«После сезона Лички оказался на койке с сепсисом, был на грани». Босс «Оренбурга» покинул клуб и дал интервью Дорскому
Откровения Василия Еремякина.
Возможно, вы пропустили важнейшее событие недели в российском футболе: «Оренбург», в последние пару лет поразивший латиноамериканскими трансферами и ярким стилем игры, закрыл большой исторический цикл. Ушел в отставку президент клуба Василий Еремякин, работавший с весны 2020-го, – его сменил бывший генеральный директор «Балтики» Кирилл Волженкин.
Волженкин приезжает в Оренбург не один – новым спортивным директором стал Исмаил Ибрагимов, с которым Волженкин работал в Калининграде. Так «Оренбург» закрыл разговоры о влиянии бывшего спортивного директора Дмитрия Андреева, который в конце августа получил трехлетнюю дисквалификацию (два года – условно) за «ВАР-#####» и захват за руку резервного арбитра в матче с «Ростовом» (2:3).
«Оренбург», стоя на грани вылета из РПЛ, серьезно меняется, теперь им управляют совершенно другие люди.
Александр Дорский позвонил Еремякину сразу после объявления клуба о смене власти и узнал все о жизни «Оренбурга» в последние четыре года.
***
– На этой неделе «Оренбург» объявил, что вы покидаете пост президента клуба. Как так вышло?
– Это абсолютно моя инициатива, она вообще не связана с результатами «Оренбурга» в этом сезоне.
– Бывший спортивный директор Дмитрий Андреев говорил, что вы перенесли тяжелую болезнь.
– Да, в начале июня 2023 года я оказался на больничной койке с тяжелейшим заболеванием – сепсисом. Я был на грани, а дальше долго восстанавливался, все было непросто.
Все это время я неоднократно поднимал вопрос о прекращении моих полномочий, но каждый раз получал отказ от учредителей клуба.
– Почему?
– Всегда понимал, что отказывали, чтобы поддержать меня в трудную минуту. За это я очень благодарен руководству. Но в ноябре 2024-го я перенес очередную плановую операцию, поэтому перед ней поставил вопрос в практическую плоскость – написал заявление об увольнении.
7 декабря мои полномочия президента были прекращены.
– Новым президентом «Оренбурга» стал бывший гендиректор «Балтики» Кирилл Волженкин. Чья это кандидатура?
– Учредителя, поэтому не знаю деталей приглашения ни Волженкина, ни нового спортдиректора Исмаила Ибрагимова.
Детали срыва Дмитрия Андреева: нервничал еще до «Ростова», звонил Еремякину в начале игры и предупреждал, что выскажется
– Как складывались ваши отношения со спортивным директором Дмитрием Андреевым?
– Я нефутбольный человек – занесло сюда на старости лет. Но еще до назначения понимал многие клубные проблемы будучи заместителем генерального директора по корпоративной защите «Газпром добыча Оренбург». Когда Андреев заканчивал игровую карьеру, я порекомендовал его тогдашнему президенту «Оренбурга» Владимиру Кияеву на место спортивного директора. Это предложение поддержали.
– Когда вы работали в «Газпром добыча Оренбург» и выявляли не очень красивые вещи в футболе, вас не отталкивала эта среда?
– В целом нет.
В футболе я пережил четвертую трудовую жизнь. Первая – комсомол. После трех лет ушел в органы – там прослужил более двадцати лет. И двадцать один год корпоративной защиты в «Газпром добыча Оренбург».
Четвертая, футбольная жизнь – самая сложная. Нигде я не сталкивался с таким количеством проблем.
– Почему?
– Потому что в футболе сложно.
– Это стало откровением?
– В определенной степени.
В последнее время я много размышлял над этапом в «Оренбурге». Самыми успешными были два полноценных сезона, когда мы играли в Первой лиге, а также дебютный год в РПЛ. Тогда я проще смотрел на какие-то футбольные заморочки – например, на общение с агентами. В футболе слишком много условностей, вольностей и неопределенностей. Любовь к футболу застилает глаза – а это не всегда хорошо, это же просто игра.
– Вас удивили высказывания губернатора Самарской области Вячеслава Федорищева?
– А они кого-то удивили?
– Такое до него не произносили представители власти.
– Думаю, Федорищев все делает осознанно. Он губернатор большой области, не мог выступать так публично без юридической консультации, без совета кого-то сверху. Если он идет на это, если у него действительно есть факты, я склоняю перед ним голову.
– Вас не смущает, что от прихода к нему человека с рассказом о долге в 36 миллионов рублей перед судьями до обнародования этой информации прошло два месяца?
– Мы же не знаем, что есть у Федорищева. Возможно, какую-то информацию он передал в правоохранительные органы. Может, отрабатывал как-то по-другому. Думаю, со временем мы что-то точно узнаем.
– К вам не приходили с подобной информацией?
– Нет.
– Финиш карьеры Андреева в «Оренбурге» – как минимум ее первого этапа – тоже связан с обвинениями в адрес судей.
– В первый сезон РПЛ многие писали про селекцию «Оренбурга». Ну а что такое наш скаутский отдел? Спортивный директор, главный тренер, президент и вице-президент. Если я смотрел десять-пятнадцать процентов игроков, то Андреев перелопатил, условно, процентов двести. Я видел его состояние перед «Ростовом» – оно было не лучшим.
– Что это значит?
– Раньше, когда нам было тяжело, мы отшучивались. Перед «Ростовом» Андреев был нервным. Его срыв связан с перегрузом в летнее трансферное окно.
– Как вы узнали о выступлении Андреева после игры?
– Меня не было в Ростове, я смотрел игру по телевизору. Еще при счете 0:0 мне позвонил Андреев: «Да что творит этот судья?» Честно, я ничего такого не увидел. Более того, в конце этого разговора мы забили первый гол. Объяснял Андрееву: «Дмитрий Степанович, смотрите, все же хорошо». Он ответил: «Нет, после игры я выступлю. Вы меня уволите, но я выступлю».
Я не предал особого значения этим словам. Прошло пару часов – и увидел выступление Андреева в миксте.
– Ваша первая реакция?
– Андреев совершил большую ошибку. Да, есть приватные разговоры, в них может проскакивать всякое, но публично в такой неприличной форме нельзя выступать.
– Вы говорите, что Андреев был нервным еще до матча. Этого достаточно для объяснения его поведения?
– Не совсем. Мы долго обсуждали эту ситуацию, после возвращения в Оренбург Дмитрий понимал, что в такой форме выступать нельзя.
– Наказание Андреева адекватное?
– Когда мы подавали апелляцию, я понимал, что вряд ли добьемся смягчения наказания. Слишком одиозный поступок.
– Вы считаете, что отстранение Безбородова связано с матчем «Ростов» – «Оренбург»?
– Нет. У меня, да и у Андреева претензий по судейству в этом матче нет.
– Чем тогда оно вызвано?
– Не знаю.
Лучший трансфер – Воробьев, за Веру до сих пор не заплатили. Соглашается, что имиджевые потери от Томпсона пока перевесили пользу от него на поле
– Вы назвали себя нефутбольным человеком. Андреев рассказывал, что в том числе вы принимали решения по трансферам. Как это соотносится?
– Жизнь – удивительная штука. Я проходил школу КГБ – там не готовят специалиста, который должен курировать, например, атомной отраслью. Ты приходишь, тебе говорят: «Занимайся экономикой на такой-то территории, у тебя вот такие-то предприятия». Немножко поработал, тебе снова говорят: «Освободилась сложная линия, теперь будешь заниматься ей». Через какое-то время снова вызывают: «Работаешь старшим опером в таких-то районах».
К футболу я относился так же, как к любой другой работе. Нужно прийти, понять, разобраться и работать.
Футбол не та отрасль, в которой невозможно разобраться. В конечном счете за любым действием в нем стоит человек.
– До «Газпром добыча Оренбург» футбол присутствовал в вашей жизни?
– Играл за сборную колхоза, не больше. Но всегда болел, мой первый турнир – ЧМ-1966, который проходил в Англии. Я из деревни на границе Самарской и Оренбургской областей, в то время было заболевание скота – ящур. На дорогах выставляли посты военных. Они пропускали транспорт через санитарную обработку. У солдат была радиоточка – по ночам вместе с друзьями сидели у приемников и слушали репортажи о матчах.
Конечно, всегда болел за сборную СССР, за Игоря Нетто, за Валентина Иванова. Среди клубов – за «Торпедо». Я играл либо на воротах, либо в атаке, поэтому моими кумирами были и остаются Анзор Кавазашвили и Эдуард Стрельцов.
– Летом 2022-го «Оренбург» зашел на латиноамериканский рынок. Это предложили вы?
– К началу предсезонных сборов стал понятен бюджет, который у нас будет на протяжении как минимум одного сезона в РПЛ. У Лички и Андреева был список из нескольких иностранных игроков – точно были португалец и испанец. Когда я понял, что у нас есть определенные деньги, позвонил Личке и Андрееву: «Давайте, если найдем что-то хорошее, потратимся».
Через какое-то время Андреев вышел на разных агентов и начал работу по латиноамериканцам. Трансферы Веры, Флорентина, Марина, Переса получились очень выгодными. Например, заплатил за Веру заплатили в районе 60 миллионов рублей – мне кажется, это хорошие условия.
– Вы не сомневались в этом пути?
– Конечно, сомневался. Ни у меня, ни у Андреева не было опыта сделок с латиноамериканцами. Переговоры по ночам из-за разницы часовых поясов, непростая структура сделок. Был момент, когда я был готов дать команду: «Ребята, прекращаем все, мы к этому не готовы».
– Вас кто-то убедил, что нужно дожимать?
– Сам себя.
– Лучший трансфер вашей эпохи в «Оренбурге»?
– Воробьев из «Волгаря» к нам – и из «Оренбурга» в «Локомотив». Дима принес «Оренбургу» много пользы. Прошлым летом у нас было два предложения: от «Краснодара» и «Локомотива». За счет этого мы продали Диму за 2,5 млн евро, хотя у него стояли отступные 2 млн.
– Вера?
– У нас не получилось продать его по максимальной цене. Зимой 2024-го «Локо» предлагал разбить сумму трансфера на несколько траншей – чуть ли не до первого квартала 2026-го. Сумму мы согласовали – 3 миллиона, а вот схема нас не устроила. Мы не кредитная организация, не могли пойти на такую длительную рассрочку.
Правильно или неправильно поступили тогда – вопрос, учитывая, что через полгода мы продали Веру в «Химки» за 1 миллион.
– Который до сих пор не выплачен?
– Который до сих пор не выплачен.
В декабре я говорил с генеральным директором «Химок» Николаем Оленевым. Он обещал, что 18 декабря в «Химки» начнут поступать деньги – и они рассчитаются. Правда, это было еще до домашнего ареста Туфана Садыгова (18 декабря «Химки» объявили об уходе Оленева – Спортс’’) .
– Когда «Оренбург» подписывал Хорди Томпсона, вы высказывали беспокойство его историей с девушкой и говорили, что именно из-за нее сначала оформили аренду. Вас правда беспокоила та история (по версии следствия, Томпсон избил девушку и попытался ее задушить на почве ревности)?
– Конечно, очень сильно. Я скептически относился к этому трансферу, но в итоге все свелось к тому, что Томпсон – очень перспективный игрок. В арендный период, во второй части прошлого сезона, он принес много пользы «Оренбургу». Плюс несколько месяцев он жил в Оренбурге с той самой девушкой.
– Вам не кажется, что имиджевые потери от подписания Томпсона превысили пользу, которую он принес на поле?
– Наверное, можно так считать.
– Подписанием Коваленко «Оренбург» нанес себе имиджевый удар? «РБ Спорт» сообщал, что вы выкупили Александра за 2 млн евро, при этом у «Зенита» есть право обратного выкупа за эту же сумму.
– Могу посоветовать обратиться к тому, кто распространяет эти слухи.
Это абсолютно прозрачная и правильная сделка. Контракт Коваленко составлен таким образом, что при возможном возвращении Александра в «Зенит» «Оренбург» заработает.
Вообще пересмотрите наши матчи с «Зенитом». Например, в прошлом сезоне мы их обыграли 3:1 – там столько поводов для дискуссии, футбольных деталей. А говорят об одном и том же: либо мы как-то специально уступаем «Зениту», либо про искусственное поле, к которому мы привыкли. «Зениту» без шансов мы проиграли только один раз – в Петербурге при Личке (0:8). Даже в этом сезоне, когда все идет сложно, посмотрите, как мы сыграли с «Зенитом» (0:1, 0:1).
«Оренбург» – на грани вылета. Что делать?
– Что нужно сделать «Оренбургу», чтобы спастись от вылета из РПЛ?
– «Оренбург» – самая молодая команда РПЛ. К сожалению, при достаточно хорошем подборе игроков возникло проседание практически по всем линиям. После тяжелой травмы Габриэля Флорентина просели даже в полузащите, где у нас всегда была хорошая конкуренция. Это самый мастеровитый легионер «Оренбурга».
На мой взгляд, зимой нужно укрепить состав тремя-четырьмя опытными игроками. «Оренбург» попал в очень тяжелую ситуацию, но я верю, что шанс спастись еще есть. Никто в клубе не заикается о вылете, с ним точно никто не смирился.
– В прошлых интервью вы говорили, что клуб сознательно пошел на омоложение состава, не продлив контракты с несколькими возрастными футболистами – например, Обуховым. Получается, это была ошибка?
– Нет, я так не думаю. Более того, допускаю, что ветераны должны были уйти на год раньше. Когда мы обсуждали это в руководстве, говорил именно об этом.
Когда что-то идет не так, в клубе возникает дискуссия. Естественно, часто поднимается вопрос о тренере, но я придерживаюсь версии, что мы ошиблись при формировании команды. Это история даже не этого сезона, проседание началось еще в прошлом чемпионате. Но тогда был, например, Дмитрий Воробьев – довольно опытный игрок, дававший качество. В первой части прошлого сезона был Кирилл Капленко, еще один лидер. Плюс в порядке были почти все латиноамериканцы, мы удачно арендовали Лео Гогличидзе, Арсена Адамова и Данилу Прохина.
– Вопрос по новым игрокам: проблема в неопытности или в не том уровне?
– Есть и то, и то. Но называть персоналии с моей стороны будет некорректно.
– После прошлого сезона вы продлили контракт с Давидом Деограсией – у него был пункт об автоматической пролонгации в случае сохранения места в РПЛ. Вы совсем не думали о смене тренера в межсезонье?
– Деограсия – плохо или хорошо – выполнил задачу на прошлый сезон. Во-первых, контракт есть контракт. Во-вторых, мы посчитали, что за год он приобрел опыт и авторитет у игроков. После первого тура и победы над «Спартаком» (2:0) не думаю, что кто-то думал, что мы ошиблись.
Правда, после «Спартака» мы разговаривали с вице-президентом Игорем Дегтяревым и директором Сергеем Афанасьевым. Мы с Афанасьевым люди нефутбольные, а Дегтярев играл в высшей лиге. Мы его спрашивали о победе, он мудро отвечал: «Не впадайте пока в эйфорию. Тут два варианта: либо мы очень сильные, либо «Спартак» никакой». Как показала первая часть сезона, скорее всего, в тот момент второй вариант был ближе к истине.
Четыре-пять матчей после «Спартака» «Оренбург» еще был бодр, много атаковал и создавал, по ударам мы лидировали практически до конца первого круга. Затем, вероятно, мы просели по физике – в частности, об этом говорит штаб Владимира Слишковича. Они внимательно изучали игру «Оренбурга» при Деограсии, смотрели фитнес-отчеты: команда играла минут шестьдесят, а потом садилась.
Слишкович в «Оренбурге». Как это произошло?
– Как возникла кандидатура Слишковича?
– Мы исходили из того, что было на рынке в тот момент, и из того, что нам предлагали. За Слишковича сыграло в том числе владение многими языками – на наш взгляд, это было важно в такой интернациональной команде. Изучили опыт, пусть и небольшой, в «Спартаке».
– Чего вы хотели от нового тренера?
– Что он сумеет разобраться с командой, активизировать ее на достижение результата, на набор очков.
Когда Слишкович пришел, в клубе катастрофически начало расти количество травмированных. На момент его прихода не могли играть семь-восемь игроков, к концу первой части сезона – тринадцать. Посмотрите на состав «Оренбурга» против «Ахмата»: в старте впервые вышел 21-летний Семен Столбов, в запасе сидели 20-летние Владимир Керин, Максим Сыщенко, 22-летний Семен Юрин, 19-летний Дмитрий Миллер. Это все перспективные ребята, но пока это игроки «Оренбурга-2».
– Большое количество травм – следствие плохой физической подготовки?
– Были и мышечные травмы – наверное, это говорит, что игроки были не совсем в кондициях. Но были и механические повреждения, поэтому я не валил бы все на уровень физики. Просто получился такой период.
– На ваш выбор как-то повлияло участие Слишковича в «Коммент.Шоу»?
– Это один из моментов, который привлекал. Появление Слишковича в медиа показало, что он качественно владеет и русским языком, он адаптирован к стране и лиге.
– Вы поняли, что он за тренер?
– Когда я передавал дела Волженкину, сказал: «Пожалуй, Слишкович – первый тренер «Оренбурга», которым довольны на всех уровнях: футболисты, тренеры, административный аппарат».
Такого отношения в футболе очень сложно добиться, потому что в нем от любви до ненависти – одно поражение. К сожалению, после смены тренера у «Оренбурга» пока не такие хорошие результаты, а отношение не меняется – во всяком случае, по моей информации, на момент окончания первой части сезона.
– Что Слишкович изменил в «Оренбурге»?
– Появилось много индивидуальной работы с игроками. Слишкович приходит на стадион в девять утра и не уходит до самого вечера. Владимир проводит много разнообразных тактических занятий, занимается разбором разных игровых ситуаций.
– У Деограсии было не так?
– У Давида не было такой коммуникации с командой и персоналом. Он считал, что игроки – профессионалы, которые и так все должны знать. Давид приезжал на стадион, отрабатывал тренировку, а после нее уезжал домой.
– Я все равно удивлен фразой про первого тренера «Оренбурга», которым все довольны. А как же Марцел Личка?
– С точки зрения коммуникации – примерно такой же, как Слишкович. Первое время Личка вообще не ругался на игроков, мы даже спрашивали: «Когда уже начнешь?» Со временем все-таки начал.
Я очень люблю Марцела, но он во многом другой по футболу.
– Его футбол – слишком авантюрный?
– Это сказал не я, а вы.
Признается, что у «Оренбурга» есть проблемы с латиноамериканцами, но опровергает их конфликт со Слишковичем
– Вы говорите, что у Слишковича порядок в коммуникации с игроками. Тимур Гурцкая заявлял, что Матиас Перес и Брайан Мансилья симулировали травмы перед матчем с «Ахматом» и что латиноамериканцы не хотят работать со Слишковичем.
– Это не соответствует действительности, по этому вопросу лучше обращаться к тому, кто распространяет эти слухи. Мне кажется, у вас должен быть доступ к этому человеку.
Мансилья получил травму в матче с «Зенитом». Он еще отыграл против «Акрона», но повреждение усугубилось – и врачи из-за страха потерять Брайана надолго запретили ему лететь в Грозный. У Переса рожала жена – и Слишкович отпустил его в Аргентину.
В последние недели я только читаю и слышу: «Слишкович такой, Слишкович сякой». Пытаюсь понять, кто это делает. Это искусственное нагнетание ситуации кем-то.
– Критика Слишковича не может быть искренней оценкой?
– Чем, например, Гурцкая подтверждает информацию о конфликте Переса и Мансильи со Слишковичем? Чья она?
– Нормально не раскрывать источники такой информации.
– Да, но, возможно, этот источник и есть тот, кто настроен против Слишковича.
Мы, например, ведем переговоры о продлении контракта с Джимми Марином. Он латиноамериканец. Думаете, можно вести разговоры о новом соглашении с тем, кто не хочет работать с действующим тренером?
Сложности в общении с латиноамериканцами существуют, но они родились не вчера и вообще никак не связаны со Слишковичем. Более того, они касаются далеко не только «Оренбурга».
– Что вы имеете в виду?
– Когда мы выскочили в РПЛ, латиноамериканцы были мотивированы и продавали себя в более статусные и богатые клубы. Сейчас ситуация другая.
Вы думаете, такое есть только в «Оренбурге»?
– Конечно, нет.
– Ну, вот.
– В чем выражаются сложности в общении с латиноамериканцами? Они не хотят тренироваться? Просят продать их при первой возможности?
– В том числе и так.
В первый сезон «Оренбург» показывал отличный атакующий футбол. В межсезонье меня не было – и когда вернулся в сентябре, увидел, что уже что-то изменилось. Около восьми игроков получили предложения от более богатых клубов. Лукасу Вере уже показали контракт с «Локомотивом» – конечно, там были цифры совершенно другого порядка, чем были у него в «Оренбурге».
Начались разговоры со стороны нескольких игроков, не только латиноамериканцев: «Увеличьте зарплату, выплатите бонусы». Без меня клуб пошел на компромисс, а когда я вернулся, сказал: «Это ошибка, мы больше не будем этого делать».
Тогда сформулировал позицию: «Продаем любого, если будет выгодное предложение для клуба и игрока». С тех пор мы следуем этой позиции. К сожалению, маленькие клубы в этом отношении весьма уязвимы. Как только кто-то появляется – сразу становится предметом торга. Например, только выстрелил Владимир Сычевой – и тут три агентские группы начинают его продавать.
– Прошлым летом писали, что у вас было предложение по Мансилье, но вы его не отпустили.
– Официального предложения не было. Мы разговаривали с его агентом: «Рубин» – может быть, «Крылья» – может быть». При этом фигурировали 1,5 миллиона евро – сумма, не превышающая наши затраты на Мансилью. Плюс у Брайана на тот момент еще был двухлетний контракт с «Оренбургом». Поэтому на словах мы и не пошли на такую сделку.
При этом Мансилья достаточно дисциплинированный парень, он демонстрирует желание играть. Как и Марин – у него очень правильные ценности, глубоко семейный человек.
Еремякин говорит о вреде агентов, но именно они предлагали латиноамериканцев в клуб – как тут быть? Рядом с Сычевым оказалось три агентских группы
– Вы сказали, что агентская система убивает футбол в маленьких клубах. Разве не благодаря агентам в «Оренбурге» оказались Вера, которого посоветовал Алехандро Домингес, Марин, получивший рекомендацию от Игоря Корнеева, другие латиноамериканцы, к которым имеет отношение агентство Ultimate Sports?
– Наши договоренности с агентами прописаны в контрактах, мы их полностью выполняем. Почему мы должны идти на поводу у агента, если он говорит, что игрок приступает к строительству дома, поэтому мы должны ему поднять зарплату? Наверное, это не совсем правильное поведение, решения не должны идти в ущерб клубу.
– То есть агенты – не зло?
– Да, так я не сказал бы. Но, допустим, мы покупаем игрока – каким должен быть агентский процент? Зачастую в разговорах с агентами ощущаешь себя как идиот, которому предъявляют невероятный процент без права торга. Откуда это берется? Почему должным образом не регулируется и не контролируется, хотя есть регламент РФС об агентских выплатах?
Конечно, такое происходит далеко не всегда. Например, вы вспомнили Домингеса – он забрал свой процент, который прописан в договоре, он соответствует нормам. Алехандро – честный, мы уверены, что он не попытается содрать с клуба больше, чем причитается.
– В этом нет вины клубов?
– Никто не хочет глобально конфликтовать, поэтому все сводится к тому, кто кого передушит. Пока, на мой взгляд, есть перекос в пользу агентов, который не идет на пользу футболу.
– Я слышал, что Слишковича «Оренбургу» тоже предложили агенты
– Это забавная история.
На рынке все понимали, что в «Оренбурге» назревает смена тренера. Практически одновременно от трех так называемых представителей нам поступили предложения.
– Несколько минут назад вы рассказывали, как три агентские группы оказались рядом с Сычевым.
– Да, в этом смысле это похожие истории.
Когда мы подписывали Сычевого из «Иртыша», прописали, что он не может вступать в переговоры с другими клубами без письменного разрешения «Оренбурга». Тогда его представителем был Виктор Панченко через лицензированного агента.
К сожалению, Володя нарушил этот пункт, начав переговоры с «Крыльями» – и уже с другим агентом. При этом оказалось, что у Сычевого есть еще и договор с третьим агентом.
Я зацепился за это и заблокировал выплаты Сычевому. По его трансферу в «Крылья» Володя причитался определенный процент.
– Так и не отдали?
– Отдал спустя полгода. Сычевой приехал в Оренбург, извинился.
– Эта история не смущала, когда три группы предложили Слишковича?
– Нет, опыт дело наживное. Мы обошлись без всех трех – нашли законный вариант.
«Оренбург» снижает спонсорскую долю в бюджете – в том числе благодаря трансферам. Еремякин говорил, что клубу все равно на возможную продажу пива – что думает сейчас?
– Каково место «Оренбурга» в российском футболе?
– Сложный вопрос. Назвал бы его скромным. Чтобы ситуация значительно поменялась, нам нужна полноценная академия.
Благодаря губернатору Оренбургской области нам выделили удобное место в городе под ее строительство. До марта 2025-го должна быть выдана вся документация, закончено проектирование академии. Все будет сложно, долго, потому что на строительство нужны большие деньги, но надеюсь, что клуб все-таки закончит этот процесс. Тогда, вероятно, мы уже сможем говорить о воспитании каких-то звездочек, о поддержке всего футбола на нужном уровне.
– Почти два года назад вы представили Деограсию в качестве главного тренера академии и говорили, что проект будет завершен в 2023-м, а строительство начнется в 2024-м.
– Безусловно, проектирование затянулось. Непросто решались вопросы с обеспечением коммуникациями, получением порубочного билета. Сроки, о которых вы говорите, официально нигде не фигурируют.
– Глобально место в футболе зависит от финансирования?
– Может, это не прямо пропорциональная зависимость, но финансы определяют фактически все. С этим ничего нельзя поделать.
В последние пару лет «Оренбург» был одним из самых активных игроков российского рынка – и на вход, и на выход. Мы выгодно продали Сычевого, Александра Эктова, Капленко, Веру, Воробьева. Продали в «Динамо» Личку за 1 миллион евро. Наверное, это самая крупная тренерская сделка в истории РПЛ. Такого потока в истории «Оренбурга» никогда не было.
– Такая трансферная кампания позволяет снизить зависимость от главного спонсора?
– В 2023 году доля заработанных средств в бюджете составила 40%. Раньше было 20%.
– Какой процент хочет давать главный спонсор?
– Он считает, что надо зарабатывать до 50%.
– Два года назад вы высказывались о возможной продаже пива на стадионах: «Для нашего стадиона это абсолютно безразличная ситуация. Лишние хлопоты. Наверное, для этого надо какие-то дополнительные условия создать, торговые точки, помещения». Разве с таким подходом можно сильнее уйти от зависимости от «Газпром добыча Оренбург»?
– Вы были на стадионе в Оренбурге?
– Конечно.
– Тогда вы знаете, что у нас забиты и так все возможные уголки для продажи атрибутики и еды. К сожалению, наш стадион не так хорош. Нужно создать условия – мы над этим постоянно работали. А уже потом решать вопрос с пивом.
***
– Самый тяжелый момент за время работы в «Оренбурге»?
– Выделю два.
Первый – сразу после моего прихода, доигровка ковидного сезона. Первую игру проводили с «Локомотивом» в Москве. Мы наняли чартер, а оказалось, что стюардесса летела с двусторонней пневмонией. В итоге заболели двенадцать-тринадцать игроков. Мы взяли на себя ответственность, нас закрыл Роспотребнадзор – получили несколько технических поражений и вылетели из РПЛ.
Второй – когда нас не пустили в РПЛ после второго места в Первой лиге-2020/21. До сих пор не понимаю, для чего нужна норма о 10-тысячных стадионах. У меня в архиве до сих пор лежит обращение в CAS [Спортивный арбитражный суд в Швейцарии] – я считал, что нас не пустили в РПЛ не по спортивному принципу. Юристы сказали, что у нас есть большие шансы на победу, поэтому в последний момент нас уговорили этого не делать.
Ну, теперь можно посмеяться, что у меня есть такой архивный исторический документ.
– Кто вас уговаривал не идти в CAS?
– Это уже прошлое, давайте не будем его ворошить. Имена не назову.
– Самый счастливый момент в «Оренбурге»?
– Он точно не один.
Я благодарен судьбе, что оказался в футболе. Футбол – это жизнь, в которой соседствуют любовь, ненависть, страсть, восхищение, радость, презрение. Сегодня ты кумир, а завтра – никто.
Дай бог, чтобы я пронес эти воспоминания как можно дольше.
Фото: РИА Новости/Виталий Тимкив, Алексей Даничев, Александр Вильф, Александр Нестеров, Григорий Сысоев, Павел Бедняков, Алексей Филиппов; ФК «Оренбург»
Оренбург всегда славился своими трансферами
Да и про собирания стадиона на своих во второй лиге тоже смешно читать, заглянул я в статистику по 2500 в среднем ходили, последние три сезона в Рпл 4800, 4000, 4800 не вижу, чтобы перестали ходить