365 лет назад шведы захватили всю Польшу, но главная святыня устояла. Перед Евро там молились за сборную
На групповом этапе Евро вот-вот грянет развязка. Сборная Польши могла быстро сложить оружие после оплеухи от словаков, но выстояла в матче с испанцами благодаря промахам Морено и Мораты и сохраняет шансы на выход в плей-офф. Задача посильная – нужно обыграть в решающем туре шведов.
А чтобы настроиться на победу, можно вспомнить битвы XVII века.
В «Игре престолов», когда Брана стали посещать пророческие видения, мальчику приснилось, будто Винтерфелл затопило море, а многие его жители погибли от наводнения. И все это сбылось, но не буквально. Из-за моря пришли жестокие островитяне железнорожденные. Они захватили замок и стали изуверски казнить его защитников. Причем оборонять Винтерфелл изначально было почти некому – основные силы в это время были втянуты в войну с армией Ланнистеров на юге.
Подобное вторжение, катастрофический эффект которого был сродни наводнению, перенесла в свое время Польша. Потоп шведский – именно так поляки называют события середины XVII века.
Важной силой была и Россия (или Русское царство, Московия – не стоит цепляться к названию). И термин «Потоп» не используется как нечто уникальное. Шведское нашествие датировано 1655-1660 годами, а параллельно протекала Русско-польская война. И ее называют Потоп российский. Две войны действительно чуть было не смыли Польшу с карты Европы…
Речь Посполитую тех времен называют Республикой обоих народов. Она образовалась путем слияния Польского королевства и Великого княжества Литовского в 1569 году. Этот союз известен как Люблинская уния. В первой половине XVII века территория государства простиралась чуть ли не «от моря до моря» – от нынешней Эстонии до южной Украины.
Поляки и литвины порывались к объединению и раньше. И тут можно было бы вспомнить красивую историю святой королевы Ядвиги, выданной замуж за литовского князя Ягайло на фоне Кревской унии, а также основавшей Краковский университет и отдавшей на его нужды все свои драгоценности. Нелюбовь Ядвиги к роскоши и склонность к самоотречению привели к тому, что королеву даже похоронили с простенькими деревянными шаром и жезлом вместо скипетра и державы. А еще считается, что девушка когда-то рубила топором ворота Краковского замка, чтобы сбежать к своему возлюбленному и первому жениху – австрийскому герцогу Вильгельму… Кревская уния связала два государства. Ягайло и его родичи перешли в католицизм. Была запущена христианизация княжества. Поэтому Ядвигу называют апостолкой Литвы.
Но у Люблинского договора 1569 года имелось принципиальное отличие от прежних союзов. Это была уже «реальная», а не «персональная» уния. Если перевести менее топорно, то настоящая, а не личная. Личная уния завязана на конкретного монарха или как максимум – на его род. Страны просто договариваются: ладненько, пусть нами обеими правит Ягайло. Для чинности можно еще окрестить его по-польски Владиславом Ягелло. А реальная уния подразумевает более основательный подход к слиянию земель. Вступает в силу совместно принятый закон о престолонаследии, и объединяющиеся страны заранее решают, как выбирать нового правителя в случае угасания династии, появляются общие государственные институты и многое другое… Почему литвины согласились окончательно связать себя с поляками? Да просто Русь сильно поднажала на востоке, и нужно было укрепить глубину состава. Спустя двести лет итальянский художник Марчелло Баччарелли, перебравшийся в Польшу и даже удостоившийся там личного герба, посвятил Люблинской унии картину, на которой пара рыцарей держит рядом два стяга под латинской надписью in commune bonum – «ради общего блага».
Люблинская уния породила одно из крупнейших государств Европы. Однако прошел век – и судьба короны оказалась на волоске.
В 40-х годах XVII века Богдан Хмельницкий поднял восстание на Украине, не стерпев обиды от польского ротмистра Чаплинского, который подло захватил имущество Хмельницкого, устроил жестокое избиение его сына и фактически выкрал женщину казака. Хмельницкий был провозглашен гетманом Войска Запорожского.
В те годы поляки потерпели от казаков, скооперировавшихся с Крымским ханством, ряд поражений – под Желтыми Водами, под Корсунем и под Пилявцами, где остатки коронного войска были разгромлены. В 1649 году Хмельницский триумфально въехал в Киев через Золотые ворота под разноголосый перезвон церковных колоколов. У Польши начались нешуточные проблемы.
В 1654 году в Переяславле была созвана рада. Стоял вопрос выбора государя для украинцев. Поскольку во власть католической Польши или мусульманских стран – Крымского ханства и Османской империи – отходить не хотелось, гетман присягнул московскому царю Алексею Михайловичу. С ним Хмельницкий так никогда и не встретился, но это общему делу не мешало.
Логичным следствием присоединения Гетманщины к России стала война Московской державы с Польшей. И потоки Русского потопа хлынули на запад! Московско-казацкая армия оперативно заняла целую кипу белорусских городов, относившихся к Великому княжеству Литовскому: под властью царя Алексея оказались Мстиславль, Полоцк, Витебск, Шклов и Орша. Разве что Смоленск продержался три месяца летом-осенью 1654-го. В довесок армию литовского гетмана Януша Радзивилла разнесли на востоке современной Беларуси.
Тут-то и подключились шведы, учуявшие запах польской крови.
В Восточной Европе тогда было гораздо меньше стран, чем сейчас. И все они толкались между собой за земли и торговые пути, каждый был готов при случае вцепиться в чужую территорию. Швеция контролировала северную часть современной Прибалтики, имея непосредственную границу с Республикой обоих народов. Все державы по своим амбициям немножко Древний Рим. И если римляне когда-то опоясали колониями все Средиземное море, шведы хотели проделать то же самое с Балтийским – превратить его в свой внутренний бассейн, попутно получив полный контроль над торговлей. На фоне Русского потопа шведский госсовет риксрод счел возможным оттяпать польские земли.
Республика обоих народов к тому времени уже была в серьезном кризисе. «У нас теперь всюду неспокойно, так что саблю нельзя ни на минуту выпускать из рук. И вот, если за кем и есть какие-нибудь провинности, на это не обращают внимания, лишь бы человек на войне был храбр. Например, мои товарищи: в другом месте они давно бы сидели в тюрьме… но у них есть и хорошие стороны. У нас даже женщины ходят в сапогах и с саблями и командуют небольшими отрядами, как это делала двоюродная сестра моего поручика, пани Кокосинская, которую недавно убили, а племянник ее под моим начальством мстил за ее смерть, хотя при жизни и не любил ее. Где нам учиться светскому обхождению? Мы одно знаем: во время войны становиться в ряды и жертвовать жизнью, на сеймах шуметь и отстаивать права, а если слова не действуют, то браться и за сабли. Вот каков я», – говорил Анджей Кмициц, главный герой романа Генрика Сенкевича «Потоп», в самом начале повествования.
Сам автор был еще более категоричен, характеризуя Польшу первой половины 50-х годов века.
«Стране угрожала страшная война, которая приближалась кровавыми шагами. Магнаты больше думали о себе, нежели о Речи Посполитой. Богатая, населенная, славившаяся храбрыми рыцарями страна стала добычей неприятеля, а произвол и самоуправство безнаказанно попирали законы, чувствуя за собой силу».
«Известия о положении дел в Речи Посполитой приходили одни за другими, и все они были одно хуже другого. Московские войска Хованского все больше наводняли страну. Не считая Украины, в самом княжестве Литовском были заняты воеводства: Полоцкое, Смоленское, Витебское, Мстиславское, Минское и Новогрудское; лишь часть Виленского воеводства, Брест-Литовское, Трокское и староство Жмудское еще дышали свободно, да и то со дня на день ожидали гостей.
Должно быть, Речь Посполитая дошла до последней степени бессилия, если не могла дать отпора тем силам, которым доселе не придавала никакого значения и которые всегда побеждала. Правда, эти силы поддерживал вечно возрождавшийся, как стоглавая гидра, бунт Хмельницкого».
«Вся Речь Посполитая делилась на партии и находилась в положении человека при смерти. Предсказывали и внутренние, и внешние войны. И действительно, причин для них было достаточно. Все влиятельные дома Речи Посполитой охватил вихрь раздоров, и они посматривали друг на друга, точно неприятельские государства, а за ними делились на враждебные лагери и целые области и уезды».
Эпопея писателя-нобелиата рассказывает о сражениях середины XVII века и в частности об обороне монастыря Ясна Гура, известном как место, где хранится главная святыня Польши – Ченстоховская икона Божией Матери.
Ченстохова находится в южной части современной Польши. Однако шведы осадили Ясную Гору уже в 1655-м – в первый год вторжения. И это красноречиво свидетельствует, сколь стремительно развивалось нашествие. Польский король Ян II Казимир ввиду тяжелой обстановки укрылся в Силезии. Чтобы обезопасить границу с этим регионом шведы собирались захватить Ясногорский монастырь.
Между Польшей и Скандинавией уже тогда существовал конфессиональный разрыв. Поляки остались католиками, а шведы обратились в протестантизм. И еще до Потопа в Европе громыхнуло: Тридцатилетняя война 1618-1648 годов разразилась как раз на фоне религиозных столкновений в Священной Римской империи. В тот конфликт ввязалось огромное множество государств, в том числе и Швеция. Поэтому во время Потопа ясногорские монахи-паулины опасались, что вторгнувшиеся в Польшу протестанты жестоко разграбят католическую обитель на Ясной Горе, и готовились обороняться.
Важная составляющая романа Сенкевича – противопоставление изменничества, корысти и эгоцентризма с одной стороны и патриотизма, любви к Речи Посполитой с другой.
Тема предательства магнатов звенит особенно громко. «Погибель приходит для Речи Посполитой, коль самые высшие ее правители объединяются с врагом. Не бывало еще такого на свете, и верно, что рассудок можно потерять. Да есть ли муки в аду, которые были бы достаточны для таких изменников? Чего не хватало такому Радзивиллу? Мало, что ли, почестей воздала ему отчизна, что он предал ее, как Иуда, да еще в годину тягчайших бедствий, в годину трех войн?» – рассуждал один из героев «Потопа».
Анджей Кмициц в начале повествования показан жестоким головорезом, но по ходу войны он отвергает настроения магнатов Радзивиллов, готовых пособничать шведам ради власти и богатства, и направляется через всю разоренную Польшу на юго-запад к королю Казимиру, чтобы искупить свои грехи.
Своеобразным моральным маяком для всей страны в романе служит Ясная Гора. Вера и непоколебимость монахов стали оплотом польского самосознания в середине XVII века.
Настоятель обители Августин Кордецкий сперва тянул время, заигрывая с оккупантами, и даже получил от шведов так называемую «сальвагвардию» – письмо, гарантировавшее безопасность Ясной Горы. Однако никакой веры шведам не было, поэтому чудотворная Ченстоховская икона и главные сокровища были вывезены еще до начала осады – сперва в Люблинец, а затем в монастырь в окрестностях Глогувека.
Монахам и другим защитникам Ясной Горы предстояло держать оборону больше месяца.
Сенкевич приводит пронзительный монолог пана Слядковского. Шведы захватили его в плен, а затем отправили в обитель в качестве своего рода делегата.
«Я просил отправить меня послом еще и затем, чтобы сообщить вам новости, которые так прекрасны, что хочется их все единым духом выложить… Благодарите Бога и его Пресвятую Матерь, что она избрала вас орудием к исправлению сердец человеческих.
Ваш пример, ваша оборона научила всю страну, и она уже сбрасывает с себя шведское иго. О чем тут говорить? Бьют шведов в Великопольше, бьют в Малопольше, уничтожают небольшие отряды, занимают дороги и проходы. В иных местах им задали уже здоровую трепку. Шляхта садится на коней, мужики собираются кучками, а поймают какого шведа – шкуру сдирают! Перья летят! Вот до чего дошло. А кто это сделал? Вы!
Влагаю персты мои в язвы Господни и клятву даю, что говорю правду истинную! Повторяю вам только: защищайтесь, не падайте духом, не верьте шведам, не рассчитывайте на то, что покорностью и сдачей монастыря вы можете обеспечить свою безопасность! Они не сдерживают никаких обещаний, никаких уговоров. Вы заперты здесь и не знаете, что творится по всей стране, какой везде гнет насилия, убийства, осквернение святынь, попирание всех законов.
Шведы все обещают и ничего не исполняют. Вся страна отдана в добычу распутству солдат. Даже те, которые стоят на стороне шведов, не могут избежать обид. Вот кара Божья изменникам, нарушившим верность королю!
Выигрывайте время! Я, как вы видите меня тут, если только жив буду, если смогу отвязаться от шведов, сейчас же отправлюсь в Силезию к нашему государю. Там я паду ему в ноги и скажу: «Великий государь! Спасай Ченстохову и вернейших слуг своих!» Но вы держитесь, отцы: от вас зависит спасение всей Речи Посполитой!
Настанут еще для вас тяжелые дни: к нам везут осадные пушки из-под Кракова, их провожают двести человек пехоты. Одно орудие особенно страшно… Будут жестокие штурмы… Но это будут последние усилия… Продержитесь еще, ибо к вам уже идут на помощь! Клянусь язвами Господними, придет король, гетманы, войско, вся Речь Посполитая идет спасать свою Покровительницу… Вот что я вам говорю… Спасение, избавление, слава… Уже, уже… недолго…».
Монахи выстояли, хотя обстрелы были настолько интенсивными, что у шведов даже разорвало осадную пушку.
Пока безуспешная осада продолжалась, польское самосознание крепло, и оккупационным войскам все сильнее досаждали партизаны. Наконец, 27 декабря 1655 года, вскоре после Рождества, шведы отказались от идеи захвата обители. Основные польские силы подошли на подмогу уже после этого.
Речь Посполитая под натиском Потопа шведского сжалась до узенькой полоски подконтрольных польской короне земель на юго-западе. Но несгибаемый характер защитников Ясной Горы все изменил. С декабря 1655 года война уже не была чисто оборонительной. Союзник шведов Януш Радзивилл не дожил даже до конца года. Он скончался 31 декабря, возможно, в результате отравления.
Король Ян Казимир понял, что пора возвращать законную власть.
Он проследовал из Глогувека в Львов и принес там в соборе свои львовские обеты, провозгласив Ченстоховскую икону Божией Матери покровительницей и королевой польской – так называют этот лик с тех пор.
Через четыре года страны заключили мирный договор. Одним из последствий стало то, что поляки отказались от Реформации. Многих протестантов просто изгнали. Мужественная оборона монахов-паулинов утвердила страну в выборе в пользу католичества.
Ченстоховский образ – главная святыня Польши по сей день. В июне 2021 года паломники устроили на Ясной Горе молебен ради помощи спортсменам. Все организовала Католическая спортивная ассоциация Польши. Да, есть и такая.
Пилигримы прибыли в Ченстохову с целью помолиться за теннисистку Игу Швентек, выступавшую на «Ролан Гаррос», польскую футбольную сборную, которой предстояло сыграть на Евро, и олимпийцев. Ксендз Эдвард Плень просил о каждодневной поддержке для спортсменов. «А когда у спортсмена на груди будет золотая медаль и сыграет мазурка Домбровского, каждый из нас сможет гордиться тем, что его частица есть в этой медали», – говорил он в день молебна.
Вот только, если относиться к вере ответственно и строго, можно ли вообще молиться по таким поводам, как желаемый успех спортсменов? Ответ каждый может искать сам. Точно известно лишь, что на следующий день Швентек и американка Бетани Маттек-Сэндс проиграли финал «Ролан Гаррос» в парном разряде.
До Олимпиады еще далековато, а для польских футболистов все решится сегодня – в матче со шведами, которые так и не захватили ясногорскую святыню 365 лет назад.
Фото: globallookpress.com/Lukasz Grochala/Cyfrasport, JP Black/ZUMAPRESS.com; commons.wikimedia.org
С поляками это номер не прошёл, те сколько по сусалам не получали, никогда от своей воинственности не отказывались. И сейчас в ЕС шороху наводят в Брюсселе.
Но футбол это другое . Он вне политики .