Король Италии и Франции ушел непобежденным. Мишель Платини - плоть от плоти Ювентуса и французского футбола
«Как футболист я умер в 32-летнем возрасте — 17 мая 1987 года…», такими словами начинается книга Платини «Жизнь как матч». И это чистая правда: не справляясь с нагрузками в Ювентусе Платини счел ниже собственного достоинства искать себе новый клуб, поскольку считал, что со Старой Синьорой не сравнится никто, а значит разумнее было бы завершить карьеру вовсе. Француз называл себя человек-оркестр, что было, хоть и несколько самонадеянно, но все же в точку - Мишель умел абсолютно все на футбольном поле, он был из тех, про которых говорили: «держат нити заговора в своих руках». Принято разделять когорту ведущих игроков на дирижеров игры и завершителей - это самые заметные люди по итогам игры. Платини был из тех, кто стоял выше подобных разделений, он сам был командой, ее нервной системой, душой и интеллектом одновременно. Одаренный безупречным талантом, Мишель неустанно полировал его, развивал, и не видел пределов совершенству - их по своей сути и нет, но именно про Платини можно было сказать, что он невероятно близко подобрался к подобному пределу. Сегодня, в годовщину завершения карьеры легендарного французского полузащитника, хотелось бы вспомнить, как гадкий утенок с улицы Экзюпери превратился в фантастического футбольного принца.
И прежде, чем мы начнем, не забудьте заглянуть в мой телеграм канал, где мы в ламповой и уютной атмосфере предаемся приятным воспоминаниям и обсуждаем современные новости под просмотр очередного матча Ювентуса.
ТЕЛЕГРАМ-КАНАЛ ЮВЕНТУС/HARRY HOLE
Карлик с окраин Жёфе.
В очередной раз можно отметить, насколько судьба прозорлива и затейлива. Мишель Платини стал бессмертной фигурой в истории туринского гегемона, но мало кто знает, что его исторические корни восходят из округа Пьемонт, где спустя много лет талантливый француз станет воистину великим футболистом.
Незадолго до начала первой мировой войны в 1910 году юный Франческо Платини покинул отчий дом в Пьемонте, где у родителей больше не было средств содержать еще один голодный рот, и отправился в Лотарингию. Там подросток попробовал себя на шахте, на каменоломне, даже брался за металлургическое производство, но везде приходилось голодать и постоянно не хватало денег на жизнь. Когда ему стукнуло двадцать лет, грянула война, и пришлось в срочном порядке бежать обратно в Пьемонт в родительскую обитель, чтобы там вместе с семьей и своей молодой супругой-француженкой переждать череду страшных событий, захвативших весь мир.
После окончания военных действий, избежав голодной смерти только за счет маленького вспаханного участка земли, новоявленное семейство Платини окончательно распрощалось с Италией и переехало в город Жёф, который расположился в самом центре угольного бассейна и сталелитейных заводов департамента Мерт-и-Мозель. Город-работяга, на каждые сто человек его населения приходилось шесть-десять итальянцев-иммигрантов. Расторопный молодой пьемонтский каменщик со своей деятельной супругой сумел сэкономить деньги и купить бар-стойку на улице Франшепре, которую они назвали «Кафе спортсменов», поскольку туда постоянно заглядывали тренеры и сотрудники местной молодежной команды, и все разговоры так или иначе касались футбола.
Здесь Франческо и осел до конца своих дней, не сколотив большой капитал, но и откровенно не бедствуя. У них с супругой родился сын, нареченный Альдо. Мальчишка очень рано познакомился с футбольным мячом и ввиду частого пребывания в Кафе своего отца, разумеется, попался на глаза членам городской футбольной команды. Его определили в молодежную спортивную ассоциацию и дали место в юношеской сборной. Кто знает, какое будущее могло ожидать молодого и талантливого Альдо, если бы он избрал для себя карьеру футболиста, но врожденный педантизм смел на корню любые мечты о жизни с мячом в руках, и Альдо Платини стал преподавателем математики в профцентре в Вендель Сиделор. Футбол он не забросил, но остался на любительском уровне и рассматривал воскресную беготню исключительно как хобби.
В центре профессиональной подготовки Альдо встретил молодую очаровательную Анну, игравшую в команде баскетболисток, ставшей впоследствии его супругой и подарившей ему двух замечательных малышей: Мартину и Мишеля. На дворе был 1955 год. Разрастающееся семейство не могло уместиться в квартире Франческо на улице Франшепре, поэтому Альдо и Анна переехали в квартал Арни, на самых холмах, окружающих город, на улицу Сент-Экзюпери, в дом № 7.
Мне было семь лет, и в моей памяти сохранились ясные воспоминания о завоевании этого Эльдорадо. Для такого ребенка, как я, у которого уже, наверное, вместо головы на плечах был футбольный мяч, такой переезд значил очень много… Конечно, приходилось сожалеть об удалении, хотя весьма относительном, от «Кафе спортсменов» с рядами бутылок и вымпелами самых знаменитых в мире команд. Но все же я в результате выиграл: улица Сент-Экзюпери была, по сути дела, тупиком, куда не часто заезжают автомобили. Здесь я очень скоро превратился в Маленького принца… круглого мяча. Не следует забывать и о гараже, дверь которого, запертая на замок, превращалась в замечательные футбольные ворота с воображаемой сеткой, которая растягивалась под мощью моих неотразимых ударов.
Мишель не мог прожить и дня без футбола, а отец с удовольствием потворствовал любым увлечениям, соответствующим своим собственным - в сыне он втайне надеялся увидеть то будущее, которого не сумел достичь сам. Альдо брал Мишеля с собой на тренировки сколоченной любительской команды по выходным, приносил домой старые залатанные кожаные мячи, набитые мхом, приходил на все незатейливые вечерние турниры, которые ребятишки проводили прямо здесь, на улице Экзюпери, и был самым преданным фанатом Мишеля всегда и везде.
Мишель Платини, несмотря на свою худощавость и низкий рост, был вожаком своей компании. Клод Веспиньяни, Пьер Турен, Эрве и Ив Сантони, Доминик Гатон и Филипп Шварц - первые счастливчики, которые могут похвастать игрой с будущей звездой мирового футбола, а по совместительству и завязавшими крепкую дружбу с талантливым и заносчивым мальчишкой, бегающим с собственным мячом на каждую игру.
Вы до сих пор стоите у меня перед глазами, вы, мальчишки, охваченные энтузиазмом. Я вновь вижу вас, мои друзья, вижу нашу игру, слышу наши восторженные крики и удары мяча, вновь переживаю радость от нашей игры и дружбы. При любых обстоятельствах: во время трагедии на «Эйзеле», разочарования сборной Франции, сломленный суровой критикой, испытывая подлые удары судьбы, я всегда вспоминал о своем футбольном детстве. И теперь, когда я уже повесил на гвоздь свои бутсы, я могу подвести итог: да, Мишель Платини, тот самый, которого некоторые комментаторы называли «самым великим игроком своего времени», всегда шел своим путем на протяжении всей карьеры профессионального футболиста. Вероятно, потому, что никогда, ни в один момент, я не пытался остепенить в себе того мальчишку, который когда-то жил на улице Сент-Экзюпери.
Платини прекрасно понимал степень своей одаренности и знал, насколько превосходил сверстников с улицы в работе с мячом. Всегда в свою команду он набирал самых слабых, но наиболее верных ребят, слушавших каждое его слово - и даже так редкий матч завершался поражением Мишеля, штамповавшим победы над местными ребятишками. Преисполненный гордостью и амбициями, Платини всегда называл себя новым Пеле, а подписывался не иначе как «Мишель Пелеатини».
В 1966 году Альдо Платини возглавил спортивную молодежную ассоциацию, некогда подарившую ему путь в мир футбола, и положил конец играм своего сына на уличном асфальте. Бесчисленные разбитые окна, сломанные двери гаражей, ругань соседей из окна - все осталось в прошлом, Мишель был записан в футбольную школу города Жёф и отныне дал обещание играть только на специальных площадках и настоящем футбольном поле.
Дебют среди более одаренных ребят стал первой из многочисленных неудач, малыш Платини попросту не мог сравниться с ними в физиологии ввиду низкого роста и отсутствия соответствующей физической подготовки. Местное сообщество уже вовсю практиковало ежедневные пробежки, упражнения с гантелями, и большая часть ребят на голову превосходили Мишеля ростом. Каждый день тот просил маму измерять рост по плиточной стене на кухне, и с негодованием наблюдал утолщение одной и той же линии. Негодование перерастало в злость, а злость в итоге обратилось в смирение. Платини не смог смириться с боязнью несоответствия и решил пойти другим путем - превзойти других в техническом оснащении. С неистовым упорством Мишель начал посвящать каждую свободную секунду работе с мячом: удары в стену по мишени, обводка мяча в закрытом пространстве, а чтобы сделать интенсивность интересной, Платини старался каждый день придумать новый финт, прокидывая мяч между ног вернувшегося с работы отца. А приходя в школу, Мишелю приходилось слушать в свою сторону обидные шутки, стараясь не реагировать на прозвище «Карлик», столь лестно придуманной во время первой же тренировки.
В мае 1969 года, после того, как я только что успешно прошел через региональные отборочные соревнования конкурса на самого молодого футболиста в Коломб, где проводился общенациональный финал, я самым постыдным образом провалился. Это произошло, несомненно, из-за ветра. Прекрасная отговорка. Но не в моих привычках искать себе оправдание, я всегда первым признаю свои слабости и готов даже посмеяться над ними при случае. Однако тогда ветер стал моим главным противником. Из-за его мощных порывов я утратил над собой контроль и не смог хорошо ударить по мячу. Жалкое утешение, однако все же я получил право прокатиться на пароходике по Сене, увидеть Эйфелеву башню и поприсутствовать на финальном матче на Кубок Франции между «Олимпик де Марсель» и «Бордо».
Неосмотрительность врача футбольного клуба Метц, ставшая судьбоносной.
В 16 лет Мишель Платини благодаря связям своего отца получил приглашение на просмотр в Метц. Клуб был выбран неспроста: Мишель обожал самую сильную команду округа Лотарингия и всегда называл себя их будущей легендой. В январе 1971 года молодежная команда города Жёф сумела одолеть коллектив Метц силами ребятишек с улицы Экзюпери. Вербовщик, называемый ныне скаутом, пообщался с Альдо и договорился о зачислении в клуб мечты Платини. И обычно на этом месте карьера каждого известного футболиста получает свой первый значимый толчок - но не в нашем случае...
На медицинском обследовании Мишель провалил один из самых простых тестов - спирометрию. Платини не сумел надуть резиновый шарик, и вместо положенных 3,8 литра выдул жалкие 1,8. Врач не стал сразу браковать мальчика и позволил попробовать еще несколько раз, списав сперва слабость легких на обычное волнение - никто пока не проваливал этот тест. Мишель Платини стал первым.
Альдо Платини, обозленный сложившейся ситуацией, пошел к одному из руководителей Метца, с которым он когда-то вместе играл, и сказал ему: «Не обращайте внимания на этот тест, Мишель многого стоит. Такие ребята, как Мишель, появляются раз в поколение». Но было уже поздно, вердикт был вынесен - непригоден для зачисления. Платини не позволили даже дотронуться мяча на базе и не выпустили на тренировку, остановившись исключительно на медицинском осмотре. По стечению обстоятельств, в гостях у родителей Платини на пару дней остановился Эрве Колло, друг семьи, проживающий в Нанси, расположенном в семидесяти пяти километрах от Жёфа. Поглядев на очередную вечернюю самостоятельную тренировку Мишеля и получив проброс мяча между ног, Колло позвал того сыграть парочку матчей с резервистами команды Нанси, где работал в администрации.
После четырех поездок в такую даль ради обычной беготни с любителями и оформленным пропуском для стажеров, Мишель заглянул к Колло в кабинет, чтобы попросить отвезти домой пораньше - было сложно находить время в череде запланированных тренировок для следующего осмотра. Эрве попросил задержаться еще ненадолго и протянул парню бумагу, густо усеянную золотыми печатями, наверху которой было написано: «Футбольный клуб Нанси – Лотарингия»
Так свой первый в жизни контракт Платини прочел и подписал в задней комнатке какого-то бистро возле стадиона Нанси в 17 лет.
Альдо продолжал работать в футбольной сфере, устроившись чуть позже в штат Нанси вслед за сыном, благо Колло не раз зазывал друга сменить рабочую обстановку. Старшему Платини доверили тренировать резервную команду, в которую он определил своего сына после окончания им школы. Это сильно усложняло положение Мишеля, поскольку отец очень старался дать парню образование, чтобы всегда иметь подстраховку в случае карьерной неудачи. Одним из условий игры за Нанси стало поступление в высшее учебное заведение на бухгалтерское делопроизводство.
Мишель на тот момент был одержим футболом и пошел на учебу только ради того, чтобы продолжать играть. Он демонстрировал прекрасную технику работы с мячом, тренировался с упоением и одержимостью, оставался после каждой тренировочной сессии для отработки штрафных ударов, выполняя по сотне ударов за вечер с разных позиций, и только затем шел домой корпеть над конспектами. Альдо очень переживал за падающую успеваемость сына, поэтому пошел на рискованный шаг: попросил тренера и члена тренерского совета команды «Нанси – Лотарингия» отчислить Мишеля из клуба для овладения другим ремеслом, если тот продолжит приносить плохие отметки. Но этому не суждено было сбыться - введенный в основной состав Нанси на матч с Лионом 12 мая на 36 тур чемпионата Франции, Платини забил два гола и помог разгромить прекрасный клуб из одноименного города. Так с сомнениями Альдо было покончено: бухгалтерское дело было заброшено, а Мишель всерьез запустил свою профессиональную карьеру.
120 дней - цена борьбы за один мяч.
В августе 1978 года Нанси, пребывающий на пике славы после победы в Кубке Франции, приехал в гости к Сент-Этьенну, на тот момент сильнейшему клубу страны в рамках регулярного чемпионата. Уже на старте матча эмоции захлестнули всех вовлеченных, а сражение за каждый метр поля превратилась в бойню. Спустя всего несколько минут после свистка Платини и Кристиан Лопес столкнулись коленями в борьбе за мяч - Платини упал, а Лопес остановился в растерянности и испуге.
«Я до него не дотрагивался… Я до него не дотрагивался…» - повторял Лопес больше минуты.
И это действительно так: Платини всегда придерживался позиции, что сам виноват в глупом столкновении, поскольку прекрасно видел, что соперник уже успел на этот мяч, а значит не следовало поддаваться на внутренний порыв, рискуя травмой. Мишель был унесен с поля на носилках, и в тот же день подвергся хирургическому вмешательству.
Вердикт: тройной перелом голеностопа.
В Нанси ему наложили гипс, который пришлось носить 45 дней, затем началась программа реабилитации на 3 месяца, сопровождающаяся нахлынувшей депрессией молодого игрока, рисковавшего досрочно завершить карьеру. Семья увезла на это время Мишеля в Вогезские горы, чтобы снять с него моральное напряжение на период ношения гипса и освободить от давления прессы.
Реабилитация прошла успешно, но немного затянулась ввиду опасений профессора Гуммера, наблюдавшего за процессом восстановления Платини, что травма может усугубиться, если кость неправильно срослась. Только спустя 120 дней после злосчастной игры на «Жёффруа-Гишар» Платини смог вернуться на поле. Возвращение прошло триумфально - 12 голов за 19 оставшихся матчей для человека после сложнейшей операции выглядело чем-то сверхъестественным, а газеты вовсю начали спекулировать на подобном успехе, ежедневно выкладывая заголовки, содержащими откровенно надуманную информацию о переходах в другие команды, о которых ни Мишель, ни Нанси слыхом не слыхивали.
Общественность в свою очередь следовала за газетными страничками и была вовсю вовлечена в процесс тиражирования информации о неизбежном прощании такого гения, как Платини, с клубом, не соответствующим его таланту. Газета «Фут-2» даже провела опрос общественного мнения касательно переезда Мишеля Платини в другую команду.
Вот вкратце его результат:
- 94,07 процента читателей высказывались против отъезда за границу;
- 49,88 процента хотели видеть Платини во французской футболке, и прежде всего в футболке Сент-Этьенна (против 13,88 процента, отдавших свое предпочтение переходу в Нант).
Подобная публичная расправа над Нанси послужила поводом для владельца клуба Сент-Этьенн сделать телефонный звонок и выдать своим охотникам за талантами полный карт-бланш на приобретение Платини.
«Поскольку пятьдесят французов из ста желают, чтобы Платини перешел в „Сент-Этьенн“, значит, мы его берем»
Так травма и последующий Ренессанс в рамках всего одного сезона стали причиной появления у дома Платини двух мужчин, Роже Роше и Пьера Гароннэра, в черном портфеле которых лежал контракт на два года с сильнейшим клубом страны. И в этот раз Платини подписал его не в темном закоулке бистро, а в ухоженной гостиной своего дома в присутствии нотариуса.
Автограф, который обошел всю Францию.
Подписав контракт, Платини в одночасье стал самым высокооплачиваемым футболистом Франции. И это не все - президент Роше предложил дополнительно оплачивать определенного рода достижения Мишеля чистым налом в конверте, чтобы избежать весьма высоких налогов. По словам Платини, после той беседы в его доме они никогда больше не заговаривали о зарплате, всем занимался его личный бухгалтер.
Мишель впервые столкнулся с повышенной требовательностью со стороны болельщиков - ему фактически не позволили взять себе время адаптацию и считали каждый матч без забитого гола провальным. Коллектив в Сент-Этьенн собрался очень качественный, роль Платини в нем была больше организационная, нежели завершающая, что и предполагает позиция полузащитника глубоко в центре поля. От Мишеля требовались навыки распасовщика и дирижера, но все же будучи по натуре максималистом, Платини не мог удержаться в строгих рамках и постоянно стремился решать судьбу матча в одиночку.
Успешное выступление за самый главный клуб страны проходило на фоне не менее успешного выступления за сборную Франции. Взяв в 1981 году титул чемпиона Франции, Платини отказался переподписывать свой контракт, предпочитая сосредоточиться на подготовке к чемпионату мира в Испании и желая попробовать свои силы заграницей. Интерес в отношении Мишеля проявляли все сильнейшие клубы мира, но наиболее заманчивым виделось внимание со стороны Ювентуса во главе с Джанни Аньелли.
В 1982 году Платини сыграл памятный матч в сборной мира против сборной Аргентины, чемпиона мира 1978 года, у нее на поле. В команде «остального мира», отобранной тренером «Скуадры» Энцо Беарзотом, были итальянцы Кабрини, Тарделли, Каузио и Паоло Росси. Именно Росси после игры заявил: «Мне бы очень хотелось поиграть рядом с Платини, о котором так много говорят в Италии». Это был первый звоночек.
Отказавшись от предложения Терри Нейлла, менеджера «Арсенала», в пользу предложения, сделанного мне «Ювентусом», я больше руководствовался велениями сердца, чем требованиями своего кошелька. Имея в виду свое итальянское происхождение, я считал, что мне будет значительно легче адаптироваться в «Юве», чем в английском «Арсенале». Более того, руководители туринского клуба предоставляли мне возможность самому конструировать игру на поле, в то время как с британской стороны условия в этой области оставались неопределенными. Конечно, выбирая роль шефа всего оркестра, я подставлял себя под трансальпийские шипы, особенно в плотной обороне, в которой итальянцы великие мастера. Теперь мне предстояло привыкать к своему телохранителю, который будет маячить у меня за спиной на протяжении всех 90 минут матча. Но ведь ко всему можно привыкнуть… «Ювентус» немало значит в истории футбола и вообще спорта. Среди великих европейских команд «старая синьора» из Турина располагается на верхних ступенях пьедестала, рядом с «Реалом» (Мадрид), «Баварией» (Мюнхен) и «Ливерпулем».
Ювентус обошел всех конкурентов за сердце француза и организовал перелет на частном самолете с делегацией в лице президента клуба Джампьеро Бониперти вплоть до его личного кабинета, в котором должен был быть подписан новый контракт. В очередной раз Платини переходил свободным агентом, предпочитая, чтобы его никто никогда не мог оценить в деньгах - свою судьбу он решал самостоятельно, и безапелляционно следовал этому принципу до конца своей карьеры. Так в карьере Мишеля не было ни одной команды, которая заплатила за его переход прямым траншем через оформление трансфера. Свою подпись на контракте с Сент-Этьенн в ходе своего последнего разговора с Роше Платини назвал автографом, который объехал всю страну, и подписывать новый контракт, при всем уважении к столь значимой в его карьере команде, он не будет.
Ювентус как вершина карьеры и ее последний рубеж.
После отмены лимита на иностранных футболистов, Ювентус подписал знаменитого ирландца Лиама Брейди. В команде можно было иметь лишь одного игрока не с итальянским паспортом, поэтому как только взор Аньелли метнулся в сторону более звездных игроков, судьба Брейди была предрешена.
Мишель Платини выбрал Ювентус не в последнюю очередь из-за своего деда. Вспоминая период бегства из обедневшего Пьемонта и голод первой мировой войны, чуть не погубивший его семью, Платини возвращался на свою историческую родину на кожаном сидении дорогого черного феррари, за рулем которого сидел президент Ювентуса.
Внуку Франческо Платини, простому эмигранту из Пьемонта, который приехал на родину предков, оказывают такой прием, словно он какой-то министр или голливудская звезда… Совершая перелет в Италию для переговоров и вот сейчас, мчась в лимузине, я все время думаю о своем деде. Я горжусь им и тем, что мне удалось приехать сюда, на его родину в качестве звезды…
При подписании контракта с Ювентусом произошел забавный инцидент: оказалось, что никто из присутствующих в комнате не говорит на одном языке. Мишель не знал итальянского, Бониперти - французского, а генеральный секретарь клуба Жюлиано безуспешно пытался принести сторонам извинения за свой досадных промах при организации переговоров. В итоге сошлись на очень нескладном английском языке, пытаясь подбирать слова попроще - Платини всего два месяца пробовал изучать английский на случай возможного перехода в Арсенал.
В этой связи переговоры о зарплате прошли быстро и упрощенно: договорились о получении 400 миллионов лир (2 миллиона французских франков) за первый год; 440 миллионов лир (на 10 процентов больше) за второй. Так как переговоры проходили 30 апреля посреди сезона, необходимо было выплатить определенную компенсацию французам за досрочное погашение контрактных обязательств. Бониперти настаивал, чтобы Мишель сам оплатил подобный разрыв из собственного кармана. Платини отказался и чуть было не сорвал переговоры, спохватившись лишь в последний момент с гениальной идеей - пусть Ювентус оплатит Сент-Этьенну за месяц оставшегося контракта сам, выдав это за стажировку, а Платини потребует от своего следующего клуба в пользу Юве сумму, двукратно ее превышающую. Бониперти долгие годы рассказывал окружающим эту историю, поскольку Ювентус стал для Платини последним клубов в карьере, и молодой француз элегантно и легко уговорил пожилых итальянских скупердяев заплатить за себя всего за пару минут на ломаном английском.
А главным условием, помимо прочего, было разрешение Платини выступать за сборную Франции посреди сезона и вообще во всех возможных турнирах и матчах. Бониперти сперва настаивал на трех дозволенных играх в год, но Мишель вновь был непреклонен - он хотел иметь полную свободу принимать любые приглашения от родной сборной в любой момент. Бониперти открыл бутылку шампанского, разлил по бокалам и поздравил Платини с его контрактом - все условия будут выполнены в полном объеме.
Первый же сезон в Турине стал весьма успешным - Платини успел отметить для себя потребность итальянского клуба в завоевании репутации именно на европейском поприще, поэтому отдавал свои силы не только в Серии А, но и во всех возможных евротурнирах. Турин принял свою звезду с насмешкой из-за паховой грыжи, беспокоившей Мишеля на первых порах.
В ожидании переезда в очень красивый особняк, расположенный на живописных холмах на улице Пиноторинезе, мы живем в отеле «Амбашиатори», как и Бонек, перед которым стоят те же проблемы, что и перед нами. Каждый день, возвращаясь из нашего тренировочного лагеря в Вилла Пероза или со «Стадио Комунале», мы вынуждены останавливаться из-за пробок, создаваемых тифози, которые неистовствуют на дороге, ведущей в отель. Это, судя по всему, не нравится нашему тренеру Траппатони, который желал бы поменьше шума и суеты вокруг нас перед нашим дебютом. Он хочет одного – результата. Причем немедленно. И тем журналистам, которые спрашивают меня, как я – французская звезда – чувствую себя в окружении звезд «Ювентуса», я неизменно отвечаю: «Я – простой игрок, находящийся на службе у команды. Разве я тоже звезда? Нет, просто труженик футбола, который отдает себе полный отчет в том, что он поступил играть в великолепный, просто фантастический клуб, один из трех, слывущих на данный момент лучшими в мире».
Журналисты изо всех сил старались дискредитировать новичка ввиду поиска сенсаций на ровном месте, выставляя его чрезмерно привилегированной особой в Виллар-Перозо, где якобы он единственный из всей команды жил в своей собственной комнате, а его переездом занимался лично Джанни Аньелли. Подобные пересуды немного утомляли команду, но в раздевалке никто не предъявлял претензий французу. И все же статус звезды сперва только мешал - пока Паоло Росси забивал голы, к Платини предъявляли претензии, в духе:
«Почему Платини, обладающий изумительно точным пасом, не забивает голы так, как это делает Паоло Росси, демонстрирующий невероятную быстроту в своих ударах по цели?»
Одной фразой Платини умудрялся заткнуть за пояс самых надоедливых репортеров, влюбляя в себя местную публику:
«Я играю не для того, чтобы дать возможность блеснуть Паоло Росси, а чтобы добиться победы для „Ювентуса“.
Платини стал лучшим бомбардиром чемпионата, а чемпионский матч против Наполи ознаменовался тремя умопомрачительными голевыми передачами от ноги Мишеля в зону штрафной площади. Пресса моментально сменила риторику и забыла все обидные клички старта сезона, от «позолоченного самородка» до «заезжего эмигранта», отныне заголовки печатали «Мишель Платини – чемпиониссимо». Так Платини пришлось привыкать к постоянной лихорадке местной публики и смены настроения из одной крайности в другую. Если вчера его могли вовсю оскорблять, называя глобальной ошибкой всего кальчо, то сегодня отцы бросали ему своих детей, чтобы успеть сфотографировать тех в руках местной легенды.
Здесь имеет значение только результат. Это трудно понять, но тем не менее это так. Поддержка тифози – это что-то фантастическое. Они поднимают на стадионе адский шум, а когда мы появляемся на поле, вдруг замирают в каком-то религиозном оцепенении. Затем мы должны только выигрывать. Любой ценой. Итальянской публике абсолютно наплевать на футбольный спектакль. Ей нужно только одно, чтобы ее клуб выиграл. Только результат имеет значение. Во Франции разглагольствуют, мелочно придираются к пропущенным возможностям взятия ворот, обсуждают доминирование одной команды над другой. Здесь об этом не думают. Все склоняют головы перед конечным результатом. Проигравшая команда – команда плохая, она достойна лишь презрительного к себе отношения.
Трапаттони редко нахваливал кого-то в своей команде, но Платини все же услышал однажды заветное: «Мишель, ты, вероятно, самый лучший созидатель в футболе, по крайней мере, в Европе! Я счастлив, что ты подписал с нами контракт». При этом сам Железный Трап мог при всех отчитать Платини за то, что тот постоянно лезет на рожон с мячом и принимает рискованные решения во вред своей команде. Платини, вопреки капризному характеру и большому эго, никогда не спорил с тренером, слушал каждый его наказ и каждый матч превращал в шоу на его условиях. Стадион Комунале отныне всегда демонстрируовал аншлаг, трибуны забивались с самого утра перед игрой, а рекорды по сборам за билеты бились из раза в раз.
Мишелю довольно долго не хватало авторитета: на поле, в раздевалке, на публике. В команде Трапаттони находились такие характеры, как Ширеа и Бонек, невозможно было себе представить, как кто-то приезжий внезапно покажет себя выше коллектива и позволит себе недостаточно выложиться на поле.
Завоюешь такую раздевалку - завоюешь мир.
Тем временем, пубалгия продолжала терзать Платини. Периодически возвращающаяся боль могла выбить Мишеля на неделю, оставляя того наедине с мучительными терзаниями, а врачи попросту не умели диагностировать ее в полном объеме, чтобы назначить корректную систему тренировок для реабилитации. Даже на сегодняшний день футболисты нередко губят свои карьеры из-за поздно выявленной пубалгии, постоянно испытывая боль в паху без явных причин.
Пубальгия. Боли в паху. Болезнь, которая выводила из строя на многие месяцы таких игроков, как Трезор, Тигана, теперь изводит меня. Я мучаюсь уже шесть месяцев. Пропущенный мной матч с миланским «Интером» вновь зажег огонь критики в мой адрес. Даже сам Аньелли открыто заявил, что я не отдаю столько своих сил клубу, сколько получаю денег. Приближается Рождество, и я благодарю небо за то, что могу все же играть, несмотря на острую боль, которая просто разрывает ногу. После Рождества я отправляюсь в Германию к известному хирургу, который помог несколько лет назад Мариусу Трезору избавиться от этой болячки. Он обнаружил, что причина моего заболевания кроется в сращении поясничных позвонков. Таз, сместившись немного с оси, оказывает давление на ногу.
Апогеем лицемерного отношения к своим звездам стал финал Кубка европейских чемпионов против Гамбурга, где еще до начала игры именно в сторону Платини сосредотачивалось центральное давление - сколько тот зарабатывает? На какой машине он ездит? Чем он обязан Аньелли? Сможет ли Платини оправдать ожидания и одолеть Магата и его немецкую армаду? Как будто против немцев должен был выйти один Платини и в одиночку победить всю команду.
Ювентус прошел Астон Виллу на пути к финалу, а это был обладатель титула прошлого сезона, навязал борьбу немецкой машине, дважды бывшей финалистом турнира последних лет, и поражение выдалось минимальным - 1:0 в упорной борьбе на каждом сантиметре поля. Платини рыдал всю ночь в своем номере, а команда на сутки уединилась и не разговаривала ни с кем, даже друг с другом. В Турине ребят Трапаттони встречала только пресса, ни один болельщик не приехал. Такова была цена футболки клуба, который обязан только побеждать.
Помимо поражения от Гамбурга, Ювентус и в Серии А упустил первое место, пропустив вперед Рому на четыре балла. Единственным сезонным трофеем стал Кубок Италии, на который фанаты даже не обратили внимание. И все же сложно было не оценить беспрецедентно великолепный сезон от французского полузащитника, забившего 30 мячей во всех турнирах. Поразительно переменчивая итальянская публика продемонстрировала характерную для нее лихорадку: от перевозбуждения до депрессивного молчания и обратно. Несмотря на травмы и не самые теплые отношения с партнерами по команде, Платини в 1983 году при отсутствии серьезных титулов забрал себе награду Золотой мяч, опередив англичанина Даглиша почти на 100 баллов из 130 возможных. И все же привкус недосказанности вновь остался на губах футболистов Ювентуса, которые стремились покорить главную вершину - Кубок европейских чемпионов.
Второй сезон стал феерией: Ювентус забрал себе досрочно титул чемпиона Италии, а Платини вновь стал лучшим бомбардиром с 20 забитыми голами. Отдушиной после недоразумения с Гамбургом стала встреча в финале Кубка кубков против Порту, где туринцы победили 2:1 и взяли небольшой, но приятный европейский трофей. Сборная Франции во главе с Платини победила на домашнем чемпионате Европы: Платини, забив два подряд хет-трика (Бельгии и Югославии), в полуфинале на 119 минуте добил Португалию, а в финале одолел Испанию после ужасной ошибки вратаря Луиса Арконады, отпустившего мяч после удара Мишелем со штрафного.
Второй золотой мяч с 98,5% голосов, 9 голов на Евро и высшая государственная награда Франции - орден Почетного легиона, подвели черту безумному сезону. Сложно даже представить, что мог почувствовать Мишель в тот момент, становясь живой легендой Италии и Франции всего на второй сезон на столь высоком уровне.
Футбольный сезон 1983/84 года полностью меня удовлетворил: победитель Кубка обладателей кубков в составе «Ювентуса», чемпион Европы в составе сборной Франции. А праздник все продолжается. Я – избалованное дитя французского футбола. Я получаю второй «Золотой мяч» и, по крайней мере на бумаге, становлюсь вровень с Ди Стефано, Беккенбауэром, Киганом и Румменигге. Но аппетит приходит, как известно, во время еды, и я всем сердцем желаю третьей награды – третьего «Золотого мяча». Тогда, опять же, по крайней мере на бумаге, я окажусь равным Иохану Круиффу, этому «летучему голландцу», у которого, наверное, на бутсах есть крылья. Кроме того, я мечтаю о реванше в отношении Круиффа. Само собой разумеется, только на бумаге. Я не могу забыть тот день, когда в товарищеском матче в Барселоне я играл рядом с ним в составе сборной Европы. Круифф был на самом высоком уровне своего футбольного искусства. Я же – только подающей надежды звездой. Немного робко, проявляя все уважение, которое может питать ребенок к своему идеалу, я представился ему. До сих пор я слышу его сухой ответ: «Привет»… Теперь нас с ним разделяет только один «Золотой мяч». Я добьюсь его. Дело только за здоровьем…
Третий сезон Платини за Ювентус следует описать лишь одним днем - 29 мая 1985 года, финал Кубка европейских чемпионов против Ливерпуля на Эйзеле. День кровавой трагедии, перечеркнувшей все, что происходило в том году до этого матча. День победного триумфа, который не отпраздновал никто.
Трагедия на Эйзеле.
Во времена восьмидесятых годов такое явление, как околофутбол не был чем-то новым, особенно в Великобритании. Формирование фанатских группировок с целью творить беспредел именем футбола нашло свое распространение еще с шестидесятых, правда далеко не в нынешних масштабах. Участники могли подраться, поругаться, что-то сломать и разойтись, деля друг друга лишь по условному предпочтению определенной команды. Но с футболом на самом деле подобное не имело ничего общего. Но не будем углубляться в это явление, вернемся к событиям в Бельгии. Зная, что неизбежно на финалах такого рода бывают потасовки, УЕФА приняло решение продать билеты фанатам команд на противоположных трибунах, а центр заполнить нейтральными зрителями. Это стало еще одной роковой ошибкой. В Брюсселе проживала обширная итальянская диаспора, которая в большинстве своем и выкупила значительную часть этих билетов. Следовательно центр стадиона оказался также забит итальянскими поклонниками Ювентуса, которых от бешеных британских фанатов отделяла лишь хлипкая сетка.
Администрация Брюсселя решила, что двух тысяч сотрудников полиции хватит, чтобы держать под контролем ситуацию на улицах. Это неудивительно, поскольку до того дня еще не было громких прецедентов подобного масштаба, чтобы осознать - футбол может превратить людей в бесконтрольную толпу, если дать им для этого условия. А условий им дали хоть отбавляй. Помимо прочего полицейские не проверяли у многих билеты на входе, выпивка текла рекой даже в окрестностях стадиона, а повсюду валялись камни, отколовшиеся от старых ветхих трибун.
К чести стоит сразу вспомнить о том, что представители Ливерпуля ходатайствовали в пользу переноса игры, лишь бы не проводить ее на этом древнем памятнике архитектуры. Чтобы понять масштаб проблем с Эйзелем, достаточно знать, что многие фанаты попадали на стадион через дыры в стенах, лишь бы не стоять в очередях. В итоге на заполненных трибунах сидели фанаты, у которых с собой могли быть и были камни, ножи, цепи, что затем подтвердилось при просмотре с камер. Но никто не обращал внимания, городу нужно было поскорее провести этот матч и попрощаться с болельщиками.
Также, как выяснилось позже, в офис полиции Брюсселя пришел факс из Лондона. В нем был список фанатов, которые в Англии входят в зону риску и подвержены к хулиганству. В письме было сказано, что в прошлом году, когда Ливерпуль также играл в финале с Ромой и победил, удалось предотвратить большую часть столкновений и стычек именно благодаря рекомендациям своих британских коллег. Брюссель проигнорировал это письмо, посчитав его несущественным. Еще одна роковая ошибка.
Было известно о нескольких случаях вмешательства полицейских в барах Брюсселя, например пара разбитых витрин дали о себе знать, но не более того. Разумеется грубое поведение было не только со стороны англичан - итальянцы тоже далеко не святые в вопросе околофутбола. Но пока все было относительно спокойно. На стадионе же, куда прибывало все больше болельщиков, ситуация начинала накаляться. Итальянцы успели закидать британские сектора бутылками и спеть несколько ругательных песен. На трибуне со стороны фанатов Юве был вывешен оскорбительный баннер. Их соперники не преминули ответить тем же, развесив рядом в флагами и вымпелами Ливерпуля большое количество своих баннеров. И тут полицейские, администрация и все, кто был на стадионе увидели наконец страшное - обычных болельщиков Ювентуса, которые пришли на стадион в большинстве своем с семьями, с детьми, отделяло от бешеных выпивших и крайне агрессивно настроенных британцев всего лишь две железные разделительные сетки.
Первыми полетели камни. Кроме них в сторону итальянцев обрушился град из выломанных прутьев, деревянных ножек от стульев, и даже залпов из сигнальных ракетниц. Болельщики Ювентуса в страхе и неимоверном шоке стали толпиться у стены трибуны Z, так как им некуда было бежать, выходы с трибуны проходили как раз между их сектором и сектором англичан. Те успели в ярости выломать наконец заграждения и ринуться прямо в гущу своих соперников, в ход шло все - ножи, палки, цепи, кулаки. Полиция, в ужасе и страхе от такого масштабного акта насилия, стояло в стороне, боясь привлечь к себе внимание, ведь их было гораздо меньше, чем британцев. Некоторые напуганные люди стали прыгать с высоты стадиона вниз, чтобы хоть как-то избежать побоев. Но на секторе все равно скопилось слишком много людей, и стена, не выдержав веса толпы испуганных итальянцев, рухнула прямо на них. Это усилило панику, и множество людей в этой толпе просто оказалось раздавленными, растоптанными, задавленными... Но никто еще не осознавал масштабов случившегося по-настоящему.
Один из очевидцев со стороны болельщиков Ливерпуля посвятил небольшой репортаж по итогу своей поездки в Брюссель, где постарался передать тот ужас, который испытали и некоторые англичане:
"Где-то в половине четвёртого мы по полуразрушенным ступеням попали на нашу ветхую трибуну - как раз за одними из ворот. Жара стояла неимоверная, а до начала матча было ещё три часа. Особых занятий у меня не было, кроме как глазеть на всё, что происходит вокруг. Я сразу заметил, что на нашей трибуне много болельщиков "Юве", но помню, как поймал себя на мысли - ничего страшного, ведь самые отъявленные тифози-хулиганы из группировки Ultra Force развесили свои полотнища за противоположными воротами. Мы самозабвенно пели наши гимны, когда атмосфера неожиданно изменилась. В нас полетели ракеты. Рядом со мной стояла типичная ливерпульская бабуся: в вязаной шапочке с кисточкой, с хозяйственной сумкой, в которой лежала фляга с чаем, с лентой из цветов команды на груди. Когда началась паника, плохонькие барьеры стали рушиться, и народ кубарем покатился вниз. Я хотел защитить бабульку, но не смог - её сбили с ног. А тифози ещё и затянули что-то издевательское в наш адрес. Потом полетели бутылки и камни. Наши болельщики, подогретые пивом, виски и наглым поведением итальянцев, легко преодолели смешное заграждение и пошли врукопашную. Полиция бездействовала. Недалеко от меня стоял мой знакомый - переодетый "бобби" из Ливерпуля. Я окликнул его, и он грязно выругался в адрес своих бельгийских коллег: "Да что же они делают? Шесть мерсисайдских полицейских сдержали бы эту толпу со связанными руками!" Вместо этого стражи порядка, находившиеся ближе других к эпицентру драки, предпочли удрать! В полном обмундировании - с щитами, шлемами, дубинками... Да что это за полиция такая? Никто не хотел убивать итальянцев. Тогда почему, Господи, это случилось? События разворачивались, будто в ужастиках Стивена Кинга. Будто какой-то невидимый киномеханик прокручивал трагедию в замедленных кадрах. Только кровь и боль, в отличие от фильма, были реальны. В Ливерпуле моя супруга смотрела трансляцию, но по традиции слушала звук моей радиостанции. Мои друзья, радиокомментаторы, сообщили, что на трибуне находится их коллега, то есть я, но с ним нет никакой связи. Моё оборудование вышло из строя в толчее, а сам я в тот момент не думал о журналистском долге. Вместе с другими фанами "Ливерпуля" я пытался спасти раздавленных людей. Мы руками разгребали кирпичные завалы, вместе с медбратьями вытаскивали оттуда людей. Я действовал, словно робот, не зная усталости и не обращая внимания на ужасы. Помню, как пытался удержать и привести в чувство бившуюся в истерике итальянку, рядом с которой лежал задавленный возлюбленный. Я пришёл в себя только за пределами стадиона. Мы брели по дороге, на которой играли в футбол и плясали вместе с болельщиками "Ювентуса" всего лишь несколько часов назад. Внезапно на нас налетела полиция и принялась метелить, не спрашивая, без разбору, больно, со злобой и остервенением. У меня до сих пор шрамы на ногах. Я повалился на дорогу и получил несколько ударов ногами.Затем появились те самые хулиганы из Ultra Force. В масках. С велосипедными цепями. Мы пустились наутёк. Добежали до железнодорожной станции. По-моему, она называлась Йетта. Впрыгнули в электричку, как оказалось, до Остенде. Все молчали. Я не помню, как я добрался в Ливерпуль. Я только помню бар в Остенде и чьи-то слова о том, что "Ювентус" выиграл 1:0. Мне было наплевать... "
Эйзель в этот момент представлял из себя настоящий кошмар. Кругом лежали окровавленные люди, толпа из нескольких тысяч человек бесновалась, крики, паника, драки. Полиция наконец начала вмешиваться, но было слишком поздно. И тут ужас сменился яростью. Фанаты Ювентуса, отойдя от страха, развернулись и подгоняемые жаждой мести за погибших понеслись на англичан. Полиция наконец пришла в себя и смогла предпринять хоть какие-то меры, которые предотвратили неминуемую кровавую баню, добеги итальянцы до англичан. Пик конфликта был пройден, пришло время для осознания и принятия последствий. Всех англичан под конвоем вывезли в аэропорт сразу же, их автобусы доезжали сразу до самолета в сопровождении правоохранительных органов. Итальянцы и бельгийцы помогали вытаскивать тела и разбирать обломки, но ситуация легко могла накалиться вновь, ведь нельзя было сразу вывезти всех британских ультрас. И тут организаторы приняли свое самое противоречивое решение - они заявили, что игра все равно состоится прямо сейчас. Это было вызвано желание предотвратить отмщение и отвлечь фанатов обеих сторон, пока полиция будет заниматься телами и обломками. Игроки Ювентуса вышли к трибунам и долго говорили с людьми. Те кричали своим любимцам о трагедии, о том, что игру надо отменить и что англичане никуда сегодня не уедут живыми.
Пораженный масштабами кровавой драки, отряд бельгийских полицейских, всего из двадцати человек, которому было поручено покончить с насилием, допустил серьезную ошибку в оценке происходящего. Силы наведения порядка, считая, что они имеют дело с недисциплинированными болельщиками, стремящимися завладеть футбольным полем, поспешили блокировать все входы и выходы, вместо того чтобы открыть их как можно шире и не препятствовать эвакуации болельщиков с трибун. И вот толпа болельщиков оказывается зажатой между небольшой бетонной стеной и решеткой, которые отделяют трибуну от поля. Первые ряды падают, и их затаптывают напирающие сверху. Вдруг все приходит в движение. Стена разваливается под давлением этого гигантского людского слепого тарана. В тот же момент ломаются решетки и начинают разрывать тела прижатых к ним людей. Трагедия достигает апогея, но никому на стадионе не приходит в голову, что эта стычка между болельщиками на самом деле уже превратилась в кровавую, не поддающуюся контролю бойню. Полицейские направлены для регулирования прохода болельщиков на стадион. Ловушка захлопывается! Обезумевшие люди, стремясь вырваться из района драки, топчут упавших, тела которых нагромождаются друг на друга. Их десятки. У некоторых оторваны руки или ноги. Остальные толпой нахлынули на решетки, которые несут смерть. В этом скопище людей, охваченных ужасом и безумием, каждый ведет борьбу за выживание, рассыпая удары кулаками и ногами, чтобы выбраться из этого бушующего на трибуне вулкана. За несколько секунд тридцать восемь человек лишились жизни. Футбольный праздник превратился в ужасную бойню. Здесь свирепствует пьяный террор, терpop слепой, неорганизованный, который уничтожает все на своем пути."
За час до матча обе команды по очереди успели выйти на поле и опробовать траву и грунт. Состояние было не самое лучшее, но все же приемлемое. Трибуны шумят, кричат и свистят, но это довольно обычное дело. Игроки ушли в свои раздевалки. Оттуда не слышно ничего извне, атмосфера накалена исключительно в разрезе предстоящей игры. Тренер дает последние указания. И тут в комнату забегает Франческо Морини в ужасе, говоря о драках на трибуне и нарастающей панике. Игроки в замешательстве, нервная обстановка перерастает в тревожную. Затем входит врач Ювентуса в слезах. Именно он сообщает о рухнувшей стене, погибших, раненных. В коридоре слышно оживление, туда сюда бегают врачи и санитары с носилками.
В восемь вечера, когда должен был начаться этот кровавый финал, в раздевалку входит представитель УЕФА Ротенбюллер. Он сообщает об экстренном совещании футбольного союза для вынесения решения о возможности проведения матча. Затем, уже в дверях, обернувшись говорит: «Если вы откажетесь играть, то будет уже не тридцать, а сто мертвецов». Ювентийцы подавлены, играть не собирается никто. Выходить из раздевалки им запретили, пока не удастся остановить происходящее, но игроки не выдерживают и выходят на стадион.
Вместе с Бонини, Ширеа и несколькими другими игроками мы бежим к трибуне, ставшей ареной смерти для стольких мучеников. «Эйзель» напоминает извергающийся вулкан. Звуки праздника и предсмертные вопли слились там в один невообразимый адский гул. Наконец мы в середине толпы болельщиков, которым удалось спастись с трибуны «Z». Вокруг раненые, люди, еще не вышедшие из шокового состояния. «Отмщение! „Красные“ убили женщин, детей! Отмщение!» Болельщики окружают нас, они кричат нам о своей боли. У меня в глазах стоят слезы. И я понимаю, что утешительные слова о спокойствии, выдержке, братстве звучат смешно, когда я вижу, какие страдания испытывают эти люди. Они хотят прорвать хилый полицейский кордон, который отделяет их от «красных», и отомстить за все. Опасаясь, как бы они не последовали примеру английских хулиганов, я пытаюсь спокойно объяснить им, что их действия нам помешают, так как мы должны играть этот матч. Это – единственный способ избежать еще больших жертв. Мы отомстим за всех на поле, так как из-за нас, футболистов, наши болельщики приняли смерть. Единственный вопрос, стоящий перед нами: как же играть такой матч? «Эйзель» все еще остается чудовищной пороховой бочкой, где полыхают ненависть и желание отомстить. Я говорю себе: только игра может охладить эти накаленные страсти. Но я слышу отчаянные крики тех, кто заглянул смерти в лицо: «Ради бога, умоляем вас, не играйте! Какой стыд! Ведь погибли люди! Не играйте!».
Капитан Ювентуса Гаэтано Ширеа уходит в комментаторскую будку и через микрофон начинает призывать людей к спокойствию и благоразумию. Джанни Аньелли в гневе долго кричал на присутствовавших сотрудников УЕФА на стадионе, после чего покинул его и улетел сразу в Турин. Необходимо было принять решение по итогу кровавого вечера и погибших людях. Игроки же остались в раздевалке в тишине, убитые горечью трагедии. Тренер Траппатони старается расшевелить их, призывая сыграть эту игру хотя бы для успокоения безумцев и предотвращению новой катастрофы. И вот по громкоговорителю объявили, что матч несмотря ни на что начнется.
Матч состоялся. Игра была очень серой и лишенной всякого смысла. Платини забил пенальти, 1:0, этим все и закончилось. Победителя в этой игре все равно не было. Были только проигравшие. На пресс-конференции журналисты были в смятении, вопросов фактически не было, только стандартные фразы. Все старались как можно скорее уехать домой. Кубок и медали были вручены в раздевалке в торжественной обстановке. Разумеется, никто и не думал праздновать. После победы игроки Ювентуса преклонили колени перед обрушившейся трибуной. Кубок был посвящен им. Первый Кубок Европейских чемпионов, завоеванный Ювентусом, был завоеван на стадионе, рядом с которым лежали еще не остывшие тела... 39 человек навсегда остались на Эйзеле.
События прошедшего финала никогда не уйдут из памяти поклонников футбола. Многие вопросы так и остались без ответа: кто начал первым? Была ли провокация или заранее заготовленный план? И все же это мало волнует тех, кого трагедия затронула напрямую. В результате произошедшего УЕФА приняло решение отстранить от всех своих турниров все английские команды на 5 лет, а Ливерпуль - на 6. По итогу расследования 14 фанатов Ливерпуля были признаны виновными в непредумышленном убийстве. В истории УЕФА доселе не было более страшного прецедента. Непонятно, почему никакого наказания при этом не понесла принимающая сторона в лице Брюсселя и никто из полицейских, допустивших произвол. В 1995 году Эйзель был снесен, а на его месте построили новый, названный Стадионом Короля Бодуэна. Никаких памятных табличек на нем установлено не было. При этом множество болельщиков Ливерпуля 29 мая ежегодно приносят цветы к мемориалу жертвам Эйзеля, а некоторые берут с собой на игру в этот день черно-белый флаг. В Турине же ежегодно в этот день игроки Ювентуса и Торино собираются вместе и воздают почести памяти погибшим.
Прощание с Ювентусом и карьерой футболиста.
Платини завоевал третий золотой мяч, став первым футболистом в истории, кому это удалось сделать подряд. Трехлетний контракт подходил к концу, и вот стороны встретились в особняке Джанни Аньелли обсудить возможность его продления. Как мы отмечали ранее, Платини никому не позволял приобрести себя трансфером, только он мог решать вопрос о переходе. В данном случае за душу Мишеля велась уже откровенная война - Реал Мадрид, Бордо, Марсель, Наполи, Милан - это лишь малая часть адресатов, присылавших на почту домашнего адреса Платини ворох вкуснейших предложений и баснословных контрактов.
Аньелли предложил Мишелю процент от продаж новой модели Фиат, который готовился сойти с конвейера его завода. Но Платини уже не так беспокоили деньги, его сердце отныне и навсегда принадлежало Турину и тем фанатам, которые остались навечно лежать на Эйзеле, пока он улыбался забитому голу - эту неуместную улыбку он не может забыть по сей день.
Я возобновляю контракт с «Ювентусом» сроком на год без всяких последующих обязательств. Если я захочу, то смогу подписать контракт еще на один дополнительный сезон. После подписания контракта я получаю 5 миллионов франков. Но самое важное для меня это – ликование тифози, которое продолжалось всю ночь напролет. Разноголосица ораторов, громкие объявления, машины, покрытые черно-белыми полотнищами. На следующее утро, когда я появляюсь в раздевалке, мои товарищи по команде встречают меня аплодисментами. Мое решение принято: здесь я намерен завершить свою футбольную карьеру. 1986/87 год станет моим последним сезоном перед уходом «на пенсию».
Платини преодолел отметку в сто голов за Ювентус, в музей отправился еще один трофей Скудетто 1985/86, но что-то определенно было не так. Наступил ноябрь 1986 года, Ювентус играл неслыханно слабо для эпохи Бониперти, Платини даже близко не показывал свой истинный уровень футбола, а легенды по очереди отправлялись в лазарет. Кабрини получил травму колена, Лаудруп тоже приобрел пубалгию, Платини все чаще пропускал матчи из-за непрекращающихся болей в области паховой грыжи. Болельщики винили Платини в плохих результатах, а ведущие мировые звезды напротив - встали на защиту Мишеля, обвиняя Ювентус:
«Именно Ювентус делает из Платини бесполезного игрока. Именно команда переживает кризис, а не он».
Трапаттони покинул пост главного тренера Ювентуса, а его место занял Маркези. Сухая серия Платини превысила 1900 минут игрового времени, а со штрафного Мишель не забивал больше полутора лет. Сборная Франции на чемпионате мира в Мексике не сумела продолжить золотую эпоху, заданную Платини, и остановилась на бронзе, пропустив вперед Германию. Под гнетом упадка формы и отсутствия голов Мишель Платини принял решение прекратить мучать себя постоянными переживаниями и завершить карьеру на пике, чтобы никто и никогда не мог сказать, будто бы видел слабого Мишеля.
Я пытаюсь совершить переход в иное амплуа в подходящий момент. У меня отличный средний возраст. Иохан Кройф сыграл свой последний официальный матч в тридцатилетнем возрасте, Бобби Чарльтон и Раймон Копа – в тридцать один год. Пеле и Франц Беккенбауэр, как и я, – в тридцать два. Ди Стефано и Пушкаш сняли свои бутсы в тридцать пять лет. Но рекорд долгожительства в футболе принадлежит англичанину – сэру Стэнли Мэттьюсу, который в последний раз сыграл в составе сборной в сорок два года, а свой последний матч в чемпионате Англии – в сорок девять лет! Правда, это происходило в другую эпоху, в период с 1931 по 1964 год, когда критерии физического состояния игрока были несколько иными, чем в наши дни. Анна, моя мать, которая когда-то ожидала чего-то магического от моих ног и ожидания которой осуществились, предается теперь меланхолии. Однако мне кажется, что отец сильнее, чем она, переживает из-за моего ухода из футбола. И родители приняли мудрое решение не присутствовать на моем последнем, прощальном матче на «Стадио Комунале». Но жизнь Платини на этом прощальном матче не заканчивается. Моя «смерть» 17 мая 1987 года наступит только в футболе. Но и в отношении футбола кто знает, как все сложится в будущем.
Турин чувствует себя сиротой, а «старая синьора» – вдовой. «Король покидает трон, а королей никогда не судят» – такие слова можно прочитать в «Туттоспорт». Тифози тоже чувствуют себя покинутыми. Ведь это я принес «Юве» самые прекрасные футбольные трофеи. Ну, Франческо, все же я приезжал сюда не зря. Свои победы я всегда рассматривал как наши общие. Через пелену слез, стоя по стойке смирно, когда исполнялся гимн моей страны или моего клуба, я видел десятки тысяч зрителей, ощущал их желание посмотреть, как я играю. Затем раздавались аплодисменты, которые возносили меня прямо к небу. Матч начинался… Через одиннадцать лет после начала моего большого матча он закончился. Навсегда. Навсегда смолкли крики зрителей, приглушенные стенами туннеля, ведущего к раздевалкам.
Я боюсь возвращаться в «Кафе спортсменов». Потому что уверен: мальчишка, которым когда-то был я, все еще там. Он стоит, не сдвигаясь с места, он не пошевельнулся с того далекого уже времени. И через тонкую пелену слез он смотрит на фотографии своих футбольных идолов. Я боюсь, как бы этот мальчишка не оставался там в течение всей моей жизни, не стоял все так же, повернувшись лицом к футболу…
Больше информации и новостей:
ТЕЛЕГРАМ-КАНАЛ ЮВЕНТУС/HARRY HOLE
Дорогие читатели, также напоминаю, что на «Спортсе» появились донаты. Если вы захотите поддержать мой блог и канал, то вы можете сделать это в комментарии.
Здесь можно ознакомиться с другими моими работами:
• Антонио Конте и роковое празднование. Легенду Италии и Ювентуса ненавидят в его родном городе
• А что если... Ровно 5 лет назад судья Оливер убил надежды фанатов Ювентуса на великий камбэк
• Ювентус просто привыкли наказывать? Как в Италии вновь имитируют борьбу с расизмом
• Илио Мариани доказал всем, что Ювентус - это вкусно. История шеф-повара, кормившего туринцев 36 лет
В качестве источника использовалась оригинальная биография Мишеля Платини под его авторством «Жизнь как матч», с использованием цитат и изображений.
А еще у Платини в биографии целая глава посвящена этому дню, и он по сей день переживает насчет своего празднования. Потому смешивать стоило.
И футбол я все же иногда посматриваю, буду откровенен. Есть такой грешок.
Про авторитет запомнилось особенно, погуглил точную фразу, нашел.
" Траппатони был прав - нужен авторитет. Дирижер оркестра, не обладающий авторитетом – это христианский мученик, брошенный в яму ко львам на растерзание. И самые кровожадные, самые безжалостные львы, готовые его разорвать на части – его собственные музыканты, а в случае со мной – мои товарищи по команде."
Серьёзные денежные потери, случившиеся в жизни Йохана Кройфа, сподвигли его пересмотреть решение о завершении своей игровой карьеры.
С Чарльтоном - по всей видимости Мишель здесь действительно немного напутал, поскольку Бобби в этом возрасте завершил карьеру только в сборной. Быть может для Платини это было одним и тем же...
Перевод корректный и дословный, специально ни буквы не менял.
Все так, Платини этим в первую очередь отличался от тех же Ширеа и Бонека - он был очень одарен, но не умел вести за собой коллектив, предпочитая все делать самостоятельно))