Летопись ореховского футбола: Михаил Бирюков. Становление вратаря
На Дальний Восток из московского «Спартака» отправились два молодых футболиста — Михаил Бирюков и Сергей Березин. Именно Сергей стал инициатором командировки. Он уже выступал за благовещенский «Амур» в сезоне 1977 года и напутствовал своего партнера по спартаковскому дублю: «Миша, в свое Орехово на скамейку запасных ты всегда успеешь вернуться — поехали, будешь играть! К тому же места наши красивейшие тебе понравятся!». Поразмыслив, Бирюков отправился в далекий край, на Амур.
Благовещенск стал для Михаила не только хорошим футбольным университетом, но и большой житейской школой.
Как вспоминал он позднее: «Там взрослые мужики играли, и переходный этап из юниорского футбола в команду мастеров для меня прошел под их надежным присмотром».
Уже во втором туре первенства в Улан-Удэ в воротах молодого голкипера побывало четыре мяча. После одной из его ошибок на выходе Бирюков услышал от ветерана: «Слышь, сынок, если так будешь играть — ты мою семью без штанов оставишь». Сразу пришло понимание: это уже не детский футбол — отношение совсем другое, серьезное. И Михаил буквально истязал себя на тренировочных занятиях, зачастую оставаясь для дополнительных упражнений, чтобы развить в себе специфичные вратарские качества — прыгучесть, быстроту реакции, акробатику, умение отражать пенальти. Партнерам по команде такая работоспособность новичка была явно по душе. Пришло уважение в коллективе. А вместе с ним стабилизировалась игра. Стало улучшаться управление защитными порядками команды. Правда, условия для игры в футбол в Благовещенске были суровыми. Предсезонку проводили у себя, на сборы в теплые края не выезжали. Снег на футбольном поле укатали — и вперед.
О том времени Михаил потом расскажет: «Климат на Дальнем Востоке, в целом, хороший — все время солнце. Но если ветер и мороз — реально холодно. Вышли играть в минус 40 — вроде ничего. А в раздевалку пришел, бутсы, перчатки сбросил, а пальцы белые, в волдырях — отморозил. До сих пор чуть мороз — руки мерзнут… А сколько на автобусах наездились, на самолетах налетались, по 6-7 часов в один конец, не считая дозаправок. Наверное, через эти испытания нужно было пройти, раз жизнь их посылала. Я к ним спокойно относился — может, просто молодой был. А после Благовещенска аэрофобией уже не страдаю — в самолет как в такси сажусь. Не страшно. Икрой на Амуре на всю жизнь наелся. Я же раньше ее только на Новый год ел: родители купят, на хлеб тонким слоем намажут — это было что-то! А тут прилетаем в Хабаровск, в гостинице мужик подходит: «Икра нужна?». Ну, думаю, поеду, возьму домой. Приезжаем, а у него целая бочка этой икры, никогда столько не видел! «Сколько?», — спрашивает. «Мне бы литр», — говорю. «Да что литр — три бери!». Десять рублей, по-моему, трехлитровая банка стоила. О красной рыбе я уже молчу. Дома она деликатесом считалась, а там ею запросто пиво закусывали — как мы воблой».
Быт, по советским меркам, у молодой семьи Бирюковых был налажен. Клуб выделил отдельную квартиру. Все удобства в шаговой доступности. Зарплата на уровне, только играй! И Михаил играл. За команду он провел все матчи сезона без замен. В 40 встречах лишь 26 пропущенных голов. И как особая гордость голкипера — 22 поединка на ноль!
Подготовку к следующему сезону «Амур» проводил на южных сборах. Однажды в гостиницу, где размещалась дальневосточная команда, приехали представители ленинградского «Зенита»: «Наш вратарь Саша Ткаченко палец сломал — поехали, Юрий Андреевич Морозов приглашает в команду». Выступать за команду высшей лиги — мечта любого футболиста. Решился на переход и Михаил. Хотя за ленинградцев его долго не заявляли. Дело в том, что Благовещенск относился к спартаковскому профсоюзу. А «Спартак», «подписавший» Бирюкова еще в 1978 году, был против его перехода в «Зенит». Константин Иванович Бесков и Николай Петрович Старостин еще рассчитывали на орехово-зуевского парня. Предстояло делать выбор: или назад в Благовещенск, или в «Спартак». Так Бирюков снова оказался в Москве. Но теперь это была команда — чемпион страны 1979 года. Ленинградцы, впрочем, не отказывались от намерений заполучить себе молодого вратаря. Их тренер Морозов имел хорошие связи с Бесковым еще со времен совместной работы в сборной Союза, где руководил научной бригадой. Он и уговорил отпустить Бирюкова в Ленинград. Помогли спартаковские лидеры Ярцев, Романцев, Глушаков, Гаврилов — замолвили перед тренером словечко: «Константин Иванович, да отпустите вы парня, пусть попробует. У нас есть вратарь». Как раз в тот момент Алексея Прудникова подтягивали к основе команды в пару к Ринату Дасаеву. И Бесков смягчился — дал «вольную».
Ткаченко к тому времени уже поправился, набрал форму и явно не горел желанием уступать свое место в «рамке» «Зенита» кому бы то ни было. Впервые приехав на базу «Зенита», Михаила Бирюкова без особой помпезности представили коллективу, и началась будничная работа. С вратарями тогда занимался Вадим Григорьевич Храповицкий. Некоторое время к новичку присматривались, а потом приняли за своего. На футбольном поле ведь сразу видно, что ты собой представляешь. Что можешь, а чего не можешь. Начался процесс взаимной притирки. Подобное происходит в любом коллективе. Все для Михаила вокруг было новым: и обстановка, и требования. Да и соображать необходимо быстрее, поскольку скорости в «Зените» отличались от тех, к которым он привык в «Амуре». Переехав в Ленинград, Бирюков был уверен, что он в порядке. Оказалось, что это не так. Приходилось сложно. Непросто было осознавать, что ты уже не первый номер в команде. Кроме того, Михаил жил в гостинице, а жена осталась в Благовещенске, по вечерам маялся один в пустом номере и переживал неудачи. Это продолжалось довольно долго. Спасали тренировки. Ведь играть за «Зенит» в дебютном сезоне довелось Бирюкову лишь пару раз. Зато многому научился он в тот год у Александра Ткаченко: как руководить защитой на поле, как строить взаимоотношения в коллективе, как отходить от обидных поражений. Несмотря на разницу в возрасте у голкиперов «Зенита» сложились прекрасные взаимоотношения. После завершения сезона 1980 года стало известно, что Ткаченко из ленинградской команды возвращается в родную «Зарю» Ворошиловград. Михаил Бирюков даже в отпуске не снижал тренировочных нагрузок. Хотелось подойти к началу сборов в хорошем физическом состоянии, сразу себя проявить, почувствовать уверенность, и чтобы тренеры это тоже заметили. Михаил возлагал большие надежды на предстоящий сезон, готовился стать первым номером команды. Но не получилось. Приглашенный из бакинского «Нефтчи» Владимир Николаев выглядел лучше. И провел за «Зенит» 25 игр против десяти матчей Михаила. Но рук Бирюков не опускал, а продолжал готовить себя к большим футбольным свершениям. Он был известным трудоголиком, но даже ему тяжко приходилось на тренировках Юрия Морозова.
«На сборах практически умирали. Даже зарядку выдержать было сложно — 40 минут прыгали, укрепляли голеностоп, связки. А после нее еще две тренировки — в 11 часов на «гарюхе» и вечером бега. Раньше подготовка была: 3 января уезжаешь — и только в апреле начинаешь играть в южных городах, в Ленинград возвращались еще позже. На сборах по три недели сидели — с ума сходили! Для заявки на первенство Союза нужно было нормативы сдать — 400 метров, 3 тысячи, челночный бег семь по 50. На четырехсотметровке ребята печень срывали. А для меня страшнее «трех тысяч» ничего не было. Как-то в Сочи решил схитрить: спрятался в яме для бега с барьерами, пересидел пару кругов. Оказалось, только хуже себе сделал — сбил дыхание, потом еле до финиша дотянул», — вспоминал то время Михаил Бирюков.
В сезоне 1982 года Михаил все же занял пост номер один ленинградского «Зенита». Десять лет подряд он никому его не уступал, проведя за это время 333 матча. В 123 из них ему удавалось сохранять «сухими» ворота своей команды. Широкому кругу советских болельщиков практически ничего не известно о других голкиперах ленинградского клуба потому, что Бирюков играл практически без замен. За это время он стал чемпионом Советского Союза, в 1984 году был признан «Вратарем года СССР» и выступал за национальную сборную нашей страны.
Автор: Игорь Пелёвин
