Рори Смит «Мистер. Люди, которые научили мир, как обыграть англичан в их же игру» Предисловие/Введение
От переводчика
Эту книгу упомянули в беседе в нашем закрытом, ныне канувшем в лету, футбольном читальном клубе и я ее, как говорится, «взял на карандаш». Более того, она у меня уже была наполовину переведена, когда вышла книга Боби Фирмино и я резко переключился на бразильца, поэтому мне еще приятнее будет публиковать книгу об английских менеджерах, которые поехали по всему свету, чтобы нести игру в мяч в массы.
В первой и последней главе каждой книги я обычно говорю о той посильной помощи, которую вы можете оказать переводчику — подписывайтесь на мой бусти (клик), таким образом вы поддержите меня, а также будете получать по одной (двух или более, в зависимости от уровня подписки) электронной версии книг, которые будет удобно читать на любом электронном устройстве — и вам не особо затратно, и мне — очень приятно!
Теперь, как обычно, описание книги и вперед:
С поздневикторианского расцвета в мельничных городках на северо-западе Англии футбол стремительно распространился по всему миру. На этом пути ему помогли ряд миссионеров, которые показали остальным жителям планеты простые радости игры. Даже сейчас во многих странах футбольный менеджер называется не «тренер» или «босс», а «мистер» — так называли первых учителей, приехавших с родины футбола, чтобы помочь ему развиваться на новых территориях.
В новой потрясающей книге Рори Смита «Мистер» он рассматривает истории этих пионеров игры, людей, которые покинули эту страну, чтобы разнести футбол по всему миру. Порой их отвергали на родине, так как в Англии в те времена тренерская работа часто не одобрялась, и игрокам не давали мяч в течение недели, чтобы они были голодны до него в день матча. Так что вдохновители «Могучих мадьяр» 1950-х, голландцев 1970-х или таких топ-клубов, как «Барселона», были родом с этих берегов.
Англия, сама того не осознавая, совершила ту самую революцию, которая лишила ее короны, изменив историю футбола, благодаря горстке людей, посеявших семена перевернувшего естественный порядок футбола. Это история о людях, которые научили мир играть и определили его судьбу. Это история Мистеров.
¡Читайте на здоровье!
***
***
Предисловие Роя Ходжсона
Прошло 40 лет с тех пор, как мне позвонил Боб Хоутон из Швеции. Я знал Боба с тех пор, как мы вместе учились в школе в Кройдоне. Мы впервые работали вместе в «Мейдстоун Юнайтед» в начале 1970-х: он как тренер, я как игрок. В 1976 году он переехал в Швецию и привел «Мальме» к чемпионским титулам. Когда один из их соперников, «Хальмстад БК», решил, что им нужен английский тренер, они попросили Боба дать рекомендацию. К счастью, он выбрал меня.
Это стало началом долгой карьеры. Большую часть следующих трех десятилетий я провел за границей, моя работа привела меня в Швецию, Швейцарию, Данию, Италию, Норвегию, Финляндию и даже Объединенные Арабские Эмираты. У меня были некоторые успехи, в том числе восемь чемпионских титулов с «Хальмстадом», «Мальме» и «Копенгагеном», а также бесчисленное количество замечательных впечатлений. Я никогда не забуду, как руководил в миланском дерби на «Сан-Сиро», выходил в свой первый европейский финал или впервые участвовал в чемпионате мира со сборной Швейцарии в 1994 году. На этом пути я познакомился с замечательными людьми и работал с некоторыми исключительными игроками.
Я проделал такой долгий путь, что оказался там, где начинал: дома, работал в «Фулхэме», «Ливерпуле», «Вест Бромвич Альбион» и, что стало венцом славы, получил шанс возглавить свою страну в финальной части чемпионата Европы и чемпионата мира, что стало величайшей честью и привилегией в моей карьере. Но, несмотря на то, что в конечном итоге именно туда я и направлялся, нет никаких сомнений в том, что всё, что я узнал, всё, что я увидел и всё, что я сделал во время своего путешествия, сформировало меня безвозвратно.
Путешествия расширяют кругозор: это верно для любого человека, независимо от его профессии. Это, безусловно, сделало меня лучше как менеджера. Мое представление о том, как следует играть в эту игру, возможно, сформировалось в Англии, но знакомство с новыми культурами, новыми идеями, новыми языками и новыми мирами помогло расширить мой кругозор и отшлифовать мои идеи. Я был свидетелем того, как игра росла, развивалась, прогрессировала везде, куда бы я ни поехал. Возможность использовать так много разных точек зрения открыла мне глаза, чего, возможно, не произошло бы, если бы я сидел на одном месте. Все те страны, в которых я работал, в какой-то степени изменили меня, надеюсь, в лучшую сторону.
Хотелось бы думать, что я также и что-то отдал. Я надеюсь, что некоторые из игроков, с которыми я работал, смогут оглянуться назад и почувствовать, что они извлекли пользу из времени, проведенного вместе, и что у некоторых клубов и сборных, где я оказался, останутся теплые воспоминания о времени, проведенном вместе. Мне всегда оказывали теплый прием, когда у меня была возможность посетить мои бывшие команды; я часто ловлю себя на том, что встречаюсь с бывшими подопечными, вспоминаю все, что мы сделали. В Финляндии я даже был удостоен рыцарского звания. Очевидно, я что-то сделал правильно!
Я был не первым англичанином, выехавшим за границу. В самом деле, мы с Бобом, возможно, обязаны своим присутствием в Швеции одному из наших предшественников, замечательному Джорджу Рейнору. Джордж остается почти мифической фигурой в Швеции благодаря его достижениям, когда он вывел сборную в финал чемпионата мира на родной земле в 1958 году. Для многих игроков того поколения он является отцом шведского футбола.
Тем не менее, он типичен во многих отношениях, потому что его репутация за рубежом остается значительно выше, чем дома. Он был человеком, который не смог добиться окончательного триумфа в футболе только потому, что в финале чемпионата мира его команда противостояла 17-летнему парню по имени Пеле, и все же по возвращению в Англию он столкнулся с трудностями в поисках работы. Это судьбы я избежал, но она постигла многих, кто, подобно Джорджу, как и я, покинул дом, чтобы воспользоваться своим опытом.
В постоянно сужающемся мире футбола мы часто виноваты в том, что ищем вдохновение за границей. Мы с завистью смотрим на достижения испанцев, немцев, голландцев и многих других, задаваясь вопросом, какие элементы их успеха мы могли бы ассимилировать в наше собственное мышление, спрашивая, почему мы не можем делать все так, как они. Мы считаем, что экзотика нас превосходит. Мы говорим о том, что нужно оставить позади нашу собственную историю, наши собственные традиции.
Однако, как показывает история Джорджа, многие из идей, которые мы сейчас восхваляем, проросли из английского семени. Англия не просто изобрела и систематизировала футбол в том виде, в котором мы его знаем, она не просто продемонстрировала остальному миру, как в него играть; она также сыграла ведущую роль в обучении ремеслу игры. Эти идеи, возможно, и были улучшены, усовершенствованы, развиты другими, но первоначально они исходили от группы людей, которые совершили то же путешествие, что и я, десятилетия спустя, покинув Англию к далеким берегам.
Такие люди, как Джимми Хоган, которому приписывают вдохновение волшебных мадьяр, которые околдовали «Уэмбли» в 1953 году; Уильям Гарбатт, отец итальянского футбола; а также Фред Пентланд и Джек Гринвелл, фигуры, которые определили судьбу футбола в Испании. Это всего лишь самые известные имена: есть много других, которые никогда не достигали какой-либо известности, но чье влияние, чье наследие сохраняется и по сей день. Они не только помогли странам, в которых работали, влюбиться в футбол; они изменили способ игры. Во многих отношениях, хотя это и не входило в их намерения, эти провидцы и первопроходцы помогли положить конец предполагаемому превосходству Англии на поле. Они превратили его в мировую игру.
Когда я впервые приехал в Швецию, это была страна с огромной страстью к футболу, но нуждающаяся в модернизации. Мы с Бобом Хутоном попытались побудить наших игроков по-другому взглянуть на то, как они играют, попытались отвлечь их от системы с последним защитником, в которую они так долго играли, внедрить стиль, который мог бы позволить им занять свое место среди лучших команд мира. Мне посчастливилось выиграть пять чемпионских титулов с «Мальме», и это достижение до сих пор не имеет себе равных. Мне хотелось бы думать, что я внес свой вклад и в культуру страны: если чемпионат мира 1994 года был хорош для меня, то он был еще лучше для Швеции. Они дошли до полуфинала турнира, имея в своем составе несколько игроков, которые работали со мной в «Мальме». Не совсем то, что удалось Джорджу Рейнору, но, тем не менее, это повод для гордости.
Я могу себе представить, какую радость испытали бы некоторые из людей, описанных на следующих страницах, увидев, что страны, в которых они работали, будь то Испания, Италия, Германия, Голландия, Венгрия или Австрия, играют такую ключевую роль в истории футбола. Мы не должны стремиться к монополизации заслуг, претендовать на них, когда они принадлежат другим, но часть заслуг должна быть отдана тем, кого мы отправили с этих берегов. Эти люди научили мир играть. Мне хотелось бы думать, что когда-нибудь я окажусь в их числе.
Введение
Бульдозеры и мастера
Даниэле Верде родился в 1996 году. Он вырос в тени Везувия, в пригороде Неаполя под названием Рионе Траяно. Это суровое, полуразрушенное место, район, который упоминается в газетах только в связи с бандитским убийством. Местные жители называют его Багдадом.
Для Верде футбол был спасением. Он выделялся, играя в молодежных командах района. Его заметил скаут, работавший на «Рому», и отвез в итальянскую столицу еще до того, как ему исполнилось 15 лет. В начале 2015 года он ворвался в первую команду, дебютировав в победном матче против «Кальяри». Он ассистировал на оба гола. Все еще запыхавшись от игры, он дал интервью внутреннему телеканалу «Ромы». — Voglio ringraziare il Mister per la fiducia, — сказал он.
Это своего рода безобидные заявления, которые футболисты по всему миру делают каждый день, чувства, которые составляют подавляющее большинство колонок и эфирного времени, посвященных этому виду спорта. Однако там есть слово, которое бросается в глаза. «Я хочу поблагодарить Мистера за оказанное доверие». Верде был 18-летним парнем из одного из самых бедных районов Италии, мира наркотиков, оружия и организованной преступности, использует слово, взятое аккурат от эдвардианских предков итальянского футбола. Не менеджер. Не тренер. Не allenatore [С итал.: Тренер; все примечания далее в тексте — переводчика]. Простое старое английское «Мистер».
Существует история, рассказанная писателем Дэвидом Голдблаттом, о встрече в 1960-х годах между Денисом Хили, тогдашним министром обороны, и сэром Ричардом Тернбуллом, предпоследним губернатором провинции Аден на территории современного Йемена. «Когда Британская империя окончательно уйдет под воду, — сказал Тернбулл Хили, — она оставит после себя только два памятника: футбольную ассоциацию и выражение fuck off [С англ.: Отвали]».
Ничто не иллюстрирует истинность утверждения Тернбулла — по крайней мере, о первом из этих двух наследий — лучше, чем это слово. Мистер. Это слово используется для обозначения менеджера в Италии даже сейчас, даже когда они родились в конце XX века в тех частях Неаполя, которые не могли быть дальше от благородных, аристократических истоков итальянской игры. В Испании его тоже используют. Оно почти уникально тем, что преодолевает этнические и географические различия, которые пересекают страну: Жозе Моуринью был el Mister в мадридском «Реале», так же как Пеп Гвардиола в «Барселоне» и Марсело Бьелса в «Атлетике Бильбао». Андалузцы, баски, каталонцы: все являются и все говорят Мистер.
В Португалии официальный титул — treinador, но в разговорах в барах и кафе он всегда звучит как Мистер; именно Мистер принимает на себя основную тяжесть разочарования болельщиков, когда «Бенфика», «Спортинг» или «Порту» осмеливаются проиграть. По другую сторону Атлантики, хотя в Аргентине предпочитают director técnico, а в Бразилии Professor, это слово тоже осталось. Все знают, что значит Мистер. Оно не транслитерировано, как слово time, означающее «команда» в Бразилии, но в своей оригинальной английской форме оно является пережитком и реликвией того, откуда взялся футбол, воспоминанием о том, как эти страны впервые познакомились с этим видом спорта, данью уважения не людям, которые первыми импортировали игру, а тем, кто помогал развивать и стимулировать ее.
Как признал Тернбулл, футбол является одним из подарков Британии миру. Джеффри Грин, футбольный корреспондент The Times и легендарный летописец игры, описал ее распространение «со скоростью, которая бросала вызов любому сопротивлению», став «нитью взаимопонимания между нациями и истинным связующим звеном вселенной». Если это звучит преувеличением, то более воздержанный историк Джеймс Уолвин предположил, что она функционировала как «самый прочный экспортный товар» страны, не только из-за того, как она просуществовала, но и из-за того, как далеко она распространилась, далеко за пределы империи, проникнув даже в те части карты, которые не были окрашены в имперский розовый цвет.
В большей части Западной Европы футбол был впервые введен аристократами-эмигрантами, поощрялся сотрудниками посольства или импортировался студентами из высших слоев общества, получившими образование в государственных школах Англии. Первоначально «Дженоа» был футбольным и крикетным клубом, заполненный исключительно англичанами. «Фиорентина» была основана в английской чайной лавке. «Болонья» была основана группой ученых из городского университета. В Габсбургской Австрии на рубеже XX века было повальное увлечение всем английским — искусством, модой и культурой — и футбол считался таким же сложным, как и цивилизованным. В венских кофейнях они корпели над теориями о том, как играть в эту игру. Это было не только физическое, но и интеллектуальное занятие.
Однако, как отмечает Уолвин, игра проникла глубоко в общественное сознание только тогда, когда ею овладели массы. В Испании инженеры баскского региона и шахтеры на юге страны привезли его с собой и вдохновили местных жителей на игру. В промышленном Милане и Турине владельцы фабрик рассматривали это как способ выслужиться перед своими сотрудниками. Именно нефтяники, обслуживавшие буровые вышки в Плоешти, привезли его в Румынию; два ланкастерца на текстильной фабрике в Орехово-Зуево в Москве создали команду, которая взбудоражила мир как «Динамо»; моряки и железнодорожники отправились еще дальше, в Бразилию, Аргентину и Уругвай.
При этом глобальное распространение футбола происходило по образцу, установленному в викторианской Англии. Великие команды Северо-Запада, основатели Футбольной лиги, были созданы местными шишками для того, чтобы направить энергию своих рабочих в конструктивное русло. Футбол как организованный вид спорта, а не как неформальная игра, был таким же побочным продуктом промышленной революции, как сажа и городская нищета.
И, как и многие другие инновации того периода, он не был экспортирован в полном объеме, посеян на чужих берегах и не был допущен к самостоятельному развитию. Как и в случае с текстильными фабриками и заводами, существовал аппетит не только к английским идеям, но и к английскому опыту. Местные жители могли представлять рабочую силу, рабочих, но за управлением они обращались именно к родине и сердцу. Кто-то должен был показать им, как лучше использовать эту новомодную идею. Вот тут-то и вступают в игру Мистеры.
Английский футбол уже давно обвиняют в том, что он стоит особняком. Было ощущение, что, как только игра начала набирать обороты, Англия с ужасом посмотрела на то, что с ней делают иностранцы, и быстро, в буквальном смысле, угнесла свой мяч домой. Именно этот реакционный изоляционизм, в большинстве интерпретаций, привел к тому, что Англия утратила свое первенство над своим собственным изобретением. Еще в 1955 году так оценивал Брайан Глэнвилл: «История британского футбола и иностранного вызова — это история огромного превосходства, принесенного в жертву глупостью, близорукостью и бессмысленной замкнутостью». Грин не был так разъярен, но он был почти столь же резок, описывая отказ «домашних стран» [Страны-учредители Соединённого Королевства Великобритании и Северной Ирландии — Англия, Шотландия, Уэльс, Северная Ирландия] присоединиться к зарождающейся ФИФА перед Первой мировой войной как «монументальный пример британской изоляции».
И все же существует альтернативная история, которая полностью противоречит этому общепринятому нарративу. Это не высокомерное пренебрежение, а необычайная щедрость, сначала индивидуальное, а затем коллективное желание видеть, как футбол растет и процветает по всей планете, чтобы каждый мог извлечь выгоду из великого изобретения Британии.
Это история, которая начинается с людей, которым приписывают распространение футбола во всех четырех уголках земного шара, таких известных имен, как Чарльз Миллер, отец футбола в Бразилии, и Джеймс Ричардсон Спенсли, доктор, сыгравший ключевую роль в создании «Дженоа», первого клуба Италии. Эта часть истории относительно хорошо известна. Эти люди подарили миру игру.
Они были первопроходцами, но на них история не заканчивается. Точно так же, как в Аргентине, где когда-то англичане строили железные дороги, посылались английские инженеры для управления ими, и закупались английские вагоны и английские паровозы для их снабжения, за Миллером, Спенсли и остальными последовала вторая волна эмигрантов, которым было поручено научить дикарей играть — и в данном случае этот термин применим к любому из Кале и за его пределами — как наилучшим образом использовать дар, который им был дарован.
Это были Мистеры. Не изобретатели, но новаторы, горстка преданных своему делу проповедников, банда одиночек, первопроходцев и изгоев, увезенных футболом далеко от дома, которым поручено завоевывать новообращенных и указывать им путь. Это были люди, которые хотели принести свет во тьму. Если иностранцы собираются играть в нашу игру, думали они, мы могли бы показать им, как это правильно делать.
Причины, по которым они уезжали, были далеко не одинаковыми; Точно так же, как и эффекты, которые они оказали, и слава, которую они обрели. До и сразу после Первой мировой войны они поехали сами по себе, такие люди, как Стив Блумер, Фред Пентланд, Джек Гринвелл, Уильям Гарбатт и Джимми Хоган.
Для них поездка за границу была в какой-то степени простым деловым решением. Они подошли к концу своей игровой карьеры и жили в стране, где преобладало убеждение, что футболу нельзя научить или научиться, а он является врожденным. Это было время, когда, как признал Гарбатт, «ни один клуб [в Англии] не стал бы нанимать профессионального тренера». Роль тренера заключалась в том, чтобы поддерживать игроков в форме, улучшать скорость, выносливость и силу; профессионалов, по их мнению, нельзя сделать лучше. Большинство клубов не тренировались с мячом большую часть недели, теория заключалась в том, что отсутствие футбола заставляло сердце любить его. Лишите их его на тренировках, и в дни матчей они с бо́льшим аппетитом будут искать его. Хоган, Гарбатт и остальные с этим не согласились. Они чувствовали, что навыки можно практиковать, тактику оттачивать, техники доводить до совершенства. Они уезжали преподавать за границу, потому что обладали специальными знаниями, которые делали их более ценным товаром в чужих странах, чем в Англии.
После 1945 года, однако, вырисовывается другая картина, не столько авантюристы, выходящие в мир по собственной воле, сколько апостолы, сознательно обученные и отправленные Футбольной ассоциацией. Возможно, это и не было первоначальным намерением, но таков был неоспоримый эффект, который вносит ноту диссонанса в теорию английской обособленности.
К 1948 году Футбольная ассоциация Англии создала свою собственную тренерскую схему под эгидой Уолтера Уинтерботтома. Многие клубы Футбольной лиги все еще не были убеждены в необходимости чего-либо, кроме физической подготовки, поэтому многие из ее выпускников были отправлены за эти берега, чтобы улучшить свои стандарты в других местах. Один из них, Джордж Рейнор, привел Швецию к золотой олимпийской медали и финалу Кубка мира. Алан Роджерс и Харри Гейм никогда не были так близки к достижению подобной славы, но их до сих пор помнят те, против кого они играли, те, кого они обучали по всему миру, от Антверпена в Бельгии до Тегерана и Кампалы.
Однако, как и их предшественники, эти люди не только обрели уважение на чужбине, которого им не досталось на родине, но и по-своему выковали и сформировали футбольные традиции каждой из стран, где они работали. Они развивали игроков, создавали команды, повышали стандарты и приводили захолустье в мейнстрим. Не они подарили миру игру, но они были теми, кто научил его играть.
Если две команды олицетворяют все, что есть в континентальном футболе, чего нет в английском футболе, то это «Барселона» и сборная Голландии. Они могут похвастаться переплетением взглядов, взаимными традициями привлекательной, экспансивной тактики, фирменным стилем, которые сделали первый клубом, за который болеет весь мир, а вторую — футбольными эстетами, арбитрами хорошего вкуса. «Барселона» и Голландия выступают за правильный футбол. Йохан Кройфф, Пеп Гвардиола, Ла Масия, Лионель Месси, Академия «Аякса», тики-така, Тотальный футбол: существует четкая линия, связывающая сегодняшнюю «Барселону» с великой голландской традицией, зародившейся в Амстердаме и проповедуемой национальной сборной страны. Они являются воплощением изысканности, экзотического гламура. В частности, из «Барселоны» и «Аякса» Англия импортировала не только игроков: она также привнесла идеи о том, как взращивать таланты и прививать технику; как, короче говоря, сделать игру красивой. Больше, чем где бы то ни было, именно в «Барселоне» и сборной Голландии Англия ищет вдохновения.
И все это, несомненно, и неопровержимо, исходит из Великобритании. «Семена были посеяны британцами, и вот собранный ими урожай», — писал Джеффри Грин. Таким людям, как Бобби Робсон и Терри Венейблс, которые тренировали «Барселону» в 1980-х и 1990-х годах, можно отдать должное, но большая часть заслуг принадлежит людям, которые пришли задолго до них, людям, которые были практически вычеркнуты из истории.
Ринус Михелс, возможно, и изобрел Тотальный футбол, передав свое учение Кройффу, наставнику Гвардиолы, покровителю Ла Масии, но человек, который заложил основы его работы, был англичанином: Вик Бакингем, который начал свою карьеру в качестве менеджера «Вест Бромвич Альбион» в 1950-х годах. Еще дальше, в дымке далекого прошлого, есть и другие, имена, которые ныне вообще не упоминаются. Там был Джек Гринвелл, который, возможно, был самым долгоиграющим тренером «Барселоны». Их связь менее прямая, но такие игроки, как Фред Пентланд и Джимми Хоган, также могут сыграть определенную роль в этой истории, их идеи были замечены и ассимилированы «Барселоной», в то время как клуб стремился стать выдающейся силой Испании. «Барселона» может олицетворять собой все, чем мы восхищаемся больше всего, когда смотрим за границу, но все это, каждый тонкий пас, каждая изобретательная тактика, пронизаны отчетливо британской историей.
Эта история повторяется везде, где побывали английские тренеры: от степей Ирана до побережья Калифорнии, от Монтевидео до Монреаля. Может быть, имена многих из них не нашли того отклика в истории, на который они рассчитывали, и лишь немногие из них добились признания на родине, к которому они так стремились, но их влияние было сейсмическим, а наследие — долговечным, причем не только во всех четырех уголках земного шара, но и в самой Англии.
Лучшим показателем того, насколько успешными были эти изгнанные за границу мечтатели, является единственное место, которое не желало прислушиваться к их предостережениям: дом. Все те тренеры, которых Англия отправляла за границу, независимо от того, отправились ли они по собственной воле или были направлены Футбольной ассоциацией, регулярно сообщали о случившемся. Все они, по большому счету, надеялись, что однажды их пригласят обратно, их работы на далеких берегах было достаточно, чтобы произвести впечатление на клубы всемогущей Футбольной лиги. Но их так и не позвали. Джорджу Рейнору, ветерану финала чемпионата мира, было трудно найти работу в Англии, да настолько, что оказался в «Скегнесс Таун».
Возможно, причина, по которой их рассказы об огромных успехах, достигнутых за рубежом, были проигнорированы, заключается в том, что они рассматривались как самореклама: кто знает? Единственное, в чем мы можем быть уверены, так это в том, что Пентланд, Гарбатт, Хоган и остальные неоднократно предупреждали футбольное руководство о том, что иностранцы приедут, но их постоянно игнорировали.
Еще в 1928 году Пентланд призывал к «принятию новых методов», чтобы не допустить отставания Англии от футбола с континента. Два года спустя Хоган добавил к этому аргументу еще веса, предупредив, что «британские методы тренировок устарели». Возможно, лучше всего это отразил Рейнор, написавший в 1960-х годах в своей автобиографии, что в Англии «бульдозеры сейчас важнее мастеров; нам нужен футбол на скорости, но с художниками во главе».
В Англии постоянно говорили о том, что мир меняется, те, кто не только видел революцию, но и запустил ее. Их крики остались неуслышанными. Обвинение в замкнутости, может быть, и несправедливо, но обвинение в преднамеренном невежестве — несомненно. Конечный результат — это то, где мы находимся сейчас, когда Англия ищет своих игроков за границей: порой бульдозеров, но определенно мастеров. Она смотрит за границу, чтобы увидеть, как они учат игре. Она также ищет менеджеров за рубежом, дабы получить опыт. Это показатель того, насколько хорошо миссионеры Англии выполняли свою работу, насколько они важны в истории футбола: проще говоря, благодаря урокам, которые они дали, в конце концов мастера стали учениками.
Мультикультурализм английского футбола — философия, рожденная как необходимостью, так и амбициями — помог превратить Премьер-лигу в любимый дивизион мира. По всей планете болельщики смотрят его с трепетом и восхищением, настраиваясь на игры рано утром в США и глубокой ночью в Китае, Малайзии и Японии.
Но в ее популярности есть ирония. Она каким-то образом отделена от места своего рождения, своего дома. Все смотрят английский футбол, но мало кто стремится подражать ему или учиться у него. Как раз наоборот. Это показывает, что любую футбольную культуру можно улучшить, импортируя лучшее с мирового рынка, и именно это они и стремятся сделать. Они смотрят футбольные соревнования, которые проводятся в Англии, но это не значит, что они уважают английский футбол.
«Английские менеджеры не пользуются большим уважением», — говорит Скотт Купер. По-прежнему есть английские тренеры, отправляющиеся в далекие края, наследники гордой традиции, начатой Блумером, Гарбаттом и другими. Купер — один из них. Он был назначен в «Муангтонг Юнайтед» в Таиланде после пребывания в академии «Лестер Сити». Его национальность, по его мнению, была использована против него; другие люди, оказавшиеся в таком же положении, рассказывают такую же историю.
«Восприятие того, как мы играем, означает, что нам трудно завоевать людей. Они думают, что английский тренер — это длинные забросы, диагонали, всё, что по воздуху. Существует огромный спрос на испанских, немецких и голландских тренеров, но не на английских. Когда я только получил работу в "Бурирам Юнайтед", моей первой команде в Таиланде, многие в самом начале спрашивали, что вообще сделали английские тренеры. Сомневающихся было много».
Эта книга — попытка выяснить, как мы попали оттуда сюда, как изменился мир под нашими ногами, как страна, на которую когда-то равнялась вся планета, теперь так жаждет знаний. Отчасти это история о том, как Англия заплатила цену за свою слепоту к переменам и глухоту к внушению. Это история о том, как родина футбола потеряла свое место в верхней части таблицы благодаря, говоря словами Глэнвилла, «необычайному самодовольству и бесконечному самообману».
Но это также история о том, как Англия, сама того не осознавая, зажгла ту самую революцию, которая лишила ее короны. И в основе этой истории лежит группа других историй, каждая из которых является ветвью виноградной лозы, и в которых в качестве звезд выступает горстка людей, посеявших по всей планете семена инверсии естественного порядка футбола. Именно они написали историю футбола и определили его судьбу, изменили то, как он выглядит, как в него играют, как о нем говорят по сей день. Если первая волна — Спенсли, Миллер и остальные — подарила миру игру, которую они знали, то эти люди подарили нам ту игру, которую мы имеем. Они были людьми, которые научили мир играть. Вот история этих людей. Это история Мистеров.
***
Приглашаю вас в свой телеграм-канал, где только переводы книг о футболе и спорте.
Если хотите поддержать проект донатом — это можно сделать в секции комментариев!
