2 мин.

Новости телевидения

6 k

Не стало Георгия Саркисьянца. Ему было 77 лет, он долго и тяжело болел. Я видел его в последний раз на похоронах Никитича и не узнал - он очень похудел, шел, тяжело опираясь на палку. А перед тем уж и не помню, когда мог его видеть.

Георгий Саркисьянц никогда не был лидером цеха, выдающиеся события не приходили в наши дома с его голосом. Я никогда не слышал, чтобы кто-то в нашей профессии его вспоминал в качестве некоего примера или говорил: хочу работать, как вот этот человек.

Отлично помню его как комментатора с детства. Ничего примечательного, штампованная в общем-то речь, никогда не радовался его репортажам. У него не было учеников. Единственное, что я помню уникального из его творчества, это сумасшедшая формулировка... Он комментировал фигурное катание, почти всегда (пока не появился Ческидов, это чуть позже уже), и в эпоху черно-белых телевизоров любой сколько-нибудь неодноцветный прикид фигуристов встречал формулировкой: "Спортсмены выступают в комбинированных костюмах"...

Евгений Александрович Майоров, травя как-то раз байки из старой телевизионной жизни, рассказывал, что был случай - Саркис (как его называли, собственно, ровесники) вышел в эфир как-то в состоянии, видимо, навеселе и начал работу со слов: "Мы ведем наш репортаж со дна Женевского озера". После чего был немедленно отключен и работу продолжил дублер из Москвы (кажется, Конаныхин).

"Самый короткий был репортаж в истории спортивной редакции", улыбался Евгений Александрович. "Хорошо не я страховал в тот день; что б я там про фигуристов рассказал, ни силового приема, ни броска..."

А ещё занимательным фактом является то, что Саркисьянц работал в той классической спортивной редакции дольше всех. Даже раньше Озерова его взяли на работу.

Поневоле задумаешься: 77 лет. Карьера закончилась, по сути, в середжитне девяностых - последний репортаж, который вспоминается как примечательный, - Спартак в Киеве против Динамо, матч-перевертыш, 2:0 Спартак вёл и 2:3 проиграл. Не самый последний, но один из последних. Это было семнадцать лет назад. Почти.

А Никитич вот умер в 74. Через две недели после своего последнего, миланского дерби... Я не сравниваю, нет, жизнь у каждого своя с болезнями, талантами, огромными и скромными, карьерными и наивными интересами. Просто ещё раз понимаешь: как это круто и почти невозможно практически-то, когда до последнего ты нужен, актуален, ты в деле.

Никитич был великий.

Георгий Георгиевич Саркисьянц никогда великим не был. Не создал школы, не подарил профессионального ориентира... Но работал, как умел. Принадлежал своему времени. Не обязательно же каждому быть знаменем, верно?

Земля вам пухом, Георгий Георгиевич, и простите.

Давайте помянем Георгия Саркисьянца тихим незлым словом.