соседями по континенту — Уругваем — и проиграли со счетом 1:2 после того, как повели в счете благодаря раннему пенальти. Соперник был относительно знакомым — того, кого они обыгрывали уже в 1957 году — и игра прошла без особых воспоминаний. 3 июня в Арике Колумбия сразится в матче, который надолго останется в памяти и который завещал нам рекорд, сохраняющийся до сих пор. Турнир стал третьим, проведенным на территории Южной Америки, и пришелся на важный момент, как в футбольном, так и в геополитическом смысле.
Политический контекст, в котором Чили получила право на проведение чемпионата мира 1962 года, имел решающее значение. Латинская Америка оказалась между двумя парадигмами: модернизационной и наступающей теории зависимости. Согласно теории модернизации, по мере индустриализации и экономического «осовременивания» обществ их политические институты становятся все более либерально-демократическими (возможно, этот тип мышления снова стал повсеместным, только предположение о том, что он приведет к появлению либеральных демократий, является спорным вопросом). Теория зависимости не согласна с этим, утверждая, что ресурсы на самом деле перетекают из бедных и слаборазвитых государств в основные богатые государства, обогащая последних за счет первых.
Двумя основными претендентами на проведение соревнований были Аргентина и Чили. С характерной нескромностью аргентинский делегат Рауль Коломбо заявил: «У нас есть все, мы можем начать чемпионат мира уже завтра». С гораздо большим политическим чутьем, читая парадигмы того времени, о которых говорилось выше, чилийский делегат Карлос Диттборн также сослался на вторую статью устава ФИФА, которая уже тогда на словах говорила о необходимости развивать футбол в странах, которые тогда называли «слаборазвитыми». Утверждается, что Диттборн использовал следующий лаконичный слоган: «Porque no tenemos nada, queremos hacerlo todo» (именно потому, что у нас ничего нет, мы хотим сделать все). В очередной апокрифической фразе, возможно, слегка надуманной и неискренней, побеждает чилийское предложение. Сомнительно, что эта фраза вообще была произнесена на конгрессе ФИФА 1956 года в Лиссабоне, на котором решался вопрос о проведении мероприятия, но популярная пресса ухватилась за эту фразу, которая, видимо, была произнесена в интервью, связанном с конгрессом, и оттуда она и стала известна как решающий момент.
И по сей день на стадионе в Арике, где Колумбия дебютировала на Кубке мира, красуется слоган. Довольно быстро в эту фразу были добавлены дополнительные смысловые слои; после землетрясения в Вальдивии в 1960 году она стала лозунгом, связанным с психологическим и физическим восстановлением Чили после трагедии. Землетрясение в Вальдивии в 1960 году до сих пор остается самым сильным из когда-либо зарегистрированных — 9,5 балла по шкале Рихтера. Оно оставило без крова миллионы людей, особенно на юге Чили, и даже вызвало цунами на Гавайях, в Японии и на Филиппинах. Это неизбежно нанесло значительный ущерб нескольким потенциальным городам, принимающим турнир, поэтому чилийское правительство поспешило отказаться от полной поддержки турнира. Поскольку в результате землетрясения пострадало так много граждан страны, приоритеты, вполне справедливо, быстро сместились. В 1962 году было задействовано всего четыре стадиона, и три из них, включая площадку в Ранкагуа, взятую в долг у американской горнодобывающей компании (что добавляет валюты к идее о том, что в Чили в то время ничего не было), находились недалеко от столицы. На другом, в северном форпосте Арики, все матчи первой группы собрали менее 10 000 зрителей.
На турнир также наложилась геополитическая напряженность, хотя напрямую она его не затрагивала. Кубинский ракетный кризис разразится несколько месяцев спустя, в октябре. Накануне чемпионата мира по футболу советский лидер Никита Хрущев принял рекомендации своего Совета обороны о размещении ряда ядерных ракет на Кубе, что вызвало атмосферу страха и паранойи в Соединенных Штатах.
Во многих олимпийских видах спорта Советский Союз раздвигал границы любительского спорта, посылая на соревнования штатных профессионалов, прошедших государственную подготовку. Таким образом, страна неизменно занимала первое или второе место почти на всех зимних и летних Олимпийских играх после Второй мировой войны. Однако, что очень важно для этого матча Кубка мира, их спортивное превосходство никогда не переходило в футбол. Эта деталь не особенно беспокоила колумбийскую прессу и не подходила для их изложения. Они довольно резко обозначили игру как поединок между Колумбией и одной из великих мировых «сверхдержав». На самом деле, если в их группе и была команда, достойная такой похвалы с футбольной точки зрения, то это был один из двух других соперников — Уругвай или Югославия.
Любопытно, что первым человеком, руководившим сборной Колумбии на чемпионате мира, был аргентинец Адольфо Педернера. Это примечательно по двум причинам. Во-первых, это означает, что на трех из шести чемпионатов мира, в которых участвовала Колумбия, ее командой руководил аргентинец (Хосе Пекерман в 2014 году и 2018). Во-вторых, вовлечение Педернеры не было случайным, ведь именно он (наряду с Альфредо Ди Стефано, Хулио Косси и англичанином Нилом Франклином), возможно, стал главным игроком несанкционированной лиги Эльдорадо (1949-54), которая лишила Колумбию шансов на участие в турнире 1954 года в Швейцарии.
За день до игры с Колумбией Пеле получил травму и выбыл до конца турнира во втором групповом матче Бразилии — безобразной войне на истощение со сборной Чехословакии (0:0), которая оказалась лишь разминкой перед гораздо более удачным финалом. Одна дверь закрывается, другая открывается. Потеря Пеле дала Гарринче и Ваве возможность занять более центральное место. Пеле, конечно же, был жестоко отцеплен и со следующего чемпионата мира в Англии (1966), поэтому еще более удивительно, что он стал синонимом этого соревнования на двух турнирах, которые завершают его карьеру чемпиона мира, в 1958 и 1970 годах.
Действие
Советский Союз вышел на поле в привычных футболках CCCP (аббревиатура Советского Союза Социалистических Республик), с самым выдающимся вратарем Львом Яшиным и одним из самых опасных нападающих в мировом футболе того времени Валентином Ивановым. Поэтому никто не удивился, когда за первые 11 минут советская команда вырвалась вперед и повела в счете 3:0. Валентин Иванов сделал впечатляющий дубль, а защита колумбийцев, казалось, смотрела на своих более известных соперников с благоговением. При первых двух голах колумбийцы словно застыли от страха. Не встретив никакого сопротивления, Иванов с края поля наносит мощный удар по воротам и забивает первый гол. Второй гол еще хуже — возможно, он самый худший в игре с точки зрения колумбийцев. Советский полузащитник Игорь Численко проходит мимо нескольких колумбийских защитников, которые выглядят не в своей тарелке и/или напуганными, чтобы совершить какой-либо подкат. Численко удается пробить носком ноги мимо колумбийского вратаря Эфраина Санчеса, который не стал прославлять себя, выйдя с линии слишком поздно, пропустив второй гол от Численко.
В третьем голе, втором для Иванова, нападающий обыгрывает колумбийского вратаря и капитана Эфраина Санчеса, подобно тому, как уругваец Гиджа обыграл бразильского вратаря Барбозу в финале чемпионата мира 1950 года на «Маракане». Удар наносится на большой скорости, но оказывается в пределах досягаемости колумбийского кипера. Барбозу всю жизнь будет страдать от позора за свою решающую ошибку в тот день, но контекст игры спас колумбийского вратаря от серьезных обвинений, и его ошибка затерялась в анналах истории, если не считать того, что она была упомянута здесь.
Счет 3:0 кажется вполне предсказуемым, учитывая неопытность колумбийской команды на подобных турнирах. После столь разочаровывающего начала Колумбия столкнулась с тем, что оставшаяся часть игры превратилась в простую формальность. Однако важный момент наступает через 20 минут. Десятый номер колумбийцев, Роландо Серрано, уверенно ведет мяч и выходит с ним вперед. Он быстро отдает пас на Антонио Раду за пределами советской штрафной. В условиях отсутствия опекуна Раде удается отдать простую передачу на свободного Эрмана Асероса, который без особого труда пробивает Яшина. Как часто бывает в таких случаях, в то время как советская команда продолжает уверенно вести в счете, колумбийцы нанесли психологический удар, посеяв в умах соперников семена сомнений. Игра снова успокаивается. Колумбия уходит на перерыв со счетом 1:3, но не теряет головы. Колумбийцы забывают о своих прежних ошибках и отправляются в раздевалку, чтобы получить речь в перерыве от Адольфо Педернеры. Как бывший звездный игрок, его слова имеют большой вес, поэтому, когда он говорит им, что они ни в чем не уступают советской сборной и должны играть на опережение во втором тайме, это сразу же становится понятным.
Несмотря на это, простое завершение атаки от Виктора Понедельника на 56-й минуте, похоже, завершает игру как соревнование. При счете 1:4 можно предположить, что колумбийцы чувствуют, что им нечего терять; однако для того, чтобы вновь зажечь игру, потребуется нечто особенное. Двенадцать минут спустя Маркос Коль, миниатюрный полузащитник из Барранкильи, подает угловой. Яшин руководит обороной, а Коля поражает явное преимущество советских игроков в росте, и он чувствует, что шансов на то, что кто-то из его товарищей по команде выиграет верховую борьбу за мяч у гигантских защитников, практически нет. Кроме того, он замечает, как Яшин уверенно пробирается вперед, готовый наброситься на подачу. Поэтому, когда знаменитый «Черный паук» с самоуверенной надменностью начинает двигаться вперед, предвкушая очередную обычную ловлю мяча, Коль пытается закрутить мяч прямо в сетку ворот. К его удивлению и удивлению всех остальных, его угловой пролетает прямо в угол, оставляя великого Яшина прикованным к месту, как статую. Когда «олимпийский гол» Коля влетает в ворота, 8000 зрителей, среди которых, надо полагать, почти нет колумбийцев, поднимают огромный рев. Небольшая толпа стала свидетелем настоящего момента в истории Кубка мира.
Гол покоряет ранее довольно неоднозначную публику. С этого момента чилийские зрители поддерживают их до самого конца. Более того, это подстегивает колумбийцев и вселяет в них веру, которой раньше не было. Не испытывая больше трепета перед противником, они большим числом устремляются вперед. Благодаря голу Коля счет стал 2:4, а до конца игры оставалось чуть больше 20 минут. Несмотря на то, что они отстают на два мяча, манера игры вновь придает им психологический импульс и заметно поджимает Советский Союз. С уверенностью в том, что местные жители на их стороне, Колумбия устремляется вперед, а советская оборона в смятении. На 72-й минуте Антонио Рада опасно подает мяч в штрафную, и тому еле-еле удается переправить его носком ноги в угол ворот. Теперь есть ощущение неизбежности отыгрыша Колумбии. Советы все еще сожалеют о нелепом голе с углового, зализывая раны, а дебютанты, похоже, выровняли игру.
Когда кажется, что время для Колумбии истекает, на часах остается всего четыре минуты, пущенный наудачу вперед мяч выводит Марино Клингера один на один с вратарем. Яшин вырывается вперед, понимая, что его единственный шанс — остановить форварда чистой агрессией, но ему не удается приблизиться ни к мячу, ни даже к человеку, чтобы совершить фол последней надежды. Клингер обходит его без особого труда и с ликованием закатывает мяч в пустые ворота. «Чудо в Арике» свершилось — Колумбия за 20 необъяснимых минут второго тайма пришла к паритету со счета 1:4. Игра заканчивается со счетом 4:4. Это первое очко Колумбии на чемпионате мира, и очень достойное. Однако это означает, что для выхода в четвертьфинал аутсайдерам необходимо обыграть грозную Югославию.
Заключительная сноска
Югославы были очень опытной и квалифицированной командой, и Колумбия проиграла со счетом 0:5 в игре, которая, по общему мнению, могла закончиться со счетом 0:10, 15 или 20. Эта игра оставила такой неизгладимый след в футбольной психике колумбийцев, что в следующем десятилетии они даже пробовали двух югославских менеджеров. Тоза Веселинович и Благое Видинич руководили двумя попытками Колумбии выйти на чемпионат мира в 1970-х годах. Первый провалился в 1974 году, а второй — в 1978-м. Видинич даже вывел Колумбию в первый раунд Копа Америка 1979 года. Таким образом, югославы положили конец дебютному выступлению Колумбии на чемпионате мира 1962 года, а также лишили ее шансов на участие в двух последующих чемпионатах мира, в 1974 и 1978 годах. Долгое ожидание возвращения на чемпионат мира начнется отсюда и продлится 28 лет.
Глава первая: Маркос Коль
Художественная литература Габриэля Гарсии Маркеса, хотя порой и включает в себя сюрреалистические элементы, как правило, опирается на тяжелый жизненный опыт. Банальная, обыденная и зачастую меланхоличная реальность, которая по-прежнему характерна для мест, где большая часть населения терпит трудности и лишения, зная при этом, что в других местах хитрая элита жиреет за их счет. В 1957 году Гарсия Маркес написал повесть «El Coronel no Tiene Quien le Escriba» («Полковнику никто не пишет»), рассказывающую об обнищавшем полковнике в отставке, ветеране Тысячедневной войны, который все еще надеется получить пенсию, обещанную ему 15 лет назад. Кафкианские махинации лживого государства не позволяют заведомо безымянному полковнику и его жене получить плоды жизни, прожитой с риском для жизни и здоровья ради своей страны. Позднее великий Гарсия Маркес в своих мемуарах «Vivir Para Contarla» («Жить, чтобы рассказывать о жизни») объяснил, что считает «Полковника» своим лучшим произведением, объяснив, что оно было навеяно горьким опытом и отчуждением его собственного деда, который тоже был полковником и тоже был лишен плодов своего труда — маленького признания со стороны государства той значительной жертвы, которую он принес для своей страны. Похожая судьба постигла и Маркоса Коля, чьи заслуги перед национальной футбольной командой своей страны также были нагло не замечены коррумпированными и корыстными властями — на этот раз футбольной ассоциацией.
Как уже говорилось выше, Маркос Коль стал автором возвышенного момента магического реализма, знаменующего выход колумбийской сборной на мировую арену. Благодаря той известности, которую принесло ему это событие — особенно в Барранкилье, прибрежном городе, откуда он родом — Коль и его семья надеялись, что его ждет достойная карьера, в которой ни он, ни кто-либо из его семьи никогда больше не будет ни в чем нуждаться. Коль родился 23 августа 1935 года в семье итальянских иммигрантов, сын Эмелины Тесильо и Элиаса Коля. Он родился всего в одном квартале от церкви Сан-Роке, в одноименном баррио в Барранкилье, огромном порту на побережье Атлантического океана. Он вырос в 20 минутах ходьбы от стадиона «Эстадио Мунисипаль Ромелио Мартинес», где до 1986 года проводил свои матчи местный клуб «Хуниор де Барранкилья». Кстати, его дом находится на таком же расстоянии от стадиона «Эстадио Метрополитано Роберто Мелендес» и скульптуры (не путать со статуей Шакиры на Малеконе), отдающей дань уважения еще одной курамбере итальянского происхождения (разговорное обозначение выходца из Барранкильи) — Шакире.
Как это часто бывает (раннее клише), Колл происходил из спортивной семьи. Его отец, Элиас, 15 августа 1948 года судил первый в истории Колумбии профессиональный футбольный матч. Первый колумбийский футбольный сезон начался после крупного политического события — убийства кандидата в президенты Хорхе Эльесера Гайтана. В том, что в впоследствии получило название «Эль Боготазо», начались массовые беспорядки. Большая часть центра Боготы была разрушена. Последствия убийства Гайтана продолжались, распространяясь на сельскую местность массовыми убийствами крестьян во время особенно интенсивного десятилетия насилия в рамках текущих проблем, начавшихся в 1930 году, вызванных борьбой между слабеющими консерваторами и растущим ропотом либеральных кругов. Для тех, кому интересно почитать об этом периоде, книга «La Violencia en Colombia» («Насилие в Колумбии») Орландо Фальса Борды, Эдуардо Уманьи и Хермана Гузмана — отличный учебник по крестьянской политике и сложностям колумбийских проблем. Фальс Борда, в частности, оказал особое влияние не только на основание первого социологического факультета в Колумбии в Национальном университете (Богота) в 1959 году, но и на привитие ему этики социальной активности.
Отчасти из-за продолжающейся политической турбулентности первая игра профессиональной лиги состоялась на стадионе «Иподромо Сан-Фернандо» в Итагуи между «Атлетико Мунисипаль» (который впоследствии стал называться «Атлетико Насьональ») и «Универсидад Насьональ» (из Боготы, но иногда называемый «Универсидад де Перейра», так как на самом деле они провели свой первый сезон в Перейре). На пятнадцатой минуте первого тайма зоркий глаз Элиаса Коля заметил нарушение и/или возможность во второй раз за день вписать себя в историю колумбийского футбола. Он резко подал сигнал о первом в истории соревнований пенальти. Рафаэль Серна, местный полузащитник, поставил мяч на точку и пробил мимо костариканского вратаря Рафаэля Кардоны. Это был первый из его 13 голов в новой профессиональной лиге. Карлос Родригес удвоит преимущество команды «Мунисипаль», которая была одета в зеленые футболки и красные шорты. В том чемпионате 1948 года «Мунисипаль» занял шестое место, на девять очков отстав от чемпиона «Санта-Фе», и через три года стал «Атлетико Насьональ». «Универсидад Насьональ/Универсидад де Перейра» станет первой командой, занявшей последнее место в чемпионате. Они полностью исчезнут в 1951 году, предположительно, чтобы посвятить свои силы более мозговой деятельности.
Игра проходила в 11 утра, потому что во второй половине дня там проводились скачки. Стадион также исчез несколько лет спустя, чтобы быть замененным гораздо более известным стадионом «Атанасио Жирардо» в 1953 году. Несмотря на то, что он дважды за день вошел в историю, Элиас отговаривал своего сына от занятий футболом. Его родители, как и многие другие иммигранты, считали, что их сыну будет лучше получить разумную профессию, например, врача или юриста.
К несчастью для них, решение было принято. Коль был целеустремленным игроком, получившим известность в местных и даже региональных кругах. Уже в 17 лет он заинтересовал местные команды и подписал контракт с клубом «Спортинг» из Барранкильи. Так для Коля началась карьера кочевника, который в дальнейшем представлял семь различных колумбийских клубов. Общепризнанно, что он не был особенно быстрым или атлетичным игроком. Он играл на позиции «восьмерки», которую колумбийцы называют «восьмеркой старой школы». Он не был игроком с невероятной выносливостью, не был тем, кто ставит ногу и выигрывает мяч в ситуациях 50 на 50 или играет с душой на распашку. Он видел свою роль в качестве техничного игрока, открывающего двери для нападающих с помощью проникающих передач и хитрого дриблинга с искусными гамбетами (финтами). Эти качества, вероятно, вполне типичны для игрока, который в ту эпоху учился игре довольно неформально. Игроки привыкли полагаться на свою смекалку, а не на легкие. Выносливость была полезна, если она у вас была, но не являлась обязательным условием в отсутствие того уровня профессионализации, к которому мы привыкли сегодня, когда небольшая разница в выносливости может действительно сказаться в последней четверти или даже пятой части игры.
По словам друзей Коля, единственной командой, в которой он играл и которая должна была стать чемпионом, был «Атлетико Букараманга». Опять же, в отсутствие тех финансовых возможностей, которыми обладают крупные клубы сейчас, провинциальный клуб вполне мог бросить вызов с помощью исключительного поколения игроков. В соответствии с предыдущими пунктами, когда «Букараманга» должна была показать свою силу, они проиграли 0:5 «Санта-Фе», оказавшись не в лучшем состоянии после бурной ночи в столице страны, Боготе.
Однако игры Коля за «Букарамангу» было достаточно, чтобы на него обратили внимание. И на этот раз его взял к себе, возможно, второй по значимости иностранец (после Ди Стефано), когда-либо выступавший в колумбийской лиге — аргентинец Адольфо Педернера. Он возглавил «Америку де Кали», команду, которая еще не выиграла лигу, но впоследствии стала одним из главных светил страны. «Америка де Кали» вплотную приблизилась к «Санта-Фе», заняв второе место, и, что самое важное, Коль стал игроком национальной сборной Колумбии, которая впервые показала себя достаточно хорошо, чтобы соревноваться на самом высоком уровне.
То, что последует дальше, было рассказано ранее, чтобы представить Коля; за которым наблюдали всего несколько колумбийцев на черно-белых телевизорах, Коль-младший затмевает запись своего отца в книге рекордов, забивая дерзкий мяч в угол мимо «черного кота» Льва Яшина в воротах советской сборной. Этот гол вошел в колумбийский футбольный фольклор. Однако, подобно главному герою романа Гарсии Маркеса, Коль будет ждать, ждать и еще немного ждать признания его заслуг в сборной. Ни колумбийская лига, ни колумбийская федерация не признали его заслуги перед командой, не назначив ему положенную пенсию, и Коль остался жить на те крохи, которые в то время платили колумбийские клубы. По словам Коля, самая большая зарплата, которую он когда-либо получал, составляла 600 песо в месяц (примерно 1,8 млн. колумбийских песо, что в пересчете на сегодняшние деньги составляет 1,3 млн. минимальной зарплаты в месяц и около £380 при минимальной зарплате в £275), и что после некоторых игр, в которых он участвовал, он сразу же отправлялся на заработки, поскольку футбол не приносил ему денег.
Так, однажды, представляя «Америка де Кали», Колл вспомнил, что ему совсем не платили и пришлось просить друга, Куку, одолжить ему денег для того выжить. Когда и они закончились, Коль, все больше отчаиваясь, стал продавать все больше и больше своего имущества, пока однажды не попросил друга «принести на рыночную площадь правую бутсу». От отчаяния Коль продал на рынке бутсу, которой, по его словам, он забил «олимпийский гол». Пренебрежение со стороны учреждений и коррумпированная система привели к тому, что он стал откровенно лгать, чтобы выжить.
Такая повседневная борьба за выживание была обычным делом на протяжении почти всей футбольной жизни Коля как игрока. Более того, она, вероятно, отражает борьбу многих игроков его поколения. Футбол был популярен как зрительский вид спорта и, несомненно, приносил значительный доход. И все же так мало из этого дохода попадал к игрокам. Теперь модное мнение говорит о том, что все пошло с точностью до наоборот: игроки сразу же возвысились до статуса супербогатых знаменитостей. Более показательным для поколения Коля будет вопрос о том, куда делись все деньги, когда они играли. Конечно, тогда футбол не приносил таких доходов от спонсорства и телевидения, как сейчас, но он явно приносил гораздо больше денег, чем когда-либо видели игроки. В этом смысле определенный прогресс в распределении денег, заработанных футболом, явно достигнут.
Когда Коль вступил в пору заката футбола, он наконец получил шанс представлять крупнейший клуб на атлантическом побережье Колумбии — «Хуниор» из Барранкильи. Ему было уже 32 года, когда он начал играть в клубе, но он хорошо представлял их и завоевал репутацию, которая позволила ему четыре раза назначаться на должность временного менеджера клуба в 1973, 1975, 1981 и 1982 годах.
Завершив игровую карьеру, Коль обрел экономическую безопасность, которая не давала ему покоя в бытность игроком. Он переехал в Ла-Мину, Серрехон, провинция Ла-Гуахира, чтобы устроиться учителем физкультуры в Колехио Албания, богатую частную школу, финансируемую владельцами угольной шахты. Коль отнесся к этой работе, как утка к воде. Его приветливый и разговорчивый характер костеньо пришелся по душе студентам, которые инстинктивно уважали его, несмотря на то, что были слишком молоды, чтобы иметь непосредственные воспоминания о его футбольной карьере. В спортивном смысле эта работа также подходила Колю, который с удовольствием передавал свои обширные знания об игре. С юных лет его всегда воспринимали как человека с научным подходом к игре, стремящегося достичь как можно большего технического мастерства. В Серрехоне, одном из самых богатых районов Колумбии, Коль смог добиться социального и пенсионного обеспечения, в котором ему было отказано колумбийской федерацией. В Серрехоне с удовольствием вспоминают товарищество и жизнерадостность Коля.
Хотя жизненные обстоятельства Коля явно улучшились после того, как он нашел работу в очень хорошо финансируемой двуязычной школе, есть ряд проблем, связанных с Серрехоном и его вторжением в сообщество и местности, где он расположен. Серрехон — крупнейший карьер в Латинской Америке. Серрехон расположен на севере Колумбии, на юго-востоке департамента засушливой равнины Ла-Гуахира, недалеко от границы с Венесуэлой. Рудник занимает площадь более 690 км кв. (что в четыре раза больше Лихтенштейна и больше Барбадоса или острова Мэн, если кто был там) и расположен в северо-восточной части бассейна Сесар-Ранчерия, бассейна реки Ранчерия, между Сьерра-Невада-де-Санта-Марта на западе и Серрания-дель-Периха на юго-востоке.
Горнодобывающая компания Гленкор (единственные владельцы) частично отвела 21-километровый ручей, чтобы начать разработку угля, лежащего в его естественном русле. Общины сообщают, что в общей сложности рудник затронул различные водоемы в регионе, и, согласно отчету регулирующего органа, естественное существование воды было изменено и значительно загрязнено тяжелыми металлами из-за деятельности горнодобывающей компании.
Ла-Мина находится между муниципалитетами Албания, Барранкас и Хатонуэво. Ее запасы оцениваются более чем в 5 000 млн. тонн угля. В настоящее время она использует около 30 млн. тонн в год. В регионе неоднократно выдвигались обвинения в нарушении прав человека, поскольку огромный объект находится на землях, которые на протяжении веков населяли коренные народы. В этой связи неудивительно, что в 2020 году юристы, представляющие общину вайю, обратились в Организацию Объединенных Наций с просьбой провести тщательное расследование. После этого, в сентябре 2020 года, несколько независимых экспертов ООН по правам человека единодушно призвали прекратить добычу полезных ископаемых, отметив серьезный ущерб окружающей среде и целый ряд негативных последствий для здоровья. Кроме того, они отметили, что нарушается и ряд других закрепленных прав коренных народов, проживающих в этом районе.
Добыча полезных ископаемых остается крайне острой политической проблемой в Колумбии. Администрация Густаво Петро, избранная в августе 2022 года, заявила о своем намерении перейти от добывающей экономики к экономике, основанной на возобновляемых источниках энергии. Задача ближайших лет — соответствовать риторике перед лицом враждебных корыстных интересов, как внутри страны, так и за рубежом. Колумбия оказалась на важном переломе, балансируя между давней ложной бинарностью между прогрессом и современностью, часто измеряемой экономической продуктивностью в ущерб окружающей среде, и мнимой отсталостью слаборазвитых районов (часто проявляющейся в форме расизма или пренебрежения интересами коренных народов страны).
Тем временем Коль, к счастью, смог счастливо провести свою заслуженную старость в Серрехоне, считаясь опорой общества для тех, кто его окружает — в основном колумбийцев-костеньо, родившихся и выросших в том же регионе, что и он. К сожалению, в 2016 году он заболел и в следующем году скончался. Колумбийские клубы почтили его память, и даже такие известные игроки, как Радамель Фалькао, написали в твиттере, чтобы выразить свое почтение игроку, который навсегда останется первопроходцем Кубка мира. 17 июня 2017 года Испания сыграла с Колумбией в товарищеском матче в Мурсии, испанском городе с многочисленным латиноамериканским населением. Минута молчания в честь Коля была соблюдена безукоризненно, и команды сыграли вничью 2:2, а Эдвин Кардона и Радамель Фалькао забили за сборную Колумбии. Карьера Коля, вероятно, была характерна для многих его современников, чьи истории также никогда не были рассказаны должным образом. История Колумбии на мировой арене началась с Коля, который закончил свою жизнь в Ла-Гуахире; она закончится гораздо позже там же, с первым коренным игроком, представлявшим Колумбию — Луисом Диасом.
21 сентября 1975 года, полуфинал Копа Америка, «Эль Кампин», Богота, Колумбия – Уругвай, 3:0
Контекст
Копа Америка 1975 года дал небольшую передышку осажденной колумбийской общественности. В конце концов, даже футбольные победы не дают стране ни еды на столе, ни малейшего чувства безопасности. Не в первый раз в истории Колумбии и, возможно, даже не в сотый, действия государства стали молчаливым признанием того, что все и так знали: по сути, правительство неспособно контролировать широкий спектр социальных сил, борющихся за власть в бурных внутренних районах страны.
Не лучше обстояли дела и в крупных городах, где произошло несколько похищений. Еще в январе в Кали был похищен и удерживался с целью получения выкупа консул Нидерландов Эрик Лейпин. Другая группа левых повстанцев, АНО, взяла под контроль различные небольшие города во внутренних районах штата Боливар, продвигаясь к Картахене. Позже в том же году другое партизанское движение, М-19, похитило гражданина США Дональда Купера, получив за его освобождение немалый выкуп. Перед стадией плей-офф Копа Америка АНО даже удалось убить генерального инспектора вооруженных сил Рамона Артуро Ринкона Киньонеса.
Разгул инфляции привел к резкому росту цен. В ряде крупных городов наблюдался дефицит продовольствия и бензина. Неспособность или нежелание правительства провести большинство обещанных реформ вызывали недовольство, которое неоднократно выливалось в демонстрации, беспорядки и более масштабные восстания на местах. С начала этого года комендантский час и военное положение неоднократно использовались для борьбы со вспышками насилия. А 12 июня три штата, в которых расположены второй, третий и четвертый по величине города страны, были взяты на осадное положение. Несмотря на значительное большинство голосов на выборах в предыдущем году, правительство Альфонсо Лопеса Микельсена оказалось в затруднении, как справиться с неуправляемостью страны. Объявив военное положение, они в некотором смысле признали, что не в состоянии держать ситуацию под контролем.
В течение долгого времени колумбийская сборная не вызывала особых эмоций у колумбийской публики, у которой, как уже говорилось выше, было много других забот. По описанным выше причинам, региональный уклон команды означал, что большие участки территории страны были проигнорированы, когда дело доходило до выбора состава игроков. Если 1962 год и «олимпийский гол» Коля были первым мимолетным проблеском успеха, то первой возможностью закрепить его надолго стал Копа Америка 1975 года — турнир, в котором Колумбия проведет ряд запоминающихся матчей.
Это был год, когда чемпионат Южной Америки (Кампеонато Судамерикано) сменил название на привычное теперь Копа Америка. У него была еще одна особенность — это один из трех турниров Копа Америка, в котором не было страны-хозяйки. Игры проводились по всей Южной Америке: в 1975, 1979 и 1983 годах преимущество было на стороне хозяев, а в 1987 году Аргентина вернулась к первоначальному формату — со страной-хозяйкой. Колумбия максимально использовала преимущество домашней арены, выиграв все свои матчи на «Эль Кампине» в Боготе, и лишь однажды потерпела поражение на групповом этапе, проиграв на выезде в Лиме, Монтевидео и, наконец, в Каракасе, на нейтральной территории.
На групповом этапе Колумбия сыграла вничью с Парагваем и Эквадором. Они выиграли у обеих команд, не пропустив ни одного гола на «Эль Кампине» в Боготе, и, что еще более впечатляюще, победили в Кито и в Асунсьоне против развивающейся сборной Парагвая, которая в 1979 году выиграла следующий турнир. Впервые Колумбия выглядела как команда, способная сразиться с лучшими на континенте. Результаты групповой работы впечатляют, но дальше последует убедительное испытание. Победителями двух других групп стали непобедимая сборная Бразилии, которая на групповом этапе одержала впечатляющую победу над Аргентиной, сборная Перу, претендовавшая на звание лучшей команды континента в этом десятилетии, и, наконец, чемпионы сборная Уругвая, которая получила пропуск в групповой этап и выйдет в полуфинал против Колумбии.
Действие
В футбольной истории Уругвая всегда присутствует благоговение и уважение, а также легкая обида, но в то же время есть и зарождающаяся уверенность в себе и развязность, которые впоследствии будут характеризовать колумбийскую национальную команду в ее лучшие времена. Артуро Сеговия, Хосе Сарате, Мигель Эскобар и Оскар Боланьос обеспечивают надежную защиту ворот Педро Сапе. Диего Уманья, Освальдо Калеро и Эдуардо Ретат обеспечивают здоровый баланс чутья, грубости и решительности в полузащите, а жемчужины в короне — Понсиано Кастро, Эрнесто Диас и потрясающе талантливый Виллингтон Ортис — впереди. Эта линия уже доказала свою состоятельность на групповом этапе. То, как Уругвай начал игру, показывает, что они более чем осведомлены о многочисленных угрозах, с которыми им придется столкнуться. Перед игрой колумбийская публика, заполнившая до отказа стадион, исполняет гимн с невиданным ранее рвением, и гости знают, что их ждет испытание.
Уругвай на самом деле припарковал автобус, зная, что противостояние будет двухматчевым, причем уругвайцы имеют преимущество играть вторую игру в Монтевидео. Несмотря на значительное территориальное преимущество, колумбийцы не могут сломить своих более опытных соперников и на перерыв уходят при счете 0:0. Тренер колумбийцев Эфраин Санчес, вратарь с чемпионата мира 1962 года, меняет линию атаки на второй тайм, вводя в состав Эдгара Ангуло вместо Понсиано Кастро.
Замена оказывается вдохновляющей, и через пять минут после начала второго тайма вышедший на замену игрок открывает счет. Эрнесто Диас прорывается по правой бровке уругвайцев и подает мяч на Ангуло, который пробивает мимо вышедшего уругвайского вратаря Вальтера Корбо. Спустя 13 минут Диас снова выходит на фланг. На этот раз он отдает мяч на набегающего Виллингтона Ортиса, который ловко оставляет уругвайского кипера в дураках и забивает второй мяч за день. Восторженная толпа в Боготе с нетерпением ждет продолжения, понимая, что в ответном поединке уругвайцы, как известно, будут сильны на своей территории.
Волна за волной следуют атаки колумбийцев. Уругвай, смирившись с тем, что не сможет забить ответный гол, довольствуется тем, что пытается удержать имеющийся счет для ответного поединка. По мере того, как время уходит, Колумбия проводит последнюю серьезную атаку. Вышедший на замену Эдгар Ангуло находит неотразимого Виллингтона Ортиса в кармане пространства позади уругвайской обороны. Ортис смотрит вверх и видит, что впечатляющий Диас совершает забег. Ортис подает в центр, и человек, так серьезно вскрывший уругвайцев в начале тайма, бросается к мячу и наносит паломиту (маленький голубь или, в данном случае, ныряющий удар головой), чтобы еще раз переиграть отчаявшегося Корбо. Колумбийцы ликуют, особенно их впечатляющая ударная сила. Ортис, Диас и Ангуло, подняв руки вверх, празднуют прорыв, возможно, самой жесткой обороны на континенте.
Заключительная сноска
Они отправятся в Монтевидео и ограничат Уругвай победой со счетом всего 1:0. Это означало, что Колумбия сыграет в первом в своей истории финале Копа Америка. Они встретятся с Перу.
Необъяснимо, что после того, как в полуфинале для определения победителя по итогам двух матчей разумно было использовать суммарный счет, в финале он не применялся. Перу выиграли 2:0 в Лиме, а Колумбия — 1:0 в Боготе. Правила предусматривали, что при одной победе каждого из них чемпионы определяются в третьем матче на нейтральном поле. В любом случае Уго Сотиль забьет решающий гол за сборную Перу, погасив надежды колумбийцев на победу в Копа Америка.
Глава вторая: Виллингтон Ортис
ВИЛИНГТОН ОРТИС родился в 1952 году в Тумако. Первое, что он вспоминает о своем младенчестве — это то, что без умения плавать он не дожил бы до взрослой жизни. Его семья жила в палафито (доме на сваях), построенном над рекой Росарио, которая впадает в Тихий океан. Эти шаткие деревянные жилища даже в умеренную погоду особенно подвержены наводнениям. Очевидно, что в случае стихийного бедствия, подобного цунами, они окажутся в зоне откровенного бедствия. Каждый день Ортис преодолевал шаткий импровизированный мост, ведущий на возвышенность, и каждый раз рисковал упасть в воду. «Si te caías al mar sin saber nadar – pues listo» («Если бы ты упал в воду, не умея плавать, то все»), — рассказывает он в своей несерьезной манере с ноткой гордости за то, что ему удалось пройти через это невредимым.
Несмотря на то что Ортис рос в окружении определенных трудностей, он быстро вспоминает обилие зеленых, незастроенных территорий, где он и его поколение могли играть в футбол и учиться играть в эту игру спонтанно и неструктурированно. Есть весомый аргумент в пользу того, что существует прямая зависимость между количеством качественных игроков, появившихся, в частности, в городе, но также и в регионе в целом, и бесконтрольным беспорядочным ростом городов вроде Тумако, уничтожающие вышеупомянутые зеленые зоны, мало заботясь о последствиях.
Многое из написанного говорит о том, что в Тумако мало что изменилось, кроме постоянно растущего населения, а значит, давние социальные проблемы стали еще острее. Этот район остается одним из самых бедных, если не самым бедным, в Колумбии. В нем проживают в основном афроколумбийцы, и государство не уделяет ему должного внимания. К той сложной панораме, которая и так была в детстве Ортиса, добавились пагубные последствия войны США с наркотиками. В документальном фильме 2008 года «Тумако Пасифико» высказываются тумакеньос, жители бедных рыбацких общин. В документальном фильме показаны суровые реалии жизни местных жителей в палафитос, включая большие мусорные кучи, оставленные без внимания нерадивым и отсутствующим государством. Ужасающая социально-экономическая реальность Тумако, города, расположенного на крайнем юге Тихоокеанского региона, служит примером лености, неумелости или, возможно, безразличия национального руководства и региональной элиты, а также крайней неспособности предпринять какие-либо серьезные попытки децентрализации. Если сделать еще один-два шага вперед, то положение Тумако будет совершенно нелогичным, учитывая огромные природные богатства и географию острова, который, будучи портом, теоретически должен обладать большим потенциалом развития.
То же самое можно сказать и о многих других крупных поселениях на реках Магдалена и Каука. Знакомое чувство заброшенности и бедности, а также ощущение того, что так быть не должно. В них чувствуется оттенок меланхолии и едва сдерживаемого гнева по поводу того, что регион не развивается в интересах местного населения. Жители Тумако и прилегающих районов считают, что долгое время их считали гражданами второго или третьего сорта. С этим трудно поспорить: приоритет явно отдавался горным внутренним районам страны, оставляя тихоокеанское и атлантическое побережья питаться крохами со стола. В результате такой перекошенной модели развития в Тихоокеанском регионе есть всего две пригодные для эксплуатации дороги к побережью и обратно — из Пасто в Тумако и из Кали в Буэнавентуру.
Ортис рос в Тумако в 50-х и начале 60-х годов, будучи ребенком, отчасти отстраненным и защищенным от окружающей его суровой реальности. Он помнит, что его семья была бедной, но при этом у них всегда было достаточно еды, а он мог с удовольствием играть с друзьями. Его отец работал в деревообрабатывающей компании, которая экспортировала продукцию в Северную Америку. Каждую неделю он приносил домой пакет с зарплатой и передавал его жене, которая зарабатывала на жизнь, управляя небольшим магазинчиком. В конце каждого дня юный Вилли отправлялся на пыльное футбольное поле рядом со своей школой — и даже днем, если ему это удавалось. Его вдохновили два игрока из соседнего порта Буэнавентура: Делио Гамбоа и человек, который сравнял счет в знаменитой ничьей 4:4 с Советским Союзом на чемпионате мира 1962 года, Марино Клингер. Клингер, афроколумбиец из Буэнавентуры, и по сей день его родной стадион носит это имя.
Как ни странно, но Ортиса как начинающего игрока обнаружил местный священник Феликс Эскота, который первым привел аргументы в пользу его потенциала, задействовав имеющиеся у него связи и организовав его переезд из Тумако во внутренние районы страны, где он пополнил молодежные ряды «Атлетико Жирардот». Ортис вспоминает, что ему платили очень мало и вообще не вовремя, но все же ценит, что, по крайней мере символически, его талант был признан материально.
С ранних лет, при росте всего 170 см, Ортис привык к тому, что ему говорили, что он недостаточно высок или что он еще не достаточно вырос, чтобы стать профессиональным футболистом. Это всегда озадачивало его — и вполне справедливо, ведь существует длинный список игроков-коротышек, которые добились успеха. Пока Ортис жил во внутренних районах страны, его приглашали на просмотры в «Депортиво Перейра» и, впоследствии, в «Америка де Кали». В «Кали» Анхель Перука, отвечавший за набор игроков, также сказал ему, что у него нет будущего в футболе, так как он слишком мал ростом и недостаточно физически развит.
К счастью, если Ортис неизбежно принял такую необоснованную критику близко к сердцу, он также смог использовать ее как топливо, чтобы доказать, что Перука не прав. Он остался тверд в своих убеждениях и удвоил усилия. В конце концов, если бы соперник проявил чрезмерную физическую активность, то судья свистнул бы фол. Как и многие футболисты его роста (вспомните, например, Месси или Гарринчу), он понял, что может добиться успеха не вопреки, а отчасти благодаря своему маленькому росту. Более низкий центр тяжести низкорослого игрока позволяет ему более динамично поворачивать, финтить и идти в дриблинг, что то и дело подлавливает крупных игроков и дает преимущество низкорослым игрокам.
Какими бы ни были истины в этих извечных спорах об идеальном телосложении футболиста, Ортис не собирался бросать полотенце. Ему позвонил дон Диомед Портилья, тогдашний президент лиги Тумако. Он объяснил Ортису, что знает, на что тот способен, и хотел, чтобы он сыграл в турнире из четырех команд за сборную Тумако против сборной Буэнавентуры и команд «Депортиво Кали» и «Мильонариос». Из ниоткуда появился шанс, о котором Ортис мечтал. Он вырос, болея за успешную команду «Мильонариос» 50-х и 60-х годов, и знал, что «Депортиво Кали» — это тоже сила, с которой нужно считаться. Вольно или невольно, но Портилья придал Ортису необходимый заряд уверенности — он разрешил Ортису вернуться в Тумако на самолете вместе с ним. Казавшаяся мелочью деталь показалась Ортису важной. Использование столь роскошного вида транспорта много значило для Ортиса, который вырос в экономной жизни. Он вернулся в родной город с чувством героя и блистал на выставочном турнире.
Вскоре он стал ведущим игроком «Мильонариос» из Боготы, сформировав вместе с Алехандро Брандом и Хайме Мороном мощную передовую линию, которую часто называли Б.О.М.. С деньгами, которые он зарабатывал, представляя большой клуб, он смог окончательно перевезти своих родителей из их палафито в Тумако в, должно быть, казавшуюся роскошной Боготу. С «Мильонариос» он дважды выиграл титул чемпиона и четырежды участвовал в Копа Либертадорес.
В конце десятилетия «Мильонариос» оказался погружен в глубокий экономический кризис. Президент «Мильонариос» Гарри Кляйн решил заработать на своем звездном активе, продав Ортиса в «Депортиво Кали» за 13 млн. колумбийских песо, что в 1979 году считалось непомерно высокой платой. Трансфер вызвал обычный фальшиво-моральный скандал о том, что современный футбол вышел из-под контроля и оторвался от реальности. Что еще хуже, в то время, после «Санта-Фе», «Депортиво Кали» считался заклятым врагом по количеству завоеванных трофеев. То, что думал Ортис, не имело особого значения: ему просто сообщили, что его продали и он должен уехать. В то время игроки не имели права голоса в некоторых вопросах, а какие-то игроки даже не были достаточно грамотны, чтобы прочитать детали своих контрактов. В некотором смысле сегодняшнее положение дел, при котором каждый игрок имеет свое представительство, является определенным улучшением, несмотря на непопулярность агентов.
Как только пыль улеглась, Ортис снова вышел на свой уровень и стал оказывать огромное влияние в «Депортиво». В дальнейшем он становился лучшим бомбардиром команды на протяжении нескольких сезонов, а также забил гол, который запечатлелся в памяти не только болельщиков «Депортиво Кали», но и всех колумбийских футбольных фанатов. Колумбия выиграла свой первый Копа Либертадорес лишь в 1989 году. Игры против бразильских и аргентинских клубов обычно заканчивались поражением, особенно на выезде.
Однако в конце 70-х — начале 80-х годов у «Депортиво Кали» была команда, способная дать бой аргентинцам. В каком-то смысле вполне уместно, что момент взросления колумбийского футбола пришелся на игру с аргентинцами, ведь с самого начала Колумбия часто обращалась к Аргентине за стилистическим вкладом, а также за игроками и менеджерами. Во времена Эльдорадо Колумбия набегала на Аргентину за такими игроками, как Педернера и Ди Стефано. Что касается менеджеров, то к моменту прихода Карлоса Билардо на пост главного тренера в 1980 году у сборной Колумбии уже было четыре аргентинских менеджера, включая вышеупомянутого Педернеру.
В апреле 1981 года «Депортиво Кали» дважды встречался с «Ривер Плейт» в рамках группового этапа Копа Либертадорес. Сначала они сыграли в Кали, одержав памятную победу со счетом 2:1, которая стала значимой не только для «Депортиво», но и для всей Колумбии как момент наступления совершеннолетия. В ответном матче они отправятся в Буэнос-Айрес, чтобы доказать, что их победа не была случайностью. Уже через шесть минут после начала первого тайма яростный удар героя чемпионата мира 1978 года аргентинца Марио Кемпеса вывел «Ривер» вперед. Это было именно то начало, которого опасался «Депортиво Кали», ведь оно должно было вызвать у игроков ужасное чувство дежа вю, навевая воспоминания о многочисленных неудачных выездах колумбийских команд на протяжении многих лет. Аргентинцы почувствовали кровь и возможность отомстить за поражение в Кали и вновь стать фаворитами турнира. Игра продолжилась с преимуществом аргентинцев. Ведомые безупречно талантливым Лабруной и хитрым Кемпесом, «Ривер» давил и прощупывал, рассчитывая всадить нож в колумбийцев, забив решающий второй гол. На другом конце поля Альберто Тарантини и Даниэль Пассарелла, казалось, контролировали Ортиса, который создавал главную голевую угрозу в контратаках колумбийцев. Аргентинская защита уже прониклась уважением к Ортису в первой игре в Кали, в которой он забил важный второй гол в победе 2:1 и изрядно потрепал «Ривер».
Как только показалось, что «Ривер» пройдет дальше, Ортис успел сделать точный пас через центр на Альберто Бенитеса. Когда Бенитес был готов пробить, аргентинский голкипер Убальдо «Эль Пато» Фийоль, победитель Кубка мира, бросился в подкате и сбил его с ног, привезя пенальти. По иронии судьбы, аргентинец Орасио Капиелло пробил с точки в сетку ворот, хотя ему помогла штанга, и на перерыв команды ушли при равном счете. Это возложило ответственность на «Ривер», которые знали, что во втором тайме им придется выходить и ломать «Кали».
Второй тайм начался так, как и ожидалось: «Ривер» вышел на поле во всеоружии, разъяренный тем, что позволил колумбийцам сравнять счет. Пасы на Кемпеса улучшились, и оборона «Кали» была приведена в состояние полной боевой готовности, когда «Ривер» хлынул вперед. Игра проходила в режиме «кошки-мышки»: «Кали» редко выходил из своей штрафной в контратаки. Защита «Кали» оставалась надежной, и, когда «Ривер» устал и расстроился, «Депортиво Кали» использовал свой шанс.
Ортис подхватил мяч на своей половине поля и начал наседать на защитников «Ривера». Используя силу и мощь, он сначала отбросил Пассареллу, который предпринял отчаянную попытку оттащить Ортиса назад, но потерпел неудачу. Ортис ускользнул от второго защитника, его скорость только увеличилась, и игрокам «Ривера» стало сложнее остановить его, по правилам или нет. Он оказался один на один с выдвинувшимся к краю своей штрафной Фийолем, обошел вратаря и переправил мяч в пустые ворота, в то время как второй центральный защитник Альберто Тарантини подоспел слишком поздно, чтобы выбить мяч.
Ортис вспоминал гол на «Монументале» как лучший в своей жизни. Более того, это был явный скачок вперед для колумбийского футбола в целом. К этому моменту команда приближалась к двум десятилетиям без участия в чемпионате мира со времен Чили 1962 года, что стало серьезным ударом для футбольного самолюбия страны. Победа в матче против команды, в составе которой было несколько игроков из сборной Аргентины, выигравшей чемпионат мира 1978 года, стала серьезным прорывом. Более того, дважды, дома и на выезде, как и победа сборной над Аргентиной в 1993 году, доказала, что это не было недолговечным успехом. «Депортиво Кали», и в частности Виллингтон Ортис, доказали, что они более чем достойны играть на равных с «Ривером», способной конкурировать с любой командой мира того времени. Это придало всей стране уверенности и способствовало дальнейшим выступлениям.
Несмотря на то, что «Депортиво Кали» не выигрывал трофеев в континентальных соревнованиях, Ортис ассоциируется с ними не меньше, чем с любым другим клубом. Ортис произвел впечатление, которое не осталось незамеченным в других странах. За ним уже выстроились целый ряд клубов, а «Депортиво Кали» смирился с его потерей и просто хотел получить лучшую цену. Как и в случае с окончанием его скоротечной карьеры в «Мильонариос», Ортису не оставили выбора. Ему просто сказали, что он переходит в другой клуб. На этот раз путь будет не далеким.
Через несколько дней Ортису сообщили о его следующем месте назначения — и ему даже не пришлось переезжать в другой дом. Он присоединился к соперникам «Америки де Кали». Возможно, он был рад остаться в городе, с которым ему было легко идентифицировать себя, учитывая его происхождение. Как показано в «Да здравствует музыка», романе Андреса Кайседо, город резко разделен по расовому и классовому признакам, а сальса является демотическим знаком отличия. Ортис неоднократно говорил о своей любви к сальсе, и для любителя сальсы лучшего места было не найти. Более того, если бы речь шла о любом другом игроке, а не о национальном достоянии, этот переход вызвал бы бурю негодования, но, похоже, он не только не разочаровал болельщиков «Депортиво», но и был принят с неохотой, как показатель различий в экономических реалиях двух клубов. Самое главное, что клуб, который отверг юного Вилли из-за слишком маленького роста и недостаточной мускулатуры, понял, что катастрофически ошибся, списав одного из величайших игроков страны, если не самого великого.
Добавление Ортиса в команду сделало «Америку» особенно мощной. С ним они выиграли четыре чемпионских титула подряд, а также вышли в три финала Либертадорес, хотя, казалось бы, прóклятые, проиграли все три. Мэр Кали наградил Ортиса медалью «За спортивные заслуги». К сожалению, он никогда не представит Колумбию на чемпионате мира. На него посыпались благодарности от других игроков. Карлос Билардо, аргентинец, возглавлявший в то время сборную Колумбии, проницательно заметил, что Ортис был для колумбийского футбола тем же, чем Марадона был для его страны. Интересно, что, по словам Билардо, больше всего в Ортисе его поразила скромность, хотя он прекрасно понимал, что умеет делать на поле. Билардо знал, что это делает его идеальным командным игроком, способным возвращаться назад и сделать всю грязную работу, от которой более самолюбивый игрок мог бы уклониться.
Если он был трудолюбив и старателен на протяжении всей своей карьеры, то, завершив карьеру, он заслуживал того, чтобы начать наслаждаться жизнью — и он это сделал! Он всегда любил музыку и во времена своей карьеры тосковал по тусовочной жизни, которой должен избегать серьезный профессионал. Он решил наверстать упущенное время, а также попытался открыть несколько бизнес-интересов, чтобы обеспечить себе благополучную старость. Он открыл несколько магазинов спортивной одежды в Калифорнии.
Но однажды, к своему шоку, Ортис узнал, что его имя попало в «Список Клинтона», составленный правительством США и содержащий информацию о компаниях, предположительно связанных с наркоторговлей. Список выпускается Управлением по контролю за иностранными активами (OFAC) Казначейства США и был создан в 1995 году администрацией Клинтона как часть ряда мер по борьбе с наркотиками и отмыванием денег. Исполнительный приказ №12978 объявил наркокартели Колумбии серьезной угрозой национальной безопасности и экономике США (несколько надуманно) и начал с того, что назвал имена четырех известных руководителей картеля Кали — двух братьев, Хильберто Родригеса Орехуэлы и Мигеля Родригеса Орехуэлы, Хосе Сантакруса Лондоньо и Эльмера Эрреры Буйтраго.
В Колумбии, одной из стран, наиболее пострадавших от войны с наркотрафиком, по оценкам, с 1995 года более тысячи человек и более 600 компаний попали в «список Клинтона». Очень важно, что бремя доказывания несправедливо возлагалось на колумбийцев, включенных в список, которые должны были доказать свою невиновность, а не на правительство США, которое должно было доказать, что их смутные, часто предвзятые подозрения имеют хоть какой-то вес. Таким образом, пострадала репутация многих невинных людей. Иногда люди попадали в список просто потому, что работали в компаниях, считавшихся подставными лицами в наркоторговле; некоторых даже включали в список по ошибке — просто за то, что их имена были похожи на имена людей, известных своей связью с наркотрафиком. В июне 1999 года в этот список был даже официально включен сам клуб «Америка де Кали», поскольку исторически сложилось так, что некоторые из его акционеров с 1980 года входили в руководство картеля Кали.
Последовательного применения этой иррациональной логики было достаточно, чтобы Ортис оказался замешанным. Его связывали с братьями Орехуэла, в частности, без каких-либо весомых доказательств, а на основании секретных разведданных, которые вряд ли когда-нибудь всплывут. Картель стал известен в конце 80-х годов и, по оценкам, на пике своего развития в начале 1990-х годов контролировал до 80% и 90% американского и европейского рынков кокаина соответственно. Родригес Орехуэла был схвачен после полицейской кампании 1995 года, возглавляемой колумбийским государством. Он был приговорен к 15 годам тюремного заключения. В 2002 году он получил досрочное освобождение, а в 2003 году был вновь арестован, что привело к его экстрадиции в США. Там его приговорили к 30 годам тюрьмы, где он и умер в 2022 году.
Тем временем Ортис каждую неделю ходил в американское посольство, чтобы заявить о своей невиновности, пока, наконец, его имя не исключили из списка (разумеется, без каких-либо извинений). Это положило конец неприятной главе в жизни игрока, которая заставила его потратить много сил и, несомненно, принесла огромное разочарование, поскольку такое обвинение, независимо от того, доказано оно или нет, неизбежно запятнало имя того, против кого оно было выдвинуто.
Очевидно, что попадание в «список Клинтона» было совершенно неизбежным — это случай, когда страна оказалась под перекрестным огнем более широкой геополитической борьбы. Ортис был настолько известен за свою карьеру, что это была не последняя история о нем. Конституция 1991 года признает культурное и этническое разнообразие Колумбии и обязывает защищать права коренных и афроколумбийских общин. Как в Сенате, так и в Палате представителей есть места, специально отведенные для представителей этнических меньшинств. Эти места призваны гарантировать присутствие и участие этих общин в процессе принятия законодательных решений.
Друзья Виллингтона Ортиса убедили его выставить свою кандидатуру на пост представителя афро-колумбийских общин. Вполне понятно, что, учитывая его публичный статус, Ортис победил в народном голосовании. Однако с самого начала его приверженность этой работе вызывала сомнения, как и его знания о политической борьбе и/или о том, что он сделал в историческом плане для афроколумбийского движения. Сразу же возникло предположение, что его включение играет на руку различным стереотипам, связанным с «чернокожестью» в Колумбии. В стране время от времени возникает расистское социальное воображение, согласно которому если афроколумбиец не является спортсменом, то его единственные возможные таланты — это музыкант или танцор. Эта грубая эссенциализация расовых характеристик — представление черноты как последовательного набора определяющих характеристик — в свою очередь способствует формированию определенного представления о белизне и укрепляет статус-кво. В двух других аналогичных назначениях — Зулия Мена и Агустин Валенсия — афроколумбийцы занимают должности, к которым они не всегда хорошо подготовлены из-за отсутствия академического образования. Впоследствии, хотя их намерения были благими, когда они соглашались на эти роли, утверждается, что их присутствие в этих ролях только укрепило, а не побороло расизм в обществе.
Вполне вероятно, что Ортис осознал, что его вторжение в политику не слишком плодотворно сказывается на его публичном имидже. В последние годы он все больше отходит на второй план, отказываясь от дальнейшего участия в общественных делах. Будучи грандом колумбийского футбола, он часто высказывается о судьбах национальной сборной. Время от времени он появляется на публике, например, участвует в реалити-шоу «Ферма Толимы», но в целом он держится в тени. Ортис известен как большой любитель колумбийской музыки, особенно яркой сальсы в Кали.
Пожалуй, последнее слово о поистине великом игроке принадлежит вратарю команды 1962 года и тренеру новаторской команды Копа Америка 1975 года Эфраину «Эль Кайману» Санчесу. Говоря о том, какое место занимает Ортис в пантеоне великих игроков континентального уровня, он добавил следующее: «Si Willington Ortiz hubiera jugado El mundial de Italia 90 hubiera sido El Rey del Fútbol a nivel mundial» (Если бы Виллингтон Ортис играл на чемпионате мира 1990 года в Италии, он был бы королем футбола на мировой арене). Было бы интересно увидеть, как его талант раскрывается в команде рядом с Вальдеррамой. Футбол полон подобных увлекательных гипотез — вполне вероятно, что если бы он сыграл на чемпионате мира, то вполне мог бы стать бесспорным величайшим игроком Колумбии, а не просто одним из многих возможных претендентов на титул.
Приглашаю вас в свой телеграм-канал, где переводы книг о футболе, спорте и не только...
