«Нельзя обнять самого себя». Что скрывает улыбка Давида Луиза
Это не просто история о футболе. Это история о жизни, упорстве и больших мечтах. Давид Луиз — тот, кто знает, каково это: подниматься после падений, находить радость в простых вещах и делиться ею с окружающими.
В этом интервью он рассказывает о самых трудных и счастливых моментах своей карьеры: о том, как играл в финале Лиги чемпионов с серьезной травмой, как тренировал любительскую команду эмигрантов в Париже и как через футбол научился ценить простоту жизни.
Это честный и душевный рассказ о победах и поражениях, о дружбе и благодарности, о том, почему главное счастье — это не трофеи, а любовь и теплота, которые мы дарим и получаем в ответ.
Вы, наверное, много слышали обо мне за последние дни. Уверен, что так и есть. Но, возможно, вы все еще не знаете, кто я на самом деле. Потому что я не просто день, не просто матч, не просто игрок, не просто гол... Я не тот, кем меня хотят представить люди, которые часто говорят обо мне поверхностно.
Поэтому лучше я сам расскажу вам, кто я такой. Своими словами. Без прикрас.
Я — сын двух учителей из Бразилии. И чтобы по-настоящему понять, кто я, нужно осознать, что это значит в нашей стране. Все мои ценности, принципы, мечты, взгляды на жизнь и мои поступки, мой позитивный подход — все это идет оттуда. Каждый день я благодарен и горжусь тем, откуда я родом и какое воспитание получил. Моя семья снимала маленькую квартирку в Дьядеме, городе в пригороде Сан-Паулу. Мои родители работали с 7 утра до 11 вечера. Именно поэтому с 7 лет я начал сам стирать свою одежду. Я знаю, что белые вещи нужно замачивать перед стиркой, и что кондиционера для белья не стоит добавлять слишком много. Но, к маминому огорчению, я всегда перебарщивал с ним, потому что хотел, чтобы мои пропитанные потом футбольные майки приятно пахли.
В 11 лет я перешел на вечернюю смену в школе, чтобы успевать тренироваться в «Сан-Паулу». Это было далеко, представляете? Три пересадки на автобусе туда и три обратно. По выходным я читал статьи из газет, которые подбирал для меня отец, а потом отвечал на его вопросы:
Что ты понял?
Какое у тебя мнение?
Как ты можешь применить это в своей жизни?
Я знаю, я знаю... Мне повезло, что у меня были отец, мать и сестра, которые всегда были рядом, защищали, дарили тепло и показывали правильные пути в жизни. Я — результат их любви и заботы. Я вырос в условиях, где у нас было совсем немного, но благодаря своему труду я смог добиться всего и увидеть разные страны, культуры и людей.
Гуляя по бедным окраинам города или среди величественных футбольных арен, я сталкивался с разными вещами. Не всегда приятными. Но я никогда не позволял тому, что есть внутри меня, угаснуть. А внутри у меня всегда было стремление размышлять, учиться, понимать и, главное, не соглашаться с установками вроде: «Ну, так устроен мир, ничего не поделаешь». Почему нет?! Конечно, можно что-то изменить!
На днях я забирал своих дочерей из школы, и один из отцов отпустил обидную шутку по поводу матча, который мы проиграли накануне. Моей первой реакцией было сделать вид, что я не услышал. Просто оставить это и спокойно уйти домой с девочками. Но нет. Это было бы не в моем стиле. Я верю, что плохие ситуации стоит разбирать, чтобы пытаться сделать их лучше. Футбол дает нам множество таких возможностей.
Я подошел к этому человеку и задал ему пару вопросов: «Давай поговорим. Вчера я проиграл матч, правда? Ты, наверное, тоже переживал это поражение. Но сегодня мы с тобой можем забрать своих дочерей из школы. Для меня это так же ценно, как любая победа. А для тебя?»
Футбол — это что-то особенное, потому что он создает такие связи между людьми. А люди — это самое важное в мире.
У дома есть цена, у машины есть цена, у частного образования есть цена. Но то, что действительно важно, — это люди и их поступки. Футбол объединяет людей и способен перевернуть их восприятие жизни. Конечно, на поле я радуюсь вместе с болельщиками, когда наша команда побеждает. Но я также хочу помочь им увидеть важные уроки, которые приносит поражение.
Разочарованный болельщик часто расстроен не из-за команды или из-за меня. Его разочарование вовсе не связано с футболом. Оно уже есть внутри, в его жизни, а футбол становится лишь местом, где он может выпустить пар. Это как клапан для всех тех эмоций, которые мы переживаем в системе, которая ничего не объясняет, ничего не делит, ничего не помогает. Система, которая забирает больше, чем отдает, превращая все в цену вместо ценности и заставляя людей чувствовать себя несчастными, потому что они не могут за все это заплатить.
Стоп. Я никого не осуждаю. Я делюсь своим личным опытом — тем, как я рос как человек, как спортсмен, как человек, который живет в этом мире и пытается его менять. И, конечно, я не родился с этим пониманием. Несмотря на влияние моей семьи, осознание этого стало для меня важной частью лишь с возрастом. В подростковом возрасте я, как и многие, был далек от понимания многих вещей. Один из моих «проколов» случился вскоре после того, как я попал в «Сан-Паулу». Но я извлек из него урок. А когда я чему-то учусь, я стараюсь подчеркнуть это. Вот что произошло.
Я пришел в клуб в поддельных бутсах, которые купил у уличного торговца. А у остальных ребят были Nike, Adidas и подобное. Однажды я остался у одноклубника на выходные, и его мама повела нас в магазин за новыми бутсами. Он выбрал дорогие серебристые Nike. Они стоили около 600 фунтов стерлингов по нынешним деньгам. Я смотрел на них с завистью. И тут мне пришла в голову идея. Я вышел из магазина, сделал вид, что звоню домой, и вернулся: «Круто! Моя мама разрешила. Она сказала, что вы можете купить мне такие же бутсы, а когда придет счет по карте, она вам все вернет».
Я до сих пор не знаю, что больше огорчило мою маму: моя ложь или то, что я не выдержал испытания. Я ведь понимал, что бутсы не сделают меня ни лучше, ни хуже на поле. И я знал, что наша семья не могла позволить себе такие траты. Но в тот момент я поступил так, как от нас ожидает общество: «Будь как все, не будь собой. Копируй других, пытайся быть тем, кем ты не являешься. Так устроен мир, это не изменить».
Сегодня с социальными сетями это стало еще более очевидным. Может, поэтому люди все чаще испытывают тревогу и депрессию. Мы работаем по 15 часов вместо восьми, едим, отвечая на сообщения от начальника, принимаем душ по таймеру и планируем день, чтобы рассказать детям сказку на ночь. Мы живем в таком бешеном ритме, чтобы «вписаться», стать как все, что у нас уже не остается времени на то, чтобы жить.
Это тяжело. А быть другим еще тяжелее: нужна сила и понимание, что ты потеряешь больше, чем приобретешь. Но в конце концов ты все равно выйдешь победителем, как герой боксерского фильма.
Моя мама вынуждена была работать сверхурочно, чтобы оплатить те бутсы. А потом, как это бывает в жизни… Nike стал моим спонсором. Я получил от них серебряные бутсы, поставил их в рамку, и до сих пор они висят в спальне моей мамы. Это мой способ сказать ей спасибо и показать, что я извлек урок. Я бы никогда не добился того, что у меня есть сегодня, без нее и моего отца.
Еще одно напоминание об этом пути — моя квартира в Лиссабоне. Это была первая, которую я купил после того, как приобрел дом для родителей. Я подписал свой первый хороший контракт с «Бенфикой» и взял кредит, чтобы купить эту небольшую квартиру. Я сам ее обставил, поклеил обои (все в пузырях), купил дешевые шторы и раскладной диван. До сих пор я выплачиваю ипотеку, хотя давно мог бы погасить ее. Для меня сам процесс оплаты — часть достижения. Квартира так и осталась неизменной. Я не сдаю ее и не продаю, а просто одалживаю друзьям.
Что касается «Бенфики», то мой первый контракт, который утвердил меня как профессионального игрока, — это целая сага. Можно было бы снять фильм. Меня подписали, потому что клуб был должен деньги моему агенту и взял меня в счет долга. Я был просто мальчишкой из третьей лиги, из клуба «Витория», и приехал в Лиссабон в майке без рукавов посреди зимы. Но давайте вернемся еще немного назад...
После нескольких лет в «Сан-Паулу» мне однажды сказали, что я не вырасту достаточно, чтобы стать успешным игроком, и отправили восвояси. Я перешел в «Америка Минейро», где на тот момент структура клуба оставляла желать лучшего. Не могу сказать, что я там голодал, но три дня я был без еды. На завтрак было 40 булочек на 150 ребят. На обед — чашка толченых бобов. На ужин — еще одна чашка. Мы ходили в лес вокруг общежития, чтобы добыть авокадо и хоть как-то дополнить рацион. Я продержался три месяца и сбежал.
Я вернулся в Диадему, и друг, который уехал в «Виторию», сказал мне: «Давид, им нужны полузащитники». Я все еще играл на позиции левого полузащитника, так что отправился туда. Но я несколько месяцев только тренировался со вторым составом и максимум сидел на скамейке. Играть я не мог. А я хотел играть!
Однажды оба основных защитника получили травмы, и я решил рискнуть. Попросил дать мне возможность потренироваться на позиции защитника. «Ты что, с ума сошел, парень?!» — спросил тренер. Но я настаивал, и в итоге он согласился. Я закончил сезон как лучший защитник чемпионата, в котором мы участвовали.
Через несколько месяцев мой агент каким-то образом уговорил представителей бельгийского клуба «Андерлехт» приехать посмотреть на меня. «Ты практически продан, Давид. Собирай вещи» — сказал он мне. Это был 2006 год. Бельгийцы приехали посмотреть на меня в одном из последних матчей третьего дивизиона того года. Мы уже обеспечили себе место в Серии B (второй дивизион) и должны были сыграть с «Крисиумой» на выезде. Президент «Андерлехта», тренер, директор и еще кто-то — всего пятеро бельгийцев — прилетели в Сан-Паулу и отправились в 12-часовую поездку на автобусе в штат Санта-Катарина. Лило как из ведра.
Матч начался. Десятая минута — 1:0 в пользу «Крисиумы». К перерыву — 3:0. К 70-й минуте — 6:0. Бельгийцы развернулись и ушли, насквозь промокшие. Они даже ничего не сказали. Я превратился из «практически продан» в «полностью отвергнут». Сегодня я могу только гадать, что бы я рассказывал сейчас, если бы тогда поехал в «Андерлехт»….
Я остался в «Витории» и вскоре получил серьезную травму паха. Я почти не играл, едва мог ходить. В этот момент мне снова позвонил агент: «Давид, у тебя с собой паспорт?» У меня не было понятия, но я ответил: «Да, в офисе клуба». Ну а где же еще он мог быть? На жаре в Баии я даже футболку не носил, откуда мне знать про паспорт? Конечно, его не оказалось ни у меня, ни в клубе. Он был в Диадеме, как я узнал позже.
В ту же ночь я должен был лететь из столицы Байи, Салвадора, в Сан-Паулу, а оттуда — в Лиссабон. Я должен был пройти медосмотр и подписать контракт с «Бенфикой» на следующий день. Но пока мы искали паспорт, мы пропустили рейс в Сан-Паулу — я и сотрудник, которого агент отправил мне помочь. Вот тогда я и впал в панику. Рейс Сан-Паулу — Лиссабон отправлялся в 22:30. Мой агент был вне себя. К восьми часам вечера мы все еще были в Салвадоре и носились как угорелые.
Что делать? Что теперь? «Минутку, я что-нибудь придумаю» — говорит агент.
И его решение… одолжить частный самолет у Ивети Сангало, звезды эстрады из Байи, чтобы добраться до Сан-Паулу. Все было готово для регистрации прямо на взлетной полосе, чтобы я успел сесть на рейс в Лиссабон. Агент знал Ивети, и она позволила ему воспользоваться самолетом. Представьте себе…. Когда я сел в частный самолет, пилот, увидев мое отчаяние, сказал: «Не переживай, приятель. Ивети еще ни разу не опаздывала на концерт со мной. Мы будем вовремя». Я прошептал, чтобы он не слышал: «Она не опаздывает, но всегда приходит в последнюю минуту!» Хахаха…. Ну что ж, полетели!
Пока мы были в полете, курьер на мотоцикле забрал мой паспорт у родителей в Диадеме и помчался в Сан-Паулу, чтобы передать его в аэропорту. Все было готово для вылета в Лиссабон!
Но тут сотрудница авиакомпании берет документы и билеты и говорит: «Есть одна проблема, господа. Ваш самолет — это вот тот, что сейчас взлетает». И она указывает на огромный лайнер, который уже уходит в небо. Я же говорил, что это как в кино…. В итоге, думаю, все пошло наперекосяк, чтобы в конечном итоге получилось как надо.
На следующий день я прихожу в офис агента в шикарном районе Сан-Паулу, и он протягивает мне телефон. На линии был президент «Бенфики»: «Ну что, ты все-таки существуешь!» — сказал он с густым португальским акцентом. «В конце концов, ты действительно существуешь. Сможешь сыграть на этих выходных?» – «Да, конечно, господин президент.»
На самом деле из-за травмы паха я едва мог ходить. Все болело.
Он продолжает: «Забыл спросить, как ты себя чувствуешь физически. Ты ведь не травмирован?»
- «Нет, господин президент. Я в полном порядке.»
- «Хорошо! Жду тебя здесь завтра»
Я прилетел в Лиссабон и сразу отправился в клуб. Подписал шестимесячный контракт до прохождения медосмотра. Когда врачи обнаружили травму, они позвали физиотерапевта, директора и тренера по физподготовке. Я находился в соседней комнате и все слышал.
Один из них спросил: «Как мы заставим этого парня тренироваться? Он уже подписал контракт. Теперь он игрок «Бенфики». Другой ответил: «Он должен приходить на три часа раньше, проходить лечение, потом тренироваться и оставаться еще на три часа после». Третий добавил: «Ладно. Но президент и тренер не должны об этом знать».
Так я попал в европейский футбол. Сейчас это кажется забавным, но тогда было тяжело. В команде были такие звезды, как Нуно Гомеш, Симау Саброза, Луизао и другие. Тренером «Бенфики» был Фернандо Сантуш, который позже выиграет Евро с португальской сборной. Он смотрел на меня во время тренировок и кричал: «Это тот бразильский игрок, которого нам прислали, да?! Ему бы лучше вернуться на Копакабану, потому что он совсем никакой».
Он меня материл, а я ничего не мог поделать из-за боли. Если я удачно принимал мяч, ребята его тут же отбирали. Я бежал, но падал. Все могло закончиться провалом. Но травма паха начала сходить на нет благодаря этим шести часам ежедневного лечения, и я начал прогрессировать.
Несмотря на это, меня редко включали в заявки на матчи. Когда это случалось, я звонил родителям: «Я буду на скамейке в воскресенье! Смотрите по телевизору. Может, меня покажут где-нибудь в углу экрана!» Однажды мое имя оказалось в списке тех, кто летит в Париж на матч с ПСЖ в Лиге Европы. Просто не хватало здоровых защитников. Это был мой первый раз в костюме, и я был счастлив хотя бы увидеть Эйфелеву башню. Если бы я сыграл хотя бы пять минут, это была бы слава.
Во время матча Луизао, мой хороший друг, основной защитник, капитан и практически хозяин команды, почувствовал обострение своей травмы. Его обычный заменяющий, греческий полузащитник, подхватил сильный грипп и остался в отеле. На 35 минуте мы выигрывали 1:0, когда Луизао пришлось уйти с поля из-за травмы.
Фернандо Сантуш смотрит на скамейку и видит там только меня на этой позиции. Он делает лицо, полное отчаяния: «Ну что ж, придется выпускать тебя.»
Я выхожу на поле, и следующие десять минут становятся просто катастрофой. Сразу в первом эпизоде ребята подают в штрафную, я убираю ногу, мяч отскакивает от земли и влетает в ворота: 1:1. Спустя всего две минуты соперник идет в атаку, обыгрывает меня и выводит свою команду вперед: 2:1. Лежа на газоне, думаю: «Ну что, Давид, мечта закончилась. Завтра тебя точно выгонят». Я чувствовал себя так, словно оказался в мясорубке.
Мы уходим на перерыв, и, когда я захожу в раздевалку, все смотрят на меня. Кто-то с яростью, кто-то с жалостью. Фернандо Сантуш отводит меня в сторону и спрашивает: «Ты хочешь, чтобы я тебя заменил?» Его взгляд полный сочувствия.
Этот момент стал переломным в моей карьере.
Были и другие важные моменты, но этот оказался решающим. Как бы невероятно это ни звучало, у меня даже мысли не возникло сказать: «Да, лучше замените меня». Наоборот, я почувствовал легкость. Я уже был морально «мертв», так что терять мне было нечего. Я ответил: «Нет, нет, я хочу выйти на второй тайм».
В тот момент, еще в раздевалке, я пошел в туалет, остался там один и, осознавая, что у меня хватит силы духа, чтобы выдержать это испытание, просто помолился, прося душевного покоя. Я возвращаюсь на поле. Мы проигрываем матч 2:1, но меня признают лучшим игроком встречи.
На обратном пути в Португалию мы играем дома с «Лейрией», выигрываем 2:0, и я снова становлюсь лучшим игроком матча. После этого я больше не покидал основной состав. Я завоевал доверие фанатов, тренера, партнеров по команде, президента и журналистов. Основной парой защитников «Бенфики» теперь были Луизао и я.
Но помните, я говорил, что мой контракт был на шесть месяцев? Когда оставался всего месяц до его окончания, поступили два предложения. На тот момент я зарабатывал 2000 евро. Первое предложение поступило от «Бенфики»: пятилетний контракт с зарплатой 5.000. Второе — от «Порту»: пятилетний контракт с зарплатой 100.000. Моя семья по-прежнему жила в маленькой съемной квартире в Диадеме, а родители весь день и до поздней ночи работали учителями. Я был в замешательстве.
Я позвонил отцу, чтобы посоветоваться. Рассказал ему о двух предложениях. Он даже не задумывался: «Подписывай контракт с «Бенфикой» немедленно! Они дали тебе шанс, даже когда ты был травмирован. Они сделали все возможное, чтобы ты использовал этот шанс. Нельзя кусать руку, которая тебя кормит. Ты должен подписать контракт с «Бенфикой».
Я знал, что мой отец скажет именно это. Я знал, что в такой момент, когда я разрывался между желанием как можно быстрее помочь своей семье и необходимостью подождать, он будет тем, кто скажет правильные слова. Его совет вновь направил меня к моему истинному «я», помог мне расти, размышлять, учиться, учитывать последствия своих поступков и находить душевное спокойствие в принятом решении. Ведь мы уже переживали нечто похожее несколько лет назад.
Когда я играл за молодежную команду «Сан-Паулу», иногда я тайно подрабатывал, выступая за воскресную лигу, команду Engenheiros de Pirituba. Тайно, конечно же, от «Сан-Паулу». Мне было лет 10 или 11, когда я сломал руку в одной из таких игр за Engenheiros. Это произошло в субботу днем. А в воскресенье утром у нас был финал против «Сантоса» за «Сан-Паулу».
Когда я вернулся домой с рукой, полностью искривленной, распухшей и безвольно повисшей, мой отец засыпал меня вопросами: — Ты готов преодолеть боль, чтобы выполнить свои обязательства? — Какой урок ты можешь извлечь из того, что произошло? — Что ты собираешься делать завтра?
— Я выдержу боль и выполню свое обязательство перед «Сан-Паулу».
— Очень хорошо. Я тебе помогу.
Всю ночь мы прикладывали лед, горячие бутылки с водой, делали контрастные компрессы, накладывали повязки. Отец даже сделал мне временный гипс. На следующее утро он снял гипс, и я отправился на матч. Мы проиграли финал. Я помню, как после игры, все еще в форме, наконец отправился в больницу. Боль от поражения или даже травмы оказалась не такой сильной, как осознание своей ошибки — того, что я играл в эти скрытые матчи.
Этот случай оставил огромный след в моей жизни. Он научил меня преодолевать трудности, терпеть боль и сохранять дисциплину. Многие могут сказать, что это было безответственно. Возможно, так и было. Но это стало для меня чем-то большим. Этот эпизод сделал меня более решительным и преподал урок, который я запомнил навсегда: ни одна боль не сильнее мечты.
Спустя почти 15 лет, когда я вышел на поле в финале Лиги чемпионов с восьмисантиметровым разрывом мышцы бедра, я думал именно об этом. Возможно, я смог принять участие в том финале только благодаря тому эпизоду, случившемуся, когда мне было 12, и многим другим моментам, которые научили меня справляться с болью.
Тот матч 2012 года за «Челси» против «Баварии» в Мюнхене тоже мог бы стать отличным фильмом.
Подготовка к игре включала в себя все: от разработки ментальных стратегий для управления болью до просмотра часов и часов видео с участием Марио Гомеса, Роббена и Рибери — нападающих «Баварии», чтобы понять, как я могу их остановить в своем физическом состоянии. Затем нужно было убедить доктора, тренера по физподготовке, главного тренера и владельца клуба, что я готов. Победа в Лиге чемпионов была величайшей мечтой «Челси». Это был беспрецедентный титул для клуба, который четыре года назад уже проиграл финал «Манчестер Юнайтед».
За день до матча у нас была легкая тренировка. Каждый удар по мячу ощущался как удар ножом в ногу. Я бегал, и слезы катились по моему лицу. Но я терпел. В конце тренировки я пошел на прогулку с тренером по физподготовке, и мы поговорили.
— Это не сработает, Давид. Ты не в форме. С такой травмой ты вообще не должен ходить.
— Это сработает, приятель! Оно должно сработать!
Терри с красной карточкой. Иванович дисквалифицирован. Я — травмирован. У нас почти не осталось защитников, и единственным полностью готовым был только Кэхилл. Поэтому я обязан был играть. По этой причине и еще по одной, о которой я сказал тренеру:
— Послушай, дружище, в мире живут около 200 миллионов бразильцев. Завтра я буду единственным из них, кто хотя бы как-то сможет сыграть в финале Лиги чемпионов. У нас Рамирес дисквалифицирован. У них Луис Густаво. Рафинья останется на скамейке. Я единственный, кто сможет представить страну. Ты не можешь вывести меня из игры. Ты даже не представляешь, что мы с моей семьей сделали, чтобы я оказался здесь. Поэтому иди и скажи тренеру, что я готов играть. И скажи ему, что я сказал: мы будем чемпионами.
И мы действительно стали чемпионами.
«Бавария» давила нас весь матч, но мы победили по пенальти. Я даже пробил один из них. И забил. Это был один из величайших титулов и еще один незабываемый момент в моей жизни. Мы праздновали всю ночь в Мюнхене, затем вернулись в Лондон, праздновали весь день, проехали с парадом по улицам, и только вечером, когда все закончилось, я снова вспомнил про боль. Я посмотрел на заднюю часть бедра — там был ужасный, огромный синяк на месте травмы. Это был полный разрыв мышцы. Вот с такой травмой я играл.
Футбол подарил мне множество великих моментов, таких как победа в Лиге чемпионов с «Челси». Но, наверное, ничто не сделало меня таким счастливым, удовлетворенным и благодарным жизни, как одна «сумасшедшая» вещь, которую я сделал, играя за ПСЖ.
Несколько месяцев спустя после переезда в Париж ко мне приехали два друга из Диадемы. Они расстались с девушками и женой и были в депрессии. Я пригласил их, чтобы немного развеять. Вскоре они познакомились с другими бразильцами, которые играли за команду из любительской лиги Парижа — что-то вроде седьмого дивизиона. Все игроки — иммигранты без документов.
Каждый вечер мои друзья возвращались домой злыми, жалуясь, что их постоянно избивают на поле. Тогда я сказал: «Завтра я пойду посмотреть на вашу игру».
Я пришел, надел шапку-«ниндзя», наполовину замаскировался и наблюдал. У соперников была форма, экипировка, бутылки с водой, тренер. А команда моих друзей выглядела как сборная разноцветных шорт: один в белых, другой в фиолетовых, третий в желтых. Они висели на воротах, чтобы размяться... полный хаос. После проигранного матча я спросил: «Хотите, я буду тренировать вашу команду?»
Я никогда не забуду их улыбок. Они были такими искренними, счастливыми и восторженными, как будто мы снова вернулись в детство, в те времена, когда мы запускали воздушных змеев в Диадеме. Я начал тренировать ребят каждый понедельник с 10 вечера до полуночи. Иногда я тренировал их в понедельник, а во вторник играл в Лиге чемпионов. Помню, как в один из таких дней забил гол «Барселоне». Мне начали нравиться понедельники. Я с нетерпением ждал встреч с ними. Мы много разговаривали, я слушал их истории, узнавал об их сложностях.
Кто-то зарабатывал на жизнь, преподавая капоэйру, кто-то развозил посылки на мотоцикле, кто-то мыл посуду. Все жили тяжело, боялись из-за отсутствия документов и почти не верили, что их жизнь изменится. Но футбол приносил радость и снимал груз с их плеч.
В первые каникулы я вернулся в Бразилию и подошел к самой сумасшедшей женщине, которую знаю — моей маме: «Мам, можешь сделать экипировку для ребят?» Она сшила поло для поездок, спортивные костюмы, форму для матчей, тренировочные комплекты, все в размерах S, M, L, XL...
Я вернулся в Париж с 21 чемоданом. С каждым днем ребята становились все более усердными и радостными. Мы начали тренироваться два раза в неделю, затем три. Мы поднялись в лиге, а в конце сезона мне пришла еще одна безумная идея. «Я устрою гала-вечер для команды, как ПСЖ делает для нас каждый год». Я арендовал клуб, похожий на замок, где Блез Матюиди отмечал свой день рождения, и начал организовывать наше мероприятие.
Я уже нанял парня, который снимал матчи для ПСЖ, чтобы он снимал и наши игры. Я попросил его принести все видео ко мне домой, чтобы мы могли выбрать лучшие голы, сейвы вратаря и наградить лучших бомбардиров. Все покажем на большом экране! Затем я заказал трофеи для победителей в каждой категории. А для остальных? Доски! Сделаем красивые таблички из дерева и акрила с именами каждого игрока. Все было идеально.
За день до вечеринки я собрал команду: «У вас есть белая рубашка и черный пиджак для завтрашнего вечера?»
Ни у кого не было. Ну ладно, куплю. Я сам пошел в магазин и купил все. А потом вспомнил об их подругах и женах. Позвал ребят и дал каждому деньги, чтобы их девушки могли купить себе платье. Наступил вечер. И если я скажу, что это было невероятно, что это был один из самых удивительных и эмоциональных моментов в моей жизни, такой же значимый, как победа в Лиге чемпионов, вы поверите?
Танцпол, ужин, красная ковровая дорожка, фон для интервью... Я видел, насколько счастливы были эти ребята и их семьи, и все как будто обретало смысл. Это было настоящее чувство радости, когда каждый из нас — включая меня — был свободен быть собой. Мы создали что-то уникальное, то, чего не должно быть редкостью для любого человека: возможность почувствовать себя частью чего-то, принадлежать к чему-то. Мы по-настоящему это переживали.
В конце вечера хозяин этого «замка», наблюдавший за всем из-за столика в углу, подошел ко мне и сказал: «Давид, я не возьму с тебя деньги за аренду. В какой-то степени я тоже хочу быть частью этого. Так что это мой вклад». Это был незабываемый сезон, и я всегда буду благодарен этим ребятам. Испытали бы они все это без моей помощи?
Возможно, нет.
Но я точно не пережил бы таких наполненных моментов без них. Это был прекрасный обмен. И я хочу воспользоваться этим примером, чтобы обратиться к руководителям компаний, которые любят говорить о продуктивности, преданности делу, выкладывании на максимум ради компании, но на деле смотрят свысока на своих сотрудников.
Ребята, люди хотят чувствовать себя частью чего-то и знать, что их ценят искренне, а не на словах. Им нужно знать, что они могут на кого-то положиться в трудную минуту. Все зависят друг от друга, и каждому нужно объятие. А в одиночку обняться невозможно. Поэтому быть строгим и произносить речи недостаточно. Нужно действовать и воплощать свои слова в жизнь.
Солидарность, возможности и достойная зарплата — именно зарплата, а не работа, — вот что делает человека достойным. Счастливые люди работают лучше, потому что они живут лучше. Все очень просто. А счастье кроется в простоте. Именно ее я сейчас ищу: простоту. Я говорю не о деньгах. Я говорю о чувствах. О чем-то, что я полностью осознал только во время своей карьеры в «Челси» — когда выигрывал титулы, забивал победные голы, слышал, как 60 тысяч фанатов скандируют мое имя. Но потом я возвращался домой. И некому было меня обнять.
Можно путешествовать на частном джете, устраивать вечеринки в замках, иметь квартиру в Лиссабоне или посещать разные страны, но лучшее место на свете — это диван дома. Это место без запятых, кавычек, теней и сомнений. Сидя на диване дома рядом с теми, кого мы любим, все становится настоящим. Тут не нужно сомневаться, разбираться или анализировать. Здесь у нас есть время и пространство для того, что действительно важно: почувствовать и быть собой, зная, что, живя для других, всегда найдутся две руки, чтобы нас обнять.
К сожалению, в нашем обществе, зависимом от социальных сетей, люди, кажется, сомневаются, что простые вещи хороши. И чтобы придать смысл своим дням, они бросаются в лавину, которая тащит все на дно долины, где все одинаковы, где люди тратят больше времени, чем наслаждаются им, и где у людей есть цена, но нет ценности. Вот и все, наверное... Я написал много, не так ли? Надеюсь, что не только мои родители это прочитают. Но это я.
Сын двух учителей, который прожил свою жизнь, немного поиграв с мячом.
Теплые объятие всем, пусть Бог будет с вами!
Давид
Взято и переведено из источника The Players Tribune.
Подписывайся на мой телеграм-канал В погоне за стадио, где рассказываю о других футбольных поездках, стадионах, спортивном стиле и делюсь собственными впечатлениями!
