«Датский динамит» Глава 4: Бетонная болезнь
***
Когда назначается новый менеджер, основное внимание обычно уделяется его имени, а не национальности. Все было наоборот, когда Зепп Пионтек стал менеджером сборной Дании. «О нет, немец!» — такова была реакция Пребена Элькьера. В своем скептицизме он был далеко не одинок. В конце 1970-х годов диаграмма Венна с Германией слева и Данией справа не имела много точек соприкосновения в середине. Характер Пионтека настолько органично сочетался с датским менталитетом, что его одиннадцатилетнее правление было актом балансирования между немецким инь и датским ян. Это особенно остро проявилось в первые годы, когда результаты были плохими, и он изо всех сил пытался навязать дисциплину, которая была его второй натурой. «Он был немцем, а вы знаете датчан, — говорит защитник Иван Нильсен. — Поначалу все было немного сложно».
Игроки по-разному выражали подход Пионтека в те ранние годы, будь то толчок локтем Пера Рёнтведа или рубящее движение Микаэля Лаудрупа вверх-вниз, чтобы показать упрямый характер Пионтека. Первым шагом к взаимопониманию стало изучение Пионтеком датского языка. Он занимался лишь четыре часа в неделю, и он выучил язык за два месяца. Или, по крайней мере, его разновидность; его акцент часто описывали как «цирковой датский».
Этот цирковой датский вызывал у игроков большое веселье — особенно когда на одной из первых встреч он изложил свою мантру: «мотивация, амбиции и концентрация». Игрокам это показалось забавным, они повторяли слова Пионтека с легким акцентом, как ученики могли бы повторять крылатую фразу эксцентричного учителя. Это заняло некоторое время, но Пионтек в конце концов продемонстрировал уровень эмпатии и гибкости, которые позволили ему выжать максимум из своей сборной. Не говоря уже о потере раздевалки; он бы вообще не нашел бы ее, если бы не был таким приспособляемым. Когда он приехал в Данию его книга дисциплины была изъята из запасников, но после Гаити в ней появилось несколько новых страниц.
«Он обнаружил, что быть немцем в строгом смысле этого слова в Дании вообще не сработает», — говорит телекомментатор Свен Герс. И все же часть Пионтека должна была остаться немецкой. Ему дали эту работу именно потому, что он был немцем — потому что он был профессионалом и хотел улучшить результаты. Отборочный комитет UK был распущен в конце 1979 года, и вся ответственность была возложена на Пионтека, которого в прессе часто называли «диктатором» национальной сборной.
«Никогда прежде в истории датского футбольного союза ни один человек не нес такой большой ответственности за национальную сборную и ее результаты, как Пионтек, — говорится в статье в газете Aktuelt. — Западногерманцу, который велик, как скандинавский гигант, с кулаками, подобными молоту Тора, и бедрами, подобными швартовным кнехтам, которые удерживают фрегат Юлланд у причала в гавани Эбельтофт — 40 лет от роду».
Датскому футболу было почти сто лет, когда он наконец обрел профессионализм. Деньги Carlsberg означали, что ожидания росли почти в геометрической прогрессии, но поначалу Пионтеку приходилось вести сборную не смотря ни на что. Они завершили и без того неудачную попытку отобраться на Евро-80, начатую под руководством Курта Нильсена перед неудачным началом отборочной кампании к чемпионату мира 1982 года. Сборная Дании проиграла свои первые пять матчей под руководством Пионтека, и только впечатляющая победа над сборной Испании на выезде со счетом 3:1 в товарищеском матче в Кадисе намекала на светлое будущее.
Сначала Пионтек испытывал трудности с понимание того, как его игроки могли одинаково относиться к самозванцам Киплинга — триумфу и катастрофе. «Это был признак того, что он не понимал датского менталитета, — говорит полузащитник Йенс Йорн Бертельсен. — Что после игры, в которой мы играли ad helvede til [как дерьмо] и добились не очень хорошего результата, мы все еще могли шутить и веселиться в раздевалке». На том этапе очень талантливая команда воспринимала международный футбол не более чем как развлечение. «Это был праздник, — говорит Нильсен. — Ты приезжаешь домой, и тебе очень весело, но прежде чем потусить тебе надо отыграть матч».
Количество датчан, играющих за границей, создало настоящий логистический кошмар. Сначала Пионтек планировал использовать в основном игроков из местного чемпионата. Эта идея была отложена в долгий ящик, как только он понял, насколько хороши те, кто играет за границей; после пары месяцев работы он сказал, что это «такой хороший материал, что сборная Дании могла бы стать одной из главных сил в Европе». Пионтек подсчитал, что он проезжал около 65 000 км. в год, чтобы понаблюдать за своими игроками. «Возможно, было бы практичнее, — сказал он журналу Alt om Sport, — если бы я жил в Люксембурге». Не все были недовольны: его родители стали чаще видеться с ним, потому что он оставался ночевать в семейном доме в Леере, на границе Германии и Голландии.
В те дни у менеджера практически не было вспомогательного персонала. Единственным помощником Пионтека был holdkaptajn (руководитель группы) Кай Йохансен, неоплачиваемый помощник, который использовал свой рабочий отпуск, чтобы ездить с командой. «Хороший человек, — говорит Пионтек, — который никогда не хотел быть важным». Йохансен был парнем позади парня — и сидел справа от него на скамейке запасных, попыхивал трубкой, давал советы и выполнял всю черную работу. «Когда у нас возникает проблема, мы можем просто повернуться назад, и Кай ее решит, — сказал Элькьер. — Без него мы не справимся».
Пионтеку и Йохансену часто приходилось сталкиваться с неожиданными проблемами. Перед товарищеским матчем в Праге в 1984 году Лаудруп вылетел не в тот аэропорт в Риме и был задержан, в то время как Сорен Лербю потерялся по дороге из Мюнхена в Прагу. Иногда у них даже не было шанса потеряться. В первые дни правления Пионтека клубы не были обязаны отпускать своих игроков для участия в международных соревнованиях. В своем первом отборочном матче к чемпионату мира 1982 года, на выезде против Югославии, сборная Дании осталась без двух своих лучших игроков: Аллан Симонсен и Мортен Ольсен не были отпущены «Барселоной» и «Андерлехтом». Когда игроки все-таки возвращались, их мысли зачастую находились в другом месте: со своими клубами или в клубном доме.
Биргер Йенсен вскоре оказался в собачьей будке. Он был лучшим вратарем Дании и совершил серию отличных сейвов за «Брюгге» в финале Кубка чемпионов 1978 года, когда они потерпели поражение от «Ливерпуля», но через несколько месяцев Пионтек его отцепил от сборной. Пионтек сказал, что это произошло потому, что Йенсен солгал о своей неготовности к командному сбору. Ян Сёренсен, центральный нападающий, который был партнером Йенсена по сборной Дании и «Брюгге», приводит такой аргумент после победы в Испании. «Я, Биргер и Кристен Найгаард перекусывали и выпивали по бокалу вина около 23:30, когда Пионтек сказал: "Ладно, все, идите спать". Ни у кого из нас в выходные не было матча, поэтому мы сказали: "Мы просто допьем вино, а потом поднимемся наверх". Мы дали ему отпор, и это было не очень умно с нашей стороны. Биргер и Кристен больше никогда не играли в сборной, я провел еще две игры, и на этом все. Это не имело никакого отношения к футболу, он просто не мог выносить одного моего вида. Биргер был, безусловно, лучшим вратарем Дании и должен был играть за сборную еще лет шесть или семь».
Йенсен, Сёренсен и Найгаард, возможно, были символическими жертвами. В любом случае, оставшиеся игроки знали, что у Пионтека свирепый характер. Однажды игрок опоздал на тренировку на двадцать секунд, потому что завязывал шнурки на бутсах. Пионтек распекал его в течение трех минут на глазах у остальной команды.
В отсутствие Йенсена у Дании вообще не было долгосрочного вратаря под руководством Пионтека. По большей части эту роль разделили между собой Оле Квист, Оле Кьер, Троэльс Расмуссен и Ларс Хёг.
В отличие почти от всех полевых игроков, ни один из вратарей не поехал играть за границу, хотя у всех у них были предложения. Квисту нравилась его работа дорожного полицейского — обычно он возвращался на работу на следующее утро после международных соревнований — и он предпочел остаться дома в Дании, в то время как Кьер считал, что он недостаточно хорош. Расмуссен и Хёг не перешли по целому ряду причин, от травм до отказа от своих клубов и невероятных поворотов судьбы. Тренер «Боавишты» однажды сказал Хёгу, что трансфер неминуем, и пожелал, чтобы команда проиграла свой следующий матч, чтобы они сменили вратаря и подписали его. Следующий матч они проиграли, но сменили тренера, а не вратаря. Хёг, за двенадцать лет сыгравший восемь матчей за сборную Дании, остался в своем клубе «Оденсе». Рекордные для Дании 817 матчей и пять наград Вратарь года стали достойным утешением.
Двадцатидевятилетний Квист дебютировал в первой игре Пионтека со сборной Дании, сыграв 0:0 в товарищеском матче в Финляндии 29 августа 1979 года. Сборная состояла только из игроков, игравших в Дании, и основной состав не имел никакого сходства с той великой сборной, которая должна была появиться: Финн Триккер, Поуль Андерсен, Оле Хойгаард, Франк Ольсен, Поуль Эрик Эстергаард и Клаус Неррегаард не смогли сыграть и десяти матчей за сборную. Однако было два намека на светлое будущее. Двадцатиоднолетний Клаус Берггрин дебютировал, в то время как двадцатисемилетний Бертельсен сыграл за сборную свой пятый матч. Они стали двумя самыми надежными помощниками Пионтека, тактически проницательными полузащитниками, которые самоотверженно носили воду, чтобы такие игроки, как Элькьер и Лаудруп, могли ходить по ней.
Бертельсен играл на позиции опорного полузащитника, что было относительно необычно по тем временам, Берггрин — как неустанный работник, который, по словам Элькьера, бегал до захода солнца. В возрасте четырнадцати лет он стал неофициальным чемпионом Дании по кроссу по пересеченной местности. Однако Берггрин не был безголовым цыпленком и извлек выгоду из выступлений в Серии А. «Я получил образование в правильной стране, — говорит он. — Моим самым большим преимуществом было то, что я был очень силен тактически. Я видел, где будет опасно в последующие две секунды, и знал, куда бежать. Зепп знал, что я бегаю за двоих». Берггрин часто, казалось, находился в двух местах одновременно. Неудивительно, что на официальном графике матча Евро-84 против сборной Франции он был изображен как в стартовом составе, так и на скамейке запасных.
Большую часть раннего правления Пионтека он был ни там, ни там. Берггрин подвергся критике в прессе со стороны своего нового менеджера после того, как выбрал отпуск со своей невестой перед тренировочным сбором. После своего дебюта он сыграл лишь один матч в течение следующих трех лет, но в конечном итоге стал одним из любимых игроков Пионтека. Бертельсен и Берггрин гораздо больше заботились о покрытии километров поля, чем о заполнении сантиметров газетных колонок. Бертельсен был игроком для игроков во многих отношениях. «Другие плакали, когда он был травмирован, — говорит Герс. — Зепп каждый раз первым выбирал его».
Бертельсен помог укрепить оборону, которая часто при Курте Нильсене была непрочной. Во второй игре Пионтека, отборочном матче чемпионата Европы на «Уэмбли», сборная Дании продемонстрировала значительную дисциплину в обороне во время поражения от Англии со счетом 0:1 — в отличие от сумасбродного поражения со счетом 3:4 в Копенгагене ранее в группе. Два месяца спустя они показали еще более впечатляющую игру против сборной Испании, выиграв со счетом 3:1 благодаря двум голам Элькьера и редкому голу Бертельсена, одному из двух в его шестидесяти девяти матчах за сборную Дании. Кроме того, это было одно из двух поражений, которые сборная Испании потерпела дома в 1970-х годах; характер и значение победы убедили датскую общественность в том, что прогресс достигнут.
Сборная Дании в следующие 6 месяцев больше не играла. После серии летних товарищеских матчей они проиграли свои первые три отборочных матча к чемпионату мира 1982 года, кульминацией которых стало предсказуемое поражение на выезде от сборной Италии. Для команды с таким количеством хороших игроков это был неприемлемый уровень застоя. Для Пионтека это было уже слишком. Веселая атмосфера во время перелета домой из Италии — Пионтек сказал, что чувствовал себя так, словно попал в ночной клуб — заставила его принять решение. Он перевез команду из их роскошного отеля в место, чуть менее роскошное.
«Идреттенс Хус». Даже название звучит холодно, уныло и отталкивающе. В нем была вся теплота и человечность тюрьмы. После многих лет проживания в восхитительном отеле «Марина», с его прекрасной кухней и видом на море, это стало значительным культурным шоком. В номерах игроков не было ни телевизоров, ни телефонов, и тем, кто приезжал из-за границы, приходилось искать нужные монеты, чтобы позвонить домой. Матрасы были тонкими, как паутинка. Как и терпение игроков. Они ненавидели это место.
Пионтек предположил, что трудности порождают твердость. «Я видел, что последней там не было, — говорит он. — Той последней: вы ДОЛЖНЫ сделать это, вы ДОЛЖНЫ пройти квалификацию. Дело было в датском менталитете». Игроки позволяли себе вольности, поэтому Пионтек лишил их свободы. «Внезапно нас пришлось наказать, — говорит Буск. — Я помню, что в номерах не было телевизоров, и когда ты спускал воду в туалете, казалось, что снизу все засасывает. "Вууууууш", — был звук. Мы стали слишком избалованными, поэтому оказались в бетонном здании, и это было прекрасно, потому что мы не должны думать, что деревья вырастают до самого неба».
Они также не должны думать, что Пионтек вчера родился. Некоторые игроки попросили Аллана Симонсена, величайшего игрока сборной и крупную знаменитость, сказать Пионтеку, что он болен, в надежде, что это заставит его вернуться в отель «Марина». «Мы сказали ему: "Аллан, ты должен спуститься и сказать тренеру, что заболел, — говорит Элькьер. — Может быть, тогда мы сможем переехать куда-нибудь еще". Поэтому он изобрел эту очень странную болезнь: бетонную болезнь».
Betonsyge, или бетонная болезнь — это то, что традиционно поражает мосты, а не несдержанных нападающих. Симонсен сказал, что у него постоянно болела голова и пропало обоняние. Не впечатленный Пионтек посоветовал ему сходить к врачу. Был только один способ, которым игроки могли выбраться из «Идреттенс Хус». «Это был его способ показать нам, что нельзя просто получать удовольствие, — говорит Берггрин. — "Я хочу видеть результаты — если вам нужны хорошие отели, дайте мне результаты"».
Так что они добились для него результатов. В 1981 году сборная Дании выиграла восемь из своих девяти матчей. Они также выиграли четыре из последних пяти отборочных матчей чемпионата мира, хотя проигрыш в первых трех матчах группы оставил им слишком много работы. Они могли бы пройти дальше, если бы не поражение дома от сборной Югославии со счетом 1:2, когда победный гол был забит из-за ужасной ошибки Рёнтведа. Тем не менее Дания оставила свой след; они были единственной командой, обыгравшей будущих чемпионов сборную Италии в квалификации или на чемпионате мира. Восемь итальянцев, обыгранных в Копенгагене, год спустя сыграли в финале Кубка мира, в том числе Дино Дзофф, Гаэтано Ширеа, Клаудио Джентиле и Марко Тарделли.
В туманный субботний вечер в Копенгагене сборная Италии потерпела сокрушительное поражение со счетом 1:3, а сборная Дания продемонстрировала невероятную игру в атаке. Первый тайм был безголевым, хотя Дания легко могла забить три гола, особенно когда великолепный удар с лета от Симонсена был эффектно отбит Дзоффом. В конце концов либеро Рёнтвед неторопливо пошел вперед и пробил Дзоффа с острого угла. «Мне просто повезло, — говорит он, наблюдая за этим голом тридцать лет спустя. — Дзофф делает шаг вперед, чтобы перехватить передачу. В чем мне повезло, так это в том, что я пробил по мячу внешней стороной стопы, так что мяч прошел между стойкой ворот и его ногами. Вот это был удар».
Неряшливость сборной Италии проявилась двумя минутами позже. Комичная игра рукой Антонио Кабрини должна была привести к пенальти, но судья назначил штрафной удар. Без разницы: Франк Арнесен пробил сквозь стенку в дальний угол ворот.
Когда Франческо Грациани сделал счет 1:2, до конца матча оставалась двадцать одна минута. Последующая нервозность Дании отражала подсознательную веру в то, что естественный порядок вещей вот-вот восстановится, и Италия, скорее всего, сравняет счет и, возможно, выиграет игру. Именно эти психологические завалы Пионтеку пришлось разбирать. «Когда ты проигрываешь, проигрываешь, проигрываешь во всех важных матчах за последние сорок лет, — говорит Элькьер, — трудно поверить, что ты действительно можешь обыграть великие европейские сборные».
Элькьер был причастен к голу, который помог им наконец обыграть одну из этих великих команд. На восемьдесят седьмой минуте он провел контратаку вместе с Симонсеном, и после того, как Элькьер упал в штрафной, Ларс Баструп сильным ударом послал упущенный всеми мяч в ворота, до того как судья успел решить, назначать пенальти или нет. Баструп и Симонсен обняли друг друга, после чего упали, все еще цепляясь за свои неуклюжие объятия.
Значение этой победы невозможно переоценить. «Это было началом всего, потому что тогда игроки поняли, что все дерьмо, в котором они обвиняли Пионтека, сработало, — говорит Герс. — Они поняли, что каким-то образом этот чертов немец может быть прав!»
Победу праздновали в «Торденшельде», клубном доме, где единственным, что принимало ледяную ванну — это шампанское. Пионтек впервые ввел комендантский час — щедрые 2 часа ночи со штрафом в 200 крон (около £20) за каждые пять минут опоздания игрока. В 2 часа ночи он сидел на лестнице командного отеля, где они остановились вечером перед матчем, со списком тех, кто должен был вернуться. По мере того, как тикали часы Пионтека, тик начинался и у него самого.
В 2:07 утра группа игроков прибыла на нескольких такси, обвинив в опоздании водителей. Нескольких все еще не хватало, и когда стрелки часов приблизились к трем часам ночи, а над его головой собрались мультяшные облака, Пионтек решил съездить в «Торденшельд».
Войдя в ночной клуб, он потопал к танцполу, с каждым шагом привлекая к себе еще несколько голов. Он нашел группу игроков, некоторых из которых он отметил галочками в своем контрольном списке часом ранее; они выпрыгнули прямо из окна спальни и вернулись в город. Один в объятии двух девушек развалился на черном кожаном диване. Другой, не подозревая, что его заметили, прятался в туалете, пока Пионтек не постучал в дверь и не велел ему выходить. Третий был аккурат посередине медленного танца, когда почувствовал похлопывание по плечу. Пока Пионтек рассказывает эту историю, он закрывает глаза и делает мечтательное лицо, погруженный в похоть. «Он меня не видел, но, возможно, она знала меня или могла заметить, что что-то не так. Затем он открыл глаза: "Nej nej nej!"» [с дат. — Нет нет нет]
Это стало знаменитым в Дании: в ту ночь Пионтек буквально вытащил игроков из «Торденшельда». Личность третьего игрока остается предметом замалчивания даже тридцать лет спустя. То, что происходит дома, остается дома. Кто бы это ни был, он заплатил свой штраф в размере 2500 крон, как и другие игроки. В первые несколько лет такие штрафы стали нормой; в книге «Национальная сборная» [Landsholdet] рассказывается анекдот о том, как однажды Элькьер вытащил две банкноты по 500 крон и заплатил авансом, потому что знал, что опоздает.
Пионтек создал bødekassen (штрафную коробку), в которой хранились штрафы игроков. Она увеличивалась. Эти деньги были потрачены с пользой: Пионтек покупал подарки для игроков по особым случаям, например, когда у них рождался ребенок или они достигали рубежа в двадцать пять или пятьдесят матчей за сборную. Подарки варьировались от дорогих до абсурдных. Когда в 1984 году Элькьеру исполнилось двадцать семь, он получил экземпляр порножурнала Ugens Rapport, в котором у него была колонка, пачку сигарет и зажигалку. «Вначале мы дарили хорошие подарки — лампы стоимостью 8500 крон, — говорит Пионтек. — Под конец это был только шоколад».
Игроки знали, что если они продолжат ошибаться, то получат то же, что и Биргер Йенсен. Вскоре они начали почти постоянно вводить комендантский час. Сочетание штрафов, хороших результатов и растущего уважения к Пионтеку помогло изменить культуру сборной. «Доверие — это хорошо, но контроль лучше», — смеется Пионтек. Еще лучше было сочетание того и другого. «Он нашел правильный баланс между тем, чтобы быть жестким и мягким человеком, — говорит Берггрин. — Все, что делал Зепп, было на 100% правильным — единственное, чего не было таковым, потому что он этого еще не знал, была тренировка на чемпионате мира. У него огромное чувства юмора. Вот почему он добился успеха, потому что нам было так весело. В то же время он учил нас концентрироваться».
Иногда Пионтек был невольно смешон, обычно из-за своего акцента, но даже когда игроки смеялись над ним, они смеялись вместе с ним. «Если бы вам пришлось выступать с речью перед двумястами людьми, для меня он был бы номером один в Дании, потому что у него так много забавных историй», — говорит Берггрин. Иван Нильсен называет его «самым забавным парнем, которого я знаю».
Однажды, перед матчем против Румынии, Пионтек попросил помощи, чтобы показать игрокам видеозапись штрафных ударов румын. Элькьер пришел ему на помощь и сел за аппарат. Когда Пионтек начал обращаться к залу, все разразились смехом; Пионтек уже собирался сделать замечание команде, когда обернулся и увидел на экране порнофильм. «Это было позже, — говорит Элкьер. — Первые пару лет никто бы не осмелился на это! Но когда мы начали побеждать, атмосфера изменилась. Когда он заметил, что теперь они серьезны, теперь они хотят побеждать, теперь у нас отличная команда, он смог больше расслабиться и показал себя с забавной стороны. Поначалу он не был забавным. Мы научили его быть таким!»
Элькьер был самым дерзким персонажем в команде, альфа-самцом с мягким голосом и заразительным медленным смехом. Во время своего пребывания в «Кельне» он поругался со своим менеджером Хеннесом Вайсвайлером из-за посещения ночного клуба. «Я слышал, что тебя заметили с бутылкой виски в руке», — кипел Вайсвайлер. «Ошибаетесь, — невозмутимо ответил Элькьер. — Бутылок было две».
В середине восьмидесятых Элькьер был лучшим центральным нападающим мира; он занял второе место в голосовании за Золотой мяч в 1985 году, третье — в 1984-м и четвертое — в 1986-м. Он также завоевал Бронзовый мяч на чемпионате мира 1986 года. Элькьер был олицетворением решимости, а его, казалось бы, безграничный объем легких — одна испанская газета назвала его «человеческим локомотивом» — еще более удивителен, учитывая, что он был заядлым курильщиком; он часто сидел в задней части автобуса, украдкой покуривая, как школьник. Элькьер и Пионтек были странной компанией, которые ссорились, как пожилая пара. «Вначале у меня было много ссор с ним, — говорит Пионтек. — Иногда я готов был убить его». Он был чем-то средним между проблемным ребенком и любимчиком учителя, и со временем его дружба с Пионтеком становилась все крепче. Сейчас Пионтек ближе с Элькьером, чем с любым другим игроком в сборной; они регулярно ездят в отпуск вместе со своими женами.
На поле Элькьер постоянно мучил защитников, переворачивая отношения между защитником и нападающим и не давая соперникам ни минуты покоя. Часто он делал забеги в стиле «я-против-мира», особенно благодаря знаменитым голам в ворота сборных Бельгии в 1984 году и СССР годом позже. У него были свои фирменные маневры: выбрасывание руки, как бегущий из американского футбола, чтобы сдерживать защитников, изящные черпачки и вариация поворота Кройффа, которому он научился, наблюдая за детьми, играющими в футбол на пляже во время отпуска на Барбадосе.
Этот трюк был доказательством того, что Элькьер — это не просто мощь. Он обладал замечательным балансом, что означало, что он мог преодолевать трудности или противостоять их воздействию; он также был очень решительным финишером, способным на ловкость или жестокость. Мало у кого из бомбардиров есть такая впечатляющая и разнообразная кинохроника. Он был самым энергичным, голубоглазым парнем в любой команде, за которую выступал: раскрепощенным и чрезвычайно популярным среди болельщиков благодаря своему таланту, отношению, харизме, целеустремленности и уверенности в себе. Он предпочитал кока-колу алкоголю — «Мне не хотелось пить» — и говорит, что никогда не пробовал пива. Но он неизменно был душой компании.
Подростком он был необузданным, бунтовал против власти, особенно в трудный год в «Кельне», когда столкнулся с культурой дисциплины, которую не мог понять. Ярлык gadedreng (уличный пацаненок) раздражал его, хотя после некоторых инцидентов ему было трудно сопротивляться. Он якобы дал пощечину мальчику, подающему мячи, играя за «Кельн», а когда его удалили в финале молодежного кубка Дании за саркастические аплодисменты судье, он пнул бампер «Жука».
Элькьер изменился, когда встретил свою будущую жену Николь в ночном клубе в бельгийском Локерене. Не прошло и года, как они поженились. Элькьер — хрестоматийный пример того, почему так много футбольных менеджеров умоляют своих игроков остепениться. Католичка Николь зажигала свечу перед каждой его игрой. Элькьер сохранил свою дерзость и яростную волю к победе, но после встречи с Николь он увидел мир другими глазами. Семья теперь для него была самым важным. «Мы строим дом для Николь и собаки, — сказал он в 1983 году. — Новый дом будет реально красиво отделан, но при этом будет стоить целое состояние. Идея заключается в том, что в одном здании разместятся парикмахерская, спальня и конюшни для лошадей. Разве это не прекрасно звучит?»
Элькьер, порой непреднамеренно, помогал Пионтеку понять датскую сборную. Точно так же, как Пионтек изменил их, так и они изменили его. Он женился на своей второй жене, датчанке по имени Гитте, в 1988 году; двумя годами ранее он сказал, что у него «немецкий паспорт и датское сердце». На данный момент он прожил в Дании почти половину своей жизни. «Иногда я чувствую себя датчанином, — говорит он. — Пятьдесят на пятьдесят. О серьезных проблемах я думаю по-немецки; о легких — по-датски».
К 1982 году он все чаще начинал мыслить по-датски. Команда пропустила чемпионат мира — Элькьер, отдыхавший с Николь на Сицилии, был вынужден взять напрокат телевизор в местном магазине, чтобы посмотреть турнир в своем отеле — но завершила кампанию так уверенно, что им нечего было бояться, даже когда они сыграли вничью с Англией в отборочном матче. на чемпионат Европы 1984 года. «В сборной появился совершенно новый менталитет и дисциплина, которые не мешали получать удовольствие от игры», — говорит Бертельсен. После трех часто трудных лет у Пионтека появилась команда, которую он признал.
***
Приглашаю вас в свой телеграм-канал, где только переводы книг о футболе и спорте.
