«Время Спартака» – путеводитель по «спартаковскому мифу». Как Романцев построил и уничтожил «Спартак», который мы знаем
За последние лет десять «Спартак» прочно укрепился в массовом сознании всех, кто мало-мальски следит за футболом, как команда, которая в промышленных масштабах создает противоречивые, скандальные, порой, поехавшие сюжеты.
Диапазон безумия поражает: есть и шпионы из Петербурга, постоянно срывающие мегаломанские планы по завоеванию РПЛ; имеются некомпетентные и продажные судьи, в один момент обязательно собирающиеся в один большой и крайне увертливый механизм под названием «АнтиСпартаковский Заговор»; в креслах руководителей клуба непременно оказываются хитрые обманщики, преследующие свои интересы; тренеры раз за разом из талантливых и перспективных превращаются в сгнившие тыквы с наклейкой «тренеришка»; в клубе в статусе звезды пребывает некто Квинси, с недавних пор известный на родине, как наркобарон по имени «Острый Кинжал»; а на спортсе с немым сочувствием каждую неделю читают безумные дневники Глеба Чернявского, чью душевную боль от очередного спартаковского поражения вряд ли поймет даже трижды рожавшая женщина.
Тем интереснее, что параллельно вышеупомянутым (и не только) историям, вопреки взываниям к Б-гу и здравому смыслу от представителей петербуржского футбольного клуба, миф о «народной команде» только укрепляется. «Спартак» по-прежнему – самый популярный и известный российский футбольный клуб, который способен в любом провинциальном городе больше собственных болельщиков, чем местные команды, а каждая реплика любого представителя клуба, будь это уборщица или промышленный альпинист на аутсорсе, незамедлительно вызовет масштабные потоки обсуждений.
«Время Спартака», идейным вдохновителем и сценаристом которого выступил до сих пор по достоинству не оцененный медиатрансформер Александр Горбачев, взваливает на себя задачу с горем пополам разобраться, откуда вообще возник, как сформировался пресловутый культ «Спартака» и каким образом выработал невероятную резистентность ко всевозможным бездарным безумствам дня сегодняшнего. Исследуется «спартаковский миф» с помощью попеременного разбора трех основных составляющих, сопутствующих его становлению – Дух, Время, Власть.
О каждом из них хочется поговорить немного подробнее.
Спартаковский дух. Что это такое?
Помимо привычных возмущений относительно происходящего внутри «Спартака» (вышеупомянутые склоки, интриги, расследования) отдельной строкой экзистенциального скрежета среднестатистического спартаковского болельщика идет невозможность даже под лупой рассмотреть наличие так называемого «спартаковского стиля». Для всех тех, кто родился в начале нулевых и дальше, таинственное словосочетание «спартаковский стиль» или более редкая вариация выражения «спартаковский дух» – означает примерно ничего. «Спартак», начиная с нулевых и заканчивая сегодняшним днем играл по-разному – быстро, медленно, скомкано, вдохновенно, весело, грустно – но вот какого-то основного лейтмотива у происходящего на зеленой прямоугольной поляне не было, кажется, никогда.
Однако ортодоксальный спартаковский болельщик по-прежнему твердит о необходимости наличия «спартаковского стиля». И, что самое пугающее, он и сам, кажется, не понимает, что это такое, тем самым обрекая себя на вечное блуждание по туманным зарослям путанных ностальгических представлений о прекрасном.
«Время Спартака» помогает приблизительно понять и прочувствовать этот самый неуловимый, но манящий «спартаковский дух». Примерно с середины первой серии невольно проникаешься смутным чувством созерцания чего-то значительного, а уже под конец третьей серии становишься заправским неофитом неофициальной спартаковской религии: примеряешь фанатскую розочку, поправляешь на стене портрет Романцева в рамочке, ставишь в угол испещренный черно-белыми квадратиками баул с вещами первой необходимости, на случай, если после трех неточных команды передач придется ехать в больницу.
Этому способствует кропотливая работа создателей сериала с архивами. Все эти записи игр, послематчевые интервью, газетные вырезки и телевизионные сюжеты с распадающимися пикселями позволяют погрузиться в атмосферу «спартаковского служения». Сама ценность всех архивных записей увеличивается, если знать, насколько тяжело вообще найти какие бы то ни было видеодокументы того времени. Зачастую, их попросту нет. В 90-е было много других проблем и никто не особо не озадачивался работой на вечность, в результате чего найти любой старый матч условной АПЛ найти просто, а вот старенькую игру «Спартака» – задача почти нереальная. Тот факт, что «Время Спартака» практически не разваливается и за редкими исключениями всегда подкрепляет рассказываемое видеоматериалами того времени – фантастика.
Но что есть такое «спартаковский дух/стиль»?
Совокупность вполне себе конкретных, далеких от мистических или религиозных, факторов – отсутствие чехарды в руководстве, сильный состав, сумевший практически на всем пути 90-х годов уберечь себя от разложения, и тренерская работа. «Время Спартака», пусть и, кажется, ненароком, мистифицирует то спартаковское время, однако тут и там проскакивают ростки прозаичной реальности – «Спартак» был едва ли не единственным стабильным клубом на фоне безостановочного развала и передела. Вокруг творился беспредел, клубы разваливались и создавались, финансовые трудности без разбора лупили по любому, кто хотел чуть больше, чем требовалось, а средний уровень игроков оставлять желать лучшего (о чем речь, если почти вся сборная состояла из игроков «Спартака») – когда ситуация благоволит, то лишняя стеночка на поле выглядит не худшим решением.
«Мы встретились в странный период моей жизни»
«Миф о Спартаке» возник на обломках старой империи, наблюдая, как свозятся и тут же разворовываются материалы для построения новой.
«Время Спартака» намеренно (об этом неоднократно писал создатель сериала Александр Горбачев) тут и там ссылается на политические и социальные пертурбации, происходившие в 90-е годы – говорят и про дефолт, и про войну в Чечне (по касательной), и про Ельцина, и про дефицит, и про бандитизм, про всё короче. Причина проста: «Спартак» в 90-е практически неотделим от общероссийской повестки, становившись, зачастую, ее фронтменом за неимением других.
Марк Фишер в книге «Призраки моей жизни», рассуждая о ностальгии, писал, что она может быть направлена не только назад «в прошлое», где юность, любовь и счастье, но и как бы «назад и вперед» – то есть, человек умудряется ностальгировать не по прошлому, а по тому, какое это прошлое сулило будущее. Этакая ностальгия по «нереализованному будущему».
И если сейчас 90-е, особенно по мере своего удаления от текущего момента, выглядят адскими временами мясорубки, бессилия и беспредела, то вот поверить в то, что, находясь внутри, хотелось верить и верилось в светлое будущее – несложно.
«Спартак», будучи самой взрывной, веселой и безумной командой вполне закономерно стал одним из символов безграничных надежд на светлое завтра – молодые (и свои!) ребята красиво и воздушно всех обыгрывали, бодались с европейскими грандами, но, что самое важное, всегда оставляли себе пространство для роста. Здесь остановились в шаге от финала Лиги Чемпионов, а вот здесь выбрали поездку в Японию и магнитофоны, а не победу над «Марселем», а вот тут разобрали чемпионский состав прямо посреди сезона, когда был реальный шанс на евротрофей. И такой своеобразной манерой оставлять «лучшее» на потом, «Спартак» едва ли не один в один копировал всю Россию в целом, которой тоже все 90-е из раза в раз не хватало чего-то незначительного, но необходимого, дабы шагнуть в уже уготованное сладкое будущее.
А вот это скотское «незначительное» все не приходило. 90-е закончились, а грустный Ельцин с не менее грустными глазами объявлял, что он устал, уходит и вообще отстаньте вы уже от меня. Оставив после себя скомканную, дрейфующую по сей день эпоху надежд на фоне нищеты и безумия.
Власть и автократия
Центральная фигура «Спартака» 90-х и главный герой сериала – Олег Романцев. Такой внешне очень мягкий, тихий и непримечательный мужичок, сумевший оставить после себя безграничную свалку самых разных воспоминаний и связанных с ними надежд и чаяний. Он появляется в сериале считанные разы и практически ничего не комментирует, всеми силами избегая любых острых углов – будь то история с убийством гендира «Спартака» Ларисы Нечаевой или обратная, запрещенная правилами, рокировка с Ярцевым.
За Олега Романцева говорят его достижения, ибо любые шероховатости и нелепости прошлого будут стерты песками времени, а то, что останется – упорядочено и собрано в единую историю, в рамках которой каждый поступок и действие подчинится победоносному светлому нарративу.
Впрочем, так оно все и получилось.
«Время Спартака» неоднократно проводит скрытые параллели между Романцевым и Ельциным, а в специальном подкасте, выходящем параллельно с новыми сериями, авторы также недвусмысленно намекают на схожесть между этими двумя мужчинами. Они оба – герои 90-х годов, оба олицетворяли собой надежды на светлое будущее и оба, почувствовав, что не вывозят – вроде как самовольно отошли от власти. Разница только в том, что у Романцева получилось добиться успеха, а у Ельцина – нет.
(оба в 1996 году сделали что-то нехорошее (Ельцин со вторым сроком, Романцев с Ярцевым)).
И, в целом, такое самовольное отречение выглядит, как поступок искупающий и хороший. Другое дело, что «Время Спартака» по сути своей – это хроники жизни очень успешного автократа внутри системы, которая ничего, кроме автократии никогда не знала. Вначале был Старостин, потом Романцев, а потом, когда наступили «новые» времена с мужичками в малиновых пиджаках, которым уволить/сломать человека немногим сложнее, чем завести мотор своей новой иномарки – тогда казавшийся прочным автократический забор рухнул, обнажив нищие смысловые пустоты, которые за ним все это время скрывались. И до сих пор каждый имеет возможность на них вдоволь посмотреть.
Что Ельцин, что Романцев ушли, не оставив за собой ничего, что может жить, кроме мифа.
Посему персона Романцева в сериале «Время Спартака» выглядит, мягко скажем, противоречиво. Одновременно выполняя роль президента и тренера, Олег Иванович мог сделать примерно всё, что ему было угодно: уходить и приходить, распродавать игроков, сменять успешного тренера, выстроившего с нуля победную команду, приводить одиозных людей и с таким же равнодушием тех смещать. В этом смысле несколько показательно, что вне рамок годами выстраиваемой автократической спартаковской системы, в сборной России, Романцев дважды был вынужден преклонить колено перед безумством энтропии, которой совершенно всё равно на количество регалий и должностей – Филимонов просто не ловит мяч, а Россия не выходит. Но как было сказано в самом начале этого раздела – все эти шероховатости и нелепости будут стерты песками времени.
А у нас будет очень хороший и плотный сериал «Время Спартака».
