Агенты-паршивцы, судья Юра «Ничего святого», шепот Бердыева – коллекция баек от героя, которого вы не знали
От редакции: мы в блоге футбольного клуба «Чайка», который продолжает радовать фактурными интервью – теперь говорим с футболистом, который только в 29 добрался до профессионального уровня, вскоре закончил, а теперь зарабатывает на кальянной и шумит в тиктоке. С вас плюс и подписка!
До лета 2019-го Петр Ситников был главным ветераном «Чайки». Полузащитник перебрался в сельский клуб еще в начале 2014-го, собрал комплект медалей в любительском и профессиональном футболе, а также помог команде совершить промоушн в ФНЛ.
Завершив карьеру, лучший ассистент клуба отказался от предложения президента тренировать детей в только созданной Академии и вложил все накопленные сбережения в собственное дело – открыл кальянную за несколько месяцев до пандемии коронавируса.
Ниже – откровенный разговор с Ситниковым о футболе, бизнесе и тиктоке.
Внутри любительского футбола: за чемпионство дарят машины, судья замыкает прострел, футболист за день кидает две команды полугодовую зарплату
– До 23 лет я играл в Невинномысске за местный клуб. Первой командой, где за футбол начали платить, был «Рубин». Только не казанский, а из станицы Новолокинской, Краснодарский край, с населением около тысячи человек.
Частный клуб с амбициозными планами пойти в профессионалы. У президента была автотранспортная компания, еще он занимался [агропромышленными] полями. В 90-е был бандитом, как он сам говорил. В 2012-м баллотировался в депутаты, зарядил очень много денег, но проиграл – и команда прекратила существование.
Мы жили и тренировались в Изобильном (Ставропольский край), где у президента клуба было автопредприятие. Там же он построил и базу для игроков. А в Новолокинской мы просто играли домашние матчи.
В команде было много поигравших футболистов и даже легионер – нигериец Луис Удо (в 2001 году провел 5 матчей в РПЛ за новороссийский «Черноморец» – прим. авт.). Очень своеобразный человек. Ему тогда было уже под 40, но в тренажерке он вытворял какие-то чудеса: поднимал с легкостью огромные веса, да и вообще в плане физики превосходил большинство футболистов. Постоянно варил бобовые – воняло на всю базу, все ребята ужасались, ха-ха.
За несколько месяцев до моего прихода в «Рубин» команду покинул Олег Фоменко, нынешний тренер «Сочи». Он как раз завершил игровую карьеру, и его позвали вторым тренером в «Краснодар».
– Сколько платят в любителях?
– В начале десятых в командах Ставропольского края платили от 10 до 20 тысяч плюс премиальные: 3-5 тысяч. В «Рубине» у нас были очень хорошие условия: зарплата до 30 тысяч плюс премиальные за победу: 20-30 тысяч. Мы всегда шли в первой тройке, еще и кубковые матчи, поэтому в месяц меньше 100 тысяч не выходило. Тогда, в 2011-м, во Второй лиге далеко не везде так платили.
За два года до моего прихода «Рубин» выиграл чемпионат, и президент подарил всем по новой «семерке»: кто-то забрал машину, кто-то – деньгами. В команде был левый защитник Леонид Лазариди (в 1999 году провел один матч в РПЛ за сочинскую «Жемчужину» – прим. авт.). У него была сумасшедшая левая нога. В двух турах подряд он забил конкурентам после ударов метров с сорока. Президент подарил ему «четырнадцатую».
– Чем ниже дивизион – тем чаще жестят судьи. Как это устроено в любительском футболе?
– В РПЛ рефери получает 100 тысяч рублей за матч, а его коллега из чемпионата любителей – 2 тысячи. Конечно, ему не хватает денег, и он ищет, где бы их достать. В низших лигах любительского футбола судья тебя так может угандошить, что мало не покажется.
У нас в области есть судья – Юра «Ничего святого» Боровской. Про него есть одна показательная история. В каком-то кубке Ростова играла сильная команда против слабой. И сильная еще и зарядила. Он всю игру убивал слабых: поставил два пенальти, оба не забили. Девяностая минута. Чудак проходит по флангу, простреливает – Юра замыкает передачу и показывает на центр.
– Похоже на байку.
– Согласен, похоже на адскую байку. Но я ее слышал от разных людей в разных вариациях. Одни говорят, что он специально подставил ногу, другие – случайно. В любом случае прозвище «Ничего святого» просто так не дадут.
– Ты сам принимал участие в матче, когда судья откровенно казнил твою команду?
– Конечно. Это вокруг да около. Чтобы выполнить задачу, необходимо стимулировать арбитра. Абсолютно на всех уровнях.
Сейчас судьи научились делать это грамотно. Никто уже не ставит левые пенальти. Где-то на карточку посадят, где-то подсвистнут. Нельзя весь чемпионат пройти одинаково ровно. В моменты спадов стимуляция судьи влияет на результат.
– Окей, в профессиональном футболе это еще как-то объяснимо, но в любительском?
– Допустим, я мэр небольшого провинциального города. Я создал команду и хочу, чтобы в конце года во всех местных газетах написали, что мой клуб всех порвал. Или чтобы потом в сауне перед друзьями покрасоваться. И мне пофиг, какими средствами будет достигнут результат.
Все любительские команды, которые ставят перед собой серьезные задачи, обычно связаны с политикой. Есть в городе человек, спонсирующий команду, или у него есть бизнес, зависящий от госструктур. Владелец клуба приходит к мэру и говорит: «У меня есть команда, но мне нужно будет помочь по бизнесу». Я думаю, что это так обстоит.
– Сильно ли владельцы любительских команд обычно погружены в футбол?
– Кроме «Чайки», где Андрей Иванович ездил почти на все матчи, когда мы играли по любителям, не помню ни одного президента, который бы разбирался в футболе.
В основном было так: президент сидел в вип-ложе, а вокруг его приспешники. Через них он доносил свои пожелания в духе: «Иди скажи тренеру, чтобы этого заменили, а того убрали на хер из команды». Выиграли – молодцы, проиграли – плохие.
– Самый ужасный выезд в твоей жизни.
– Шахты, в Ростовской области. Ужаснейшее поле. Душа нет, купаться нужно где-то у бабушки во дворе. Через поле могли ходить люди во время матча. Сейчас это кажется дикостью, но тогда я играл в футбол и получал от этого удовольствие.
Любительский футбол – это в основном совсем небольшие города и села. Болельщики – свои и чужие – могли и камнями кидать, и матом тебя крыть всю игру. Причем, это делают взрослые люди. Раньше не обращал на это внимания. Сейчас иногда играю по области, и, если слышу, что меня с трибуны кто-то парафинит, я подхожу и пробую общаться.
Недавно был случай. Какой-то мужик весь первый тайм крыл меня матом, орал что-то в духе: «Эй, ты, десятый! С «Чайки» пришел – ###### [езжай] обратно!». Я в перерыве подошел к нему: «Отец, вот ты ж пришел посмотреть футбол. Я ж тебе ничего плохого не сделал. Зачем ты меня оскорбляешь?». Он сразу растерялся и не нашел ничего лучше, чем сказать: «Ну а че ты ############ [выпендриваешься]?!». И ему под 70.
– Случалось, что кто-то хорошо погулял и пропустил игру?
– Непрофессионализм среди любителей вокруг да около. В основном, в командах, которые борются за чемпионство. Уровень футболистов там гораздо выше, чем у команд из середины таблицы. Опытные футболисты могли поехать отдохнуть и за день до игры, и в день игры. Это дикий непрофессионализм. От этого горько.
В Сальске к нам как-то приехал футболист, которого очень долго ждали – Максим Кобин. Он попросил зарплату сразу за полгода вперед. На следующее утро у нас выезд на игру. Просыпаемся – человека нет. Как выяснилось, он в тот же день поехал в «Донгаздобычу» (шестикратный чемпион Ростовской области – прим. авт.). Они ему насыпали тоже вперед – он потерялся и от них. Потом прошла новость, что он умер. А еще год спустя его видели живым. Не знаю, что им двигало. Наверное, долги.
– Как решал дела с армией?
– Могу об этом открыто сказать – купил [военный] билет. На тот момент я только начинал строить свою карьеру и понимал, что если сейчас уйду в армию, то потеряю год – и что потом будет? Поэтому собрал с миру по нитке и заплатил 90 тысяч рублей. Это было в 2009-м.
– В 2013-м ты впервые стал чемпионом Ростовской области. Были варианты уйти в профессиональный клуб?
– У меня постоянно были какие-то предложения, но все на уровне слухов. Кто-то набирал, представлялся агентом: «Тебя хочет подписать «Алания». И ты как дурачок ходишь два месяца и ждешь этого звонка. Был реальный вариант оказаться в ставропольском «Динамо», но команда постоянно банкротилась, и туда никто не хотел идти.
Меня все устраивало в любительском футболе. У меня получалось. Я видел, что расту. Я видел отношение к себе – отличное от того, что я потом увидел потом в профессиональном футболе.
– Любительский футбол – кайф?
– В любительском футболе гораздо больше самого футбола и спорта, чем в профессиональном. Там нет больших денег, и люди играют от всей души, своими эмоциями. Там гораздо интереснее играть. Давления меньше, даже несмотря на задачи.
В плане уровня футболистов сейчас не так, как раньше. Уже огромная пропасть. Когда я играл на областные и краевые чемпионаты, в каждом из них было примерно пять команд, которые бы не затерялись во Второй лиге.
В любительском футболе нет дикой ответственности за результат. Тебе больше доверяют, соответственно у тебя больше возможностей, чтобы раскрыться. В профессиональном футболе ты три раза потеряешь мяч – сядешь на банку.
Сейчас краевой футбол умирает, а еще десять лет назад играть в крепких любительских командах было интереснее и выгоднее, чем во многих командах ПФЛ. Зарплаты в любителях сейчас настолько мизерные, что для многих это просто дополнительный заработок.
Агенты – паршивцы, паника тренера перед дебютом, шепот и банальность Бердыева, интерес «Ростова»
– Дмитрий Карташов рассказывал, что, когда «Чайка» готовилась к ПФЛ, его первые мысли были: «Как бы не вылететь из команды».
– У меня эта мысль была каждые полгода. Когда закончил с футболом, вздохнул. Появилось ощущение свободы, эмоционального спокойствия. До этого я каждые полгода был на чемоданах, очень загонялся: как я провел концовку, как начало. Сам себя убеждал, почему меня должны оставить: забил столько, отдал столько.
В момент перехода из любителей в профессионалы я переживал больше всего. Когда мне сказали, что оставляют в команде, я был самым счастливым человеком на свете. К нам постоянно кто-то приезжал. На два, на три дня. Отсев был дикий. Зачастую я был эмоционально не стабилен, потому что несколько месяцев ждал своего вердикта.
– Жека Савин говорил президенту, что как только команда выйдет в ФНЛ, вокруг клуба сразу будут виться агенты. Было это при переходе в ПФЛ?
– В моем понимании агенты – абсолютно ненужные люди, которые пагубно влияют на российский футбол. Я их называю футбольными риелторами. Это просто паршивцы, которые набирают себе в штат футболистов, причем не всегда качественных – тех, кто когда-то где-то засветился. Потом засовывают их в команды и получают с них деньги. Заиграл – хорошо. Нет – пофиг, засуну другого.
Раньше было такое понятие как селекционер. Он приносит пользу и команде, и всему футболу. Как это должно работать? Каждая команда берет себе в штаб такого специалиста. Он ездит на матчи, на турниры. Привел качественного футболиста – он забил, условно, десять мячей за сезон – селекционер получил бонус за свою работу.
Зачастую агенты подвязаны с тренерами. Как-то на тренировку пригласили чудака, который играл по области – Денис Збродов из «Славян» (в 2013-м году выиграли чемпионат Ростовской области – прим. авт.). Просто гиперталантливый футболист! Он был на голову сильнее тех, кто уже был в команде. Мы поднапряглись – если его оставят, значит кого-то выкинут. Через неделю тренировок ему сказали, что он еще сыроват. В футболистах, которые приходят через агента, зачастую заинтересован и тренер.
– С переходом «Чайки» из любителей в профессионалы президент стал больше времени уделять клубу?
– Он еще со времен любителей уделял клубу максимальное внимание. Это единственный президент за всю мою карьеру, который жил командой. Он выполнял обязанности не только руководителя, но и мог спокойно подойти к любому игроку, поинтересоваться, как дела в семье.
Когда я уходил из команды, он признался, что общался со мной больше, чем с другими ребятами, потому что я никогда ничего не просил. Также, по его словам, я был единственным, кто мог сказать о каких-то проблемах, не боясь последствий. Из-за этого меня несколько раз хотели выкинуть из команды, но Андрей Иванович говорил тренерам, что я нужен.
– Почему хотели выкинуть из команды?
– На протяжении всей карьеры в «Чайке» я был подвержен травмам. Я пришел в команду после того, как полгода не играл в футбол. Меня хотели убрать. Насколько я знаю, Андрей Иванович настоял, чтобы тренер подождал, пока я наберу форму.
Потом аналогичная история. Я лечился, назначили нового тренера. Бурлаченко (Валерий, главный тренер «Чайки» с января по ноябрь 2017 года – прим. авт.) пришел к президенту, чтобы обсудить кого выгонять, а кого подписывать. Я был в списках на отчисление. Мне дали две недели. Я забил в двусторонке и остался. Президент потом рассказывал, что Бурлаченко поблагодарил его за то, что уговорил дать мне шанс.
– «Чайка» провела первый профессиональный матч против «Сочи» в Кубке России. Тренер делал акцент на том, как важно стартовать с победы?
– Никакой накачки не было. Футболисты всегда чувствуют, верит ли сам тренер в то, что говорит. Тогда у него [Альберта Борзенкова] была дикая паника, но у нас был сильный состав, и мы сами верили, что можем выиграть.
На той игре присутствовал Андрей Иванович. Для пацанов, которые давно находились в команде, это уже было обыденностью. Если нам говорили, что у президента вдруг не получится приехать, то появлялась небольшая неуверенность – а вдруг он потерял интерес к клубу? Новички, наоборот: когда слышали, что на матче будет президент – их начинало потряхивать. Типа, дополнительная ответственность: сейчас провалю игру – и меня вжух [уберут из команды].
– В 2016-м на тренировку приезжал Бердыев. Что он рассказывал?
– Безумно понравилась и запомнилась его подача. Он собрал футболистов вокруг себя и говорил шепотом. Нужно было вслушиваться. Была просто гробовая тишина, ни единого шороха.
Он сказал какие-то поверхностные вещи, но сама фигура внушала эйфорию. Он несколько минут рассказывал, что в футболе нет ничего невозможного. Это супербанальная мысль, но ты понимал: глупо сомневаться, раз это говорит такой авторитетный тренер.
– Самые большие премиальные в «Чайке»?
– Когда президенту нравилось качество футбола, или мы обыгрывали принципиального соперника, он мог зайти в раздевалку и объявить о двойных или даже тройных премиальных. Двойные были за победу в Волгограде над «Ротором», который тогда рвался в ФНЛ. На какую команды были тройные, не вспомню.
Но была и другая мотивация. Еще по области мы играли с командой, которая шла на последнем месте. К перерыву вели 2:0. Андрей Иванович зашел в раздевалку и сказал: «Если вы не выиграете у них 16:0 – не получите премки». В итоге выиграли именно с таким счетом, ха-ха.
– Уходя из клуба, ты написал «Тренеришка все-таки закопал меня». Что ты имел ввиду?
– На банкете после победы в ПФЛ Семакин (Виталий, тренер/главный тренер «Чайки» с 2013 по 2019 год – прим. авт.) начал вспоминать какие-то мои интервью, где я говорил, что футболисты слабые, тренер не тот. Я ответил: «Почему я должен говорить так, как выгодно вам?». Тогда я понял, что в ФНЛ на меня не рассчитывают.
Началось все еще гораздо раньше. У нас была серия матчей без побед. Семакин вызывал к себе опытных футболистов, чтобы понять в чем дело. Дошла очередь до меня. Я говорю: «Юрич, я общался с молодыми ребятами, на них давит то, что во время матча вы им пихаете за каждую ошибку. Возможно, это лучше сделать после игры». Он сказал: «Хорошо, я тебя понял». В следующем матче я сидел на банке. Таких моментов было очень много.
– Самый сильный футболист, который был в «Чайке».
– Коля Гиоргобиани. Объясню почему: он никогда не смотрел на авторитет соперника. Ему было абсолютно наплевать, кто играет против него. На поле я видел, что у него была дикая уверенность в себе. Я смотрел и думал: «Блин, да как ты это делаешь?».
– Такой же вопрос про тренера.
– Единственный человек за все время, что я играл в «Чайке» (по моему мнению, по отзывам ребят), который что-то дал, – это Валерий Бурлаченко. Он огромное внимание уделял работе с людьми. С каждым беседовал, досконально объяснял различные нюансы. Разговаривал всегда предельно адекватно. От него я ни разу не слышал мат в сторону футболистов. Зачастую тренеры не хотят тратить на это свое время: есть команда – я ее тренирую. В этом проблема.
Основной защитник «Ротора» девяностых Валерий Бурлаченко: «Фанаты «Ромы» просили забить «Лацио»
Команда всегда должна чувствовать авторитет тренера. Игроки должны понимать, что у тренера есть яйца. Он не обязательно должен для этого кричать. Но должна быть дисциплина. Если брать Бурлаченко, то для меня он уже по походке был авторитетом: заходил с прямой спиной, с поднятым воротником.
Футбол – такая структура, где все привыкли, что тренер говорит, как надо делать, а футболисты засунули язык в жопу и молчат. Игроки, которые пытаются что-то конструктивно узнать – выбывают.
– Ты говорил, что никогда не мечтал о Премьер-лиге. Как это возможно?
– В детстве я мечтал играть за туринский «Ювентус», но с возрастом понял, чего реально могу добиться. Если у тебя нет хорошего агента – тебя просто не заметят, как бы ты не играл. Ты – пыль.
После двух товарищеских матчей с «Ростовом» мной и Карташовым интересовался Бердыев. Мы должны были лететь с ними на сборы. «Ростов» хотел привлечь Андрея Ивановича в качестве спонсора, а «Чайку» сделать фарм-клубом. Не договорились – и нас отцепили.
– Почему закончил в 32?
– Были предложения из Второй лиги, но я уже жил с женой и не захотел оставлять ее одну. Поэтому принял решение закончить карьеру. У меня осталось чувство, что я не до конца реализовал себя в футболе. Оно меня и по сей день иногда гложет.
Кальянная: готовил проект на сборах, френдли-формат, высокая маржа
– Какие были варианты, чем заниматься дальше, когда завершил карьеру?
– Еще за полгода до завершения контракта, я понимал: если дадут шанс сыграть в ФНЛ – хорошо, но надо думать о будущем. У меня такое понимание в жизни: человек будет успешным только в том деле, которое ему нравится. Зимой, когда мы были на сборах в Турции, я вечерами сидел в лобби и готовил свой проект.
Мне всегда нравились кальяны, но я не мог их курить. Во время чемпионата я не употреблял алкоголь, но во время зимнего перерыва мог покурить кальян. В сезоне я по ним очень скучал. Понимаю, что никто не поверит, но я курил кальян только в отпуске.
– Пик популярности кальянных разве еще не прошел?
– Изучая эту нишу, я понял, что в России она безумно развивается. Кальянных много, но зачастую они не очень качественные. Я ездил на обучение («Прокачаем» – нет, это не инфоцыганство), семинары, сравнивал заведения. У меня всегда в голове была картинка, как должна выглядеть моя кальянная: ремонт, интерьер, мебель, целевая аудитория.
В плане взаимодействия с социумом мне многое дал футбол. Это жесткая ячейка, в которой без характера тебя просто сожрут конкуренты. У меня есть уверенность, целенаправленность, я прекрасно знаю, что нужно делать.
– В чем уникальность твоей кальянной?
– У меня была концепция, в которую я верил. Она сработала на сто процентов. Френдли-формат, если коротко.
Меня дико напрягает, когда в нашем социуме идет разделение по классам. Я прихожу в ресторан, где официант ставит меня выше себя. Мне это доставляет дискомфорт. Я стараюсь перевести разговор на «ты». Я хотел, чтобы в моем заведении у людей не было этого дискомфорта в плане общения с персоналом. Это сработало. У меня 80% – постоянные гости. Для заведения это очень много, потому что обычно их процентов 40. Со многими я общаюсь вне заведения, хожу на бокс, на футбол.
Посетив почти все кальянные Ростова, я понял, что у нас очень низкий порог кальянов. Поэтому я сделал упор именно на качество кальяна. Вот два главных фактора.
– Сколько ты вложил?
– На старте – 2,2 миллиона. Это был мой первый проект, у меня не было опыта. Со временем я понял, чего не хватает – это требовало денег. Потом в течение года еще 500 тысяч на развитие: мебель, предметы интерьера, дополнительные кальяны, докупил вторую приставку.
Аренда обходится в 100 тысяч ежемесячно. Подходящее помещение искал четыре месяца.
– За сколько отбил вложения?
– За 1,5 года. При том, что большую часть времени мы работали в закрытом режиме из-за локдауна: пускали только своих. Я понимал, что, если хочу заниматься этим бизнесом, мне нужно изнутри понять, как он устроен. Поэтому, начиная с первого дня, я брал на себя большинство обязанностей, которые в других заведениях делегируются. Сейчас я сам занимаюсь только основным: управлением, закупками.
– Сколько ты зарабатываешь?
– Я возвращаюсь в свое ресурсное состояние, ха-ха. Смотрел интервью Собчак с Блиновской, одной из самых успешных инфоцыганок страны? Она так ответила на такой же вопрос.
Говорят, деньги любят тишину, но я не скрываю свои доходы. В хорошие месяцы кальянная приносит мне 200-250 тысяч чистыми. В среднем – 170-200. До последних событий себестоимость кальяна была 200-250 рублей. Стоимость плавающая, потому что сложно просчитать, какое количество углей уйдет на один кальян: кто-то дымит час, а кто-то – четыре. У нас он стоит от 900.
– Как выросли цены на табак, угли, расходники после 24 февраля?
– Естественно, все подорожало: от напитков до табака и углей. Табак вырос в цене на 15-20%, угли – вдвое. Для кальяна используются кокосовые угли. У нас, как ты знаешь, кокосы пока не растут, поэтому их везут из Азии.
Мы постараемся держать цены как можно дольше, чтобы у людей сложилось более лояльное отношение к нашему заведению. В большинстве кальянных цены уже выросли, а у наших посетителей отложится в голове, что мы молодцы: держим цену.
– Как твое заведение пережило локдаун?
– Три месяца (с марта по июнь 2020-го) мы не работали. Удалось договориться с собственником помещения о каникулах – за аренду мы не платили. Потом один из постоянных гостей сказал: «Открывайся. Если что, я помогу». И вот уже почти два года мы работали в закрытом режиме. Из-за пандемии мы потеряли в доходах, но не много: где-то 20%.
– Какая была помощь от государства?
– Абсолютно никакой. Были выплаты в размере МРОТ на каждого сотрудника, но у нас многие не хотят устраиваться официально, есть текучка. Мы их оформляем как стажеров, а для них выплаты не предусмотрены.
– Год назад ты ходил на митинг за Навального. Зачем?
– Я считаю, что молчание порождает бездействие и наглость. Жена и некоторые близкие не довольны тем, что я выражаю свою позицию: они считают, что я слишком много разговариваю.
Друзья говорят: «Тебе нужно подстроиться под систему и выжать из нее максимум». Головой я понимаю, что это правильное решение, но чувство несправедливости меня гложет. Я не могу перешагнуть через себя.
– Не боялся последствий для себя или бизнеса?
– Наверное, у меня отсутствует инстинкт самосохранения. Больше преобладает чувство несправедливости. Понимаю, что это может сказаться на заведении, но меня это не пугает. Пока я жив и здоров, я найду способ заработать.
Хейт от «мужиков», реклама от «Тинькофф» и «Альфа»
– Как и когда ты решил залететь в тикток?
– Года полтора назад. Увидел прикольные видео, и так как мне всю жизнь нравилось самовыражаться, заниматься творчеством, решил попробовать. Хотя сейчас пересматриваю свои первые видео, и мне хочется их удалить, ха-ха.
– Были люди, которые говорили: «Петя, тебе 34. Зачем ты занимаешься этой херней?»?
– Они есть и по сей день. Недавно мне написал знакомый, с которым мы в детстве играли в футбол: «Иногда у тебя прикольный контент, а иногда мне за тебя стыдно». Я так и не понял, почему.
Когда я снимал видео в париках или надевал женскую одежду, многие друзья с «мужскими» понятиями меня критиковали: «Ты че пидор что ли?!». Мы с женой угорали с этого. Я к таким вещам отношусь с юмором. Отвечал им, что они еще пещерные.
– На втором десятке видео ты уже сорвал первый миллион просмотров. Какой была твоя реакция, когда увидел эти цифры?
– Первая реакция была: «Ого! Я сейчас стану известным?!». Эйфории точно не было. Для меня тикток не является чем-то важным. Я не рассматриваю его, как инструмент для повышения собственной популярности. Веду его просто для того, чтобы порадовать людей. Я для себя определил, что мне интереснее всего снимать юмористический контент.
– Что чувствуешь, когда после такого успеха видео набирает всего несколько тысяч?
– Я не гонюсь за просмотрами, за лайками. Собрало – хорошо. Нет – ну окей.
– У тебя больше 700 тысяч лайков в сумме. Ты уже понимаешь секрет вирусного тиктока?
– Поначалу я тупо копировал чужие ролики. Сейчас я могу смотреть фильм, увидеть какой-то момент и в голове связать, что можно придумать. Либо вижу какой-то тренд и пытаюсь его переделать. Сценария успешного ролика у меня нет.
– Сейчас у тебя больше ста роликов. Какой их них тебе больше всего нравится?
– Какие-то жизненные ролики. Перед тем, как выложить я еще думал: «А что, если я один так делаю?». Выкладываю – друзья пишут: «Жиза!». Мне такой формат больше всего нравятся. Если составлять топ-3, то я бы выделил эти: раз, два, три. Кстати, они не набрали много просмотров.
– Подписан на футбольные аккаунты?
– Особо не слежу. Наткнулся на аккаунт «Алании», мне понравился. Думаю, «Чайке» в этом плане нужно тоже подтянуться. Можно и меня позвать его вести, ха-ха.
– Предлагали ли тебе рекламу?
– После первого миллиона просмотров предлагали рекламу «Тинькофф» и «Альфа-банк». За каждую карту, оформленную по специальному промокоду, я мог получать 2 тысячи рублей. Отказался. Я никогда не рекламирую то, что мне не нравится или то, чем я сам не пользовался.
Еще предлагали рекламировать онлайн-казино и букмекеров. Там можно было заработать 2,5 тысячи за каждого человека, установившего их приложение. Отказался по той же причине. Считаю, что ты ответственен за свою аудиторию. Кто-то проиграет квартиру – часть вины будет на тебе.
В начале года я заключил договоренность на шесть лет с каким-то китайским тикток-агентством. Они должны были продвигать мои видео, что бы они охватывали бОльшую аудиторию. В начале марта тикток приостановил работу в России, поэтому эта договоренность уже не актуальна.
Фото: ФК «Чайка»/Виталий Незнамов; личный архив Петра Ситникова.
Ранее в блоге:
...
-- Если у тебя нет хорошего агента – тебя просто не заметят, как бы ты не играл.
==
ну как бы сам и ответил на свой вопрос )
в массиве агентов, есть небольшая часть хороших.
в первом предложении про больший массив, во втором про меньший.
при том что, про первую часть здесь, если бы не было вообще всех агентов, как кажется товарищу, то лучшие игроки имели бы большие возможности. что впрочем неочевидно.