Он произнес тот самый монолог «Не страна, а декорация» и рассказал нам, почему его не вырезали из эфира
Интервью актера о чиновниках, Слуцком и цензуре в КВН.
Актер, сценарист, редактор Высшей лиги КВН (2012-2016) и капитан команды «СОК» Дмитрий Колчин сыграл тренера сборной России в сериале «Большая игра» на СТС. По сюжету после очередного провала наших футболистов повар из военной части Дмитрий Попов стал «тренером от народа» и отправился со сборной на домашний чемпионат мира.
В последней серии герой Колчина произнес смелый монолог «Не страна, а декорация» – в окружении чиновников и карикатурного персонажа Леонтия Витальевича он раскритиковал наш спорт, футбольную систему и агентов, обличая бюрократию и коррупцию: «У нас же все так. Дороги когда ремонтируют – президент приезжает. Мост строят, когда саммит какой. На курорте порядок навести – только если Олимпиада, только вот в этом случае. Ну можно же что-то сделать? У нас не страна, а декорация какая-то! Можно же сделать не для декорации, не для отчетов».
***
Евгений Марков поехал к Колчину в Самару, чтобы узнать: как снимался финал сериала, что добавлял актер от себя и почему монолог прошел на федеральное телевидение.
Приготовьтесь – интервью большое и не только про сериал:
• На каких тренеров ориентировался Колчин, когда готовился к роли.
• Раз в полгода ему предлагают стать чиновником, даже помощником депутата Госдумы. Почему он отказывается.
• Колчина на три дня сделали помощником губернатора. Ему предлагали откаты.
• Помог ли чемпионат мира Самаре.
• Что делает редактор КВН, и существует ли там цензура.
• Почему на Первом канале многие работают бесплатно.
***
– Когда вы впервые читали сценарий сериала?
– Сценарий я читал раза четыре, и все они были очень разные. Не было щелчка, что сценарий окончательно готов. Подготовительный процесс был невероятно долгим, за него поменялись сценарий, режиссер, половина актеров, целый год я ездил на пробы, не зная, запустят ли проект. Первый разговор с продюсером о моем участии состоялся в 2016-м, первый съемочный день – в декабре 2017 года, потом месяц перерыва, и только тогда мы начали активно снимать. Сначала планировали выйти до чемпионата мира, но не успели, закончили 1 августа.
– Леонтий Витальевич, срисованный с Мутко, истории, обличающие наших спортивных чиновников, были в каждой версии сценария?
– Они были всегда. Но меня это не удивило. С актером Максимом Лагашкиным (играет Леонтия Витальевича – Sports.ru) мы познакомились на «Шоу выходного дня» того же продакшна, что и «Большая игра». На пилоте я был ведущим, он – фэйковым гостем. Мы придумали, что к нам придет Мутко, потому что Лагашкин очень на него похож. Его загримировали, нарядили, он походил, разбомбил студию в хламину. И потом все поняли: если сериал все же будет сниматься – вот его красная нить. Не знал, что он настолько органично впишется, что это будет такая жирная линия. В итоге персонаж Мутко ушел в народ гораздо больше, чем тренер Дима.
– В телевизоре так говорить не привыкли. А в сериале министерство спорта ворует, интриги, подставы ради собственной выгоды и против своей же сборной, чинопочитание. Удивило?
– Нет. Потому что сериал показывает нашу жизнь. Мы же не «Ворониных» снимаем, а показываем невылизанную историю. Поверьте, это еще отредактированный вариант, где-то поприжато.
– Что именно поприжато?
– Не могу рассказать. Даже мой финальный монолог «Не страна, а декорация» – смонтированный кусок. Мы его снимали одним дублем (сначала «камера-мотор», а через восемь минут – «стоп»), я без остановок произносил монолог, в результате он получился органично-целостным, но из него вытащили кусочки, связанные со строительством стадионов. Кусочков было не очень много. Несколько – сильных, которые, может быть, и не надо было говорить.
– Кусочки про стадионы. Про что еще?
– Как раз про стадионы. Почему министерству важнее построить стадион, чем школу.
– Что значит «несколько кусочков, которые, может быть, не надо было говорить»?
– Они бы испортили общее направление. Мой персонаж не хотел изобличать проблемы. Можно говорить, что еще и мусор мимо урны кидают и вообще все курят. Но когда напихаешь это в одно место – будет стремно. А у нас была конкретная тема – футбол.
– Во время съемок кого-то смущала финальная сцена?
– Может, такие и были, но я актер, у пульта не нахожусь. Некоторые говорили: «Блин, пройдет эта сцена или нет?».
– Вы не боялись, что после этого монолога для вас закроются разные двери?
– Люди глобально делятся на две категории: которые правду боятся и которые правду любят. Я отношу себя к тем, кто к правде относится положительно. Что я сказал такого, за что мне должны закрыть двери? Ну да, по телевизору чиновники рассказывают, что у населения выросло доверие к выборам. Я вот живу в России и не могу так сказать. Мне проще сказать, как есть на самом деле.
Так что не знаю, какие двери могут закрыться. Может, они и закрылись, но какие-то и не открывались благодаря тому, что я там снимался.
– Какой была реакция на ваш монолог?
– Тысяча сообщений в директ. Один человек написал: «Я своему ребенку на ночь показываю этот отрывок». Потом репостнул Юра Дудь, кто-то еще, появился хэштег #Нестранаадекорация». Ни одного отрицательного отзыва я не получал, никто не хейтил суть. Все говорили: «Ты озвучил, о чем мы давно думали, но не знали, что можно». Писали детские тренеры. Один сказал: «Дмитрий, вы это я. Я всю жизнь, больше 30 лет, проработал в детской футбольной школе. Ваша речь – мои слова каждую тренировку».
Ответил каждому: кому-то спасибо, кому-то смайлик. Но долго разговаривать я не мог. Потому что я – это я. А герой – это Дмитрий Попов.
Перед ролью смотрел видео с Манчини и делал все наоборот
– Сериал снимали на настоящих стадионах?
– Чуть-чуть на ЦСКА, в основном на «Открытии» и «Крестовском», на спартаковских полях в Сокольниках. Заходили в раздевалку «Спартака», снимали фотографии действующих футболистов, вешали наших актеров. Меняли одни полотенца на другие. Вот же кайф! Все должно быть настоящее. Мне понравилось, что внутри футбола так много незаметных мелочей, которые ужасно важны. Например, гигантское джакузи на «Спартаке» или маленькие комнатки с травяным покрытием и тренажерами внутри стадиона.
– В сериале играли бывшие футболисты и комментаторы: Савин, Широков, Дементьев, Губерниев. Непрофессиональные актеры. Рядом с ними было сложно?
– Савин уже профессиональный: позитивный, радостный, громкий. Ему играть почти не надо, он очень органичный. Все комментаторы – нормальные. У нас была сцена, когда Савин, Дементьев, Широков и Губерниев меня разносят в прямом эфире. Женя меня спрашивает, я невнятно что-то отвечаю, и они меня жестко прессуют. А по сюжету важно, чтобы они меня загнобили, чтобы зрителям стало меня жалко. Делают «стоп» и перестановку, Дементьев говорит: «Тебя так жалко, чувак, может не будем так сильно?».
Губерниев с придыханием, будто хотел откусить мне голову, сказал про моего персонажа: «Очень органично».
– До съемок вам показывали, как ведут себя другие тренеры. Кого именно?
– Роберто Манчини – потому что мы снимали на стадионе «Зенита». Но я больше смотрел не на поведение Манчини, а на тренерское окружение и реакцию футболистов на тренера. Мне надо понять, как они относятся к главному, а потом – как он пафосно прикладывает руку к подбородку. Но по фильму я неправильный тренер, и если они относятся к тренеру вот так, что он щелкнул пальцем, а они на него посмотрели, то я специально делал так, чтобы они на меня не повернулись. Потому что я для них странный персонаж.
Еще смотрел Слуцкого. Брал его манеры и движения руками из того, как он ведет себя в жизни, а не на матче. На видео – это просто волнующийся человек, у которого в голове мелькают комбинации. А мне надо больше показать человеческую сторону. В моем персонаже больше от Слуцкого. Он более народный для нас, чем любой привозной тренер.
– Встречались со Слуцким перед ролью?
– Хотели, в сценарии даже была наша встреча по сюжету, но не срослось.
– Вы друзья?
– Хорошо знакомы, раз пять пересекались на КВН. Когда он был тренером «Крыльев», мы командой «СОК» поздравляли игроков с закрытием сезона, выступали у них на закрытых вечеринках. Формат: просто вместе поржать.
– Футболисты выпивали?
– Никогда. Я даже удивился. Думал, закрытая тема, они все равно позволяют. Но не пили.
Слуцкий ходил на наши игры. Мог запросто прийти на тусовку к тем же кавээнщикам, которых никто не знает. Ребята из «Крыльев» до сих пор сидят в жюри региональной лиги. Слуцкий любит и нас, и КВН, выходил однажды с нами на сцену. Он же вратарь: мы ставили ему ворота, давали перчатки, чтобы отбивал наши удары. Потом уже в Высшей лиге приходил в качестве звезды.
Еще в «Крыльях» есть веселая традиция: перед Новым годом сотрудники, тренеры, ветераны, друзья клуба вроде меня в костюмах Дедов Морозов играют против огромного количеств детей из спортивных школ: нас человек 20 и 60 детей. Кидают один мяч, мы бегаем по полю, это комментируют, в конце дарят призы. Слуцкий стопудово бы в таком участвовал. Его любили за участие в таких вещах.
– Часто ходите на «Крылья»?
– Не часто, потому что маленькие дети и работа вне Самары. Последний раз ходил на «Крылья» – «Анжи». Тогда меня пригласили сделать первый удар – катнуть мяч воспитаннику. Он поскользнулся, упал. «Ну, ###, начали сезон!» – подумал я. Мы, кстати, тогда победили.
– Ваша жена – одноклассница Артура Юсупова. Знакомы?
– Даже не знаю, как он выглядит, он просто одноклассник моей жены и сын ее классной руководительницы. Но для меня это удивительный пример карьеры парня с улицы. Чувак – сын обычной учительницы, занимался спортом, а потом уже сидит в сборной России.
Колчина постоянно зовут в политику, предлагают обалденную зарплату
– Вы учились на гос и муниципальном управлении. Хотели стать чиновником?
– Мне очень часто это предлагают, но я не хотел быть чиновником. Я переводился на тот факультет, чтобы играть в КВН, там была команда «Самарский городовой».
– Вам предлагают стать чиновником?
– Разные должности вроде советника депутата. Причем не только в Самаре, здесь мне как раз предлагали меньше всего. Были предложения из Кировской области, дважды из Московской области (сначала в какой-то департамент по делам молодежи, потом – помощником мэра небольшого города).
Это происходит раз в полгода. После сериала таких предложений не стало больше, чем раньше.
– Как это устроено?
– Не знаю. Мне звонит человек: «Я заместитель мэра такого-то города, мы хотим с вами встретиться» – «Мы с вами в разных городах живем, но давайте» – «Хотим предложить вам стать руководителем департамента по делам молодежи нашего города» – «А почему я?» – «Вы лидер общественного мнения, у нас развит КВН. Если вы станете руководителем, молодежь потянется в КВН».
Лет 10 назад предлагали стать помощником депутата Госдумы. За деньги.
– За какие?
– Мне надо было заплатить порядка 100 тысяч рублей.
– Помощником какого депутата?
– Какого-то, мне не сказали. Партию тоже не называли. Предложили просто стать. «А чего, а куда?» – «Вот ты согласишься, мы тебе скажем».
– Что за человек предлагал?
– Это были общие знакомые моего приятеля, мы вместе сидели в кафе. Он с ними встречался, а я с ним обедал. Они говорят: «Слушай, а ты не хочешь? Есть вариант». А зачем мне им стать? Не знаю. Может быть, эта сила дает право парковаться на газоне.
– Почему вы отказываетесь?
– Не хочу работать. Если соглашаться на какую-то должность, ты очень сильно обязан. Не можешь сказать «Не страна, а декорация», если ты так считаешь. Если бы те слова противоречили бы моей жизни, я бы их не произносил. А озвучивать чужое мнение и говорить, что это правильно за бюджетные бабки, – не хочу.
– Зачем тогда встречаетесь?
– Они же просят. Будет невежливо с моей стороны сказать: «Пока».
– Какие деньги вам предлагают?
– Один солидный мужчина из какого-то департамента мне сказал: «Зарплата будет обалденная». Как будто мороженое мне предлагал.
– Называли суммы?
– А это нельзя – вдруг я какой-то агент.
Колчин работал в администрации города. Считает, что губернатор красавчик
– «Вот у нас построили этот стадион. Приезжал Мутко, ходил с губернатором по газону, пинал мяч. Наверное, это здорово. Я считаю, прежде чем ставить на привокзальной площади статую Забиваки, надо сначала вокруг тротуары сделать. Для меня это важнее. Потому что я горожанин, а не идолопоклонник этого вида спорта». Ваши слова не из фильма о чемпионате мира. Чего в Самаре больше: Забивак или тротуаров?
– Тротуаров стало больше, чем было. Вообще город преобразился. Стало сильно лучше. Есть, конечно, неприятное наследие того, что строили быстро и не всегда качественно. Бывает, что асфальт проваливается. Можно нагуглить еще места. Но с этим борются. Губернатор обязал все городские службы быть в твиттере, и любой житель города может проезжать, заметить, отметить приемную губернатора – ответ будет молниеносным. Знаю точно, что это быстро разрешается.
– Чемпионат мира помог?
– Не могу сказать, что помог, потому что надо понять, а в чем надо было помогать городу. Если для чемпионата надо было построить пару развязок и хороших дорог – наверное, помог, стало гораздо лучше. Надо ли было его проводить, чтобы на набережной появились спуски для колясочников – наверное, помог. Но у меня вопрос: а если бы чемпионат не проводили, это было бы? Мне кажется, не было бы. А это неправильно.
Когда улицу Куйбышева сделали пешеходной, в центр перестали пускать автомобили, было круто. Стало чисто и кайфово. И мне показалось, что это надо продолжить. Ведь чемпионат показал, какой Самара может быть офигенной. Но, конечно, все было для фанатов. И пиво можно было пить на набережной, и все на свете. А нам ничего нельзя.
– В сентябре на одном из самарских выступлений КВН тогда и.о. губернатора Дмитрий Азаров назначил вас своим советником на три дня. Это же было в шутку?
– Должность была шуточной. Но за эти три дня я испытал все прелести жизни советника губернатора. Если я не отключал телефон, то погружался в него навсегда. Специально уехал на дачу и ждал, когда закончится этот третий день. И очень горжусь, что выдержал.
– Что происходило в эти три дня?
– В основном отвечал на письма людей, которые посчитали, что это правда. Мне пришли сотни писем на почту. Kolchin@mail.ru – это очень просто, многие отсылали методом тыка, плюс моя почта есть во всех социальных сетях. Номер не меняю с 2003 года. Мне писали обо всем: «У нас в детском саду плохая лазилка, помогите». Захожу в документацию детского сада, пишу им, что у них есть деньги на ремонт, вот обратитесь по такому-то телефону или запишитесь на прием туда-то. То есть делаю за людей то, что они могут сделать сами. Кому-то объяснил структуру обращения в администрацию района. Что-то гуглил, где-то помогло гос и муниципальное управление. Кто-то обратился из моего района, я напрямую адресовал их проблемы в приемную, они созвонилось и все решили. Я был колл-центром, это ужасно!
Многие писали: «Привет, чувак! Меня зовут Никита, давай вместе пилить». Ничего им не отвечал. Один чувак предложил через меня подобраться к губернатору, предложить бизнес-проект, и если все получится, то я получу проценты. Никто не понял, что эту должность мне сделали после шутки на КВН, и все равно предложили откат.
– На эту должность вас назначил тогда и.о. губернатора области Дмитрий Азаров. Не думали, что он использовал вас как пиар-приманку?
– Присутствие на мероприятии – его работа. Пиар-ходы – его работа, он же первый человек в регионе. Все, что он делает, – пиар, хороший или плохой.
– Азаров – красавчик?
– Да. Он был здесь мэром – одним из немногих, к кому хорошо относились. Люди говорили: «Вот бы нам такого губера». Обычно нам ставят кого-то чужого, а Азаров здесь свой, знает, что этот поселок такой, улица такая. Это правильно.
– Почему он молодец?
– Пропагандирует спорт: приезжает на футбол, занялся хоккеем. Он частый гость на мероприятиях вроде КВН или конкурса работников, на них он может приехать не вип-гостем, а просто посидеть зрителем. На это можно посмотреть и с плохой стороны, что занимается только спортом, а не медициной.
– Спорт и присутствие – хорошо. А есть реальные дела?
– Он может не пропагандировать спорт, но заниматься жильем он обязан. Только за то, что все наши службы появились в твиттере, я ему уже благодарен. Есть базис, а есть бонус. Бонус мне нравится.
– А базис?
– Скорее да, чем нет. Мне все равно, что у нас происходит с тяжелой промышленностью или космическим сектором, мне гораздо важнее, по каким дорогам я хожу, есть ли у нас детские сады и места в них.
У нас есть проблема. В моем Октябрьском микрорайоне нет муниципального детского сада, но появилась вероятность застройки большого участка земли пятью 25-этажками. У нас сложная проблема с парковками. Местные жители собрались и сказали, что против: «У нас нет социального обслуживания, но земля продается под коммерческую недвижимость». Встречались с мэром и депутатами, стройку заморозили.
– Не думали, что это потому что там живете вы – публичный человек?
– В других районах происходит точно так же. Люди встречаются с управой района. Не хочу говорить, что это из-за меня. Хочу говорить, что это из-за него.
– Если бы у вас была реальная должность, что бы вы изменили?
– У меня есть программа, но слишком юмористическая, направленная на бонусы, а не на базис. В базисе я не разбираюсь и не хочу. Там очень смешные бонусы. У меня вышло интервью ко дню рождения КВН на тему «Если бы я был мэром города». Подробности там, почитайте. Но там есть пункты: все лето вдоль пляжа курсируют два самых больших катера, чтобы поднимать большие волны для серфингистов. Есть вещи посерьезнее: я бы ввел в школах обязательный час «ютубоведения» и «мусорологии». Хочу, чтобы школьникам не на примере какой-то информатики рассказывали, что такое интернет. Надо рассказать ребенку, чем прекрасен и опасен интернет. Есть ощущение, что мы рассказываем детям об интернете так: «Ребята, тут окопы, а вокруг идет война». А мусорология – очень простая вещь. Мы не пользуемся разделением мусора, все свозим в общую кучу и закапываем. Это неправильно. Это дико, например.
– Вы много говорили, что любите Самару и выстраиваете работу так, чтобы жить здесь.
– Даже вы сюда ко мне прилетели.
– За что вы так любите Самару?
– Мой дом. Здесь все мое. Родители, друзья, родственники. Люди, которые меня любят и ненавидят. Все здесь. Это мое место силы. Моя Самара находится не в центре города, а где-то в закоулочках. Недавно с другом вспоминали, как тусовались в Самаре в молодости, рассказывали трешовые истории. Но сейчас Самара уже не такая – из плитки, с красивыми дорогими зданиями.
Для меня здесь ужасный кайф. Самара – город больших возможностей. Здесь можно жить хорошо семье из четырех человек, с частным детским садом и заправкой двух машин на 100 тысяч в месяц. А в случае нашей семьи нужно еще меньше.
– Это сколько?
– В этом и интрига.
Я лишний раз хочу доказать, что можно жить не только в Москве. В Самаре можно как в старые добрые времена прийти в гости, пройдя из одного подъезда в другой. Вот я до вас ехал 22 минуты. Отвез ребенка в садик за 15. Вернулся домой, позавтракал, погладил кота, поцеловал жену и поехал на встречу. Сейчас от вас поеду так же обратно. До родителей – выехать из города, проехать огромную конюшню с красивыми лошадьми, лес, и будет их дом.
Моя дача находится на берегу Волги, там я занимаюсь подводной охотой. В Москве вряд ли будут такие условия. Летом мой ребенок два раза в день купается на большом природном пляже с чистейшей водой. Ей пять лет, она едет в машине и видит пейзаж: «Пап, остановись, так красиво». Хочу, чтобы мои дети росли так.
Почему КВН уже не тот, сколько платят командам
– Как вы сейчас связаны с КВН?
– Очень мало. Но мы по-прежнему команда, как это выяснилось на вечере встречи выпускников. И мы способны если не круто выступить, то хотя бы собраться. Хожу в жюри в самарский КВН. Периодически помогаю командам писать сценарии. В следующем году хочу редактировать одну региональную лигу: не высшую, а которая будет близко ко мне. Два года назад я уже работал в городе Энгельс Саратовской области.
– Вы говорили, что за день работы со сценарием вам платят 40 тысяч рублей. Все так?
– Типа того.
– За сидение в жюри платят?
– Нет. В КВН вообще очень редко платят.
– С 2012 по 2016 год вы были редактором Высшей лиги КВН. Что конкретно вы делали?
– Приглашенная команда должна подготовить конкурсы и выступления, за какое-то время приехать в Москву и где-то за неделю до съемки показать это худсовету – в том числе мне. В костюмах, с массовкой, без массовки – у кого, как получится. «В этом конкурсе мы хотим сделать вот это, но доделаем. В этом – иначе. Тут мы сомневаемся. А тут мы возьмем реквизит». Редакторы смотрят, сравнивают, чтобы шутки не повторялись. Насколько это актуально. Есть ли художественная ценность. Можно дать совет: «Это тупик, развивайтесь в другом направлении», «Этот номер отстает по качеству юмора от остальных, вы так проиграете. Либо меняйте, либо пишите новый».
Мы монтируем принесенный материал в продукт, который затем должен оказаться на сцене. И так в течение трех дней.
Через несколько дней мы показываем номера главному руководителю художественного совета – Александру Васильевичу Маслякову. Он опытнее всех нас вместе взятых, у него есть чуйка, он вносит последние корректировки, за ним последнее слово. Ребята доделывают, мы им помогаем.
Затем – генеральная репетиция на сцене с камерами, операторами, временными трактами, проходом по реквизиту. На этом работа редактора заканчивается. Дальше – уже сама игра. Все разъезжались по домам.
– Сколько вам платили как редактору?
– У нас был договор по ежемесячному окладу – какую-то сумму за игру. Но я не буду называть.
– Если у команд пересекаются шутки, кто из них должен убрать номер?
– Кто принес шутку позже. Если невозможно определить, бросают монету.
– Конкуренты видят номера друг друга?
– В этом нет секрета. Если зал позволяет, все собираются и смотрят.
– Сколько командам платят за игру?
– Нисколько. За проживание платят какие-то спонсоры, а работа оплачивается только постановщикам, хореографам, но не командам. Я ни разу не получал денег за игру.
– Бывало, что вам показали настолько политизированный номер, что его никак нельзя было ставить в программу?
– Не помню.
– Другая ситуация. Команды на прогоне шутили на политическую тему, а редакторы сказали: «Лучше не надо».
– Бывало, что говорили: «Вот так шутить стремно, потому что это не смешно, так уже было, так вяло».
– А бывает, что вы редактируете, а на самой игре команда выдает другое?
– В Вышке такого не было. Зачем быть врагом самому себе?
– Когда вы ушли в 2016 году из Высшей лиги КВН, сказали: «Юмор не движет этим кораблем». Это как?
– Слишком много того, что движет. КВН в моем понимании – игра мысли, слова и подсмысла. Сейчас я вижу, что не от хорошей жизни эти слагаемые уходят. Приходят вещи, которые прикрывают смешное массовкой. Придумывается ширма, на которой нам говорят: «Смотрите сюда, смейтесь только вот так вот». Людям, которые привыкли шутить резко и злободневно, в этом пуле не находится места.
Вы же меня спросили, как на телевидении могли произнести монолог «Не страна, а декорация». КВН – игра, которая стала популярной только благодаря тому, что люди выходили на сцену, иносказательно и находчиво говорили о ситуации в жизни. Если мы можем шутить о жизни – мы актуальны. Мы же не будем рассказывать анекдоты про Василия Иваныча и Петьку. Это будет странно.
Сейчас стало мало вещей, связанных с нами сейчас. По каким-то причинам. КВН здесь не при чем. Есть другое влияние. Это же не только в КВН.
– Где еще? В журналистике, в интернете?
– Наверняка.
– Почему в КВН перестали шутить про жизнь?
– Не перестали, стали избирательно подходить к темам. Причины мне не ясны. Лично я стараюсь шутить на темы, которые беспокоят меня. Когда только начинали играть в КВН, у нас была шутка про тещу: «Международный тещин день – 30 февраля». Редактор сказал, что шутка нормальная, но не нам ее говорить, мы все молодые ребята, не у всех усы еще отросли. Тогда же мы поняли, что КВН – это говорить шутки, которые беспокоят именно нас, только тогда появляется органика. Посмотри выступление – а я скажи, что ты за человек.
– Кто виноват?
– Не знаю, я там не играю и не работаю.
– Представим, что этот вопрос я задал в 2016-м, когда вы были редактором.
– Мы работаем с материалом, который нам приносят.
– Масляков поднимает эту проблему?
– Поднимал. Говорил: «Мелкотемье, нет интересного». Мы переписывали, улучшали, дополняли номера актуалом. Он всегда был за качество передачи. На какое место он ставит эту проблему – надо спросить у Александра Васильевича. Не у меня.
Два года вне КВН – большой срок, чтобы отскочить. Тут как в школе. Пропустил три месяца – своих не догнать. Две недели болел – тройка по физике.
– Смотрите КВН в 2018 году?
– Бывает.
– Нравится?
– Смотрю на людей, мне нравятся актеры, шутки, конкретные ходы. Сейчас меня захейтят все кавээнщики, но я абсолютно каждый раз ржу над командой «Громокошки».
– А само шоу?
– Надо добавить современности в форме, чтобы не выглядело как концерт, который я смотрю по телевизору. Формат уже не меняется много лет. Иногда меняется заставка или музыкальная фанфарка, но это максимум. Иногда меняются конкурсы, но их снимают с одних и тех же планов, одних и тех же пролетов, одни и те же постановки, одно и то же жюри. Есть передачи, где снимают менее интересные контент гораздо интереснее, чем он есть. А здесь пипец какой крутой контент снимают очень просто.
– Крутой контент? Вы только что говорили, что КВН уже не тот.
– Контент КВН априори сильный в сравнении с любой юмористической передачей. КВН круче по своему определению. Это конкурс маленьких шоу, а не одно большое шоу на всех. Высокая плотность персонажей, актеров, конкурсов, у передачи длинная история. Не могу сказать, что КВН загнивает. Он притеснен другими проектами, которые набирают силу и отвоевывают свое место.
– Есть ощущение, что Масляков уже давно не делает ничего нового. Почему так?
– У меня такого ощущения нет.
– Но все вопросы к главнокомандующему.
– Мне как зрителю-обывателю было бы интереснее, чтобы появились профайлы про команды, чтобы я начал больше им сопереживать. И другие новые подходы. Почему это не происходит? Не могу сказать. Может быть, никто не предлагает, потому что все всех устраивает. Может быть, пробуют, но пока не получается классно. Может, готовится какая-то новая передача. Но я этого не знаю. Отвечать с догадками о другом человеке я не могу. Это невежливо.
– С кого спрашивать, что в КВН нет движухи?
– С себя. Если не нравится передача, надо смотреть другую.
В КВН существует цензура?
– В какой момент при подготовке передачи появляется Первый канал?
– Не знаю. Это мистика. Я не знаю ни одного человека, который бы сказал: «Здравствуйте, я с Первого канала, вот это надо убрать». В лицо никогда их не видел. Но такие люди есть.
– Давайте разберемся, что такое согласование. Вы – редакторы и Масляков – работаете в компании АМиК, которая производит передачу. Потом она продается Первому каналу. И на канале сами решают, что оставлять. Так?
– Наверное, да. Мы же сдаем программу так, как ее видим. Порой в эфир она может попадать в измененном виде. Например, музыкальный фестиваль одно время снимали летом. Актуальность летних тем в январе слегка отличалась, что-то убирали. Кстати, сейчас снимают и через день уже показывают – это круто.
– В КВН сейчас есть цензура?
– Понятия не имею.
– Вы с ней сталкивались?
– Цензура не может быть в КВН – это не государственная история. Там есть редактура: смешно или не смешно. А с цензурой мы сталкиваемся, когда мистика что-то убирает. В КВН слово цензура неприменимо, поскольку это просто компания.
– 2011 год. У вашей команды был номер с двойником Медведева, где президент танцует на вечере встречи выпускников. Номер вырезал Первый канал. Об этом узнал Медведев и через пресс-секретаря попросил его вернуть. Вам объяснили, почему номер вырезали?
– Мы ни с кем не общались на эту тему.
– Но должна же быть обратная связь?
– Обратная связь у кавээнщика с каналом? Звонить и писать некому. Вот мы в Самаре придумали номер, показали его на фестивале, его отсняли, отправили в эфир, кто-то убрал оттуда номер. Кому мы должны позвонить и что сказать? Все что мы показываем, нам не принадлежит.
– 2010-2011 годы. В КВН еще существуют президентские номера. Когда вы их писали, предполагали, что их могут не пропустить?
– У нас не было ощущения, что надо писать то, что пропустят. Мы писали то, что круто. Господи, да попробуйте и напишите. Кто вам сказал, что в КВН запрещают или что-то еще? Если твой номер кайфовый, крутой и смешной, то за него будут биться все внутри АМиКа.
– У вас в команде была самоцензура?
– Саморедактура. У нас было запрещено шутить на тему смерти, анатомии человека, глухоту, слепоту. Политика в это не входило.
– Хотя бы раз саморедактировали что-то политическое?
– Мы сознательно не писали ничего политического. Посмотрите КВН 90-х и начала 00-х, там этого очень много. А у нас именно политического нет. Танец Медведева – не политический номер. Где политика в том, что человек пошел на вечер встречи выпускников и танцевал там?
– Но ведь в том номере у президента есть еще и прямая речь, где он шутит: «Баллотироваться могут только те, кто уже был президентом – я за любые инновации». Это разве не политическое?
– Наверное, политическое. Я не могу точно сказать, где в шутках проходит эта грань. Фестиваль был для тех, кто уже выигрывал Кивина. Это был актуал того мероприятия.
– В интервью YouTube-каналу «Непродакшн» вы говорили, что президентские номера больше не пишут. Масляков ответил, что номера есть, пусть журналисты не беспокоятся. На сайте КВН опубликовали его слова и добавили подборку номеров. Только в каждом из них президента показывали либо супергероем, либо парнем с нашего двора. Вас устроил его ответ?
– Вот такие сейчас номера. Он абсолютно прав. Мое отношение к этим номерам – не считаю, что это круто.
– Как на цензуру реагирует Масляков?
– Не знаю, мы не так близки с ним.
– Вы говорили, что Масляков живет КВН. Приведите пример.
– Это дело его жизни. Уехав на монтаж после игры, он может очень поздно позвонить, вспомнить мелочь и сказать: «Вот там была оговорка, давайте оставим, потому что очень живо получилось».
Он меня учил правильно подходить к материалу, как из среднего сделать лучшее. Мы садились, он объяснял, что этот конкурс может не зайти. Его надо либо менять, либо вообще убирать. Мы смотрели, как он реагирует, и что-то помечали для себя. Он для нас – редакторов и игроков – фигура номер один.
Подстава от Эрнста, «Большие гонки», Первый канал
– Сколько раз вы были в кабинете у Эрнста?
– Один. Думаю, при встрече он меня и не вспомнит.
– Опишите его кабинет.
– У него там много пепельниц, но я не видел, что он курил. Большая площадь с огромными окнами. Четыре больших стола завалены дисками, презентациями, флайерами, везде стоят компьютеры. Чистый пол, ничего не валяется, но на столах нагромождения. Будто там лежат проекты на десять лет вперед.
– В кабинете Эрнста вы договаривались, чтобы вам – кавээнщику – разрешили параллельно сниматься в шоу Yesterday Live на Первом. Эрнст пообещал разобраться, так?
– Да, сказал, что решит вопрос, а потом я узнал, что он не созвонился и не пообщался.
– Это была подстава?
– Не думаю, что он этого хотел. Кто я такой? В итоге я пошел с повинной головой, мы все разрулили без Эрнста. Я вообще не вижу конфликта интересов в участии в других проектах. Я бы разрешил всем кавээнщикам сниматься везде. В той ситуации неправильно поступил я – должен был прийти к Маслякову. Я не сделал этого. Так что в этой истории мой косяк больше, чем у кого-либо.
– Правда, что Эрнст после этого с вами год не здоровался?
– Нет, конечно.
– Вы говорили, что позиция Первого: вы у нас работаете и вы нам должны. Расшифруйте.
– «Мы тебя приглашаем, чтобы ты поработал, но это все бесплатно, за эфир на Первом». Это происходит, когда тебе звонит продакшн Первого, предлагает участие, а я спрашиваю: «Сколько платят».
– Сколько раз соглашались участвовать в проекте за респект?
– В Yesterday Live я получал зарплату, там был съемочный день, договора. Вот сейчас снималась передача – не могу пока назвать, она выйдет позже. Мне сказали, что все работают за эфир. «Я не могу» – «А сколько вам надо?» – «Вот столько» – «Ну хорошо». Но бесплатно тоже участвовал очень часто. Просто хотел. Например, принять участие в новогоднем огоньке. Будучи простым кавээнщиком поехать на «Большие гонки» во Францию.
– На «Больших гонках» все натурально? Бык может проткнуть человека?
– Это правда, я очень боялся, что меня поставят к быку, они же настоящие. Мы подписывали бумаги, что сами за себя несем ответственность.
***
– В конце интервью расскажите, чем занимаетесь после сериала и как вообще дела?
– Концентрация на семье, кайфую в Самаре. Пишу сценарии, готовлю мероприятия. Большие проекты бывают редко, но не боюсь, что они закончатся. У меня есть один плюс: в любой момент могу перестать заниматься этим и пойти продавать поплавки, открыть магазин, могу не зависеть от медиапространства.
А так мой съемочный день стоит от нуля до 200 тысяч рублей.
Мои дела – офигенно. Но волнительно. У нас только что родился второй ребенок.
Фото: ctc.ru; vk.com/ctc; vk.com/kvnsok/Николай Сотсков; instagram.com/dimakolchin; РИА Новости/Михаил Климентьев, Виталий Тимкив, Рамиль Ситдиков, Алексей Дружинин, Дмитрий Астахов, Максим Блинов
Впечатления такие же как после просмотра Дудя со Слепаковым и Мартиросяном.
Дело шутов сотрудничать с властью и ругать что можно.
Но я не стал читать, т.к. не знаю кто это и его мнение мне не интересно, вы уж извините.