Саймон Купер. «Барса: Взлет и падение клуба» ЧАСТЬ 4: ЗНАКОМСТВО С ТАЛАНТАМИ. IX. Определение понятия «талант»
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ: ВНУТРИ СОБОРА
ЧАСТЬ ВТОРАЯ: АРХИТЕКТОР
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ: ЗОЛОТОЙ ВЕК, 2008-2015
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ: ЗНАКОМСТВО С ТАЛАНТАМИ
XI. Как живет талант
...
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ: ЗНАКОМСТВО С ТАЛАНТАМИ
IX. Определение понятия «талант»
За время, проведенное в Барсе, меня заинтересовал вопрос, выходящий за рамки конкретных команд и эпох: каково это — быть великим футболистом, на поле и за его пределами? Что это за люди? Как они живут? Какие способности и установки отличают их от остальных? Как они относятся к своим клубам? А что отличается от того, чтобы стать великим игроком в «Барселоне», а не где-либо еще? Следующие четыре главы — это моя попытка ответить на эти вопросы, частично основанная на интервью с сотрудниками клуба и игроками Барсы прошлого и настоящего.
Ближе всего к пониманию того, что нужно для игры в футбол высшего класса, я подошел, сидя перед древним компьютером в Киеве в 1992 году. Я познакомился с ученым по имени профессор Анатолий Зеленцов, который разработал компьютерные тесты, используемые киевским «Динамо» и сборной СССР для отбора игроков. Тест, который остался со мной, был самым сложным: точка прокладывала сложную траекторию через лабиринт, а затем я должен был повторить путь, используя джойстик. Но я никак не мог запомнить маршрут, а лабиринт был настолько узким, извилистым и постоянно находился в движении, что я постоянно натыкался на стены. Конечно, это был тест на зрительно-моторную координацию и зрительную память, и он заставил меня понять, какими способностями обладают великие футболисты. Только после многих лет практики я смог бы пройти этот лабиринт.
Большинство великих футболистов воспринимают свои качества как должное. Кройфф был одним из немногих, кто мог объяснить посторонним людям, чем они занимаются. Представьте, сказал он однажды, что ты — игрок, получающий пас в матче высокого уровня:
На тебя надвигается соперник... мяч отскакивает или он пущен с подкруткой, и ты должен передать его по ветру кому-то, кто обладает определенной скоростью бега и должен принять его готовым к тому, чтобы продолжать атаку. Компьютер не может сделать за две минуты то, что футболист делает за сотые доли секунды. Поэтому мозг должен работать превосходно. Я думаю, это интеллект. Но люди часто путают его со знанием.
Играть в футбол высшего класса — это все равно что играть ногами в шахматы на скорости Формулы-1. Это требует необычайного мастерства в геометрии в движении. Просто посмотрите, как Эрнесто Вальверде на тренировочном поле «Барселоны» перед игрой с «Эспаньолом» показывает своим защитникам, какие пространства они должны занять в зависимости от того, у кого из игроков соперника находится мяч, и в каких направлениях они должны заставить «Эспаньол» пасовать.
Однако лучшие футболисты регистрируют бешеное движение вокруг себя почти не спеша. Португальский тренер Карлос Кейруш сказал писателю Джону Карлину: «Представьте, что сталкиваются две машины. Для нас это происходит на нормальной скорости. Они [великие] видят это в замедленной съемке, они улавливают гораздо больше деталей за то же время, что и мы. Они могут вычислить в своем сознании больше деталей, чем мы с вами можем увидеть. Поэтому у них больше времени».
Быстрое распознавание образов может стать самым важным качеством в футболе, считает многолетний директор «Миланской лаборатории» команды «Милан» бельгийский врач Жан-Пьер Меерсман. Когда я спросил, у кого из игроков она есть, он назвал бразильца Роналдо.
Клуб не может сделать многое, чтобы привить это качество, особенно взрослым игрокам. Аналитики Барсы не смогли подсказать Бускетсу, как привлечь соперника к себе, а затем в последний момент передать мяч в пространство за его спиной. На самом деле все наоборот: чтобы понять, как работает футбол, аналитики Барсы изучали то, что делали Бускетс и Месси. Когда аналитики начали использовать компьютерное моделирование для определения ценных зон на поле, они с удивлением обнаружили, как часто игроки «Барселоны» уже попадали в эти зоны с помощью забегов или пасов.
«Я должен сказать, что великие игроки анализируют игру лучше, чем я», — сказал Вальверде и добавил:
Вместо того чтобы анализировать, я бы сказал, что они интерпретируют игру во время матча. Это непрерывный вид спорта, в котором тренер почти не имеет влияния, по крайней мере, гораздо меньше, чем в баскетболе: у нас всего три замены, игра никогда не останавливается [на тайм-ауты]. Как только игра начинается, я кричу вон тому игроку, а он меня не слышит, и тот, что рядом со мной, тоже. Футбол принадлежит практически только игрокам.
Я спросил про слово «почти», и Вальверде поправил себя: «Не «почти». Футбол принадлежит игрокам. В течение 45 минут подряд, без остановки, игрок принимает решения самостоятельно». Каждый момент на поле игроки сами решают головоломки: нужно ли продвинуться на пять метров вперед? Кому я должен отдать пас? Кто прикроет свободного игрока?
Вальверде проинформировал свою команду о следующих соперниках, но не придал значения собственным советам. Он признался: «Начало игры — это всегда сюрприз, потому что ты не знаешь, что приготовил соперник. Например, на днях против клуба «Атлетик» (Бильбао) мы ожидали очень высокого давления, а на самом деле оно было не таким уж и высоким. Так что, Господи, вначале мы были немного не в своей тарелке».
Один из аналитиков Барсы сказал мне, что, по его мнению, он никогда не помогал команде выиграть матч. (В таком случае, почему он не ушел? спросил директор по исследованиям «Ливерпуля» Иан Грэм, прочитав цитату). Когда я надавил на аналитика, он уступил: «0,01%». Футбол — это игра игроков.
Игра, в которую вы играете в своей голове.
Распознавание паттернов, принятие решений и умение работать ногами — все это близко к определению таланта в футболе. Но высококлассному игроку также необходимы правильные психологические качества. Что важнее всего? Инма Пуиг, которая 15 лет проработала в Барсе психологом, сказала мне: «Великие игроки воспринимают давление как вызов, в то время как обычные игроки воспринимают давление как угрозу. Вот в чем разница».
Каждые несколько дней футболист входит в римский Колизей и вынужден заново себя проявлять. Преуспевают те игроки, которые с удовольствием принимают бесконечные вызовы. Французский защитник Лилиан Тюрам рассказала мне об этом в 2008 году, во время его пребывания в Барсе:
Что прекрасно в футболе, так это то, что ты постоянно ставишь себя под сомнение. Забыть матч, в котором ты играл до этого. В футболе есть волшебный момент, когда две команды выстраиваются бок о бок, выходят на поле и приветствуют толпу, а судья дает свисток, потому что в этот момент мы можем написать новый матч. Думаю, именно поэтому футбол так увлекателен.
Но это и пугает. В раздевалке перед каждым матчем некоторых игроков тошнит или они по несколько раз ходят в туалет. «Флуп!» — врач из Барселоны имитирует диарею, проходящую по кишечнику. Иногда команда не может выйти на поле, пока не закончит свои дела игрок, у которого расшатались нервы. Высококлассные футболисты испытывают страх, как и все остальные. Их отличает то, что они используют его для самомотивации. Их одаренные сверстники, которые не могли справиться со страхом, отсеивались по ходу дела, возможно, во время дебюта за национальную юниорскую сборную. По выражению американского пианиста Чарльза Розена: «Вот что отличает любителя от профессионала: они оба боятся сцены, но любитель показывает это, а профессионал скрывает».
Еще один элемент таланта — концентрация. Высококлассные игроки могут сосредоточиться на своей задаче в течение 90 минут, как будто ни публики, ни чего-либо еще не существует. Единственные звуки, которые проникают в их сознание — это призывы товарищей по команде. Мег Рапино, которую американская публика освистывала некоторое время после того, как она встала на колено во время исполнения национального гимна, сказала: «Оказывается, звук десяти тысяч людей, которые говорят тебе, чтобы ты шла на хрен, может... слиться в сплошную массу, которую можно игнорировать». Тюрам сказал, что когда матч заканчивается, он всегда знает, какая команда победила, но не всегда знает счет. Иногда он вычеркивал из памяти голы, забитые его командой, потому что они не имели отношения к его задаче.
Бытует мнение, что футболистам высшего класса нужен менеджер, который вдохновляет их на подобные психологические высоты. Британский комик Питер Кук играл футбольного менеджера, который с заунывным северным английским акцентом раскрывал секрет своей профессии: «Муорртивация, муорртивация, муорртивация! Три «М»». Мотивация остается навязчивой идеей многих футбольных СМИ. По идее, игрок — это инертный ребенок, в которого менеджер вливает мотивацию, в идеале — с помощью предматчевой речи в стиле Черчилля.
Но правда в том, что почти никто на вершине не играет за тренера. В раздевалке Барсы перед самым выходом на поле игроки и тренер сцепляют руки в объятиях и кричат: «Раз, два, три, Барса!» Необходимая внешняя мотивация исходит от группы, а не от тренера. И главная мотивация — внутренняя. Жерар ван дер Лем, помощник ван Гала в Барсе, сравнил рабочую неделю команды со скороваркой: «В понедельник игроки заходили в зал, и с каждым днем она становилась все горячее. Когда в воскресенье ты откинул крышку, оттуда выскочили 22 убийцы. Интенсивность этих матчей была невероятной».
Арсен Венгер, менеджер с 35-летним стажем, сказал мне:
В возрасте 23 лет лучшие, лучшие, лучшие игроки отделяются от остальных. Это те игроки, у которых есть нечто большее, в постоянстве их мотивации, в их желании добиваться своего. И деньги не слишком сильно влияют на них. У них есть внутренняя мотивация, которая заставляет их добиваться как можно большего. Их не так много.
Когда я спросил, насколько велика роль менеджера в мотивации, Венгер ответил:
Она переоценена... Если ты каждую неделю должен мотивировать игроков, чтобы они сыграли в субботу, забудь об этом. На этом уровне игроки хотят чего-то добиться, хотят стать звездой, а ты больше помогаешь им. Если им это не нравится, они не хотят этого, оставь это дома, только зря потратишь время. Конечно, иногда ты это делаешь, потому что они могут пройти через это — но в целом игроки такого уровня мотивированы.
Итальянский менеджер Карло Анчелотти согласен с этим: «Наша работа не заключается в том, чтобы мотивировать игроков. Наша задача — не демотивировать их, не предоставляя вызовов и целей, в которых нуждаются их таланты». Если игрок чувствует, что руководство его клуба второсортное, он может решить перенести свою внутреннюю мотивацию в другое место.
Гвардиола, размышляя о своем уходе из «Барселоны» в 2012 году, сказал: «В «Барселоне» случилось не то, что я не смог их мотивировать. Нет, мне не удалось их соблазнить!»
Тренеру приходится соблазнять игроков, чтобы они приняли его идеи. Если мотивация игроков — это отношения «сверху вниз», то соблазнение подразумевает отношения равных. Современный менеджер — это скорее кинорежиссер, чем военный генерал. Авторитарное правление в футболе угасло еще быстрее, чем в большинстве высококвалифицированных рабочих мест. Правило Босмана от 1995 года облегчило уход недовольных игроков из своих клубов. С тех пор футболисты стали стремиться к власти. В Барсе это случается чаще, чем в других клубах, но это происходит почти везде: засилье игроков — стандартное сетование на предматчевых посиделках между директорами соперничающих клубов.
Как соблазнить футболистов? Пуиг пришла к выводу, что они хотят от своих работодателей того же, что и все остальные работники: любви и признания. «Более того, — смеется она, — это бесплатно! Высшим жестом признания стал публичный поклон Райкарда своим игрокам после того, как Барса выиграла титул чемпиона Испании в 2005 году.
У высококлассного игрока есть эгоистичный проект: он хочет добиться успеха ради себя, своего призвания и своей карьеры. Часто считается, что эго вредит команде, и иногда это действительно так. Гвардиола сказал: «Почти все проблемы, которые могут обрушиться на команду, исходят от эго». На самом деле, некоторые из них исходят от эго самого Гвардиолы. Но эгоистическое стремление высококлассных футболистов на самом деле помогает им добиваться успеха. Даже если игрок на время отбросит свое эго и пожертвует собой ради общего блага, играя не на своей позиции или безропотно посиживая на скамейке запасных, он захочет получить за это личное признание от своего тренера.
Структура карьеры футболиста — короткая, с частой сменой работы и личными взлетами и падениями — поощряет эгоизм. Но самые самолюбивые игроки, как правило, становятся лучшими. Кейруш сказал: «Эти лучшие, лучшие игроки обладают глубоким осознанием своей исключительности, своего уникального таланта, что выходит за рамки высокомерия — это просто есть». Менеджер, который хочет управлять только послушными солдатами, облегчит себе жизнь, но ему придется отказаться от некоторых лучших талантов.
Реалистичный менеджер понимает, что игроки играют ради самих себя и рассматривают товарищей по команде и как партнеров и как конкурентов. Гвардиола всегда предполагал, что резервисты хотят, чтобы команда проиграла, потому что тогда их могут выпустить в основе. Однажды он заметил: «Люди, которые говорят: «Мы сражаемся все вместе!», — хорошо выглядят на фото, но в раздевалке в это никто не верит».
Между членами команды должны быть хорошие рабочие отношения, но они не должны быть группой братьев, и редко таковыми бывают. Тюрам сказал: «Было бы трудно, если бы ты требовал, чтобы ты всем нравился. Бразилец не будет думать, как итальянец. Существуют культурные различия». Игроки могут легко друг друга недолюбливать. Они просто должны доверять таланту друг друга.
Для игроков футбол — это работа, а их клуб — работодатель. Посторонние люди, которые растут как болельщики, а потом заглядывают за занавес — журналисты, клубные работники, скажем — часто испытывают длительное разочарование, когда понимают это. Один из директоров Барсы, прошедший через такой опыт, сказал мне, что после ухода с поста его обязанностью будет не говорить о темной стороне футбола, потому что он не хочет, чтобы болельщики знали об этом. «Я не говорю о незаконных вещах», — добавил он. Он просто имел в виду повседневную продажность.
Когда я начал писать эту книгу, я думал, что большинство футболистов высшего класса похожи на высококвалифицированных работников в других областях — что они связаны со своим клубом таким же транзакционным образом, как большинство хирургов, банкиров или ученых связаны со своими работодателями. Футболисты, как мне казалось, хотят работать в организации, где они могли бы найти профессиональную самореализацию, высокую зарплату и признание. Если их нынешний клуб не сможет дать им этого, они бесчувственно перейдут в другой. Они не думали как фанаты. Они не были заинтересованы ни в эмблеме клуба, ни в тренере, ни в товарищах по команде.
Написав эту книгу, я пришел к убеждению, что эти отношения еще более транзакционны: фактически большинство игроков похожи на независимых подрядчиков. Они собираются вместе в определенном клубе, чтобы выполнить краткосрочный проект вместе с другими подрядчиками, как актеры, снимающиеся вместе в фильме. Они предоставляют свои услуги клубу примерно на три часа в день, одновременно работая на своих спонсоров, свою сборную, благотворительные организации и, возможно, создавая свой личный бренд.
Максимум, что может сделать менеджер — убедить игроков в том, что его краткосрочный проект удовлетворит их эгоистичные амбиции. Мбаппе сказал, что научился у своего отца, местного футбольного тренера в пригороде Парижа, мыслить как тренер, но большинство игроков этого не умеют. Он объяснил: «Если ты игрок, то обычно думаешь только о себе, о своей карьере. Футбол — самый индивидуальный из коллективных видов спорта».
•
Футболисту, который хочет выжить на высшем уровне, необходим полный набор: самомотивация и умение работать ногами, распознавание образов и концентрация внимания. Английский футболист Фил Невилл, как известно, обладал психологическими качествами, но не имел навыков работы ногами и распознавания паттернов. И наоборот, некоторым одаренным игрокам не хватает психологии. Вспоминаю, как один талантливый полузащитник 1990-х годов, отдыхая у бассейна на Французской Ривьере, риторически спрашивал в процессе стенаний о навязчивых коллегах: «А к чему это все? Главное — быть счастливым со своей семьей». Этот человек провалился в Барсе, хотя у него была хорошая карьера уровнем ниже.
Некоторые футболисты теряют амбиции в течение своей карьеры, возможно, потому, что, как и многие работники других профессий, с возрастом они теряют страсть к своему делу, или потому, что они выиграли достаточно и заработали достаточно, чтобы себя удовлетворить. Роналдиньо потерял амбиции практически в тот момент, когда стал лучшим игроком планеты в сезоне 2005/06. Ему предложили все удовольствия Барселоны, и он выбрал их. Его тогдашний тренер Райкард сказал мне в 2008 году, что бразилец вернется к своей лучшей игре только тогда, когда он будет готов посвятить себя этой цели морально и физически. «Это может случиться, — сказал Райкард, — но для этого нужна в основном внутренняя мотивация». В этом есть элемент отступления: «Барселона» потеряла Роналдиньо. Но в основном Роналдиньо потерял сам себя.
Одним из недавних примеров блестящего футболиста, которому не хватило целеустремленности, необходимой на вершине, является Марио Балотелли. Его агент, Мино Райола, умерший в 2022 году, считал, что Балотелли часто отвлекался от достижений, влюбляясь: «Балотелли выбрал — бессознательно или сознательно — не ставить футбол в центр своей жизни. Так что на его выступления всегда влияли какие-то второстепенные явления. Этого нет у Златана, нет у Погба, нет у Недведа».
Я предположил Райоле, что многие талантливые футболисты не особо стремятся к вершине. Почему они должны это делать? Они могли бы зарабатывать миллионы, играя на уровне чуть ниже этого, не подвергая себя нечеловеческому давлению.
«Что ж, верно, — ответил Райола. — Поэтому в последних беседах у меня возник важный вопрос к игрокам: «Почему вы играете в футбол? Что вас привлекает?»»
Что они ответили?
«Большинство еще не думали об этом. Я отправляю их домой со словами: «Подумайте об этом»».
Экстраординарные физические качества — скорость, сила или размер — всегда были менее важны в футболе, чем в других видах спорта. В велоспорте или на некоторых позициях в американском футболе или регби целеустремленный спортсмен с идеальным телом, который правильно питается и тренируется каждый день (и, возможно, принимает стимулирующие препараты), может в некоторой степени компенсировать недостаток таланта.
Но в футболе единственным важным качеством является талант. Еще совсем недавно игрок, обладающий всеми остальными качествами — от распознавания паттернов до умения работать ногами — мог добиться успеха, прилагая меньше физических усилий и живя менее профессионально, чем все остальные. Примером тому был курящий Кройфф. Главный пример в его Команде мечты — Ромарио, который почти никогда не выкладывался на 100% на тренировках и во второстепенных матчах. Приоритетами бразильца были секс, ночные клубы и вечеринки в Рио-де-Жанейро. Кройфф всегда защищал его от жалоб более трудолюбивых игроков, и Ромарио понимал обратную сторону сделки: в больших матчах он должен был решать.
Подобные типы можно встретить и в баскетболе. Аллен Айверсон отказался поднимать тяжести во время своей карьеры, потому что «это дерьмо было слишком тяжелым». Его тренеры ничего не могли с этим поделать. Он все еще был Алленом Айверсоном, лучшим игроком команды.
В футболе, на уровне «Барселоны», талант незаменим. Возможно, никто другой на земле не сможет выполнить роль конкретного игрока так хорошо, как он. Даже если это так, замена может обойтись в €100 млн. и это только деньги за трансфер, и он может не адаптироваться в Барсе. Поговорка «нет игрока больше, чем клуб» может быть верна в средней части игры, где клуб может заменить упрямого нападающего на кого-то другого аналогичного качества. Это не относится к высшему уровню.
Высококлассный футбольный клуб — самое меритократическое [Меритократия (букв. «власть достойных») — принцип управления, согласно которому высшие (главные) руководящие должности должны занимать наиболее способные люди, независимо от их социального происхождения и финансового достатка, примеч.пер.] место работы. Сегодня никто не может играть за «Барселону» из-за кумовства или того, где он учился. Партнеров по команде не будет волновать ни цвет кожи игрока, ни его сексуальная ориентация, ни даже его социальные навыки — лишь бы он соответствовал их строгим стандартам игры.
Тюрам, который после завершения карьеры стал участником кампании по борьбе с расизмом, сказал: «Искренне говоря, я никогда не встречал расистов в футболе. Может они и были, но я их не видел. Знаете почему? Потому что расисты, как правило, не знают Другого. В футболе мы делимся вещами. А в футболе с дискриминацией сложнее, потому что нас оценивают по очень конкретным матчам».
Лучшие футболисты чувствуют себя победителями в еженедельной меритократии. Они часто непослушны (потому что могут себе это позволить) и имеют свое мнение (потому что «понимают» футбол лучше, чем тренер). Когда они смотрят на остальных, то видят бесформенных толстяков, проводящих десятилетия на заурядной работе с низким содержанием адреналина. Неудивительно, что иногда им с трудом удается скрыть свое презрение.
Кройфф говорил: «На вершине ты имеешь дело с очень особенными людьми: людьми с высочайшими качествами, людьми с огромной гордостью и сверхинтеллектуальными людьми. Это такие люди, которых нужно пытаться убедить... Топ-игроков, которых легко убедить, почти не существует. Лучшие игроки дают отпор».
Приглашаю вас в свой телеграм-канал, где переводы книг о футболе, спорте и не только.
