За Урал и обратно
У японцев есть поговорка: «Забивать гвозди». По возвысившейся над группой индивидуальности могут ударить, как бьют по шляпке гвоздя, вылезшего из доски. Удары тем сильнее и, следовательно, больнее, чем больше шляпка и заметнее гвоздь. И далеко не у всякого японца появляется желание, а главное – хватает мужества сделаться торчащим гвоздем. Если же голова индивидуальности оказывается прочней шляпки гвоздя и упрямо лезет наружу, группа впадает в растерянность, ей неуютно рядом с индивидуальностью, она старается отделиться от нее, порвать с ней.
В. Цветов. «Пятнадцатый камень сада Рёандзи».
У начинающих программистов наблюдается склонность обвинять в неудачном исходе технику или ПО. Не я туплю – прога тупит. В более-менее отлаженный алгоритм вынесения решения по делу «Акинфеев-Веллитон» были внесены коррективы – основанием для них стало то, что один высокий начальник топнул ножкой, другой, потому ответственные лица поспешили прогнуться и исполнить. Прога после такого грубого вмешательства отчетливо затупила.
Так называемая «кредитная история», статус игрока сборной у пострадавшего, близость крупного турнира, обида, гнев, личная неприязнь, вызванная клубной, расовой и прочей принадлежностью – все это слишком человеческие доводы для того, что должно быть машинно-беспристрастным. Без них никаких оснований для дисквалификации, да еще и длительной, не возникло бы: травма игрока А не была прямым следствием действий игрока В – она явилась прямым следствием неудачного приземления, которое явилось косвенным следствием столкновения.
В формулировке «серьезное нарушение правил игры (грубая игра), т.е., использование игроком чрезмерной силы или жестокости против соперника в борьбе за мяч, находящийся в игре, в т.ч. толчок, удар, если такое нарушение повлекло травму соперника» применительно к делу Веллитона самочинному толкованию подверглись понятия «чрезмерная» и «повлекло». Дело Кержакова строится на тех же условностях: следствие на этот раз было прямым, и, если притягивать за уши в пользу наказания, то любой удар можно трактовать как нарушение, без скидок на «мог – не мог». Ударил – отвечай. За убийство по неосторожности тоже судят – и наказывают.
В сути же, разница между делами Веллитона и Кержакова заключается не в том, что в одном случае судьей было зафиксировано нарушение, а в другом – нет. Она заключается в отношении к ним руководства. Утверждение, что президент РФС – непрофессионал, кажется уже комплиментом для него, в свете обилия более категоричных определений. Что он выкинул тогда? Взял, да напрямую повлиял на ход и характер рассмотрения – не хватило даже ума сделать это кулуарно. И что ему с того? Не застрелится ведь, в отставку не подаст, не извинится и вообще вряд ли что-то осознает. Система его не исторгнет, он ей нужен такой – в конце концов, не за профессионализм же он в это кресло был усажен.
Так, значится, и живем. На словах декларируем бурный переход в цивилизованность – а на деле подобострастно преклоняемся перед чинами. Авторитет должности – вот наша основная валюта. Чем больше начальник, тем тучнее стада присягнувших ему жополизов. Потому вместо толковых наверх все больше пробиваются исполнительные, вместо гордых – тщеславные. Люди в такой системе – сущая мелочь, винтики. Чтобы внушить таким порядок, как дешевый и сердитый вариант сгодятся битье и унижение – пусть соблюдают если не осознанно, то хотя бы заученно…
Президенту РФС фанеру в свое время не обстукивали, от раздолбайства народными методами не лечили – вот он по раздолбайству и ляпнул, а Исполком и КДК заученно прогнулись. Попытки же изобличить такой разврат пресекаются не только его участниками, но и теми, кто видит в этом стремление выделиться из общей серой массы: мы терпим, и вы терпите. По факту подачи заявления в отношении Кержакова изо всех щелей повылезали жополизы, конъюнктурщики и дефективно мыслящие: чистой воды Александр невиновный! Иные из них, к слову, какое-то время даже работали тренерами клубов высшего дивизиона – продукт системы, что тут скажешь.
А суть-то там проста и очевидна: раз уж программа начала работать именно так, то пусть именно так и работает, и нечего ссылаться на всякие там скачки напряжения с глюками оборудования.
Нет, определенно, нынешнее азиатское руководство не аншлаг на стадионе сделает нормой, а «Аншлаг, аншлаг». Можно еще заметить, что футбольно-хозяйственные реалии являются достаточно точным отражением жизненных, с тем отличием, что в футболе нам не дозволено год играть в европейских кубках, два – в азиатских. В жизни же мы играем так – и потому оказываемся на вечном полпути.
Речь тут, если что, не шла о каких-то расовых преимуществах и недостатках. Просто стереотипы такие касательно европейского и азиатского менталитетов (личное – общинное, рациональное – мистическое, свобода – деспотизм, уважение прав личности – уважение силы, верховенство закона – верховенство чина) прижились, и слово такое в языке: азиатчина. Она, эта азиатчина, кому угодно может ударить в голову, даже афроскандинаву преклонных годов.
Продолжаем жить в королевстве кривых программ.
