4 мин.

Ночь после битвы

6 k

Вот тренеры, они все же с болельщиками не заодно. Поди встреть болельщика, который остался бы недоволен матчем «Спартак» – ЦСКА. Ясно, что чуть больше половины публики недовольны результатом, но это уж как водится. А вот игрой…

А тренер будет думать о том, что пропустили три мяча, и это много. При этом взять армейские Голы: Вагнер исполнил все гениально, это была издевка над вратарем – совсем близко мяч пролетает, а не достать. Или вот гол Нецида – идеальная подача, идеальный удар…

Игроки с болельщиками, если вдуматься, тоже антагонисты. Конечно, слиться в экстазе, когда ты бежишь к трибуне, за спиной забитый мяч, партнеры со всех сторон настигают, и объятия наготове, – это мало того что круто, это еще и не сравнишь ни с чем. Но ведь любой игрок делает работу. Это его труд, он будет вознагражден.

А главное наступает после игры.

Не говорю конкретно о великом полуфинале среды, не знаю; но много раз был свидетелем, как после тяжелого поражения в принципиальном матче спортсмен спустя час-другой вполне может веселиться в приличном случаю клубе. И болельщик увидит – ужаснется. Мир перевернется в его глазах! Но… Вот после такого – вы что думаете, футболисты разъедутся по домам и, почитав на ночь книжку, щелкнут выключателем лампы? Может быть, и есть такие. Не знаю. Не видел.

Мне вот повезло провести вечер после матча очень содержательно, перешел он в утро по приятной плавной дуге, и где-то посередине, собираясь уже домой, – чокнулся последней рюмкой, завтра на работу, – я был окликнут и еще часа полтора просидел за столом с серьезными армейскими болелами. Что серьезные, я сразу понял – это не вызывает сомнений, когда выясняется масштаб общих знакомых.

Парни, конечно, праздновали. Говорили о победе. Но вообще, знаете, я бы не назвал их счастливыми. Мы обсудили десяток жгучих проблем армейского мироустройства и взаимоотношений с журналистами, с телевидением, со мной за десяток лет. Периодически возвращались к матчу. Они-то были на трибуне, а я в кабине, видел всякие там повторы, могу что-то уточнить; да и просто обменяться впечатлениями.

У слова «впечатления» ведь очень простой смысл: это то, что впечаталось.

В эту ночь я почему-то невероятно отчетливо понял, какая большая внутренняя работа для человека на трибуне в том, чтобы просто пережить такой фантастический матч. После него долго все раскладываешь по полочкам, а разговоры о делах, казалось бы, давно минувших – они не от злопамятства. Не бывает так, чтоб собралась компания, состоящая из одних злопамятных людей. Просто прожито уже много матчей, счастливых, невезучих, с победами, с обидами, и когда в этот склад впечатлений вдвигается новое, огромное, – снова нужно все разложить по местам.

Это был чрезвычайно подробный, очень дотошный и, кажется, очень важный разговор. У меня таких не было очень давно. О футболе – давно.

Прежде после футбола я уезжал если не домой или на работу, то куда-нибудь в игроцкой же компании. Порой получались просто прекрасные вечера – то беззаботные, то задушевные. Узнать важные истории можно было на месяцы вперед. А сейчас ровесников-футболистов у меня уже нет, у нынешних другие компании и другие товарищи. И это совсем не грустно – просто случилась такая перемена.

Я комментатор и, в общем, тоже болельщиков как таковых люблю не сильно. Они вечно чем-то недовольны, вместо того чтоб слушать, постоянно задаются вопросом: а за кого ты говоришь, а чем все это вызвано (а я сам не знаю в подавляющем большинстве случаев, чем это вызвано); потом – болельщик почти всегда воспринимает игру как-нибудь страшно однобоко. Чаще всего как борьбу добра со злом, что смешно, поскольку добро и зло не цветами различаются. Комментатору таким быть нельзя, с профессией не справишься. Ну, все мы страшно разные, в общем! Игроки, тренеры, комментаторы, болельщики…

Но я вдруг как-то очень просто, очень по-домашнему понял, разговаривая прошлой ночью с подвыпившими, как и я, мужиками, чем незаменим болельщик. Матч «Спартак» – ЦСКА оставил могучие впечатления в каждом из нас. Но если ты тренер, или игрок, или журналист – это часть нашей жизни.

А у них это – особая жизнь. Семьи, работы – как бы в нагрузку, отдельно. А вот матч, который их не кормит и не поит, наоборот – деньги только забирает, который им в общем-то чужой, они проживают глубже всех.

А мы все работаем и даже не думаем, что наше более или менее профессионально сделанное дело кого-то может занимать до такой степени. До увечий души. Когда сам не понимаешь, то ли ты счастлив, то ли нет; просто помнишь счет – и с кем-то очень важно это обсудить. А иначе – нет, не бессонница. Иначе можно просто с ума сойти.

Этот текст – моя пятничная колонка в «Советском спорте». Читайте!