Грандиозное видение величия, превратившееся в несбыточную мечту
Стоимость трансфера заставляла говорить о себе во всех новостях, зарплата была ошеломляющей, а резонанс cобытия на общественное мнение— сногсшибательным. Казалось, этот трансферный ход сигнализировал о смене власти, изменении установленной иерархии в футболе. Один из самых ярких южноамериканских талантов своего поколения, провозглашенный следующим лучшим игроком в мире, переезжает в поднимающуюся команду в Париже, привлеченный деньгами и гламуром в клуб, у которого много наличности и мало терпения.
Тридцать один год спустя у Неймара будет почти такой же эффект: бразилец превратился в самого дорогого игрока на планете благодаря безудержным амбициям владетелей «Пари Сен-Жермен». Но он был не первым, кто пошел по этому пути. За шесть лет до рождения Неймара, летом 1986 года, Энцо Франческоли, уругвайский форвард, известный как El Principe, проложил путь, когда попал в ловушку другого клуба, который считал, что может объединить очарование Парижа с бездонным богатством, чтобы создать практически с нуля команда суперзвезд. До Неймара, до ПСЖ во французской столице был дан старт амбициозному проекту под названием Matra Racing de Paris.
Энцо Франческоли как "Неймар" своего времени
«В ПАРИЖЕ ЕСТЬ ДВА ИСТОРИЧЕСКИХ КЛУБА: РАСИНГ И РЕД СТАР. КТО БЫ НИ СКАЗАЛ ВАМ ОБРАТНОЕ, ОН НЕ ЗНАЕТ ПАРИЖСКОГО ФУТБОЛА» (цитата от одного из парижских поклонников футбола)
Их в Париже, поклонников команды Racing Club de France, достаточное количество. Они, имея почтенный 140-летний возраст, с очаровательным аристократическим пренебрежением относятся к 52-летним нуворишам из Пари Сен-Жермена, чьи успехи покоятся на миллионах нефранцузского происхождения. Их клуб стоял у истоков возрожденного олимпийского движения на мировом уровне. На их счету (только на 2004-й год) – 93 олимпийских медали и 53 титула чемпиона мира. Достижения, которых ПСЖ, с его 47-ю титулами на 2022-й год, не достигнет в ближайшее время. Одно только уточнение: Рэсинг — это ассоциация в виде мультиспортивного клуба, которая объединяет титулы примерно в двадцати спортивных дисциплинах (мы легко думаем о футболе или регби, но речь идет также о фехтовании, плавании, легкой атлетике, лыжах, и да, конечно же здесь присутствуют различного рода гонки - Race). Что касается круглого мяча, то Racing Club de France — это прежде всего эта знаменитая белая футболка с горизонтальными голубыми полосами. И как тут же добавляют поклонники ПСЖ, футбольный клуб с унылым настоящим и блистательным прошлым, всё больше покрывающимся толстым слоем пыли (последний титул на высшем уровне, Кубок Франции, Рэсинг завоевал 73 года назад). Впрочем, оставим эти столичные разборки. Я шёл другим путём.
Когда в детстве очарование футбола коснулось и меня, относительно недавно созданный ПСЖ только что ворвался во французскую элиту, став первой столичной командой, выигравшей Большой Приз впервые за последние 33 года (Кубок Франции) и готовившейся дебютировать в еврокубках. Однако мое сердце оказалось отдано не ему, а другому столичному клубу, Рэсинг Пари (здесь и далее первое слово в названии я буду произносить на английский манер, как мне нравится и как писали в советской спортивной прессе начала 1960х). Само слово Рэсинг, предполагая нечто динамичное, скоростное, движущееся вперед, завораживало меня. Парадоксально, но в том первом для меня сезоне, 1981/82, Рэсинга Пари как бы не существовало материально. Во французской коммунистической газете L’Humanite, приходившей в наш город, можно было следить за ходом первенства в двух первых эшелонах французского футбола и Рэсинг Пари там не присутствовал. Я просто не знал, что с клубом. Но это было не главное. В местной городской библиотеке присутствовали подшивки еженедельника Футбол 1960-х и неплохая коллекция советской футбольной литературы 1950-60х. Я с энтузиазмом погрузился в увлекательное путешествие по славному футбольному прошлому, в котором Рэсинг Пари был одним из ведущих клубов Франции, чья сборная стала бронзовым призером Мундиаля-1958.
В детстве гонки в Париже ассоциировались у меня с местной футбольной командой Рэсинг
...А так это было в реальности, на футбольном поле....не менее завораживающее шоу....
Это прошлое было чрезвычайно волнительным. Каждый уважающий себя болельщик до сих пор может сказать хотя бы пару предложений о знаменитом Реймсе 65-летней давности, в своей борьбе за гегемонию в Европе заставивший поднапрячься сам звездный мадридский Реал. На рубеже 1950-60х шампанцы трижды становились чемпионами Франции и, являясь базовым клубом сборной Франции, бронзовых призеров Мундиаля-58, купались в мировой славе. Однако болтавшийся последнее десятилетие в водах посредственности и однажды умудрившийся свалиться во второй дивизион, парижский Рэсинг Пари с талисманом в виде пингвина (отсюда одно из их прозвищ) осмелился бросить вызов элите. Обладая рядом индивидуально ярких игроков, клуб практиковал динамичный зрелищный футбол с явным креном в сторону атаки, порой слишком рискованный с точки зрения показателей игры в обороне. Характерно, что на рубеже 1950-60х четыре подряд года лучшую атаку сезона имел именно Рэсинг, установив в те времена до сих пор держащийся рекорд Франции по результативности за сезон (118 мячей в сезоне 1959/60).
Таде Сизовски в 1950х ничем не уступал Жюсту Фонтену и мог стать одним из героев Мундиаля-58...
В атаке Рэсинга играл некто по имени Таде Сизовски, шедший по графику (а может и круче!) навеки оставшегося в мировых летописях Жюста Фонтэна. За четыре сезона Таде в чемпионате Франции забил 121 мяч (!), до сих пор являясь непревзойденным рекордсменом страны по количеству хет-триков. В дебютном отборочном матче к Мундиалю-58 против упрямых соседей из Бельгии, Сизовски забил пять мячей (если не ошибаюсь, подобного более в истории сборной Франции не случалось). Но на шведский Мундиаль доблестный бомбардир не поехал из-за тяжелой травмы (перелом ноги), развязав ноги Фонтэну для его знаменитого рекорда в 13 мячей. Сложись его судьба по-иному, слава, доставшаяся Фонтэну, вполне могла стать его достоянием. Но вместо этого последовал второй перелом, от которого форвард уже никогда не оправится...
Одна из славных страниц прошлого. В 1930-50е ежегодно (исключая военные годы) проводились престижные выставочные матчи между столичными Рэсингом и лондонским Арсеналом. В 1947 парижане впервые обыграли канониров (см. видео)
Периодически выдававшим на поле блистательные шоу, богемным Пингвинам недоставало одного важного чемпионского качества- стабильности результатов. Дважды они упускали чемпионское звание в последний день, при невероятных обстоятельствах, разбивая сердца своим поклонникам. Но ведь мы и любим особо так проигрывающих, взять хотя бы сборную Франции Мундиаля-82. За три тура до окончания сезона 1960/61 Пингвины громят со счетом 3-0 лидирующее Монако (это была схватка лучшей атаки против лучшей обороны лиги) и возглавляют турнирную таблицу. Однако три подряд ничьи столичного клуба, причем во всех этих матчах рэсингмены вели в счете, позволили монегаскам вырвать чемпионство. В следующем, 1961/62, сезоне после предпоследнего тура во главе турнирной таблицы шли крокодилы из Нима. В последнем туре они играли в Париже против скромного середняка Стад Франс. Поклонники Рэсинга заполнили стадион в надежде, что хозяева будут по-спортивному честны. Ним более заботился об обороне, но на 61-й минуте оказался в роли проигрывающих, причем роковой гол в ворота гостей забил их бывший центрофорвард Анри Скиба.
Решением федерации матчи последнего тура претендентов на чемпионское звание начинались одновременно. Когда Стад Франс открыл счет, чемпионский титул переместился в столицу Шампани Реймс, где именитые хозяева легко обыгрывали (счет был 2-0) Расинг...из Страсбура и продолжали непрерывно атаковать. Они уже опережали Ним на одно очко, но им нужна была как можно более крупная победа, так как шедший по очкам вровень с ними Рэсинг Пари к заключительным матчам подходил с лучшей разницей мячей. Парижане играли на выезде против принципиального соперника, всё ещё формального чемпиона, Монако, и счет там долгое время был ничейным, в то время как Реймс быстро довел свой счет до разгромного (5-1). На 75-й минуте никому неизвестный 22-летний форвард Франсис Маньи вывел парижан вперед (2-1), которые по очкам теперь догнали Реймс. По нынешним временам, после финального свистка чемпионом был бы провозглашен Рэсинг Пари, поскольку, при одинаковом количестве очков и одинаковой разнице мячей, опережал Реймс по количеству забитых мячей (86-63 против 83- 60). И тем не менее, чемпионство было присуждено Реймсу, поскольку оно тогда определялось средним количеством голов (число забитых голов делилось на число пропущенных) и превосходство коэффициента шампанцев над парижанами выразилось лишь в...0,018 балла. И это при том, что перед последним туром этот показатель у Рэсинга был лучше(!). В оставшиеся 15 минут рэсингменам нужно было в Монако забить как минимум еще два мяча, но, увы, с ними уже не было доблестного Сизовски. Подлые костоломы исполнили своё гнусное дело...
Это была крайне обидная для Рэсинга формула определения чемпиона и со следующего сезона федерация отменит её. Поздно, потому как вскоре былых лидеров накрыл жесточайший комплексный кризис и в 1964 случилась настоящая трагедия национального масштаба, когда и Рэсинг, и Реймс сенсационно вылетели из Д1. Эффект был примерно такой, как если бы в 1980е вместе бы рухнули в первую лигу и московский Спартак, и киевское Динамо. Все что я знал далее, это то, что в 1967 Рэсинг потерял профессиональный статус и как бы исчез для нефранцузской спортивной прессы. Но меня это мало волновало. Я, путешествуя по пожелтевшим от времени подшивкам, наслаждался волнительным прошлым Рэсинга...
ВЕЛИКИЙ ПРОЕКТ
В общем, никаких признаков возвращения плававшего в безвестности Рэсинга в большой футбол не наблюдалось не то что тогда (в сезоне 1981/82), а вообще в ближайшей перспективе. Ну ничего, команда по прежнему жила в моем виртуальном мире, а в настоящем я всё ещё наслаждался волнующими воспоминаниями о чудесном Мундиале-82. И вдруг в одной из августовских газет я узнаю, что в составе Д2 появился...Рэсинг Пари. Что за чудесное лето было!
Автором этого чуда стал некий Жан-Люк Лагардер. Чрезвычайно успешный бизнесмен, Лагардер начинал с инженерного дела, но дорос до генерального директора индустриального гиганта Matra. Под его руководством компания диверсифицировалась (телекоммуникации, информационные технологии, воздухоплавание, вооружение, автомобилестроение и т. д.). Ведущий французский экономический журнал Le Nouvel Économiste по итогам 1979-го года признает Лагардера Менеджером Года.
Жан-Люк Лагардер. Помимо всего прочего войдет в историю французского футбола как единственный президент футбольного клуба, признанный авторитетным изданием Le Nouvel Économiste Менеджером Года в мире бизнеса
Эволюция Матры и личное пристрастие ее нового руководителя к спорту подталкивают компанию к спонсорству. Её в первую очередь интересуют автогонки (Формула , 24 часа Ле Мана, ралли и т.д.). Успех, который Matra знает там, побуждает ее президента обратить свой взор на еще один вид спорта - футбол. Его экспансия в футбол началась в конце 1970-х, хотя намерение сформировать новую команду под названием «Paris 1» так и не осуществилось.
Однако обладавший большими амбициями Лагардер мечту о создании в Париже клуба, способного не то что бросить вызов гегемонии молодого (ему на тот момент было всего лишь 12 лет) новичка Пари Сен-Жермен в столице, но и вовсе войти в элиту французского футбола. В 1982 Лагардер заинтересовался скромным, никому не интересным даже в столице, клубом Paris FC со всеми его долгами на сумму в более, чем 4 млн. франков (10-е место в Д2 в сезоне 1981/82). Престиж и потенциальные симпатии столичного любителя футболу новому проекту должно было обеспечить историческое имя Рэсинг Пари, для чего Лагардер намеревался объеденить Пари ФК с Racing Club de France (так тогда назывался Рэсинг Пари, который в своей истории менял название 9 или 10 раз), клубом с блестящим прошлым, но на тот момент выступавшим на любительском уровне (в 1981/82 занял 7-е место в группе Запад третьего дивизиона).
Обеспокоенные финансовым состоянием Пари ФК, руководители Рэсинга первоначально отказались от предложения бизнесмена. Не привыкший к отказам, Лагардер просто купил Paris FC, переименовав его в «Racing Paris 1» (в официальном справочнике от газеты Экип в канун сезона 1982/83 этот клуб назван «новым»), скопировав небесно-голубую форму исторического Racing Paris. Руководство настоящего Рэсинга в конечном счете согласилось на слияние, но с отсрочкой и при условии, что команда Лагардера удержится в Д2.
Новый клуб не просто удержался в Д2, заняв достойное 4-е место, но и весной 1983 наделал шуму, заставив говорить о себе всю спортивную прессу страны. Рэсинг параллельно успешно играл в кубке Франции 1983 и был там (в четвертьфинале) остановлен только мощным Нантом, нашпигованным игроками первой сборной. Клуб второго дивизиона, собравший на своем поле 30,000 зрителей и по ходу матча лидировавший в счете 2-0 против без пяти минут чемпиона Франции (итог 2-2), не мог не вызывать симпатий. В ответном матче для начала оборона рэсингменов в первом тайме нейтрализовала лучшую атаку Франции (в противоборстве с ней на этом же стадионе звездный Бордо в том сезоне дважды был раздавлен с одинаковым счетом 0-4!), а после перерыва трижды в контратаках были близки к тому, чтобы открыть счет. Канарейки вырвали победу лишь на последней минуте матча (на помощь пришел розыгрыш стандарта в виде углового).
Летом 1983 официальное слияние Пари ФК и Рэсинга Пари состоялось. «Новый» клуб стал называться Racing Club de Paris (в прессе его предпочитали называть по старому), в то время как резервная команда Рэсинга и юношеская команда Пари ФК были отправлены в четвертый дивизион, сохранив имя и структуры бывшего Пари ФК, теперь под именем “Paris Football Club 83”.
РОМАНТИЧЕСКИЕ ВРЕМЕНА
Итак, новая команда начала свою жизнь во втором дивизионе, но Лагардер не мог терять времени в ожидании выхода в Д1. Он приступил к созданию команды, способной с первого захода добиться повышения в высший свет. «Подбор игроков был впечатляющим для клуба второго эшелона», — вспоминает полузащитник того состава Фати Шебель. «Наша команда была на уровне первого дивизиона, а де Мартиньи был одним из самых уважаемых тренеров во Франции». Молодой 36-летний тренер несмотря на возраст, успел прославиться тем, что впервые в его истории вывел бретонский Брест в Д1, а также был тренером по физподготовке у Мишеля Идальго в сборной Франции на блистательном Мундиале-82, волнительные вибрации которого вышли далеко за пределы чисто футбольного мира.
Первое значительное достижение в трансферной политике Лагардеру пришло в 1983 году, когда ему удалось убедить 25-летнего Рабаха Маджера, многообещающего алжирского нападающего, присоединиться к его клубу, тогда еще выступавшему во втором дивизионе. «Он был впечатляющим игроком, — вспоминает де Мартиньи. «Его трансфер был подобен переходу Неймара в ПСЖ». На рубеже 21-го столетия IFFHS включит Маджера в пятерку лучших фуболистов Африки 20-го века. Вы конечно же помните автора первого гола в ворота Шумахера в легендарном матче Мундиаля-82 сборной Алжира против чемпионов Европы-80. А гол пяткой в сенсационном финале кубка чемпионов Порту-Бавария в 1987? В первом за Рэсинг сезоне Маджер в 27 матчах забьет 20 мячей. Было бы больше, если бы не травма.
Однако такое серьезное аналитическое издание как газета Экип на первое место среди трансферов Лагардера лета 1983 все же поставит приход уже 31-летнего центрального защитника Виктора Звунки. Вроде бы уже находившийся на излете карьеры игрок был прямо причастен к сенсационному взлету провинциального Лаваля, чья оборона два последних сезона входила в пятерку лучших защитных линий Франции. А еще в западногерманском Байере из Леверкузена был приобретен 29-летний нападающий Арне Экланд, один из лучших игроков поколения норвежских игроков, пошумевших в Европе в начале 1980х.
Не избежав эксцессов взросления и эпидемии травм, по итогам регулярного сезона Рэсинг, обладая одной из лучших атак лиги (91 мяч!), занял второе место в группе Б и получил право попытать счастье через участие в мини-турнире за право играть в Д1 (вторая и третья команды двух групп Д2 и 18-я команда Д1).
Рэсинг Пари сезона 1983/84. Возможно, самый счастливый сезон времен Лагардера. По крайней мере, с точки зрения атмосферы в команде и вокруг неё
Мини-турнир, собиравший нехарактерные для команд Д2 многотысячные толпы на трибунах, превзошел все ожидания, как финансовые, так и спортивные. На пути к финальным матчам Рэсинг в каждом из матчей пропускал первым, не реализовывал пенальти при счете 0-1 (Маджер), попадал в тропический ливень, но в итоге проходил своих соперников в дополнительное время (с Ниццей общий счет в ответном матче уже на 1-й минуте вырос до 0-3 и тем не менее парижане вырвали победу со счетом 5-1!). И после всех этих эмоций мы всё ещё не в Д1!
Оставался последний барьер в лице самой титулованной команды Франции, великого Сент-Этьенна. В первом матче, состоявшемся на Коломбе в Париже в присутствии 40,000 зрителей, Рэсинг выглядел усталым, не успев восстановиться после состоявшегося пять дней назад матча против Ниццы (стефануа имели отдыха от регулярного сезона на восемь дней больше). Парижане раз за разом натыкались на непробиваемого в тот вечер Кастанеду, которому хорошо помогали защитники, среди которых прежде всего выделялся безошибочной игрой и решительностью Филипп Маю. Лагардер оценит игрока и спустя пару месяцев он окажется в рядах парижан...
Ответный матч, на Жоффруа Гишар, в присутствии 45,000 зрителей, состоялся лишь спустя 4 дня. Рэсинг выглядел безупречно и Экланд открыл счет хлестким ударом с 20 метров уже на 16-й минуте. Стефануа по ходу всего матча по сути не сумели создать серьезных проблем рэсингменам, которые уверенно довели матч до победы 2-0 (Экланд еще сделал и голевую передачу). Газета Le Figaro, завороженная событием, озаглавила свой отчет о матче словами: «Легенда умерла».
В мае 1984 в матчах Сент-Этьенна против Рэсинга Пари умерла Легенда... В атаке Рабах Маджер
Не раз становясь свидетелем подобного, в те майские дни 1984 нельзя было остаться равнодушным к гибели великого клуба и завершением эпопеи, не последним следствием которой было общее повышение уровня элиты французского клубного футбола и возрождение сборной Франции. 10 титулов чемпиона Франции (на тот момент национальный рекорд), 6 побед в кубке Франции и незабываемые приключения в еврокубках, за которыми с замиранием сердца следила вся страна. Финальный свисток рефери Жоржа Конрата словно был прощальным салютом над могилой французской славы. Я, тогда ещё юный и излишне оптимистичный, не понимал штучности произведений искусства, в том числе и в футболе, но подсознательно был потрясен происшедшим и, будучи поклонником Рэсинга, не мог плясать над прахом павших. А счастливый и взволнованный Лагардер поообещает на всю страну : «Я сделаю всё, чтобы Рэсинг смог заменить Сент-Этьенн в сердцах французов».
Так, спустя 20 лет, Рэсинг Пари вновь вернулся в Первый дивизион. Счастливые времена грез и предвкушений ещё более лучшего будущего. У Шебеля сохранились «прекрасные воспоминания» о том периоде (он играл за Рэсинг в 1982-85), кульминацией которого стал выход в Д1 в 1984 году; он описывает команду, в которой многие игроки были друзьями, и все жили в одних и тех же районах: Коломб, рядом со старым атмосферным стадионом Рэсинга, и Maisons-Laffitte. Шестеро его товарищей по команде жили в том же многоквартирном доме, что и сам он. «Раз в неделю игрок должен был что-то организовывать, и мы все вместе ходили в ресторан или на концерт», — продолжает Шебель. Лагардер поощрял дружеские отношения, а временами и вовсе угощал своих игроков роскошными обедами. Его жена, по словам Шебеля, часто привозила подарки женам или подругам игроков.
Эффективность: Дуэт Лучших в своем деле (Лагардер как Менеджер Года в бизнесе и де Мартиньи как Лучший Тренер Д2 1978 года) вывел Рэсинг Пари в элиту французского футбола
Приход Лагардера во французский футбол, за которым вскоре последовал приход Бернара Тапи в Марсель, поначалу был встречен футбольным сообществом довольно хорошо. Роберт Будзински из персонала Нанта скажет в те дни: «Заслуга новичков в том, что они всех разбудили и заставили профессиональный футбол переосмыслить свою структуру. Понятно, что если мы не будем развиваться, если мы не сможем убедить наших партнеров, нас съедят».
В сезон 1984/85 команда вступала полной надежд. Лагардер уже публично давал себе 10 лет на завоевание места в элите Европы. Подъем в D1 сопровождается переездом команды на «Парк де Пренс», где он должен сосуществовать с ПСЖ, отказом от неплохо посещаемого исторического стадиона, расположенного в Коломбе, к большому сожалению многих, в частности, Виктора Звунки: «Нам не стоило переезжать на Парк де Пренс. Здесь мы не дома, и соперники особенно мотивированы. Нам следовало остаться на Коломб». Посещаемость Парка оказывается умеренной. В среднем чуть более 9000 зрителей, меньше, чем у Рэсинга 1950-х или 1960-х, но в пределах среднего показателя первого дивизиона того времени (около 10 000 зрителей). Привычные посетители Парк де Пренса, по большей части поклонники ПСЖ, несмотря на плохой сезон своего клуба, остались верны команде и матчи «нувориша» игнорировали.
Этот первый сезон в элите заканчивается жалким 20-м, последним местом. Рэсинг Пари возвращается во второй эшелон. Среди комплекса причин провала была и слабая трансферная кампания лета 1984, когда из солидных игроков был приобретен лишь Филипп Маю. Лидеры клуба, столь блистательно выступавшие в прошлом сезоне, на высшем уровне вдруг стушевались. Главным разочарованием был Рабах Маджер, на которого де Мартиньи возлагал большие надежды. Алжирец должен был стать для Рэсинга тем же, чем югослав Сушич являлся для ПСЖ. Не вышло и для Маджера этот сезон станет последним в рядах столичного клуба. Осенью 1984 парижане попадут в яму, когда в семи подряд матчах возьмут всего лишь одно очко, из которой выбраться они уже не смогут. Анализируя состояние Рэсинга, один из французских футбольных журналов будет писать, что «этот клуб, известный своим романтизмом, должен научиться жить с холодным реализмом сегодняшнего футбола». Раздосадованный Лагардер обещает вновь вернуться в элиту. Он, конечно, может себе позволить так говорить. Компания Matra является одним из двух столпов его экономической империи, которая весит около пятидесяти миллиардов франков.
На этом романтический период в жизни нового Рэсинга Пари завершается. С вылетом из Д1 в стиле управления командой и в отношениях между игроками произошли изменения. Вам судить, хорошо это или плохо. Эти отношения, наверно, стали более профессиональны. Но из атмосферы команды исчезнет нечто материально неосязаемое, но очень важное, на нехватку чего будут жаловаться уже именитые звезды следующего поколения.
ПЕРВЫЕ ГАЛАКТИКОС?
«Он был успешной историей, само его имя символизировало успех», — скажет де Мартиньи о Лагардере. «Мы не могли потерпеть неудачу». И де Мартиньи был уволен уже по ходу катастрофически складывавшегося сезона в Д1. Сохранить место в элите тем не менее не удалось. Не обескураженный этим первым негативным опытом, Лагардер продолжает работать со своим проектом и уже летом 1985 заставил говорить о себе всю футбольную Европу.
Европейские новостные агенства передали интересную новость: 30-летний Максим Босси, входивший тогда в основу сборной Франции, чемпион Европы 1984, ко всеобщему удивлению соглашается выступать за парижский клуб во втором дивизионе, за год до чемпионата мира в Мексике. Лучший футболист Франции 1979 и Спортсмен Года (1981), комфортабельно чувствовавший себя на любой позиции в обороне, он был настоящим боссом французской обороны. Хорошо читавший игру и легко узнаваемый за свой стройный силуэт, Большой Макс имел длиннющие (казавшиеся бесконечными) ноги, делавшие его почти непроходимым для шедшего с мячом соперника. Казалось, имя Босси и Нант (12 лет совместной жизни) неотделимы, но вдруг игрок оказался в Париже. Переговоры об этом трансфере были долгими, но защитник сборной предпочел переходу в Тоттенхэм 300 000 ежемесячных франков от Лагардера. Босси говорил, что соблазнился амбициями клуба и хотел войти в историю в качестве лидера великого проекта. Макс стал игроком-символом и капитаном нового Рэсинга Пари, успешным имиджем бренда, который Лагардер хотел создать для Матры.
Максим Босси, первая Большая Звезда эпохи Лагардера
И так располагавшие неплохим составом, «небесно-голубые» стали чемпионами Д2 после того, как весь сезон доминировали в своей группе от начала до конца, с лучшей атакой и лучшей обороной, а затем выиграли матчи за чемпионское звание с победителями другой группы, обновленным...Сент-Этьенном.
Приход Босси был только началом политики Громких Имен. Когда в 1986 году Рэсинг вернулся в элиту, Лагардер, должно быть, подумал, что пришло время перейти в другое измерение. Как скажет де Мартиньи: «Мы гораздо больше в центре внимания, чем это может быть где-либо еще во Франции. Так было всегда. Команда в Париже не может быть средней». А тут еще соседи в лице ПСЖ впервые за последние 50 лет сделали столичный клуб чемпионом Франции. Это было уже слишком и Рэсинг не собирался плестись за флагманом парижского футбола, хорошо представляя себе средства для достижения своих амбиций. Лагардер хотел ударить сильно и быстро. Эта агрессивная политика и огромные вложенные суммы позволят ему привлечь в ряды клуба многих известных игроков.
Главные приобретения Лагардера, возведшие летом 1986 Рэсинг Пари в ранг суперклуба и ставшие оправной точкой его несчастий
В мае 1986 Рэсинг потряс мир не меньше, чем ПСЖ в 2017. Незадолго до начала Мундиаля-86 к практически неизвестному за пределами Франции клубу присоединился Энцо Франческоли (Лучший Игрок Южной Америки 1984 и занявший второе место в этом же опросе по итогам 1985, по версии венесуэльской газете El Mundo), в то время звезда аргентинского Ривер Плейта. Лучший игрок главного соперника Боки Хуниорс, отдавшего Европе Марадону, Принц (El Principe), как ожидали поклонники его таланта, на Мундиале-90 будет вполне способен сместить нынешнего Короля Футбола с его трона.
Франческоли управлял мячом, как ручным: перебрасывал его с ноги на ногу, принимал в сложнейших положениях, двигался с ним на приличной скорости, оставляя не у дел соперников. Передачи уругвайца были просты и удобны для партнеров, но недоступны для чужих. И удары- всегда неожиданные и неудобные. Европа ожидала его с распростертыми объятиями. Но где он осядет? В Испании? Италии? Англии? Предварительно 24-летний Франческоли контактировал с Манчестер Юнайтед, но в итоге последовал совету, предложенному ему южноамериканцами с хорошим знанием французского футбола, такими как Хектор Язалде, Освальдо Пиацца и Венансио Рамос. Перед тем как отправиться на Мундиаль-86, он подписал с Рэсингом Пари выгодный пятилетний контракт за 2,4 млн ф. ст.(с ежегодной зарплатой в 500 тыс $).
Некоторые голы Франческоли, как этот в ворота Страсбура (сезон 1988/89), носят хрестоматийный характер и будут смаковаться французской прессой во всех подробностях
За Франческоли последовали его товарищ по сборной Уругвая 26-летний Рубен Пас (по итогам 1988 станет Лучшим Футболистом Южной Америки), обладатель футболки №10, специалист по штрафным ударам, организатор игры, опиравшийся на свои блистательную технику и изумительное видение поля (тренер чемпионов мира 1978 Менотти назвал его не иначе как «уругвайский Марадона»). В западногерманском Кёльне был приобретен 26-летний вингер сборной ФРГ Пьер Литтбарски (вице-чемпион мира 1982 и 1986), прекрасный дриблер, обладатель отличной скорости и сумасшедшего удара с левой ноги. Что за атака намечалась в составе новичка первого дивизиона!
Но саму Францию прежде всего потряс другой трансфер, с привкусом скандала. В рядах «небесно-голубых» к полнейшему изумлению страны появился 26-летний Луис Фернандес. Лучший футболист Франции 1985 и номинант на Золотой Мяч от France Football 1985 и 1986, опорный полузащитник сборной Франции в тот момент был одним из лучших в мире на своей позиции. Сильный физически, неутомимый в единоборствах и вездесущий на поле трудоголик, Луис умело выбирал позицию, обращался с мячом на ты и при всей загруженности оборонительной работой, находил время для подключений в атаку. В сборной Франции он стал идеальным защитным прикрытием для своих творчески одаренных товарищей по полузащите, являясь важнейшей деталью знаменитого « carré magique ». Но ещё, Фернандес был капитаном Пари Сен-Жермена и любимцем Парк де Пренса, приведшим только что свой клуб к его первому чемпионскому титулу. И тем не менее, соблазнившись месячной зарплатой в 700 000 франков, он перешел в только что вернувшуюся в Д1 команду, являвшуюся принципиальным оппонентом ПСЖ. Комментарии поклонников отброшенного ПСЖ приводить из такта не буду...
Переход Луиса Фернандеса, капитана ПСЖ, в Рэсинг Пари стал одним из главных французских трансферных скандалов лета 1986
«У нас было примерно 13 игроков уровня сборной», - вспоминает Литтбарски. «Это была интересная идея, шанс построить что-то из ничего». Учитывая эту трансферную политику и годовой бюджет в 80 миллионов франков, Рэсинг, возможно, был первым в мире «Галактикос». Наблюдатели прогнозировали отличный сезон для Рэсинга. Однако команда быстро разочаровывает как своей игрой, так и результатами. Многочисленные звезды Рэсинга вернулись с Мундиаля-86 уставшими и осенью скорее восстанавливались после приключений на знойном мексиканском пекле, чем показывали свои гипотетические достоинства. Латиноамериканцы с трудом привыкали к энергозатратному европейскому стилю. «По-моему, здесь учатся играть на позиции либеро или стоппера с малых лет, в том возрасте, когда уругвайские мальчишки куда охотнее осваивают всякие трюки с мячом», - озадаченно говорил в те дни Франческоли, а Пас так и не сможет заиграть во Франции и вернется в Южную Америку, в ряды аргентинского... Рэсинга. С момента прибытия в ряды «небесно-голубых», не принес того, чего от него ожидали, Фернандес. Ему было трудно адаптироваться в новой команде после только что перенесенной операции на колене, которая не давала ему покоя в течение двух лет. И всё же, учитывая сумму вложенных инвестиций, финиш на 13-м месте в 1987 был был чрезвычайно досадным для одного из ведущих бизнесменов страны.
РЕЦЕПТ УСПЕХА НАЙДЕН?
Отдадим должное Лагардеру: духом он не пал и, как ему кажется, в межсезонье 1987 находит рецепт успеха. За пять последних лет Рэсингом руководили трое тренеров и при наличии таких ресурсов, они так и не смогли привести команду к подобающему ей месту. Значит, необходим более квалифицированный специалист, духом победитель. Как в свое время Абрамович в Челси, он решил нанять тренера Порту, только что выигравшего Кубок чемпионов, Артура Жорже. Именно здесь можно было увидеть прошлое Лагардера. Его предыдущее спортивное прошлое включало гораздо меньше переменных. Спроектируйте лучшую машину, наймите самого опытного водителя, и у вас будут неплохие шансы на победу. Однако добиться успеха в футболе оказалось не так просто.
Приезд португальского тренера иллюстрирует амбиции клуба в наступающем сезоне: чемпионское звание и через это- завоевание права на участие в Кубке европейских чемпионов. Воспользовавшись своими связями и интенсивным лоббированием в органах власти, бизнесмену удается прикрепить к клубу название своего бренда, что до сих пор было запрещено во Франции. Racing Club de Paris делает новый шаг в связи между футболом и бизнесом. Клуб становится «Matra Racing», названным в честь компании Лагардера. К этому названию клуба привыкнуть я никогда не мог. И не один я. Во Франции этот шаг встретит противоречивую реакцию, хотя кое-кто из журналистов укажет на европейскую практику, где ПСВ Эйндховен фактически был ответвлением компании Филипс, а западногерманские клубы из Леверкузена и Юрдингена напрямую зависели от фармацевтического гиганта Байер.
Артур Жорже, клубный чемпион Европы с Порту, прибывает в столицу, чтобы вывести Рэсинг Пари на европейский уровень
И казалось, в сезоне 1987/88 перед детищем Лагардера, как никогда ранее, наконец-то загорелся зеленый свет. На зимний перерыв Рэсинг ушел на третьем месте, отставая от лидировавшего Монако всего на три очка и впервые за последние 25 лет включившись в чемпионскую гонку.
По сравнению с прошлым годом, трансферная кампания лета 1987, на фоне ухода из клуба Паса и Литтбарски, довольно скромна. Никаких Больших Имен не прибыло. Жорже, привыкший в Порту к длинной скамейке запасных, счел свой состав недостаточным. Лагардер внял пожеланиям специалиста и перед самым стартом нового сезона были приобретены призванный усилить атаку нестареющий марокканский ветеран Кримо, один из героев сенсационного низвержения сборной Португалии (бронзовый призер Евро-84) на мексиканском Мундиале и голландский защитник Силой (из Аякса, победителя Кубка Кубков 1987).
Предыдущий клуб Артура Жорже выделялся своей тактической дисциплиной, расчетом, стремлением максимально использовать свои козыри. Его команда забивала скупо, зато оборонялась на редкость слаженно. Это был отлаженный коллектив со звездами в каждой линии, со строгой организацией и дисциплиной, являясь образцом прагматичного футбола. Такого уровня, что даже сам советский гений рационального футбола Валерий Лобановский дважды не смог с ним совладать. Конечно, стилю Жорже не хватало зрелищности, но зато его команда умела выигрывать, в том числе и тогда, когда собственно игра у неё не шла. Не самая лучшая реклама для Парижа, но Лагардеру требовались прежде всего результаты. И Жорже обеспечил их.
Со стабилизацией состава и структуры клуба разница между лихорадочным и подверженным травмам Рэсингом осени 1986 и победоносной и безмятежной Матрой осени 1987 стала значительной. Авторитетный иностраный тренер, поклонник жесткой дисциплины, португалец стал своего рода клеем, который был необходим, чтобы связать воедино элементы команды. Сразу ряд игроков, изрядно критикуемых в прошлом сезоне (Фернандес, Маю, голкипер Ольмета и пр.), вернулись на свой лучший уровень. В команду, богатую индивидуальностями, Жорже привнес тактическую мысль. Не все было легко для игроков на старте. И вначале команда играла в гипероборонительный футбол, но со временем её игра стала более открытой.
Франция вновь обрела настоящее дерби.... Одним из его компонентов была дуэль голкиперов, Батса (Первая сборная) против Ольметы(Молодежная сборная)
Главной заботой тренера стало стремление к рациональному использованию поля. Его команда не должна была быть разбалансированной или застигнутой врасплох перед лицом контратаки соперника. Обеспечить это должна была стабильность квартета, практически никогда не покидавшего центральную ось. Именно этот блок, состоявший из центральных защитников Босси и Маю, и двух опорных хавбеков, Фернандеса и Бен Мабрука, стал визитной карточкой успешного Рэсинга Пари. Упс, простите, Матры....Ну не люблю я это переименование и никогда не любил...
Обратите внимание, визитной карточкой Матры стал не кто либо из знаменитых (сейчас или в будущем) креативщиков клуба, а квартет трудяг, гениев разрушения. Вот алжирец Бен Мабрук. На Мундиале-86 он мало чем выделялся индивидуально, но при этом играл в линии, которая в первом тайме в матче с одной из лучших команд турнира, Бразилией, сумела выравнять игру и навязать ей в целом равную борьбу. О нем, футболисте неярком, но надежном, говорит тот факт, что он присутствовал в рядах Рэсинга весь период президенства Лагардера. Или Филипп Маю. Я практически ничего не помню из его индивидуальных подвигов, кроме того, что он обладал очень важной, ключевой для его клубных тренеров, характеристикой- стабильностью, с планкой уровня игры, никогда не опускавшейся ниже среднего. А еще они иногда совершали подвиги впереди: гол Фернандеса принес победу над Ниццей, гол Маю стал единственным в матче против Лаваля, гол Бен Мабрука проштемпелевал победу над Мецем.
Сезон 1987/88. Один из эпизодов столичного дерби ПСЖ - Рэсинг. Поклонники ПСЖ окончательно возненавидели соседей, которые в этом сезоне возьмут у экс-чемпионов Франции три очка из четырех
Однако по возобновлении первенства идиллия рухнула. Победив Ланс в 26-м туре, к восторгу своих поклонников, Рэсинг завершал февраль уже на втором месте, по-прежнему отставая от лидировавшего Монако на три очка, однако в последовавших 12 подряд матчах парижане ни разу не сумеют выиграть, забьют всего лишь четыре мяча и в итоге, заняв 7-е место, даже не попадут в Кубок УЕФА. Конечно же, в действии был комплекс следствий, но Фернандес спустя полгода главной причиной катастрофического срыва назовет решение Артура Жорже, затеявшего в зимний перерыв (в январе 1988) физически тяжелую стажировку в Марокко. Бывшей на ходу до перерыва команде, теперь всё вдруг стало даваться через не могу. Команда попросту потеряла свою игру.
В итоге, столь многобещающе начатый сезон завершился большим ударом для Лагардера, чья команда не смогла взволновать публику и создать ряды верных поклонников. Переезд на Парк де Пренс не принес пользы, и Матра Рэсинг изо всех сил пыталась привлечь хотя бы более 10 000 зрителей, но иногда собирала жалкие менее 7 000.
Это было началом конца Великого Проекта, как будто клуб пропустил свой поезд. Мотивация владельца получила смертельную рану, а критика вокруг клуба становится все более и более острой. Претендентов на место Сент-Этьенна в сердцах французов язвительные поклонники других клубов начинают презрительно величать не иначе как «Матрасы»(Matraciens)...
В ПАРИЖСКОЙ ТЕМНИЦЕ: СТРАДАНИЯ УРУГВАЙСКОГО ПРИНЦА
К сожалению, проблемы Рэсинга в сезоне 1987/88 были не только игровыми и одной из них был Франческоли. После трудного начала, звездный и дорогостоящий уругваец постепенно начал обретать свою игру, превратившись в лидера парижской атаки. France Football по итогам 1987-го года признал его Лучшим Легионером Лиги. Однако, едва это почетное признание свершилось, как тут же из Франции стали поступать новости, которые французский корреспондент английского журнала World Soccer Андре Дюкло деликатно назвал «странными», причем этот процесс будет продолжаться... несколько месяцев (!).
Странности исходили из стана рэсингменов. Представляете себе ситуацию: они-кандидаты на чемпионство, преследователи Монако, которые во многом полагаются на блистательного уругвайского нападающего (к зимнему перерыву с 8-ю мячами он был лучшим снайпером клуба) в достижении своей цели. Но вместо концентрации на чемпионской гонке, уругвайский Принц снова и снова практически каждое общение с прессой использовал как своего рода скрытую рекламу самого себя, призывая итальянские клубы подписать его. При этом, Франческоли неоднократно заявляет, что он сыт по горло французским футболом. Уругваец говорил, что он по-прежнему считает Париж великолепным городом, но он приехал сюда не для того, чтобы посещать дискотеки или прогуливаться по Елисейским полям. И деньги здесь ни при чем. Он много зарабатывает в Париже. Но он просто ненавидит играть здесь. Энцо не нравился ни клуб, ни футбол, в который он играл, ни партнеры (к уругвайцам это не относилось), ни обстановка вокруг. Вы представляете чувства поклонников Рэсинга или его товарищей по команде, читавших откровения Принца? Близкие к Франческоли будут говорить, что Лагардер просто «не мог понять, что Энцо никогда не будет счастлив в Париже». Прямо таки детский сад. А как же простой профессионализм в конце концов!? Ах, какой пустяк, не будем о деталях...
Мыльная Опера в латиноамериканском стиле: получив от Парижа всё, что мог, Принц поспешил завершить свой роман досрочно...
Едва прослышав о страданиях Энцо в Париже, немедленно, в разгар сезона, появился во французской столице босс Ювентуса Джанни Аньелли, искавшим замену Платини. Мы до сих пор не знаем всех деталей процесса. В конце года казалось, что он уже зарезервирован Ювентусом, что Аньелли убедил Лагардера отпустить его. Затем появилась Рома, анонсируя, что если нападающий сборной Уругвая и собирается куда-то переходить, то только к ним. На это руководство Матры заявило, что он вовсе никуда и не собирается; у него все еще есть несколько лет действующего контракта и они не собираются освобождать его от них. Сам Энцо говорил при этом, что Лагардер обещал его отпустить, едва на горизонте появятся знатные покупатели из Италии или Испании. Подтвердить это никто не мог (по версии Энцо, это, по-видимому, было устное обещание) и один из журналистов не без сарказма предположил, что Франческоли в следующий раз скажет, что Артур Жорже также пообещал ему помочь с переходом. Аньелли в итоге пришлось удовлетвориться Заваровым.
Франческоли же продолжал среди журналистов анализировать своё бедственное состояние и в качестве одной из главных причин называл среднестатистического жителя французской столицы: «Всё дело в том, как здесь относятся к самому футболу. Здесь нет настоящих болельщиков, и я не могу играть, когда на трибунах всего две тысячи народу. Я привык жить с чувством, что каждый раз в конце недели я должен показать на поле что-то особенное». Уверен, что уругваец говорил правду, сравнивая среднего болельщика парижского клуба с горячей торсидой аргентинских клубов. Однако и приводимой Энцо цифры «две тысячи» в статистике выступлений клуба в два первых сезона в Д1 я ни разу не встретил. В сезоне 1987/88 до зимнего перерыва домашняя посещаемость игр Рэсинга колебалась от 8,7 до 26,3 тысяч за матч, причем цифра ниже 10 тысяч наблюдалась лишь в двух матчах. Падение посещаемости последует после зимнего перерыва и напрямую будет связано с показываемыми командой результатами.
Конечно, это не Буэнос Айрес. Правда была в том, что Рэсинг действительно в силу многолетнего прозябания в более низших дивизионах не имел солидной болельщицкой поддержки и ее еще только следовало завоевать. Один из французских журналистов, многие годы игравший за Сент-Этьенн, напишет по этому поводу, что «Матра, специалист по коммуникациям, ничего не сможет сделать, если спортивные результаты будут неудовлетворительными». И здесь уже речь идет об ответственности самих футболистов, часть из которых получала огромные деньги за это. Я уверен, что выступай Рэсинг в еврокубках в следующем сезоне, посещаемость поползла бы вверх, за 30 тысяч, но для этого во втором круге требовалось выступить не хуже осени 1987. Что Энцо самолично сделал для выполнения этой задачи?
В такой атмосфере играли звезды Рэсинга в 1950х (на фото- голкипер Рене Виньял). У Франческоли подобного романа с парижской публикой не сложилось и по его версии виновными в этом были все вокруг...кроме, разумеется, его самого
Когда после перерыва чемпионат возобновился, Франческоли пропустил несколько первых матчей. Деталей не знаю, но трудно не поверить в связь между этим фактом и «странным» поведением уругвайца. Франческоли останется в Рэсинге до лета 1989, но в тот момент, когда команда особо нуждалась в голах лидера своей атаки, Энцо практически растворился на поле. Его вклад в голевой баланс команды после зимнего перерыва заключался в цифре 0. Повторю ещё раз прописью: Н-О-Л-Ь! Команда с одной из лучших атак (до зимнего перерыва), к концу сезона превратится почти в худшую атаку лиги (если бы не бедный в прямом смысле слова Ниор, забивший на один мяч меньше). Из 12 матчей безвыигрышной серии парижан, уругваец примет участие в девяти играх. И как это ни забавно, но свою единственную победу после перерыва Рэсинг одержал в отсутствие Франческоли. А о Принце, мечтавшем стать Королем, английский журнал World Soccer даже летом 1990 будет писать как о «большой звезде, которой всё ещё предстоит доказать, что он может быть Игроком Большого Случая». Речь прежде всего, думаю, шла о чемпионатах мира, но и репутация, заработанная карьерой в Рэсинге, играла не последнюю роль в этой оценке.
ТОКСИЧНАЯ АТМОСФЕРА
И всё же реакция Франческоли не была лишь капризом избалованной вниманием звезды. Без сомнения, отчасти она объясняется политикой клуба, которая представляла собой полный разрыв с привычками французского футбола. Лагардер хотел привнести в футбол те же методы, что и в деловом мире: «Наш подход является частью долгосрочного применения наших принципов управления в спорте» и шёл ещё дальше: «Мы поставили перед собой цель добиться успеха с человеческой плотью, как мы это сделали с материей».
Лагардеру недостаточно было просто поддерживать клуб, как это делали Фиат с Ювентусом, Филипс с Эйндховеном или Пежо во Франции с Сошо. Он считал команду неотъемлемой частью своей бизнесс-группы, «спортивным ответвлением Матры». Еще одним признаком этого клуба, не совсем похожего на другие, являлось то, что бывший коммерческий директор транспортной дочерней компании Матры Jean-Louis Piette был назначен генеральным менеджером клуба (лето 1987) и стал доверенным лицом Лагардера в клубе.
Более того, Матра почти полностью обеспечивала клубный бюджет (80 млн франков). Лагардер не искал спонсоров или субсидий, чтобы помочь Рэсингу. Сумма, вложенная компанией, считалась смехотворной по сравнению с ожидаемыми выгодами. «Мы помогаем повысить узнаваемость бренда перед запуском продуктов, предназначенных для широкой публики».
Видение футбола Лагардером было рациональным, техническим, холодным, как сказали бы некоторые. Между тем воплощением президентов французского клубного футбола 1980-х годов были такие влюбленные в футбол звездные президенты, как Клод Без (Бордо) или Бернар Тапи (Марсель). Мужчины с южным характером, которые всегда носили «кастет» в своем кармане и использовали малейшую возможность, чтобы о них заговорили. Мужчины, которые перескакивали с одной полемики на другую, поддерживая пламя среди своих поклонников и уж точно никого не оставляя равнодушным. Жан-Люк Лагардер предпочитал умеренность. Несомненно позитивное качество, когда дело доходит до подписания контрактов на поставку оружия на другом конце света. Но, наверно, недостаток, когда дело доходит до привлечения людей на стадион.
В то время как на поверхности всё было таким гламурным, как того и хотел Лагардер – таким, как того требовал и Париж- сам Рэсинг вовсе не был счастливым местом. К примеру, Литтбарски наслаждался своим пребыванием в Париже вне поля – «я был близок с Пасом и Франческоли, южноамериканскими игроками» - но, по его словам, он был глубоко недоволен своим положением в команде. Спустя всего один сезон он вернулся в Кёльн. Он так отчаянно хотел уйти, что сам оплатил стоимость своего трансфера. «Парни из Рэсинга отнеслись к этому довольно спокойно»,- вспоминает он. «А через некоторое время Кёльн вернул мне часть денег».
Произошедшее с Литтбарски вряд ли можно назвать единичным случаем. О Франческоли мы уже говорили. Рубен Пас будет жаловаться на холодную атмосферу в команде, в которой не культивировалась дружба и где сразу после тренировок все расходились по домам, никогда не проводя время вместе. Возможно, здесь сказалось плохое знание уругвайцами французского языка. Они по-прежнему чувствовали себя чужими в роскошном Париже, Париже Эйфелевой башни, набережных Сены, Триумфальной Арки, бутиков на Елисейских полях.
Однако и французам было нелегко в команде. «Уровень агрессии на тренировках был невероятным», вспоминал успевший поиграть за Рэсинг Жинола. «Атмосфера была действительно очень сложной. Было много именитых игроков, которые не играли в основном составе и они были недовольны. Тяжело было тренеру, тяжело было и молодому игроку. Раздевалка была ужасной».
«С НАШИМ СОСТАВОМ НЕМЫСЛИМО ОКАЗАТЬСЯ ТАМ, ГДЕ МЫ НАХОДИМСЯ!» (Луис Фернандес)
Тем не менее, внешнему наблюдателю в канун сезона 1988/89 ничто не указывало на грядущую катастрофу. Анализируя перспективы различных команд, тренер действующих чемпионов Франции Арсен Венгер в журнале Onze писал тогда о Рэсинге как о солидном, качественном коллективе, упустившему в прошлом сезоне европейскую квалификацию и постарающегося взять реванш в новом сезоне и «у него есть средства для достижения успеха». По мнению его собеседника, Юссона,тренера другого триумфатора прошлого сезона, Меца, главной проблемой парижского клуба может быть сосуществование вместе стольких известных игроков. Он считал, что в наступающем сезоне давление в клубе по-прежнему будет очень сильным. О потенциале Рэсинга сезона 1988/89 можно судить по разгромам, учиненным им действующему на тот момент чемпиону Франции Монако (3-0) и вице-чемпиону, Бордо (4-1).
Обращает внимание тот факт, что летом 1988 руководство Рэсинга сделает вроде бы правильный шаг в своей трансферной политике, наряду с покупкой уже сформировавшихся игроков начав вкладывать деньги в будущее, в перспективных молодых игроков, со временем обещавших вырасти в блистательных звезд. В Бресте был приобретен 22-летний хавбек Венсан Герен (Лучший Футболист Франции 1995). С Юга прибыл 21-летний нападающий Давид Жинола (Лучший Футболист Франции 1993). Впервые он сыграл против Рэсинга в 1986, выступая за свой клуб Тулон. «Было удивительно видеть вместе столько известных имен», вспоминает Жинола. Сам молодой футболист выглядел настолько неплохо, что в 1988 президент Тулона самолично позвонил ему с сообщением, что его продали Матре. «Я поверить не мог». Он помнит, как в свой первый день в парижской команде принял участие в съемке официальной командной фотографии и увидел такое количество высококлассных игроков, что их хватило бы для заполнения «двух команд первого дивизиона». В том же году Лагардер сделал попытку приобрести еще одного яркого молодого человека, 22-летнего Эрика Кантона, из Осера. Он пригласил игрока и его подругу на ужин к себе домой; Кантона вспоминал, что видел тогда слуг в «париках и с алебардами: это напоминало средневековье». Не вышло: предложение Бернара Тапи перевесило и Кантона окажется в Марселе.
В 1988 в Рэсинге Пари появился юный Давид Жинола, будущая звезда ПСЖ
Но, возможно, этот верный шаг в политике клуба запоздал. Новым игрокам нужно было время, как и нужно было время для создания обновленной команды. Лагардер уже ждать не мог и, по-видимому, просто не хотел. Его запас разумной (на взгляд бизнесмена) терпимости за шесть лет подошел к концу. Команда играла нестабильно, атмосфера в команде не была творческой. Триггером к развернувшемуся кризису стала публичная ссора между одним из лидеров команды, Фернандесом, и Жорже в августе 1988. Руководство клуба вначале приняло сторону тренера и дисциплинарно наказало игрока, но после организации встречи двух сторон, Фернандеса спустя три дня вернули в команду. Впрочем, Луис в игру так и не вернулся: вновь обострились старые проблемы со здоровьем, ему требовалась новая операция на колене и по самым оптимистичным прогнозам он не вернется в строй до нового года. Проблемы внутри команды никуда не исчезли. К исходу октября 1988 Рэсинг, проиграв два подряд матча, опустился на 15-е место и стало ясно, что сезон команда провалила. Артур Жорже утратил контроль над ситуацией и 4-е ноября стало последним в Рэсинге днем португальца.
Параллельно с этим стремительно развивался приобретший резонанс на всю Францию конфликт между Фернандесом и генеральным менеджером клуба Жан-Луи Пьетом. Полемика между ними выплеснулась на страницы прессы и к концу ноября обе стороны сошлись лишь в одном: о совместном будущем более не могло быть и речи. В полемическом задоре Пьет скажет в прессе: «Приобретение Луиса Фернандеса было огромной ошибкой, настоящей катастрофой! Мы не будем продлевать его контракт с Матрой». Игрок в ответ взорвался из-за необоснованной по его мнению критики: «Это нормально быть мишенью, когда дела идут плохо, а я самый выдающийся игрок...из-за размера моей зарплаты. Но я терпеть не могу, когда меня ставят под сомнение в то время, когда я не играю, травмирован и не несу ответственности за текущие результаты команды». Когда страсти поутихнут, Пьет постарается быть более объективным: «Мне кажется, что он имеет свою долю в общем спортивном провале клуба, но не больше, чем другие игроки. Единственная проблема, которая остается для него специфической - это проблема денег. Кажется, он не выдержал давления». Фернандес в ответ порекомендует генеральному менеджеру думать не только о клубе, богатом индивидуальностями, но и создании в нем атмосферы человеческого тепла, товарищества, простоты. Кажется, Луис полностью осознал, что он потерял с переходом в Рэсинг. Драму игрока лучше всего подчеркивает как бы вскольз брошенная фраза: «Когда я был в ПСЖ, я смеялся, шутил со всеми....» Этого достаточно, чтобы сердце моё сжалось, но...обратного пути уже не было.
Конфликт с Фернандесом не был просто столкновением индивидуальностей. Он был сигналом смены приоритетов в политике клуба: «Решение не продлевать его контракт является результатом нового направления, принятого клубом. От принципа Высоких Зарплат откажутся, он перестанет быть здесь правилом» (Пьет). Тоже вроде бы правильное решение, но опять же слишком поздно принятое и как то топорно проводимое. Кризис захлестнул команду и остаток сезона ей уже придется думать просто о спасении...
НЕУДАЧНАЯ СТАВКА МЕНЕДЖЕРА ГОДА
Считается, что Лагардер увлекся футболом в основном из маркетинговых соображений, намереваясь распространить имя своей компании по всей Европе. Как он однажды сказал: «Мы помогаем повысить узнаваемость бренда перед запуском продуктов, предназначенных для широкой публики». Преследуя эту цель, Матра выделила более половины своего годового рекламного бюджета на финансирование Рэсинга. Что, возможно, было еще хуже, так это то, что клуб теперь назывался Matra Racing и каждое поражение теперь представляло собой прямой конфуз для имиджа Лагардера и его бизнеса в национальном масштабе.
Обостренная критика, насмешки над провалом спортивного проекта, недовольство акционеров всё больше раздражают президента Матры, который в одном из интервью заметит, что «иногда нужно уметь сказать: хватит! “. После недели слухов в прессе, 6-го апреля 1989 от Лагардера прозвучало это страшное для поклонников клуба объявление: «Matra прекращает свое участие в футболе». Само событие было обставлено стильно: даже когда Лагардер фактически официально объявлял о своей персональной неудаче, он провел пресс-конференцию в пятизвездочном отеле George V, где одна ночь стоила 1000 фунтов стерлингов. И что характерно, сразу же цена акций компании Matra на бирже выросла на 5%.
Талантливейший бизнесмен, Лагардер, не знавший проблем с техникой, потерпит неудачу при столкновении с нематериальными категориями....
Так не сработала неудачная ставка для не знавшего до этого неудач Жан-Люка Лагардера, обошедшаяся ему и Матре в более чем 300 млн. франков. Огорченный, Лагардер уходил из футбола, считая свой опыт с Рэсингом своей величайшей личной неудачей. Он пользуется возможностью свести счеты с окружающей футбольной средой, которую назвал архаичной. «Чтобы продолжать, нам пришлось бы слишком долго оставаться против течения, менять слишком много вещей. Чтобы добиться успеха, необходима поддержка: я повернулся и не нашёл друзей. Я нахожу странным то, что мы обсуждаем дело о футбольном бизнесе. У нас разные представления о спорте и, возможно, о Франции». Обвинения в адрес его клуба отметались: «Мы развратили мир футбола деньгами? Проклятие! Клянусь вам, у нас никогда не было самого высокого бюджета и самой высокой зарплаты во Франции!»
После эпизода с Рэсингом Лагардер не без успеха обратится к миру конного спорта. После его смерти в 2003 году, в этом виде спорта была учрежден приз в его честь. Что же касается футбола, то в наши дни не существует ни приза, ни трофея, который напоминал бы о его шумной эпопее 1980х. Дерзкая авантюра успешного до этого миллионера стала достоянием истории, не оставив за собой ни единого следа в футбольной истории Франции, в отличие от также скандально завершавших свои эпопеи Сент-Этьенна, Бордо или Марселя.
Разочарованный Лагардер уходит в мир конного спорта
Современные блоггеры в материалах об этой эпопее обычно любят завершать свои статьи назидательной цитатой от бывшего генерального менеджера Матры Рэсинга Жан-Луи Пьета: «Клуб искусственный, деньги не решают всё». Но этим не ограничиваются размышления о произошедшем непосредственных участников эпопеи. В одном из интервью нынешний президент Рэсинга Патрик Норберт скажет, что «это были хорошие годы для Расинга. Я считаю, что фундаментальная ошибка, которая была допущена, заключалась в том, что решено было не сохранять историческую идентичность. Расинг не может быть Матра Расинг. Болельщика для этого имени не нашли». Не так однозначно негативно воспринимается и образ главного героя авантюры: «Лагардер был слишком честным парнем. Президенты клубов, такие как Жан-Луи Кампора, Клод Без или Бернар Тапи, вызывали у него отвращение» (Фернандес). По мнению Литтбарски, предприятие Лагардера было сопряжено с большим риском. «Париж — особенное место», — продолжил футболист. «Возможно, это то же самое, что и в Мадриде: футбол должен быть интересным. Народ любит развлечения. Но обеспечение этого - самая сложная вещь». Жинола добавит: «У вас могут быть все таланты мира. Но главное — разумно инвестировать, а не просто покупать много талантливых игроков. Все части проекта должны сочетаться друг с другом». Не вышло и предприятие с созданием в столице суперклуба лопнуло.
Огорчения от случившегося краха в футбольном мире не наблюдалось, особенно у соседей по Парижу. Не прошло и недели после анонса Лагардера, как на Парк де Пренсе состоялось очередное столичное дерби. На трибунах болельщики ПСЖ с иронией распевали: «Это просто «прощай», Расинг…». Мало ли кому ПСЖ после 1986 проигрывал, но неудачи в матчах с соседями и их стремительное возвышение как то особо бередили душевные раны поклонников ПСЖ и не было для них более радостной новости в те апрельские дни 1989....
ОТ КЛУБА ОСТАЛОСЬ ТОЛЬКО ИМЯ?
С анонсом Лагардера, немедленно все игроки, имевшие контракт с клубом, были включены в список предстоящих трансферов. С выходом из дела Матры Рэсинг Пари оказывется рядовым клубом Д1, которому в первую очередь нужно решить задачу сохранения прописки в элите. Alain Danet, президент мультиспортивного сообщества Racing Club de France, частью которого вновь должен стать Рэсинг Пари, верил, что задача решаема. «Мы не собираемся сдаться только потому, что Матра вышла из проекта! Вы верите, что «Расинг», ведущий клуб Франции, уходит из этого спорта?» В те дни торжествующего европеизма Ален Дане верил в появление «настоящего европейского клуба», поддерживаемого инвесторами со всей Европы. Речь шла не менее, чем о таких фигурах как Берлускони или Аньелли.
Рэсингу в этой катастрофической атмосфере чудом удастся сохранить место в Д1. Парижане избежали попадания в плей-офф (18-е место) для схватки с Лучшими из Д2 лишь в последнем туре, причем от них уже ничего не зависело- Рэсинг свой последний матч сезона проиграл Тулузе. Однако Сошо разгромил Страсбур со счетом 3-0 и эльзасцы по разнице мячей не смогли обойти Матру, остались на 18-м месте и в итоге по результатам плэй-офф вылетят из Д1.
Однако инвесторов, как это часто бывает с впавшими в бедствие, не нашлось. Тогда Дане обратился к Лансу, только что вылетевшему в D2, которому он предложил невероятное слияние, напоминающее слияние Рэсинга и Седана в 1966 году. В конечном итоге руководители Лиги наложили вето на проект. В сезон 1989/90 клуб отправился при ограниченной поддержке Лагардера (говорят, что ему выгоднее было в течение сезона поддерживать существование клуба, чем выплачивать выходное пособие игрокам и тренерам его ликвидируемого «предприятия») и под своим старым названием Racing Paris 1. Лишенный большинства своих звезд, клуб рассчитывает на молодежь, чтобы попытаться спасти себя. Не получилось и клуб занял 19-е место, обрекавшее его на вылет в Д2. Несмотря на этот обвал, команде каким-то невероятным способом едва не удалось выиграть Кубок Франции 1990 и тем завоевать место в еврокубках (!). На пути к финалу Рэсинг Пари сенсационно выбил из турнира две первые команды регулярного сезона 1989/90, Бордо и Марсель. На Стад Велодроме, в матче, полном мужества и боевого духа, «пингвины» посрамили все прогнозы и, дважды сравнивая счет, за две минуты до истечения основного времени сумели вырвать сенсационную победу 3-2.
Фантастический подвиг умирающего Рэсинга Пари в полуфинале Кубка Франции 1990 против Марселя Уоддла, Папена и Аморо. На 88-й минуте некто Абдельжалил Аид забьёт Гол Всей Своей Жизни и он же - победный гол...
В финальном матче против амбициозного Монпелье, ведомым всё ещё остававшимся верным своим цветам стариной Бен Мабруком, небесно-голубым оставалось 17 минут до шанса испытать счастье в рулетке в виде послематчевых пенальти (так был выбит Бордо). Однако, будущий герой Мундиаля-98 Лоло Блан оборвет эти надежды и откроет для южан путь к победе. Финал Кубка Франции стал последней вспышкой блеска без завтра...
2-е июня 1990, последний день сезона 1989/90. Финал Кубка Франции. Капитан Рэсинга Бен Мабрук ведет своих парней в последний бой...
В том же июне 1990 столичная мэрия, выбрав своей командой ПСЖ, отказывается спонсировать Рэсинг. С окончательным уходом Лагардера и отказом парижской мэрии, Жан-Луи Пьет, оставшийся руководить клубом, решает вернуться в третий дивизион, чтобы избежать риска банкротства. Цикл длиной в семь лет свершился, так как Лагардер приобрел Рэсинг именно тогда, когда он выступал в Д3. Как бы символизируя обращение к истокам, Рэсинг вернулся на свой исторический стадион Коломб, но в 1992-м году теряет свой профессиональный статус. Это был конец профессиональной эры Рэсинга, который уже никогда не вернется в высший свет. Грандиозное видение ВЕЛИЧИЯ превратилось в несбыточную мечту. Клуб ждала «долгая дорога в дюнах», из которой он так до сих пор и не вышел. В течение трех десятилетий клуб дрейфует между различными любительскими уровнями и сегодня находится в четвертом дивизионе.
Светлым пятном в этой мучительной истории странствований в безнадежной трясине служит наличие каким-то чудом сохранившейся со времен Лагардера молодежной академии Рэсинга. Через нее прошли такие ставшие известными уже в новом веке имена, как Бенуа Шейру, Луи Саа, Вильям Галлас. Вот только не знаю, кого нужно в первую очередь за это благодарить: бывшего президента или людей, каким-то образом умудрившихся сохранить это наследие в условиях катастрофического развала империи Лагардера?
И ещё. Более 100 лет назад в Париже существовали такие известные на тот момент команды, как Cercle Athlétique de Paris, Gallia Club, Association Sportive Française, Club Athlétique de la Société Générale и пр. Все они исчезли. Думаю, навсегда и вряд ли из нынешних парижан кто-либо о них слышал (ну разве что кроме дотошных футбольных историков). Канули в лету. Рэсинг Пари в свое время соперничал с ними и существует до сих пор. Не чудо ли это? Один из французских блоггеров однажды, в 2004, проинтервьюировал на улицах Парижа одного из поклонников Рэсинга Пари со стажем. В заключение беседы, тот произнес: «Мы ждали 40 лет, чтобы вновь стать престижным клубом, мы можем подождать ещё сорок...» Когда я это читал, у меня по коже мороз пошёл. Мне так хотелось бы этого мсье, если бы я только мог, угостить аперитивом...
Ностальгия по былым временам...Одним из самых преданных поклонников Рэсинга Пари был знаменитый комик и актёр Фернандель (здесь он в окружении молодой поросли столичного клуба)
Из всей этой массы хоть какие-то шансы заявить о себе имеет ФК Париж со своими бахрейнскими хозяевами…