Катар реально развивает футбол: создал самую богатую академию мира, купил для выпускников клубы в Европе и выиграл Кубок Азии
А теперь начал в Кубке Америки.
Катар достойно стартовал в главном турнире лета: 2:2 с Парагваем – крепкой сборной, которая точно рассчитывала на победу. Похоже, Катар намерен всех удивить, и у него отличные шансы. В марте мы рассказывали, насколько серьезно в этой стране занялись футболом, и хотим напомнить об этом снова. Если вы откладывали текст весной и окончательно про него забыли, сейчас – лучшая возможность к нему вернуться.
***
В конце 80-х Кувейт влил нефтяной капитал в выставочные матчи с СССР, покрасил пустыню в зеленый цвет и даже вернул Платини: Мишелю заплатили столько, что он возобновил карьеру и на полтайма превратился в араба. Сейчас Кувейт – 158-й в рейтинге ФИФА.
В январе 2019-го Катар выжег лучшие сборные континента на Кубке Азии, дошел до финала без пропущенных мячей и перестрелял мощную Японию – 3:1.
Японцев тащили представители топ-5 лиг, «Ред Булла» и «Галатасарая» – клубов, которые на виду в Европе. В основе Катара вышли парни, которых мало кто знает даже в Азии. В их резюме не всегда совпадала национальность, но почти у всех значилась важная строка: выпускник Aspire Academy.
Катар начинал с натурализации, но поменял подход
До конца прошлого века Катар – несколько глиняных поселений с бедными жителями, которые зарабатывают добычей губок и жемчуга. В 1970-х страна обрела независимость и национализировала нефтепромышленность, с конца века активно строилась и к 2019-му превратилась в 6-е государство мира по ВВП на душу населения.
88% страны – трудовые мигранты. Местные получают долю от экспорта нефти и потому или не работают, или сидят в руководстве крупных национальных и личных бизнес-проектов. При этом хорошо понимают, что запасы нефти и газа не бесконечны, и создают диверсифицированную экономику: скупают европейские авиакомпании и недвижимость в крупных городах, развивают туристическую инфраструктуру и металлургию. Катарцы не хотят возвращаться к вынужденному дайвингу, когда вычерпают нефть до дна.
Спорт входит в планы по росту популярности и авторитета Катара в мире. С конца 90-х страна активно раздавала паспорта топовым спортсменам: создала мощную интернациональную сборную по гандболу, набрала болгар в тяжелую атлетику и натурализовала кенийского стайера-рекордсмена Стивена Чероно (он давно закончил карьеру, но будет получать от Катара 1000 долларов в месяц всю жизнь).
Футбольная программа не сразу разошлась с общей концепцией. Сначала Катар натурализовал нескольких латиноамериканцев и даже уговорил бомбардира «Вердера» Аилтона: бразилец согласился вывести арабов на чемпионат мира-2006 за 1,4 миллиона евро, но ФИФА заблокировала смену гражданства.
Тогда Катар сменил подход к развитию футбола.
Aspire работает на трех континентах и ставит испанский футбол
Джасим Аль Тани был наследным принцем Катара, но в 2003-м отрекся от престола в пользу младшего брата. Освободившуюся энергию могущественный шейх направил на футбол – в 2004-м по его инициативе была создана Aspire Academy.
Критики считали, что Катар развивал академию только ради победы в борьбе за чемпионат мира-2022, но после удачи на выборах объем инвестиций остался прежним (правда, несколько объектов так и не открыли, хотя обещали – причем в странах, у которых было право голоса на выборах). Задумка Джасима была намного безнадежнее: превратить клочок пустыни на берегу залива в достойную футбольную силу.
Проблема была в том, что катарцев всего 313 тысяч – то есть примерно как жителей в Вологде. Большинству спорт настолько неинтересен, что гастарбайтерам платят за посещение матчей местного чемпионата – примерно по 8 долларов за игру. А те, кто увлекается футболом, с детства обеспечены и не нуждаются в режиме и регулярных тренировках ради заработка.
Потоковое производство игроков в таких условиях невозможно, поэтому Джасим пошел по иному пути. Чтобы выжать максимум из имеющихся ресурсов, шейх собрал команду из сотни звездных детских тренеров, физиотерапевтов и психологов. Они готовят спортсменов в атлетике, фехтовании, настольном теннисе, гимнастике и сквоше.
Футбольное направление возглавил Хосеп Коломер – бывший директор и скаут Ла Масии, который открыл для «Барсы» 13-летнего Месси. Коломер еще в «Барсе» был уверен: следующий Месси появится в Африке. Его мнение сформировало ведущее направление поисков, но начиналась академия с локального отбора.
«Мы взяли лучшую молодежь из катарских клубов и готовили их для национальной команды, – вспоминает главный тренер сборной Феликс Санчес Бас, который начинал в Aspire. – У нас не было клуба, так что на выходных воспитанники играли матчи за свои команды. Но приоритетом всегда была академия: если мы устраивали турнир, игроки выступали за нас, а не за свои клубы.
Aspire – национальный проект, так что конкуренции за лучшую молодежь не было. Более того, клубы сами предлагали нам самых талантливых. Поиск упрощался тем, что в Катаре всего 16 клубов, и все в одном городе».
Общая методология появилась не сразу. В футбольном отделе работали тренеры из Испании, Голландии и Германии, и каждый ставил привычный стиль. Так было до прихода Роберто Олабе, бывшего тренера и директора «Реала Сосьедад» (1999-2002): он разработал общую концепцию подготовки, которая основывалась на испанской школе с контролем мяча и игрой в атаке.
Скауты быстро уперлись в региональный потолок и сменили концепцию. В 2007-м академия запустила программу Aspire Africa. Критики заподозрили Катар в планах по массовой натурализации лучшей африканской молодежи, но лучшие воспитанники сохранили родное гражданство и уже играют за свои сборные. Коломер привез африканцев ради увеличения конкуренции и сложности сопротивления внутри академии – и, как следствие, роста уровня выпускников.
Хосеп Коломер
Академия профинансировала тысячи соревнований в небольших городах и деревнях и провела массированную рекламную кампанию на африканском радио и телевидении. Сотрудники Aspire добрались до самой забитой глуши, оторванной от технологий и внешнего мира – там появились плакаты-приглашения на турниры. Одного тренера даже похитили и восемь часов допрашивали в фургоне – нигерийским властям катарский проект показался подозрительным.
В течение года тренеры Aspire просмотрели 450 тысяч детей в Марокко, Камеруне, Нигерии, Сенегале, Гане, Кении и ЮАР. В каждой стране отобрали по 50 человек, которые сыграли на недельных турнирах в столицах. 42 избранных (по три полевых и три вратаря из каждой страны) отправились в Доху.
Африканские парни оказались талантливее, чем предполагали в Aspire: планировалось оставить только трех самых лучших, но в итоге стипендии получили примерно двадцать подростков – часть осталась в Дохе, а для остальных открыли академию-филиал в сенегальском Сали. Дети получили регулярное питание, экипировку, медицинское обслуживание и образование, бесплатные авиаперелеты на родину, а сверх того – ежемесячное пособие в пару сотен долларов и 5 тысяч долларов в год их семьям.
С тех пор академия просмотрела 17 миллионов мальчишек в 17 странах Африки, Азии и Латинской Америки. Больше 40 стипендиатов Aspire сыграли за сборные разных возрастов в своих странах. А воспитанники сенегальского кампуса познакомились с Месси – помните, как в 2013-м Лео объявил в Сали о кампании по борьбе с малярией? Эту кампанию запустила Aspire: открыла медицинский центр в каждом африканском местечке, в котором работали сотрудники академии, и раздала 400 тысяч противомоскитных сеток.
Чтобы не потерять выпускников, Aspire купила клубы в Испании и Бельгии
Новая задача перед руководством появилась в 2010-м, когда готовился первый выпуск. В отличие от других известных академий, у Aspire нет клубной принадлежности – выпускникам просто некуда было идти. Понятно, что их можно разбросать по катарским командам, но лига не выделялась ни уровнем, ни авторитетом.
У Хосепа Коломера и Андреса Блейхера (директора академии в то время) появилась дерзкая мысль: купить европейский клуб, в котором заиграют воспитанников Aspire. Боссы сразу отказались от Англии, Франции, Испании и Италии, где действует лимит на игроков не из Евросоюза. Выбирали между Бельгией и Португалией. Бельгия подошла больше: во-первых, африканским выпускникам будет проще в франкоговорящей стране, во-вторых, бельгийский паспорт можно получить через три года.
Брюссель быстро снес бы крышу юным футболистам, так что выбирали из захолустья. Остановились на «Эйпене», уговорили мэра и горожан (многие были против продажи уютного родного аутсайдера), погасили долги клуба в 4 миллиона евро и завезли свою молодежь. Правда, и без недовольных не обошлось: почти всю старую команду распродали, очистив места для своих.
В 2015-м Aspire купил еще и испанскую «Культураль Леонессу» за 1,7 млн евро, но «Эйпен» остается карманным клубом катарской академии. Лучших выпускников развивают в крепком бельгийском футболе, обучают европейским скоростям и интенсивности. Одновременно академия сохраняет связь с игроками.
Для этого катарцы купили не только клубы. Ко всем футболистам, которые заканчивают обучение, принудительно приставляется агент. Причем для всех один – бывший директор сенегальского филиала Ламин Саван. Работает он не на игроков, а на Aspire, и зарплату получает от академии. Фактически катарцы контролируют карьеры выпускников, управляют трансферами и потенциальными внутренними конфликтами: споров из-за контракта или запаса нет, потому что агент защищает академию, а не игроков.
Западная пресса давит академию как раз из-за таких вещей. В 2007-м The Observer писала о «торговле людьми под маской гуманизма» – подозрения газеты в натурализации выпускников не оправдались. В 2014-м Irish Times вышла с громким заголовком «Академия мечты или эксплуатации?». Зепп Блаттер тоже называл программу Aspire эксплуатацией, но взял слова обратно после личного визита.
«Моя семья живет так же, как в Каталонии, – объясняет тренер сборной Феликс Санчес Бас. – Хотя катарцы и религиозны, но уважают другие культуры. Пожалуй, они жестче наказывают нарушения вроде нетрезвого вождения, но в целом на Западе все утрируется. Газеты пишут очень злобные вещи против Катара – реальность абсолютно отличается от написанного».
Катар уже выиграл Кубок Азии, а африканские воспитанники Aspire рвут в Европе
В феврале 10 воспитанников Aspire стали чемпионами Азии. Среди них – скоростной вингер Акрам Афиф, который принадлежит «Вильярреалу», и лучший бомбардир турнира Алмоез Али (единственный из шести легионеров, который прошел через академию). Пять игроков, которые сыграли в финале, с детства учились у Феликса Санчеса Баса.
Феликс перешел в Aspire в 2006-м, а до этого десять лет проработал в Ла Масии. Там он тренировал Деулофеу и Серджи Роберто, но уперся в потолок и повелся на катарский масштаб. Бас работал с подростками, в 2014-м выиграл Кубок Азии U-19, а теперь разбирает тренеров уровня Карлуша Кейруша и Хуана Антонио Пицци. Феликс рос с академией, как и его ученики.
Феликс Санчес Бас (в центре)
«Нам нравится контролировать игру, но мы понимаем, что мы Катар, – объясняет испанский тренер. – Если бы мы всегда играли одинаково, то вылетели бы в ранних раундах. Мы вынуждены были учиться, использовали разные фазы матчей».
При этом лучшие воспитанники Aspire играют не за Катар. 20-летний сенегалец Мусса Ваге стал открытием чемпионата мира в России – «Барса» подписала резкого и энергичного латераля за 5 миллионов евро. А за Генри Оньекуру два года назад гонялась половина европейских топ-клубов: сейчас он принадлежит «Эвертону» и забивает больше всех в «Галатасарае» – 9 голов в 22 матчах.
***
Двадцать лет назад Катар мог пойти по пути Кувейта, но вовремя отказался от гастролей звезд-пенсионеров и бессмысленных выставочных матчей. Вместо оптовой натурализации страна вложилась в фундамент и стала ведущей силой в азиатском футболе. Aspire превратилась в глобальную академию третьего мира: десятки выпускников играют за свои сборные.
***
Подписывайтесь, не пропустите новые тексты!
Фото: globallookpress.com/Wu Huiwo/Xinhua; Gettyimages.ru/Warren Little, Stu Forster, Franck Prevel, Alex Grimm/Bongarts; globallookpress.com/Nicolas Lambert; aspire.qa; globallookpress.com/Panoramic; Gettyimages.ru/Francois Nel
Автору - респект !