Сирия 90-х и семья Асадов глазами Анатолия Байдачного – он стал героем страны, где признают только силу
Терентьев записал воспоминания.
Анатолий Байдачный – заметный советский футболист (серебро Евро-1972) и яркий российский тренер.
В 90-х он уехал из падающей страны – сначала на Кипр, где выучил английский и психологию игроков-любителей, а потом в Сирию. Там в 1994-м Байдачный добился важнейшего успеха в современной истории сирийского футбола – победы на молодежном Кубке Азии U-20.
Его принимал президент, в аэропорту встречали два миллиона человек, фанаты поднимали на руки вместе с машиной, а нынешний лидер Сирии Башар Асад, перекрыв всю страну, возвращал украденный «Мерседес». Закончилась поездка запавшими словами сирийца из штаба: «Помните, у нас уважают только сильных».
Три разных, но ярких года – в монологе тренера на Спортсе’‘.
Перед Сирией Байдачный работал на Кипре – ловил игроков-любителей по отелям и поражался изобилию в магазинах
Это 90-е годы – время крушения всех надежд для людей. Жизнь перевернулась – в СССР были цели, стремления, страна, за которую ты выступал, великий чемпионат по футболу. Было все. И плохое тоже, конечно: однопартийная система, в которой из любого могли сделать ничто.
Но главное – было равенство. Вековой запрос от русского человека.
Самый большой политический деятель в СССР не имел и близко того, что сейчас есть у среднего бизнесмена. Поэтому были другие отношения между людьми, другая медицина, образование, наука. А потом – бац: появился условный дядя Петя, которому стали принадлежать недра, заводы, блага. Катастрофа. Так два этих мерзких человека – Горбачев и Ельцин – уничтожили великую державу. Бросили людей в нищету – многие поумирали, многие уехали. Потому что в своей стране были не нужны.
В такой период меня и пригласили тренировать за рубежом – сначала на Кипр. Ребята-бизнесмены позвали, зарплата – 1500 долларов, для меня огромные деньги. Тогда в России люди на 50 долларов жили. После на Кипр приехал Анатолий Бышовец – экс-тренер сборной, олимпийский чемпион – ему в Вышке дали 5000 долларов.
Мой клуб из Первой лиги назывался «Анагенниси» – футболисты-любители, работали в сфере обслуживания: если им задерживали зарплату, ездил по отелям, убеждал тренироваться. Рычагов влияние никаких – только личным расположением и вовлеченностью в дела.
Страна поразила изобилием продуктов – на фоне наших 90-х. Условиями: даже в Первой лиге дали квартиру на четыре-пять комнат, арендовали Nissan – я впервые на иностранной машине поездил. Запомнился город развлечений – Айя-Напа: кругом бары, рестораны, сияние всю ночь. Такой Лас-Вегас. В России тогда свет на улицах не горел.
В остальном на Кипре было как везде: выиграл – молодец, проиграл – до свидания. Еще английский там подучил – знал его со школы, но пришлось совершенствовать. Чтобы не учить греческий.
В Сирии Байдачный выиграл Кубок Азии с молодежкой – и прочувствовал народную любовь
В 93-м позвали работать в Сирию: я уже жил в Минске, в федерацию футбола пришел запрос – посоветуйте тренера. Предложили меня – пообщался с зампредседателем спорткомитета Сирии и поехал.
В арабском мире есть одна особенность – это сразу мне рассказал помощник в штабе: «Анатолий, будьте внимательны, у нас такая черта: уважаем только силу. Как только дадите слабину, сразу поймете это. Поэтому вы всегда должны быть сильным».
Довольно быстро это ощутил.
В Сирии отвечал за все сборные – национальную, молодежную, юношескую. У кого были соревнования, с теми и работал. Начинал с молодежки – они готовились к Кубку Азии, победитель ехал на ЧМ. Первые матчи – товарищеские с местными клубами Высшей лиги, на полных стадионах.
Думал, будет снисхождение – все-таки молодежь против взрослых. Раз проиграли, второй – игроки основной сборной начинают подтрунивать. Потом вызывает руководство: «Мистер Анатолий, поймите правильно, проигрывать мы можем и со своим тренером».
Понял, экспериментировать не дадут – тогда поставил условие: всю неделю футболисты должны работать со мной в Дамаске. За день до игры отпускаю их в клуб, потом – обратно. Мне пошли навстречу. Через несколько месяцев местные клубы, которым сначала проигрывали, мы переросли – 4:0, 4:1.
Сирийские футболисты – очень талантливые. Скорость, силовые качества, восприимчивы к мячу, хороши в борьбе. Неслучайно в России тогда играло несколько сирийцев – в Сочи, Самаре. Поразило, какие большие стадионы были в Сирии – тысяч по 40. И народу много ходило.
Помню, приехал в Алеппо как тренер сборной – город как у нас Санкт-Петербург, футбольный центр. Местная команда уступала 0:1 и победила, а фанаты посчитали – это потому что я приехал. Подняли на руки вместе с машиной, я даже испугался.
Такая своеобразная любовь.
Впервые ее почувствовал после победы в отборе – над Саудовской Аравией. Это один из символов футбола Азии, мы играли на выезде, судья из Кувейта давил и топтал. Выстояли – и по пенальти победили. На эмоциях бегу на поле, навстречу арбитр – не удержался, показал жест «50 процентов»: выставленный кулак и рука, согнутая в локте.
А меня по ТВ крупным планом транслировали.
Переживал, что из страны не выпустят. В итоге штраф дали, но Хафез Асад (тогдашний президент Сирии, отец Башара Асада – Спортс’‘) сказал: «Я за него любой штраф оплачу».
Приезжаем в аэропорт Дамаска – огромная толпа встречает тем самым жестом. Для них победа над Саудовской Аравией – как для нас над Бразилией. Национальная гордость. Когда выиграли молодежный чемпионат Азии (в 1994-м – Спортс’‘), встречали два миллиона человек: живая очередь на 20 км от города до аэропорта.
Никогда подобного не ощущал.
Футболисты получили квартиры – для них это главная награда. В Сирии мужчина не может жениться, если нет своего жилья. Такие счастливые были – единственное, спор возник: выдавали квартиры по месту прописки. И все попросили: «А можно нам тоже квартиру в Дамаске?».
Указом президента страны мне вдвое увеличили зарплату, подарили машину – это особенно ценно. Тогда в Сирии на иномарку вводилась пошлина 280 процентов. Но если ты чего-то добивался для страны, покупал без очереди и пошлины. Мне подарили корейский «Хендай». Новенькую.
Когда уезжал работать в Кувейт (у меня заканчивался контракт), с машиной пришлось расстаться. Министр спорта Сирии всегда с вожделением смотрел на нее – у самого был «Мерседес» 81-го года. Помню тот разговор: «Разрешаем вам уехать, но машину должны оставить».
Я еще не улетел, а министр уже пересел на мой «Хендай».
Встреча с семейством Асадов: сын Башар помог вернуть украденную машину (даже посадил генерала КГБ), отец Хафез – грустил из-за новой России
После победы на Кубке Азии команду принимал президент Сирии – Хафез Асад. Мы разговорились, он ведь учился в СССР – в летной академии имени Фрунзе. Всегда тепло относился к русским – и в 90-х очень много наших работало в Сирии: тренеры по легкой атлетике, плаванию, ручному мячу.
Хафез в тот вечер произнес слова, которые никогда не забуду: «Очень благодарен, что ты многое сделал для нашей страны, нашего футбола и людей. Чего, к сожалению, не могу сказать в настоящее время о твоей стране».
Это был период, когда мы всех предали и продали.
Младший сын Хафеза однажды помог мне вернуть угнанную машину. Друзья привезли в Сирию «Мерседес» 600, хотели продать. Бизнес. Говорю: «По ночам тут лучше не ездить. Другие порядки». Они не послушались – гоняли, сигналили, ну их и остановили люди с автоматами.
Выгнали из машины, сели и уехали.
Друзья звонят ночью – не понимают, что делать. Ну а я позвонил замминистра спорта Сирии: за 30 минут перекрыли Дамаск, за час – всю страну. Дело повернулось так, будто это у меня машину забрали. Дошло до первых лиц, а министром МВД тогда был как раз Башар Асад (нынешний президент Сирии – Спортс’‘).
Я уехал на три дня в Латакию с женой – на море. Вдруг стук в дверь: «Вашу машину нашли». – «Хорошо. Передайте ее моим друзьям». – «Приказано передать лично вам». Им было неважно, что у меня нет документов, – сказано доставить машину лично.
Поехали в Дамаск – она стояла в центре города с открытыми дверьми. Оказалось, машину забрал генерал местного КГБ – его посадили в итоге. Подумал: «Вот так друга завел себе».
Еще у Хафеза был старший сын – Басиль. Именно его видели будущим национальным лидером. Башар больше интересовался медициной и не планировал идти в политику. А Басиль – сильный, волевой, [офицер], чемпион Азии по конному спорту.
Но разбился в аварии – в пять утра, когда ехал в аэропорт [в 1994-м].
Кстати, конным спортом он занимался с русским тренером. Тот как-то приходит ко мне расстроенный: «Все, закончил трудовую деятельность. Если не посадят, собираю вещи». – «Что случилось?» – «Провожу тренировку, у Басиля не идет, не получается. И я в сердцах на русском говорю: «Когда уже этот мудак научится».
Тот понял все, вызвал вертолет по рации, улетел прямо с площадки.
Но на следующий день все разрешилось – Басиль извинился за уход с тренировки: «Так себя вести нельзя. Был не прав».
«Бежит пацанва: «Coach, go home». На молодежном ЧМ сирийцы слишком поверили в себя – атаковали даже с Бразилией
Титул подарил атмосферу великого праздника. Мы прям взлетели, и ребята решили: раз победили Японию и Ирак (в финале и полуфинале Азии), следующий шаг – обыгрывать Бразилию.
Здесь надо было притормозить, на землю вернуться. Но.
Никогда не забуду матч на молодежном ЧМ против Бразилии. Понимал, выиграть сложно – поменял схему на 4-5-1, чтобы закрыть середину и убегать в контратаки. На 44-й минуте – 0:0, но судья француз находит момент, ставит пенальти.
Прихожу в раздевалку: «Играем точно так же. Ничего не меняем». А краем глаза вижу, как руководители делегации на своем что-то обсуждают. В итоге один игрок плачет, другой явно перезаряжен.
Говорю: «Вы что делаете? Еще раз влезете…»
Во втором тайме сирийцы как понеслись – два раза в штангу попали, и еще больше раскрепостились. Думаю, сейчас начнется: за спиной огромные зоны, а бразильцы три в одного убегают постоянно. 0:6 проиграли.
Следующий матч – с Катаром, хозяевами чемпионата. Собрались – 1:0. А потом решающий с Россией, где была сумасшедшая команда: Хохлов, Семак, Радимов. У России два очка (ничьи с Катаром и Бразилией), у нас – три, для выхода достаточно не проиграть.
Пропустили со штрафного: игрок поднял ногу, рикошет, гол.
Тогда-то и вспомнил слова помощника: «Мы уважаем только сильных». Выиграли Кубок Азии – на улицу не мог выйти, в магазинах и ресторанах деньги не брали, все бесплатно. Удивительное ощущение – мы ведь не привыкли к такому отношению, когда будто царь и бог.
А после вылета из группы на молодежном ЧМ и 10-го места в общем зачете – иду по улице, пацанва мимо пробегает: «Coach, go home».
В 1995-м меня пригласили в Кувейт. Поехал: для семьи выгодно, плюс там уже работали Валерий Лобановский, Олег Базилевич, Владимир Веремеев, Юрий Морозов. С ними веселее.
За три года Байдачный проникся Сирией: красотой, толерантностью, людьми и духовной силой
Я очень полюбил Сирию за годы работы. Во-первых, люди. Сирийцы похожи на нас – дружелюбный, гостеприимный народ. Во-вторых, потрясающий климат – есть все времена года: снег и жара, пустыня и море. Живописный уголок.
В Алеппо у меня был домик, жил там в отпуске.
Ездил в Маалулу, городок недалеко от Дамаска, где до сих пор говорят на языке Иисуса Христа – арамейском. Там стоит монастырь Святой Теклы, которая убегала от римских воинов, и перед ней расступилась скала.
Познакомился с настоятельницей монастыря – одного друга даже крестили. Трудно передать словами, что это за место – уезжаешь другим человеком. Как будто есть в тебе сила. Причем скала действительно выглядит так, слово ее разрубили.
Идешь по ущелью, а в горах кельи монахов. Красиво и вдохновляюще.
Сирия – мусульманская страна, но с множеством исторических мест для христианства. [Пещерой], где Каин убил Авеля, например. В Дамаске хранится голова [точнее, ее фрагмент] Иоанна Крестителя, который крестил Иисуса Христа. Древние города – Сейд-Найя, Пальмира, в чью честь Санкт-Петербург называют Северной Пальмирой.
Важно, что нигде не встречал противоречий из-за веры: мусульмане, христиане, курды строили нормальные отношения. С уважением.
А еще Сирия – светская страна. Женщины одевались как хотели: кто-то прятал лицо, многие – нет. Например, должность замминистра спорта в те годы занимала женщина – она никогда не ходила в парандже.
Алкоголь свободно продавался в магазинах. У меня в команде был администратор – очень любил выпить. Всегда под длинными арабскими одеждами носил бутылочку арака. Это такой мутный крепкий напиток – градусов 40, похож на ракию. На ужине любопытно было за ним наблюдать – наклонился, тихонько выпил, дальше отдыхает.
Как-то поехали с ним на футбол – после игры дождь пошел, просто водопад. Такого в жизни не видел. Добрались до гостиницы, мокрые до нитки, а уже время к осени – говорю: «Как бы не простудиться. Где тут выпить можно?»
А у них – Рамадан. Пить вообще нельзя – тем более спиртное. Администратор пошел к хозяину гостиницы. Тот узнал меня и говорит: «Ну ладно, он не мусульманин, ему, наверное, можно». Принесли джин с тоником. Администратор смотрит внимательно – и пододвигает стакан. «Что это ты? Рамадан ведь». А он на арабском: «Я – muslim-catholic».
Хороший парень, необычный – я удивился, узнав, что мама родила его в 67 лет. И дожила в итоге до 103. Где сейчас он – не знаю. Когда начались боевые действия, по новостям видел, как Маалулу и Сейд-Найя бомбили, монахов убивали.
Для меня это же не просто название далеких городов, я их знаю. Что тут сказать? Только звери могут разрушить такие места.
Последний раз в Сирии был в 2009-м – друзья попросили съездить по бизнесу. Спустя 15 лет люди на улицах узнавали, помогали. Удивительно. В 2011-м ко мне приезжали из Спорткомитета Сирии – встретились с ними в Минске. Приглашали работать, чтобы я взял с собой пять тренеров и создал единую программу подготовки в стране.
Сказал, что согласен. И тут началась война.
Телеграм-канал Артема Терентьева
Фото: РИА Новости/Саид Царнаев, Дмитрий Донской, Владимир Вяткин, Александр Макаров; Gettyimages.ru/Robert Cianflone
