Администратор «Локомотива» работает в клубе 40 лет и для всех Батя. Знает всю историю и рассказал нам главное
5 мая 2018 года, «Локо» – чемпион 14 лет спустя, Юрий Палыч снова с кубком, а его пиджак навсегда испорчен шампанским. В раздевалке кричат и обнимаются, громче всех ведет себя Ротенберг, в углу группируются Лоськов, Пашинин и Хапов – это их третье золото с Семиным. Команда и тренерский штаб готовятся к общему фото, как вдруг всех прерывает Палыч: «А где Егорыч? Без Егорыча невозможно».
Егорыч, или Батя, – самый преданный сотрудник «Локомотива» Анатолий Егорович Машков, работает администратором с 1977 года, в сентябре ему исполнится 80. Откуда пошло Батя – не знает и сам Анатолий Егорович, как-то прицепилось, просто всем и всегда помогал, был старшим другом и для Палыча, и для игроков.
«В первую очередь, это очень добрый человек и администратор, который всегда любил футболистов, – Семин моментально отвечает на звонок, восторженно и с большой любовью рассказывает о друге. – В 80-е «Локомотив» был не самой топовой командой, вылетал из высшей лиги, со спортивной формой было тяжело, но игроки у него всегда были одеты, он доставал ребятам самое новое, импортную форму, даже популярные бутсы Adidas. Часто на свои сбережения».
Уникальность Машкова отмечает и Валерий Филатов, бывший президент «Локо» (1992-2006), а с марта 2019-го – член совета директоров:
«Впервые близко узнал его, когда играл за ростовский СКА (в 1972-73-м – Sports.ru). В те годы было что-то вроде соревнования между администраторами команд: первые места отдавали зенитовскому, киевскому, грузинскому, но Егорыч уже тогда входил в шестерку лучших. Это сейчас командировками, арендой и экипировкой занимаются 10-15 человек, а тогда все висело на администраторе, он же решал вопросы, которые сейчас проходят через руководство. В «Локомотиве» у Анатолия Егорыча никогда не было накладок».
Несмотря на возраст, Батя все равно в деле: символ и главный советчик в «Локомотиве», летает на выезды в бизнес-классе
«Раньше двигался хорошо, помогал другим, раскладывал форму, накачивал мячи, – вспоминает Егорыч в кресле своей комнатки на первом этаже стадиона «Локомотив». – Не то что сейчас – сижу и смотрю на ребят. Мои помощники Сережа, Руслан (в основном работает на базе) и менеджер по экипировке Стас здорово помогают, не дают загружаться. Я как свадебный генерал: они все делают, а я руковожу.
Перед каждой игрой выписываю деньги на чай, кофе, фрукты и пиццу, мы же обеспечиваем не только себя, но и соперника. В день матча иду в конференц-зал на совещание с судьями и представителями команд».
С 90-х Батя почти не пропускает выезды (не ездит только на дальние вроде Порту): в самолете сидит в бизнес-классе, а в городах общается с коллегами из других клубов, дарит традиционные подарки соперникам и судьям.
У Бати есть и символическая функция: когда команда приезжает на стадион, все идут мимо него, здороваются и обнимают. После чемпионской победы над «Зенитом» игроки тоже благодарили легендарного администратора. «Анатолий Егорыч, дорогой», – наклонялся к нему Тарасов, за ним – Пейчинович, дальше – Ари. «Крыховяк, Хеведес, все-все-все знают, что надо обязательно здороваться, – рассказал Sports.ru экс-сотрудник пресс-службы «Локомотива» Иван Корж. – Если не владеешь языком, хотя бы улыбнуться, Батя есть Батя, легенда, Батя всегда поймет».
Администраторы «Локо» сидят на первом этаже стадиона: два дивана и кресло, холодильник (где хранится принесенный из дома обед и выпивка на случай победы), стол, чайник, банка меда и сладости. На деревянных полках лежит посуда, пакеты с мячами и манишками, красные локомотивские кофты и чемоданы с эмблемой, за ними идут связки аккредитаций, старые программки, распечатки составов и много-много бумаг. На стене – состав «Локомотива» времен Божовича. Есть уголок с иконами и железнодорожная фуражка – ее подарили Семину, когда «Локо» тестировал новую кольцевую дорогу МЦК. Вымпел из Львова – презент Палычу на день рождения от украинских друзей.
К Егорычу постоянно приходят сотрудники клуба, приносят пакеты, обязательно улыбаются и желают здоровья. То же самое по телефону – звонки каждые 20 минут, вопросы о самочувствии, о полях, администратору диктуют имена судей и делегатов следующего матча – Анатолий Егорович записывает в тетрадку.
Сидел в тюрьме и набросился на Петтая после травмы Сычева в 2005-м
Перед вами большое интервью Машкова о «Локомотиве» разных эпох. Через несколько минут вы узнаете, как он выручал администраторов ЦСКА и «Спартака», запрещал Филатову ехать на передовую в Чечню, а Билич объединял команду шашлыками. Но сначала – важные истории из биографии Анатолия Егорыча:
• В 56-м году попал в молодежную команду московских «Крыльев» по хоккею с мячом, через четыре года забрали в армию: «Клуб сделал мне отсрочку, но оказалось, что служить некому, в 60-м подчищали практически всех, и я тоже попал». В ракетно-войсковой части под Москвой Егорыча направили в спортроту, а через нее – в футбольную команду мастеров ленинградского СКА.
• Спустя полтора года – в 65-м – закончил со спортом, разворотил колено: «Была какая-то халтура, надо было сыграть в футбол, я не размялся, сразу выскочил и порвался. Мениск! Хрящ надорвался и плавал, в один момент могло заклинить в коленном суставе. Мучался, адские боли. И все равно в институте физкультуры надо было получать разряды по лыжам, плаванию и другим видам спорта, приходилось сдавать нормативы – иначе бы выгнали, тогда все просто было. На плавании нога не мешала, а вот с легкой атлетикой было тяжело. Вроде ничего, проделал процедуры, разбегался, а потом как защемит – аж треск в голове. И потом полмесяца хромаешь, еле на ногу наступаешь.
До этого травм не было никогда, а так вся карьера насмарку пошла. Ну ничего, зато живы-здоровы».
• После учебы работал инструктором физкультуры на фабрике «Красная заря» (там работали его отец и дядя), футбольным и хоккейным тренером заводских команд в Московской области.
• С 1977-го – в «Локомотиве» по приглашению Бориса Петрова (капитана «Локо» в конце 60-х, тренировал с 1976-го по 1983-й).
• С 1981-го по 1985-й Анатолий Егорович сидел в тюрьме. Сам на эту тему он не говорит, но Семин нам объяснил: «Случилось несчастье, по недоразумению и, на мой взгляд, несправедливости [Егорыч] попал в тюрьму: из-за своей любви к футболистам раздал больше формы, чем положено. Вот и все. Не успел эту форму вернуть на склад, а раньше за каждую вещь расписывались. У него получились недосдадки, за это и посадили.
Когда выпустили, я уже стал тренером, пошел к начальнику московской дороги Паристому: «Ну, Иван Леонтич, нужно возвратить нашего администратора, который несправедливо пострадал, его все любят» – «После тюрьмы сложно вернуть, но я о нем хорошего мнения, пусть работает, только официально не числится». Так Анатолий Егорович вернулся в «Локомотив» – и по сей день здесь».
• 6 августа 2005 года – страшный день для «Локомотива»: за 30 секунд до конца гостевого матча с «Рубином» вратарь Харчик влетел в голеностоп Сычева («Мы отсмотрели все в записи – от и до! Он его хватал. Специально сломал, конечно», – слова Егорыча). Диагноз: разрыв крестообразной связки левого колена и семь месяцев лечения. «Локо» тогда растерял отрыв в 11 очков и занял третье место, а Сычев больше никогда не играл, не бежал и не забивал так легко, как в 2005-м.
По словам главного судьи Владимира Петтая (разбился в авиакатастрофе в 2011-м), Машков после матча угрожал судьям «физической расправой». Егорыч вспоминает эпизод по-другому: «Высказал ему [Петтаю], что об этом думаю. Не угрожал. Но кому-то было выгодно раздуть скандал. То, что там не все было чисто, – ясно всем! Кому-то это было нужно – вот и раздули. Что-то, наверно, хотели пришить, да. А то, что там не чисто было, – тыщу процентов! Тыщу процентов, да».
За Егорыча тогда заступился Василий Уткин:
«Для тех, кто не слишком близок к футболу в его закулисной, внутренней части: Анатолий Машков, во-первых, великий человек, он в «Локомотиве» не один десяток лет, его, легендарного Егорыча, вся страна знает. Горячиться нехорошо, но есть, знаете, люди, которым это все-таки простительно. Во-вторых, Анатолий Егорович – довольно пожилой человек. Обижаться на Машкова по меньшей мере глупо, а по-серьезному говоря – стыдно. Молодой человек в расцвете сил расценивает горячность пожилого (Егорычу 66 лет) человека как угрозу собственному здоровью! Да тут бы улыбнуться или еще как-нибудь разрядить ситуацию».
• На чемпионском матче с «Зенитом» в 2018-м фанаты «Локо» подняли перфоманс на всю трибуну: легенды клуба (Егорыч справа от Семина) крупным планом и знаменитая фраза Юрия Палыча: «Локомотив», которым нужно жить».
***
Во время войны ездил на крыше поездов. Болел за «Торпедо», видел игру Стрельцова
– Расскажите о детстве. Знаю, что вы хорошо играли в футбол и хоккей.
– Тогда весь Советский Союз играл и в футбол, и в русский хоккей. Для хоккея у нас был красноватый, плетеный мяч, который рассыпался после одной-двух игр.
Помню свои первые коньки – гаги 42-го размера, надевал их на валенки, чтобы держались, и в 7-8 лет катался на них, держась за проезжавшие машины. Это сейчас асфальт, его очищают, а раньше были мостовые: чуть выпадал снег, машины ехали еле-еле. Я жил на Преображенской площади, машины ходили 10-15 км/ч, легко их догонял и цеплялся самодельным крюком, сделанным из арматуры с ближайшего электролампового завода. Кто сидел в кузове грузовых и полуторок – легко снимали с нас шапки. Кто возвращал – кто нет.
– За кого вы болели?
– С детства за московское «Торпедо» – это привил дядя, он имел какое-то отношение к ЗИЛу и водил меня в 49-м и 50-м на стадион имени Стрельцова, я постепенно привык к команде и начал болеть. Любимый футболист того времени – Эдуард Анатольевич [Стрельцов], он поражал непредсказуемостью, мог простоять 90 минут, а потом в один момент решить весь матч. Так «Торпедо» и выигрывало. Мы познакомились, когда Стрельцов играл за ветеранов, он был добрым, нормальным человеком, но уже замкнутым. Не понимаю, за что поплатился так жестоко?
– Вы 1939 года рождения. У вас остались воспоминания о войне?
– Все помню, во время войны в Москве есть было нечего, мать по разу, в 43-м и в 44-м, отправляла меня к бабке в Рязань: тяжело уехать, все поезда забиты. Вспоминаю: вагон, покатая крыша, меня намертво привязывали двумя руками к вытяжке, чтобы не свалился, и так я ехал на крыше. Еще помню: уже октябрь-месяц, морозец, собирали урожай у бабушки, ползали по земле, и если находили одну-две картошины, делали костер, пекли картошку, все чумазые. Для деревенских мальчишек это был праздник.
Отец погиб в самом начале войны – пришла похоронка, больше ничего не помню. В 45-м мать вышла замуж, меня воспитывал отчим, души прекрасной человек.
– Знаю, что вы дружили со многими известными спортсменами.
– Со многими дружил: и с хоккеистами, и с футболистами. До сих пор общаемся с Витей Цыплаковым и Валькой Козиным, дружил с Витькой Якушевым – все старое поколение хоккеистов 60-х. Когда был перерыв у хоккеистов и футболистов, все вместе собирались на Нижегородской улице в Москве: поиграем, потом в пивной бар, отметим, и жизнь продолжается.
Альберт Шестернев (в 60-е играл, а в 70-е и 80-е тренировал футбольный ЦСКА – Sports.ru) – вот кто старался дать людям все: когда я закончил с футболом, он помогал мне решать любой вопрос насчет зала или тренировок, ведь в «Локомотиве», в отличие от ЦСКА, «Спартака» и «Динамо», своего зала не было, приходилось идти на поклон, договариваться, а Альберт Алексеевич, души прекрасной человек, помогал: возьмет за руку, отведет к тому, кто заполнял расписание залов, все решит.
Жалко Якушева! Уникальный хоккеист, десять лет в сборной СССР. В какую тройку ни поставь – без обкатки выдаст классную игру.
Было 70 лет у спартаковца Ильина, Якушева привезли к дому в Новокосино, он говорит: «Посижу на лавочке». Посидел. Милиция едет, видит, что прилично одетый. Били так [сильно]! Четыре дня дома пролежал с супругой, он терпеливый, стиснет зубы и никому не скажет. Когда привезли в больницу, ответили: «А что вы принесли мешок с костями?». Все отбито. Нелепо погиб. Я был на похоронах.
Виктор Якушев
(Обстоятельства смерти до сих пор не раскрыты, полицейские никак не были наказаны – Sports.ru).
В клубе машина была только у Егорыча, он клеил номера на форму и кормил судей. Из-за него ЦСКА играл с «Локо» в локомотивской форме
– 1977 год. Борис Петров приглашает вас администратором в «Локомотив». Почему именно вас и чем вы занимались?
– Мы с Петровым дружили много лет. В клубе убрали администратора, он и предложил: «Давай?».
Я обеспечивал команду формой, мячами. Сейчас стало море мячей, а раньше сами шкурили их обычной шкуркой – покрывали нитрокраской, чтобы не проходила вода. Они и служили дольше, и воду не пропускали. Форму получали по разнарядке, приходилось самому печатать номера: пошла хорошая японская пленка, я вырезал по трафарету и дома утюгом сам наносил на форму. Плохо пришпаришь – все отваливалось. Чтобы обклеить номерами всю команду – где-то ночь.
В команде машина была у одного меня: 21-я «Волга» пикап. У старшего тренера не было, а у меня была, потому что без машины невозможно работать. Вот прилетят три судьи и инспектор: один из Питера, другой из Смоленска, третий откуда-то еще, еще и в разные аэропорты.
Изначальная задача – встретить и разместить в гостинице (она была там, где сейчас школа-интернат «Локомотива» – на территории «РЖД-Арены»), а потом, если чего найдешь, то покормить, с деньгами тогда были проблемы. Бывало, придешь, откроешь бутылку: не со всеми, конечно, а с нормальными, близкими людьми.
– Как выпивали?
– Бывало, сильно. Но, как вам сказать, у нас особенно разгула не было, все время была проблема с деньгами.
– То есть бутылочка водки на двоих?
– Это уже после игры, смотря по ситуации. Люди приезжали разные, с одним можно было, с другими нельзя.
– Клуб выделял деньги на выпивку?
– Нет. Покупал, конечно, на свои. Но по другим статьям все отдавал клуб: если чего-то тратил лишнего из своего, компенсировали.
– После таких встреч вас судили чуть лучше?
– У нас вопрос был другой: раз мы хозяева, просто не прибивай. А бывало, что и на нашем поле глушили. Но в основном – слава богу [все хорошо]. У нас команда была прыткая: то вроде ничего-ничего, то на вылет – боролись все время.
– Сейчас водите?
– Нее. Последний раз водил в 94-м.
Один знакомый работал инструктором, приехал ко мне на учебной машине – мы немного выпили и поехали. Я сел за руль, покатался по беговым дорожкам стадиона «Локомотив» (изначально «Сталинец», потом на его месте построили «Локомотив» (1966-2000), теперь там «РЖД-Арена» – Sports.ru).
Хотел замениться и сесть на пассажирское, а он говорит: «А чего ты? Нормально ведешь». И поехали. А за нами, оказывается, следили. Если бы гаишники – другое дело. За нами ехал патруль, они в 90-е выискивали где-чего, лишь бы сорвать [денег]. Остановили около стадиона имени Нетто в Богородском: «Ваши документы?». Хозяин протягивает свои. Этот обходит машину, подходит ко мне: «Ты пьяный?» – «А какой я еще должен быть-то?». Взяли с нас 150 рублей, хозяин сел за руль, отвез меня домой в Бибирево. После этого ни разу за руль не садился.
– Как ухаживали за формой, чтобы она служила весь сезон?
– Она и служила, мы же в адидасе играли. Наши каждый год ездили в Югославию: привезут форму, а ты над ней сидишь, трясешься, чтобы никуда не пропала. Смотрели, чтобы никто не свинтил. Это сейчас они кидают формы налево-направо, а раньше – трагедия, такую футболку нигде не найдешь.
Игроки на футболках не зарабатывали, но был такой администратор ЦСКА Кузнецов: тот все время футболки продавал, придет ко мне, на колени встанет: «Выручай». А у нас раньше логотипа-то не было, был просто цвет: красный и белый. Что у нас, что у «Спартака» с ЦСКА. ЦСКА однажды играл в нашей форме, а Валя Бубукин (чемпион Европы-1960, умер в 2008-м – Sports.ru) пришел к нам на игру, смотрит: «Не пойму, не то «Локомотив» играет в цеэсковской форме, не то ЦСКА – в локомотивской». Я к нему подхожу: «Скорее всего, ЦСКА в локомотивской». Форму возвращали всегда.
И всегда выручали друг друга: как-то раз «Спартак» играл с ЦСКА, и «Спартак» как чемпион должен был выходить в красной форме – а тот самый Кузнецов взял только один комплект, тоже красный. Его выручил спартаковский администратор Володя Миронов: дал гостевую форму с эмблемой. Они заклеили ромбик и вышли играть. ЦСКА в спартаковской форме победил «Спартак», а Бесков, пересматривая игру, заметил у кого-то из ЦСКА ромбик, потом отчитал администратора.
– Как вы стирали форму?
– По-разному: одно время отдавали в прачечную, но в 79-м нам испортили весь комплект адидас: наши красные майки смешали с какими-то другими вещами, форма окрасилась, стала серо-буро-малиновой. Пришлось играть в окрашенных, нас тогда уничтожил «Советский спорт». Потом отвозил форму на стирку супруге, точно зная, что не испортит. Клуб тогда заключал контракт с моей женой: стирка комплекта формы выходила рублей в 15. Я приносили жене документы, она расписывалась, дальше шел в бухгалтерию.
– «Локомотив» конца 70-х и 80-х – это что? Каким клуб был тогда?
– Народу ходило мало, полторы-две тысячи. Собиралась небольшая группа, что они там могли кричать? Бывало, что на матчах со «Спартаком» спартаковцы забивали весь стадион: на нашем поле они делали, что хотели.
При Марьенко (тренировал «Локо» с 1969-го по 1970-й и с 1978-го по 1980-й) хорошая команда была: в 80-м проехали весь юг, собрали много очков, шли высоко, на воротах стоял Сережа Бабурин. Играем с «Динамо», обыгрываем 1:0, и Сережа ломается: на ровном месте подпрыгнул и получил мениск. Уезжает на операцию, мы ставим другого вратаря, Колю Леонова. Здесь как началось! Мы с третьего места покатились вниз, он пропускал все что можно, даже если мимо ворот летело, вправлял мячи себе. Как так? Бог его знает, он как магнитом тянул голы. Все футболисты уже знали: бьют в створ или простреливают, Коля сам себе занесет. Он как пропустит гол – улыбается, хаха, а я ему матом-перематом кричу.
(«Локомотив» занял в том сезоне последнее место и вылетел, вернулся только в 1988-м, во второй сезон Семина-тренера – Sports.ru).
У Егорыча были огромные связи – он мог прицепить целый вагон. Выпивал с Лобановским, а игроки просаживали все суточные на вино
– Знаю, что вам даже Яшин звонил. Как добились таких связей?
– Раньше достать билеты было целой проблемой, а мне, благодаря связям железнодорожного клуба, давали билеты на поезда в неограниченном количестве, и весь спорткомитет звонил мне, я помогал. Только у нас одних был такой доступ, в день приходилось делать по 80 билетов. И когда Лев Иваныч ушел из «Динамо» в спорткомитет, звонил однажды по билетам, я помогал. «Толя, – говорит, – Я-то тебе чем могу помочь?» – «Лев Иваныч, я просто рад для такого человека, как вы, приятное сделать».
– А как помогали вам?
– Куда ни приезжал – везде доброе и приятное отношение, столы накрывали. Раньше и подобрее народ был, сейчас мальчики молодые – замкнутые. Но дай бог!
– Самая сложная задача администратора?
– Киевское «Динамо» не могло куда-то достать билет, а я прицепил им целый вагон (именно прицепил, именно вагон). Валерий Васильевич [Лобановский], царствие небесное, хороший человек был. Я провел с ним только ночь в Ужгороде: у нас там была кубковая зона, «Локомотив» играл в одном кусте (что-то вроде группы – Sports.ru) с «Динамо» и еще двумя командами. Мы поддавали вместе, сразу было видно: человек нормальный, юморист, приятно поговорить, незаносчивый.
– А шутки помните?
– Это уже с других слов, не моих, а Бориса Кулачко, администратора сборной СССР, он многое рассказывал. У Лобановского в «Динамо» был помощник Юра Морозов (в будущем – тренер «Зенита», при котором заиграли Аршавин и Кержаков – Sports.ru): куда-то они ехали в автобусе, сидит вся команда, и Юра говорит-говорит, говорит-говорит, Лобановский просто слушает. Потом финал: «Юра, я лишний раз убеждаюсь, что ты совсем не разбираешься в футболе».
– Помните первый выезд за границу?
– Так-то администратора никогда за границу не брали, а в начале 90-х годов вывезли в Чехословакию, в Судеты, не помню, по какому поводу (скорее всего, за формой – Sports.ru). Гостиница в горах, проснулся, вышел – там туманка, природа обалденная, лани бегают, первый раз увидел зверья. А по СССР везде летал. На Кавказ приедешь, спрашивали: «Тара есть?». Чем больше тара, тем больше вина увезешь. Само собой – шашлыки.
– Игроки тогда выпивали?
– Были и такие. Одним суточные выдашь на выезде (два с половиной рубля), на них надо было есть, а они брали бутылку вина, два калорийных пирожка с повидлом и бутылку «Нарзана» – вот и весь завтрак. Любителей было много: на носу матч, а в них бутылка вина. Но играть могли, на поле выходили, бегали до пены изо рта, так что полностью отдавались.
Семин постоянно возит Егорычу подарки, продал дом в Баковке после ухода из «Локо»
Сначала немного истории. В сезоне-1991 «Локомотив» занял последнее место, но спасся из-за распада СССР и появления чемпионата России. «Тяжело было только немножко, а так нам сильно помогал начальник дороги Иван Леонтич Паристый, – вспоминает Егорыч. – Дальше Семин вернулся из Новой Зеландии, сошелся с новым президентом Филатовым. Каждый день становилось все лучше, лучше и лучше. Мы были под крылом железной дороги, я оставался администратором, Семин и Филатов создавали империю, присоединяли стадионы».
– В 90-е вы летали с гуманитарной помощью в Чечню. С кем, зачем и как это происходило?
– В самый разгар Первой чеченской войны Филатов решил полететь в Чечню, я тоже вызвался: «Николаич, я с тобой». Полностью загрузили гражданский самолет гуманитарной помощью для русских бойцов: и жратва, и бинты, много чего. На чьи деньги – не знаю (скорее всего, на личные средства Филатова; сам Филатов на этот вопрос не ответил – Sports.ru).
Прилетели в Моздок, обстановка неприглядная, война есть война. Филат хотел на передовую, везти все эти запасы на вертолетах, а генералы говорят: «Вы что? Мы за вас отвечаем. Приедут солдаты и на машинах развезут». А Николаич: «Нет, полетим». Генерал меня уже умоляет: «Уведите его, сбить вертолет – две секунды». Боевики тогда шарашили. Убедили его не ехать, все-таки очень опасно. Мы три дня пробыли в Моздоке, груз рассортировали. Пока сидели там, генералы накрывали столы, пили чистый спирт. Но тогда меру знали, чувствовали лишнее.
Обратно забирали бойцов, которые служили один-два месяца, тогда же еще милиционеров со всей страны отправляли. С нами летел измученный народ: замкнутые, обреченные, опустошенные, выжатые как лимон, тяжко было смотреть.
Историю в разговоре со Sports.ru дополнил Валерий Филатов: «Это было под Новый год, 27-28 декабря, на душе было не очень. Собрали Ту-154, забили продуктами: кока-колой, всякими съестными подарками. Взял Егорыча, и полетели. На передовую нас не пустили, сидели в авиационных частях, встречались с летчиками. Обратно попросили взять с собой взвод или роту. Помню, что в самолете никто не смеялся, не улыбался, хотя вроде бы все летели домой».
– Расскажите о Семине: где впервые его увидели и какой он человек?
– В 70-х годах, даже не помню – когда именно. Души прекрасной человек! Как и все молодые люди любил жить красиво и хорошо, с этим делом (Егорыч показывает знак выпивки – Sports.ru) вообще не злоупотреблял. Молодец! Дай бог ему здоровья, чтобы жил и радовался жизни.
Самое его классное качество – очень отходчивый. Он поругает кого-нибудь: другой закусит злобу, а этот через день-два будто ничего не помнит. До сих пор живет футболом: 71 год, а ездит на матчи, учится. Всем помогает. И мне, особенно когда знает, что тяжеловато… все время делает подарки. Все время.
– У вас есть с ним общение вне работы, можете куда-нибудь пойти?
– Он слишком занят, а если где-то свободен, то поедет за границу, будет повышать квалификацию, смотреть европейский футбол.
– Были у него в гостях?
– На квартире в центре – да. Давно. Даже не помню.
– А на даче?
– Был на даче в Баковке, но он как из «Локомотива» ушел, видимо, было неприятно, чувствовал тяжесть, дом и продал.
– Гостеприимный хозяин?
– Это даже не обсуждается, у него душа нараспашку: то сюда бутылочку привезет, то еще что-нибудь.
– За счет чего «Локо» выигрывал чемпионство в 2002-м и 2004-м?
– Семин и Филатов создали не просто команду, а единый кулак, дружную семью. Все друг другу помогали: у футболиста несчастье или беда, собирались все вместе и разбирались. Как именно, уже не помню, но одним словом – помогали! На любой день рождения игроки, тренерский штаб и близкие к команде люди делали шашлык, уборщицам и сотрудникам базы ребята частенько скидывали деньги. В этом плане все было солидно.
На 60 лет [в 2001 году] мне Филат такой день рождения закатил! Отмечали в ресторане на Лужнецкой набережной, пригласили всех ветеранов, и Константин Иваныч [Бесков] был, и Нырков, и Николаев, и администраторы Советского Союза, много народу.
В «Локо» все было грамотно: футболистов брали не скопом. Вот надо было купить центрального защитника: обсудят, просмотрят несколько раз, посоветуются и берут. Филатов сам бывший футболист, многое прошел, все это знает.
Билич, подстава от безопасника «Локо», чемпионство
В 2005 году Семин и Филатов поссорились. Семин ушел в сборную и не вернулся в «Локомотив». Филатов работал еще год.
Версия Филатова (в интервью Василию Уткину): «Для меня много непонятного в «Локомотиве» происходило уже достаточно давно: на тренерскую работу в команду брались люди не по их квалификации, а по принципу «мне с этими людьми комфортно».
Версия Семина (в книге Игоря Рабинера «Локомотив», который мы потеряли»): «Мы с Филатовым с юности крепко дружили. Но в какой-то момент разногласия, связанные с футбольными вопросами, затмили главное, что было в наших отношениях. Не нашлось людей, которые посадили бы нас за стол, заперли снаружи дверь и сказали: «Что вы творите? Сядьте и пока не разберетесь со всеми своими проблемами, из этой комнаты не выйдете!». Вместе нас свалить было бы невозможно. Мы в любом случае продолжали бы выигрывать».
Когда о возвращении Филатова объявили официально, Семин сказал, что это замечательная новость.
– Семин ушел. Почему клуб сник и перестал выигрывать?
– Все взаимосвязано, я даже не лез, кто прав и почему поссорились. Анатолий Федорыч [Бышовец], конечно, внес лепту в развал (тренировал «Локо» в 2007 году – Sports.ru): при нем ушли Лоськов и Вадик Евсеев. Кто-то ему чего-то нашептал, а Вадик и Димка молчать не могут, может, что-то сказали, а сказали все по делу. А он этого не любит. Там много нюансов. Самое главное – кому-то нужно было, керосину подлили. Самый сильный клуб наш начал потихоньку разваливаться.
При Наумове (президент с 2007-го по 2010-й – Sports.ru) все было по-старому – нормальный человек, добрый, тоже для клуба пользу делал. Если бы втянулся побольше, при нем бы «Локомотив» не рассыпался.
– Что изменилось при Смородской?
– Она, как я понял, полезла, куда нельзя было лезть, – в команду. Деньги она умела доставать, премиальные всегда получали вовремя, в этом она профессионал – вот и работала бы в этой сфере.
– Она знала о вас?
– Знала. Начала всех шерстить, но Юрий Палыч просил, чтобы меня не трогали. Правда, один нехороший человек написал на меня докладную, а потом и сам в клубе не удержался. Бывший милиционер, а в клубе работал в безопасности.
Ситуация какая: у меня оставалось несколько лишних билетов на матчи с не самыми сильными соперниками, на условный «Анжи». Что делать? Я отдавал их ребятам-болельщикам и алкоголикам (они их там продавали, а я не знал, просто не интересовался). Считал, доброе дело делаю, чтобы билеты не пропадали. А потом поймали одного такого человека, спросили, откуда билет. Он ответил: «От Егорыча». Тот безопасник на меня докладную написал, Смородская меня по зарплате и ударила.
– Когда ушла Смородская, зарплату вернули?
– Нет, я даже не обращался, если бы кто-то за меня… Обычно я за всех ходил, а сам за себя – нет.
– Уходить тогда не собирались?
– Нет, куда же уходить?
– Со Смородской был разговор после докладной?
– С ней не разговаривал, просто вызвал того человека: «Гаденыш ты, я-то ни при чем». В итоге разговор не получился, потом его выгнали. За полтора года этот человек перессорился со всеми клубами премьер-лиги, его все ненавидели.
– Как вы общались с легионерами, Биличем (2012-2013)?
– Они для меня все – во (показывает большие пальцы – Sports.ru)! Билич как человек – вот такой вот, на все дни рождения собирал команду, тоже жарили шашлык. Единственное, его ошибка в чем была – он как тренер сборной подготовительные периоды никогда не готовил, а тут ему никто не подсказал, как делать нагрузки, где сбавить или прибавить. А как человек классный: создавал единый коллектив.
– Где вы были на чемпионском матче с «Зенитом»?
– Здесь, в комнате. С ногами целая проблема, подумал: «Вдруг кто толканет?». Только из-за этого не пошел на трибуну, а здесь со мной были все те, кому не хватило места на скамейке, подходили массажисты, другой персонал.
– Как радовались?
– И наливали, и прыгали.
– Плакали?
– Нет, отплакал я, слезы тяжело выбить.
Вот так радость Егорыча описывает Семин: «Он даже прослезился на этом матче, у него нашлось много сил гулять, кушать, сидеть за столом, говорить тосты. В этот период он был счастливым человеком. Чемпионство – вот самый лучший подарок, который мы когда-либо ему дарили».
– Как дошли до раздевалки?
– Начали отмечать в комнатке, до раздевалки сам доковылял. Вспоминаю этот момент, когда шампанское рекой лилось.
– Пили с Палычем?
– Мы по чуть-чуть все время после кубков, чтобы не нарушать традиций. Я в последнее время сухенькую [водку], потому что тяжело. В комнате после чемпионства собрались все близкие: я, Палыч, кто-то из совета директоров, друзья. И все по чуть-чуть, у меня было заготовлено в холодильнике.
– Кто самый добрый из игроков «Локомотива»?
– Ребята все хорошо ко мне относятся, заходят перед игрой, со всеми обнимемся. Как Юрий Палыч пришел, трудно кого-то отметить. Миранчуки – нормальные ребята. Тарасов Димка, дай бог! Да все!
Восемь дней комы, помогала даже Смородская
– Как вы работаете сейчас?
– Года три назад жил полной жизнью коллектива, а потом приболел, в коме пролежал восемь дней, с того света забрали. Стало тяжело, на слухе отразилось.
Я все думал, что молодой: выпивал то на одном дне рождения, то на втором. Они все помоложе. Дальше – в деревню, в баню. Приехал домой в Люберцы, и случилась беда: сердце не выдержало нагрузок, вызвали скорую, отвезли в больницу. Филатов, Семин, все ребята-друзья устроили меня в платную больницу МПС в Текстильщиках. Ко мне такой поток шел… нельзя было, а они шли. И футболисты, уж не помню, кто именно, но дай бог им здоровья.
Ольга Юрьевна [Смородская] тоже помогала, оплачивала. Там сумма-то веская была, 500 с лишним тысяч рублей, не считая сиделки.
Филатов: «Узнал, что он в больнице в Люберцах, приехал, а там обычная городская больница, и, естественно, какой там уход? Перевели в нашу железнодорожную центральную больницу».
Семин: «Поддерживали Егорыча, как и все нормальные друзья. Его приняли в Текстильщиках, опекали, все были очень внимательны. Дальше лежал в госпитале для ветеранов, туда приходили все друзья, наш друг-хирург Ираклий Демуриевич Киртадзе выходил его и снова пустил на работу. Егорыч человек добрый, и масса людей в этот период хотела ему помочь.
– Мы – это кто?
– Мы – все его друзья, ну что мы будем называть? И я приходил, и футболисты – в большей степени, которые давно в команде. Он не был обделен вниманием».
– Анатолий Егорыч, сколько приходили в себя?
– Месяц. Первое время был как пареный овощ, восстанавливался, потом уже полон жизни. Через месяц вернулся в клуб.
– Как вас встретили?
– А бог его знает! Для меня тот период как будто стерли.
– В дни матчей вы на стадионе. Где смотрите футбол?
– Последнее время по телевизору в нашей комнате, потому что тяжел на подъем, ноги стали болеть, так-то я все время курсировал.
– А в жизни как передвигаетесь?
– Уже много лет есть водитель от клуба.
– Хотя бы раз хотели уйти из клуба?
– Никогда.
– Вы все равно в «Локо». Почему?
– Если закончишь – быстро загнешься. Когда ты вместе с командой, даже визуально, то живешь с ней одной жизнью. Плюс в 66 лет у меня родилась дочка – сейчас 13, ради нее живешь, что-то делаешь. Чтобы поднять ее более-менее на ноги, поставить, и тогда уж…
– Извините, а сколько лет вашей жене?
– 46 лет – она уже третья, познакомились в 96-м, я еще был в движении, выглядел более-менее ничего. Первая – умерла, от нее у меня дочь, 47 лет. Со второй развелся, общих детей у нас не было, но осталась ее дочь, тоже уже взрослая.
– Расскажите о вашей младшей дочери.
– Ее зовут Маша, в честь моей матери – Марии Петровны. Юрий Палыч не видел ее ни разу, но через меня все время передает ей на «внешнеполитические расходы». Я стесняюсь, а он говорит: «Это не тебе, а дочке».
В основном занимается уроками, там нагрузки большие, много задают. Я смотрю ее программу, у меня волосы дыбом! С ней не соскучишься, все время меня удивляет. Занимается теннисом, но выворачивает голеностопы, уже перенесла две операции на ноги. Сейчас, тьфу-тьфу, все нормально.
Просится на стадион, а мне с ней здесь заниматься тяжело. Дай бог, будут дела более-менее нормально, свожу.
– Что она любит?
– Когда подарки ей делаешь, хаха. Я ее любую прихоть исполняю, в силу возможностей, конечно.
– Последние вопросы. Самый ценный предмет, связанный с «Локомотивом»?
– В деревне у меня висят портреты Семина и Филатова, ведь они два моих друга: что один, что второй. Деревня находится между Егорьевском и Коломной, у меня там собаки, три штуки: два алабая и одна маленькая. День-два на даче, и обо всем на свете забываешь, жизнь продолжается.
– Как себя чувствуете?
– Когда от души разговаривать – настроение хорошее.
– О чем вы мечтаете?
– Ребенка на ноги поставить и чуть-чуть немножко пожить.
Фото: Евгений Марков; globallookpress.com/Alexander Chernykh/Russian Look; fclm.ru; РИА Новости/Владимир Гребнев, Юрий Сомов, Владимир Родионов, Владимир Песня
Штоффельсхаус в «Локомотиве»: гонял на «Ягуаре», общался только с Геркусом, Семин называл его «этот»
Юрий Семин написал книгу и рассказал в ней о проблемах с Геркусом
Автору - спасибище.
Респект и Уткину!
Здоровья Анатолий Егоровичу и его семье!