Поэзия и спорт
Несколько дней назад в блоге "Немного о спорте" был опубликован материал "Футбол и поэзия" в котором, один из пользователей сайта попросил уделить внимание творчеству поэтессы Анны Долгарёвой , в частности ее стихотворению про фигурное катание. В этой статье разбавлю футбольную тематику другими великолепными видами спорта.
Комментатор из своей кабины
Кроет нас для красного словца,-
Но недаром клуб «Фиорентины»
Предлагал мильон за Бышевца.
Что ж, Пеле, как Пеле,
Объясняю Зине я,
Ест Пеле крем-брюле,
Вместе с Жаирзинио.
Я сижу на нуле,-
Дрянь купил жене — и рад.
А у Пеле — «шевроле»
В Рио-де-Жанейро.
Муром занялась прокуратура,-
Что ему — реклама! — он и рад.
Здесь бы Мур не выбрался из МУРа —
Если б был у нас чемпионат.
Что ж, Пеле, как Пеле,
Объясняю Зине я,
Ест Пеле крем-брюле,
Вместе с Жаирзинио.
Я сижу на нуле,-
Дрянь купил жене — и рад.
А у Пеле — «шевроле»
В Рио-де-Жанейро.
Может, не считает и до ста он,-
Но могу сказать без лишних слов:
Был бы глаз второй бы у Тостао —
Он вдвое больше б забивал голов.
Ну что ж, Пеле, как Пеле,
Объясняю Зине я,
У Пеле на столе крем-брюле в хрустале,
А я сижу на нуле.
Будет небесам жарко!
Сложат о героях песни.
В спорте надо жить ярко,
Надо побеждать честно!
Замерли вокруг люди,
Светятся экраны теле…
Верьте, что рекорд будет!
Знайте, мы близки к цели!
Мы верим твёрдо в героев спорта.
Нам победа, как воздух, нужна…
Мы хотим всем рекордам
Наши звонкие дать имена!
Дерзкий путь наверх сложен,
Лидерам сегодня трудно…
Знаем: победить сможем,
Если совершим чудо!
Судьи будут к нам строги,
Но, в конце концов, поверьте,
Скажут нам, что мы – боги,
Скажут: «Молодцы-черти!»
Шествуй на Олимп гордо,
К солнечной стремись награде,
Ради красоты спорта,
Родины своей ради!
Надо побеждать честно,
Надо жить на свете ярко!
Сложат и о нас песни, –
Будет небесам жарко!
Мы верим твёрдо в героев спорта.
Нам победа, как воздух, нужна…
Мы хотим всем рекордам
Наши звонкие дать имена!
Длятся игрища спартакиадные. Глаз в изумлении застыл на теле — тело здоровое, ровное, ладное. Ну и чудно́ же в самом деле! Неужели же это те, — которые в шестнадцатичасовой темноте кривили спины хозяйской конторою?! Неужели это тот, которого безработица выталкивала из фабричных ворот, чтоб шел побираться, искалечен и надорван?! Неужели это те, которых — буржуи драться гнали из-под плетей, чтоб рвало тело об ядра и порох?! Неужели ж это те, из того рабочего рода, который — от бородатых до детей — был трудом изуродован?! Да! Это — прежняя рабочая масса, что мялась в подвалах, искривлена и худа. Сегодня обмускулено висевшее мясо десятью годами свободного труда.
Лежат велосипеды В лесу, в росе. В березовых просветах Блестит шоссе.
Попадали, припали Крылом — к крылу, Педалями — в педали, Рулем — к рулю.
Да разве их разбудишь — Ну, хоть убей! — Оцепенелых чудищ В витках цепей.
Большие, изумленные, Глядят с земли. Над ними — мгла зеленая, Смола, шмели.
В шумящем изобилии Ромашек, мят Лежат. О них забыли. И спят, и спят.
Плясать на льду учился он у музы, у зимней Терпсихоры… Погляди: открытый лоб, и черные рейтузы, и огонек медали на груди.
Он вьется, и под молнией алмазной его непостижимого конька ломается, растет звездообразно узорное подобие цветка.
И вот на льду, густом и шелковистом, подсолнух обрисован. Но постой — не я ли сам, с таким певучим свистом, коньком стиха блеснул перед тобой.
Оставил я один узор словесный, мгновенно раскружившийся цветок. И завтра снег бесшумный и отвесный запорошит исчерченный каток.
А помните, были девочки-фигуристки.
Помните, как они надо льдом взлетали.
А потом применили летальное.
По Донецку, Горловке, Харькову,
От людей – окровавленные огрызки
И вороны каркают….
