«Принцип «не боюсь мяча и могу ударить» работает в любой профессии». Варя Шмыкова – о футболе и стереотипах
Этим летом GirlPower FC в партнерстве с S7 Airlines запустили скаут-лагерь для девушек «Шанс», благодаря которому лучшие участницы смогут попасть в главные российские клубы. Пока получаем заявки со всей России, мы решили разобраться, а как девочки раньше попадали в футбол? И что он им давал? И могли ли они рассчитывать на профессиональную карьеру?
Попечители GirlPower – Варя Шмыкова, Юля Варшавская и Лиза Сурганова
Попечительница GirlPower актриса Варя Шмыкова все детство и юность играла в футбол – была полузащитницей и подавала большие надежды в спорте, пока ее не захватило актерство. А другая попечительница школы – главный редактор Forbes Woman и Forbes Life Юля Варшавская – до 30 лет даже не думала о том, что ее любимый вид спорта доступен не только для просмотра по телевизору и не только мальчикам. Основатель GirlPower Володя Долгий-Рапопорт поговорил с Варей и Юлей о том, как сильно футбол может изменить характер.
Володя Долгий-Рапопорт: Варя, как футбол попал в твою жизнь?
Варя Шмыкова: Это было логично, потому что я очень спортивная и сильная девушка. Так было с самого детства – я участвовала во всевозможных соревнованиях в школе, бегала за район, стреляла из арбалета. В любом спорте самой сильной и самой смелой была я. И помимо этого мы просто с девчонками гоняли в футбол во дворе или на дополнительных занятиях. И в какой-то момент к нам привели тренера Юрия Алексеевича – такого смешного рослого мужичка, который много орал.
Володя Долгий-Рапопорт: А вы сами сначала начали гонять в футбол?
Варя Шмыкова: Да, потому что в какой-то момент нам надоело, что вечно разделяют мальчиков и девочек. У нас в школе было несколько девчонок, которые прямо круто играли в футбол. И к сожалению, это была не я, но зато я быстро бегала, была безбашенная и бесстрашная. Но я никогда не считала, что хорошо играю в футбол. Я могу хорошо ударить по воротам, но вести игру никогда не умела.
Так вот, этот тренер создал из нас школьную команду, а потом взял нас к себе в клуб «Кольчуга» – в Северном Тушине, где занимались разные команды: хоккей, футбол – и женский, и мужской. И у нас с девчонками понеслась довольно интересная, интенсивная игровая жизнь. Мы тренировались много – и играли тоже много. И очень много побеждали. И в какой-то момент даже стали чемпионами Москвы – у меня где-то есть медали.
И с одной стороны, для меня все было логично – в местах, где развита дворовая культура, парни всегда играют с девчонками, и это нормально. Но с другой стороны, если ты играешь за девчачью команду по футболу – это уже аномалия. Нас всегда встречали с каким-то таким подозрением, люди не до конца верили.
Юля Варшавская: Знаешь, я слушаю тебя и вспоминаю свое детство – оно не было рафинированным: в раннем возрасте я жила в Барнауле, потом в Москве, в Кунцево. Но вокруг меня не было ни одной девочки, ни одной, которая занималась бы каким-либо командным видом спорта – даже волейболом. То есть вокруг меня никогда не было никакой среды, из которой я могла бы просто узнать, что такое существует. И у нас в школе никогда не поощряли девочек в командных играх. Мы выполняли нормативы, дотягивались «пальчиком до ножки». Вот это я делала хорошо. А больше ничему нас не учили.
Интересно, как это формируется? Володя, ты можешь объяснить? Как при общих равных условиях мы с Варей, будучи ровесницами из похожей социальной среды, могли оказаться в настолько разных мирах, где в одном – женский футбол был нормой, а в другом – об этом даже не слышали?
Володя Долгий-Рапопорт: Я единственный рафинированный из вас, потому что учился в 57-й школе. У нас преподаватель физкультуры был баскетболистом, поэтому мы играли все время в баскетбол все вместе. Но девочки все равно были, скажем так, «второсортные» на физкультуре, то есть от них никто ничего не ждал и не требовал. А я был парень очень спортивный и, когда мы делились на две команды, я часто набирал себе девочек, но не с гендерным или сексуальным подтекстом, а исключительно для того, чтобы доказать всем мальчикам в команде противников, что я их сделаю даже с девочками.
А если серьезно, то это всегда история про конкретного преподавателя в конкретной школе. Большинство историй про девочек, которые стали футболистками, – про то, что они встретили того самого тренера, который взялся за них всерьез.
Варя Шмыкова: А я слушаю вас и думаю теперь о том, что – возможно – это даже я так повлияла на среду в нашей школе. Просто у меня со спортом какие-то супер нежные отношения, и я могла прогулять все, что угодно, но не физкультуру. Меня это перло. Я была в шоке, когда узнала, что другие девчонки приносят записки от родителей для освобождения от физкультуры! У меня никогда не было проблем с болью, ударами – я всегда как-то с этим справлялась. И на своей памяти девочки у нас давали фору мальчикам – при том, что у нас были очень крутые ребята. Если мальчики играли в футбол, то и девочки должны были – у нас всегда было здоровое соперничество. И мне не нравилось, когда обделяют девочек. И видимо, вот таких девочек с претензией у нас было несколько в школе, в том числе, моя лучшая подруга, которая была вратарем нашей команды и ее капитаном. Поэтому для меня удивительно то, что рассказывает Юля.
Юля Варшавская: Я думаю, это вопрос совпадения людей с определенными интересами в одном пространстве. В моем окружении девочки воспринимали спорт как инструмент достижения красоты. То есть девочки занимались тем, что помогало им нравиться мальчикам, – пилатесом, фитнесом. У нас в школе был болезненный культ похудения, все были помешаны на том, что девочки должны быть красивые, худые и вообще конвенционально выглядеть. И поэтому идея о том, что ты можешь быть травмирована в спорте, вызывала у всех ужас. Я помню, что у нас была девочка, которая занималась плаванием, и у нее были чуть более широкие плечи – как у любого человека, который занимается плаванием, – и над этим все смеялись. Называли ее «пловчихой». Поэтому все, что мог привнести мужской спорт в фигуру девочки, у нас порицалось. Из своей сегодняшней позиции я бы с этим отчаянно боролась, но в то время мне казалось, что это ок, если мы морили себя голодом неделями, чтобы нравиться каким-то ребятам в школе.
Варя Шмыкова: Либо моя память все стерла, либо такого не было, но почему-то я не могу вспомнить ни одну историю про худобу во время школы. Может быть, настолько меня все боялись, что никто ничего не говорил?
Володя Долгий-Рапопорт: А в какой момент футбол закончился и почему?
Варя Шмыкова: Очень простой ответ: футбол закончился, потому что пришел театр. В конце пятого класса я попала в Детский музыкальный театр юного актера. И постепенно он занимал все больше и больше времени. Кроме того, в какой-то момент, в восьмом или девятом классе, умер наш тренер, и это сильно на нас повлияло. Как раз тогда меня пригласили тренироваться в Олимпийские резервы, – я отказалась, пошла заниматься театром.
Юля Варшавская: А до того, как театр стал всерьез, ты воспринимала футбол как возможную будущую профессию?
Варя Шмыкова: Нет, вообще нет. У меня параллельно футболу постоянно были разные творческие истории. А про футбол я никогда не думала как про возможность профессионального роста. Мне было просто прикольно, что у меня получается, что в это уходит очень много моей безумной энергии. Кроме того, мой брат был в баскетбольной команде, – у него была куча всяких медалей, и мне хотелось так же. И я тоже приносила домой медали, кубки. Но это все было для удовольствия.
Юля Варшавская: А как ты думаешь, если бы в тот момент тебе встретился условный тренер Володя, который сказал тебе: слушай, на самом деле, ты можешь быть профессиональной футболисткой, и есть клубы, где можно играть, выступать за сборную. Это могло повлиять на твое решение?
Варя Шмыкова: Помимо того, что я всю жизнь хотела стать актрисой, я не люблю делать то, что у меня не получается. В той нашей команде так сложились силы, что я была бесстрашной вышибалой. Меня ставили всегда в основу и не меняли, потому что я очень выносливая. И я понимала, что в рамках этой команды я очень важное звено. Но мне казалось, что, если я буду где-то одна или с какими-то новыми девочками, меня все раскусят и подумают: зачем ее взяли, если она ничего не умеет. А я действительно быстро бегаю, не боюсь мяча и бью по воротам. Иногда попадаю. Но мне казалось, что из этого делать профессию не сделать.
Володя Долгий-Рапопорт: А какие качества в тебе сформировал футбол? И какие из них помогают тебе в актерской работе?
Варя Шмыкова: Виктор Анатольевич Рыжаков, мой мастер в театре, нам постоянно на репетициях говорил, что театр – это командная игра, как футбол. И в этом смысле я действительно очень хороший командный игрок, потому что я знаю, в какой момент нужно выйти вперед, знаю, в какой момент нужно не тянуть одеяло на себя, а в какой момент нужно уметь взять пас или наоборот, просто пойти на скамейку запасных. Принцип «не боюсь мяча и могу ударить» работает в любой профессии. Я не боюсь публики и не боюсь брать на себя внимание, «ударять по мячу». И при этом я понимаю, что я не одна в спектакле, что у нас есть другие очень важные составляющие. И мы тоже работаем на длинную дистанцию: матч длится 90 минут и спектакль – 90 минут, во время которых ты тоже должен не задохнуться, не запыхаться, все сделать в лучшем виде. Единственная разница – в футболе нужно побеждать, а в театре нет такого финального результата, наоборот, там ты свои ошибки можешь использовать себе в плюс.
Юля Варшавская: Володь, а какие девочки приходят в футбол сейчас? Какого склада характера с каким бэкграундом?
Володя Долгий-Рапопорт: Если мы говорим про девочек младше 16 лет или про совсем маленьких, там нет никаких общих качеств, потому что обычно их приводят родители, которые где-то что-то прочитали, увидели, решили попробовать. Кто-то встречался с футболом на физкультуре, во дворе – и дико понравилось. Но большинство девочек приходят именно в формате «нам интересно понять, что это, мы хотим попробовать», а дальше остаются, если им нравится. И большинству нравится.
Сейчас, я бы сказал, единицы девочек приходят в футбол для того, чтобы стать футболистками, потому что мечтают об этом. И более того, вся система, несмотря на то, что она быстро развивается, до сих пор устроена так, что если мы перестанем тренировать наших девчонок, то большинство из них никуда больше не пойдут, а просто займутся чем-то своим. И только у девочек, которые тренируется уже третий-четвертый год, начинают появляться какие-то мечты – и мы их водим на футбол, показываем им больших футболисток, а у их родителей постепенно тоже формируется представление о возможности карьеры для дочери.
Когда мы только запускались, мы думали, что к нам будут приходить какие-то очень спортивные, настроенные на победу девчонки, а приходят абсолютно разные, в том числе, и нежные одуванчики, которые никогда ни с какой командной игрой не сталкивались. И глядя на них, ты особенно видишь, как быстро и круто они меняются, как у них появляются те качества, о которых говорит Варя.
Но если в твоем медийном поле совсем нет никакой информации о футболистках, о том, что это может быть успешной и популярной профессией, как ты об этом узнаешь? Невозможно же создать себе мечту из ниоткуда.
Варя Шмыкова: Кстати, я узнала про GirlPower через мою знакомую Аню Шмитько, которая была и футболисткой, и одним из основателей проекта. Она все время выкладывала фотографии девчонок и в итоге познакомила меня с Володей. Тогда я поняла, что это большая компания с интересной историей, которая продвигает крутых девчонок. Все это тогда звучало максимально привлекательно. Но с моей занятостью, видишь, не получается постоянно ходить – все-таки театр забирает мои футбольные способности.
Юля Варшавская: В мою жизнь сначало пришло гендерное равенство, я много занималась этими вопросами как журналист – и параллельно узнала про GirlPower, который стал для меня историей гораздо большей, чем просто про футбол. Мне кажется, что футбол становится сегодня очень клевой, красивой и наглядной картинкой того, что вообще происходит с правами женщин. Такая лакмусовая бумажка.
Варя Шмыкова: Это действительно история гораздо больше, чем просто футбол. Но у меня все наоборот – я думаю, что благодаря футболу и желанию на равных соперничать с мальчишками в спорте во мне развивалось то, что к 30 годам стало настоящим феминизмом. Я еще тогда поняла, что мы равны, что права у всех одни и те же. Мы просто об этом кому-то еще не рассказали, кто-то еще этого просто не понял. И те же мальчики, которые считали себя королями мира, ни в чем не виноваты. Просто мы жили в другом мире, и он сейчас меняется.
Володя Долгий-Рапопорт: А нам фем-повестка, как мне кажется, сильно помогает, потому что часть девушек, которые к нам приходят (или часть родителей, которые приводят к нам девочек), в том числе, делают это исходя как раз из идеи равенства и того, что футбол — это про такую новую возможность. Это может быть мотивацией прийти первый раз, а потом остаются те, кому уже понравился сам футбол.
Но 8 лет назад у нас не было никакой фем-повестки, мы просто тренировали детей. В какой-то момент нас спросили, можно ли придет девочка, мы сказали: а почему нет? Потом мы поняли, что девочка в команде – это классно, и это классно для всех. И стали пробовать сделать так, чтобы девочек было больше. И как раз уткнулись в то, что и сами девочки, и их родители боятся, что «футбол не для девочек». И для нас это было так странно – повторюсь, никто из нас не был осознанным феминистом, – просто мы не понимали, почему нельзя, в чем разница? «Мне не нравится футбол», «я не хочу заниматься командным видом спорта» – это нормальный ответ. «Это не для девочек» – ответ идиотский.
Юля Варшавская: Мне кажется, для девочек есть еще один важный барьер, особенно для подростков, – они стесняются себя и своего тела. Я, например, до 12 лет, была чрезвычайно тощая, а потом у меня за одно лето стала грудь 6 размера, и я вся моментально стала Ким Кардашьян на минималках. И тут не то, что футболом заниматься, а даже не знаешь, как по улице ходить.
Володя Долгий-Рапопорт: Про это, кстати, есть много западных исследований – действительно, в 12-15 лет, когда тело меняется, начинаются месячные, девочкам становится сложнее в спорте. Но в этот момент главное – что происходит в школе. Потому что если девочка начала рано ходить в спортивную секцию, там все свои и проходят те же этапы. Там проще. А вот в школах какой-то чудовищный процент девочек бросают занятия спортом, начинают уходить с физкультуры, потому что форма облегает, потому что видно то, чего не хочется показывать, и непонятно, как преподавателю физкультуры, особенно если он мужчина, сказать, что у тебя месячные.
Когда я выстраивал физкультуру в «Новой школе», мы сначала не вводили никакой формы, и увидели, что девочки приходят на тренировки в леггинсах, и выглядит это все не очень прилично. И мы решили, что они должны ходить в шортах и футболке. После этого часть старшеклассниц просто перестали ходить. Мы стали выяснять, и оказалось, что они приходили в леггинсах не для того, чтобы показать свою фигуру, а, наоборот, потому что стеснялись своих ног, потому что у них уже начали расти волосы и все такое. И запрет на леггинсы оказался для них запретом на физкультуру. Тогда мы сказали: не вопрос, ходите в леггинсах, просто сверху надевайте шорты. И все стало ок.
А в большинстве школ никто бы не стал выяснять, и в итоге девочки перестали ходить на физкультуру. Мало кто вникает, насколько для многих девочек это все чудовищный стресс.
Юля Варшавская: А девочкам, которые занимаются футболом с детства, в этом смысле проще?
Володя Долгий-Рапопорт: Им проще, потому что у них есть их команда — это для них безопасная среда, ну, если она безопасная. Но бросание занятий спортом в школе – это большая проблема для детей, потому что из-за этого резко снижается физическая активность у ребенка. А большинство детей все-таки именно в возрасте 12+ лет начинают увлекаться каким-то спортом всерьез. И соответственно, перестав заниматься физкультурой в школе, ты просто не находишь себе до 20+ лет никакого спорта. А потом мы видим девушек в GirlPower, которые во взрослом возрасте говорят, что им страшно, что могут больно ударить мячом, что пойдет кровь и все прочее.
Юля Варшавская: Мне кажется, тут мы упираемся в абсолютно идиотские критерии внешности для женщин, особенно в России. Они боятся травмы и крови, потому что они страдают из-за своей внешности и без этого, даже будучи идеальными. Сколько красивых женщин ненавидят себя каждый день, не имея никаких травм. У нас совершенно изурпаторское отношение к женскому телу в обществе.
Варя Шмыкова: Не знаю, лечит ли футбол женщин, в моем случае – лечит. Потому что ты знаешь себе цену, ты можешь дать отпор, с тобой твоя команда, которая, если что, за тебя вступится, если вдруг ты сама не можешь это сделать. Но что касается тела, ты сейчас попала прямо в болевую точку. Я просто поражаюсь, сколько красивых женщин вокруг, которые себя не любят и не принимают. И в театре, и в кино тоже.
Володя Долгий-Рапопорт: Варь, у тебя очень крутое отношение к себе, к телу – и ты об этом много говоришь, ты внесла, как мне кажется, огромный вклад в изменение отношения общества к бодипозитиву. Насколько тебе футбол в этом смысле помог?
Варя Шмыкова: Когда ты занимаешься футболом, тебе правда не важно, какие на тебе шорты и какая майка, видны ли там соски и бриты ли у тебя подмышки и ноги. Там важна игра – и в случае конкретно нашей команды, важна победа, а не участие! Как раз таки на всех этих пилатесах ты смотришься в зеркало и оцениваешь себя, потому что время есть. В футболе времени на это нет. Ты вышла на поле, ты побежала, тебе нельзя просрать этот пас. Когда ты полностью с головой уходишь в игру, когда у тебя есть какая-то сверхзадача – тебе плевать, какие на тебе лосины. Но, опять-таки, для меня футбол не был способом борьбы с лишним весом или с комплексами, это был действительно чистый кайф – просто бегать, побеждать, орать. Я про это не думала, идя на футбол.
Володя Долгий-Рапопорт: У нас каждые выходные турниры, и после них я получаю сотни фотографий наших игр. И есть девушки, которые в обычной жизни хорошо знают, как им встать, где их рабочая сторона и вот это все. Так вот, на этих фотографиях они просто играют в футбол, ни о чем не думая. И получается очень красиво. Мне кажется, что футбол учит фокусироваться на том, что тебе действительно важно и не обращать внимания на всякую стереотипную фигню.
___________________________________________
Скаут-лагерь «Шанс» пройдет с 14 по 23 августа на базе S7 Training в Подмосковье. Прием заявок открыт до 27 июля. Вся информация и регистрация — на странице проекта
А в целом женский футбол просто неинтересен.