«Руби его всеми частями тела, используй голову и ноги». Американец избил меня на матче НХЛ
Евгений Марков превращается в тафгая.
Начать день со стакана газировки и четверти чизкейка оказалось не лучшей идеей, ведь с таким запасом я проходил десять часов, сменил несколько видов транспорта и переехал с холмистой части Лос-Анджелеса на спортивную – где играют в хоккей парни из «Кингс».
Ужин случился только в конце дня и уже внутри арены Staples Center, но между аутентичным «Доктором Пеппером» и тремя маленькими гамбургерами с авокадо и козьим сыром поместилось так много, что хватило бы на несколько регулярных чемпионатов КХЛ и Евротуры, начиная с 1996 года.
Все произошло после высокого музея Гетти, где, помимо мрачного Рембрандта, четкого Рубенса и даже русского Дега с его «танцовщицами», есть орлиные виды и зеленая Калифорния. Там началась карусель случайностей, которая через несколько часов выбросила меня на центр арены Лос-Анджелеса и заставила драться перед тысячами любителями фастфуда и качественного хоккея.
Вспоминая свой колючий завтрак, я как-то добежал до станции Westwood, где все еще чувствовались оранжевые цвета Санта-Моники и ее тихого океана. В очереди за билетом разговорился с парнем в свитере легендарного Роба Блэйка, который стал капитаном «Кингс» после ухода Уэйна Гретцки. Генри закончил престижный UCLA, где рубился в водное поло, при этом он ни разу в жизни не стоял на коньках. Он помнит русский «Детройт» и Сергея Федорова, но не догадывается о существовании Павла Дацюка, потому что смотрит хоккей только живьем – счастливый человек! Зачем платить за телек, если папа знает о хоккее все, кроме того, что Семен Варламов – номер один в «Колорадо»; а на «Кингс» можно сходить, когда у друга подгорают абонементы.
Через полчаса разговоров об Америке, мексиканках, Путине и калифорнийском роке мы встретились с отцом Генри. Прей-старший пришел на хоккей в белоснежном джерси Джонатана Куика и самой стереотипной американской бейсболке для тех, кто вместо рэпа слушает кантри: то есть олдскульной, с вытянутым вверх козырьком и дырочками для проветривания.
Внутри арены чизкейк больше не гулял в одиночестве, а вместе с Генри и Максом (никаких полных имен, это Америка) мы обманули всю правовую систему США фразой «я буду то же самое». Тем же самым оказалось бельгийское пиво, которое заливают в себя только с иммунитетом 21+ за полчаса до первого вбрасывания. На экранах в баре показывали весь американский спорт, а волшебный напиток подействовал всего через минуту.
Неожиданно к нам с Генри подошли симпатичные девушки в экипировке «Кингс», с наушниками, как у тренеров в американском футболе, но с более приятной, чем у них, комплекцией. Девчонки работают в клубе и делают так, чтобы во время игры не было пауз. Поэтому любую остановку и каждый из 17-минутных перерывов превращают в веселье, хорошо продуманную клоунаду или просто зрелище. То, что предложили нам, оказалось чем-то средним и уж точно поинтереснее Матча всех звезд, который проходил на том же льду за несколько дней до нас.
После второго периода нам предстояло выйти на центр площадки и развлечь жующую публику не одиночным катанием, как любят в ЛДС ЦСКА, а бойней двух сумоистов в красных и синих трусах. Все это понял Генри, а мне – немного отупевшему после гамбургера – пришлось переводить еще раз и даже показывать изображение наших доспехов. Мы, конечно, согласились: ведь сила в правде, а сумо получше уличных разборок с баскетбольным мячом объяснит, кто же прав на самом деле.
До перерыва я страшно замерз – ведь сидел на верхнем ярусе, а сосед слева – вот кто настоящий сумоист – все свое тепло отдавал пакету с поп-корном, куда бы уместились три Кубка Стэнли. За сменой блюд в следующих периодах я уже не следил, потому что после первого побежал к сектору, где меня ждали Генри и Макс. Отец уже обновил коктейль и гуглил Варламова, а мой соперник принимал очередной бельгийский допинг.
Тем для разговора хватало – мы встретились во второй раз в жизни, «Лос-Анджелес» рвал «Колорадо» 3:0, а я практически никого не знал из состава «Кингс». А вдруг нас познакомят с хоккеистами и перед 18 тысячами спросят – кто вам нравится больше всего? Я бы, конечно, ответил, что Никита Кучеров, но такой ответ не обрадует Лос-Анджелес.
В итоге выбрал словака Мариана Габорика. Во-первых, кроме меня, никто не произнесет его фамилию с ударением на второй слог. Во-вторых, Куик, которого я знал на самом деле, сейчас травмирован. В-третьих, имя Дрю Даути точно забуду. В-четвертых, словенец Анже Копитар хоть и родился далеко от Марибора, но, по словам Генри, балуется кокаином.
На том самом месте, где следовало провести белую черту, нас остановила та же симпатичная девушка из организаторов (ее звали Элисон) и повела готовить к бою. Мы с Генри светились не хуже Романа Ротенберга на передаче «Вечерний Ургант», потому что он впервые за 23 года (а ему 23) попал в такую историю, а у меня – до этого ни разу не был в Америке и на НХЛ – статистика, как у Брэда Маршанда из «Бостона», то есть 100%. У него: 55 матчей – 55 очков, у меня: один матч – одно приключение с непредсказуемым финалом. Овертайм, буллиты, нокаут или же коктейль Родченкова?
В коридорах арены я пожаловался Элисон, что в «Лос-Анджелесе» нет ни одного русского игрока. «К сожалению, ты прав, но пару сезонов назад здесь играл Слава Войнов, – сказала американка. – Очень талантливый защитник, который так глупо от нас ушел». Знала бы она, на какую зарплату и к какому тренеру.
Через 20 минут нам предстояло изображать именно Войнова и пользоваться чем-то из его домашних заготовок. Но это после второго периода, а до этого мы смотрели матч НХЛ из нулевого ряда, иногда подходили к стеклу и видели мимику каждого хоккеиста.
На самом деле это неправда. Вместо этого мы фотографировались с девчонками, отвечающими за лед, и кричали им «Come on, ladies», когда они брали лопаты. Через минуту они возвращались и долго приходили в себя, потому что, в отличие от игроков, у них всего одно звено, которое не меняется и выходит на лед по несколько раз за период.
А за пять минут до сирены нас отвели обратно под трибуны. Там уже лежали наши костюмы, и чтобы их надеть, пришлось разуться – как бы ни хотелось прощаться с новыми кроссовками и белым цветом носков. Но пол оказался подозрительно чистым, Генри как любой западный человек спокойно встал на него босиком и лежа полез в костюм.
У меня это получилось сделать стоя, а потом парень в кепке «Кингс» и еще одна красотка по имени Ванесса заново обували нас и закрепляли на подошвах ремешки, чтобы мы не сильно скользили.
Теоретическая часть прошла для меня так же, как курс тригонометрии в 10-м классе. Я только запомнил, что мы должны лупить друг друга («Руби его всеми частями тела, используй голову и ноги»), и победит тот, кто вытеснит соперника за центральный круг. Лучше стало, когда подошел Джей Флетс и несколько раз треснул по моему американскому животу. Сейчас он работает заводящим на домашних матчах «Лос-Анджелеса», ведет дурные конкурсы, заставляет людей отжиматься прямо на трибуне и берет интервью у легенд и известных болельщиков.
У него в руках – большой планшет и план развлечений на целый вечер. Там написано все, чем будут занимать паузы, как зовут героев и на какой секунде сумоисты выйдут на лед.
Джей сразу уловил мое имя («Тебя же зовут, как Малкина и Кузнецова!») и рассказал, как весело им было с моим тезкой из «Кэпиталс». Тамада с интересными конкурсами из ЛА несколько лет назад вел драфт Евгения Кузнецова в НХЛ и в какой-то момент посмотрел на форварда «Трактора»: «Я видел, что он сидит, слушает, кивает но не понимает ни слова. Веселый парень этот Кузнецов».
Моей фамилии он не знал, но уверен, что сказал бы то же самое и про однофамильца Андрея и Даниила Марковых. Сначала мы пихались с Генри за пределами льда, и я чуть не запрыгнул на парня, который перед началом игры исполнял гимн США. Но он, как и все рядом, улыбался, потому что в огромных костюмах и шлемах, залезающих на глаза, мы выглядели так же весело, как Илья Брызгалов у микрофона, и так же нелепо, как Андрей Назаров на скамейке СКА.
В таком состоянии нас повели на лед, где проснулась моя восточная душа, так глубоко спрятанная за жирами сумоиста. Прежде, чем наброситься на американского друга, я решил завести трибуны – они это увидели, посмеялись и начали что-то кричать. Наверняка они хотели, чтобы Генри размазал этого русского, хотя за все время в Калифорнии я слышал только хорошее: «Ты из России? Круто. Это сколько же ты летел?»
Еще я помнил, что на трибуне сидит какой-то важный генерал, которому хлопали перед американским гимном. Вот он точно болел за Генри, хотя Джей не объявлял мою национальность: только произнес имя и попросил изобразить сумоиста на камеру. Оставалось поклониться сопернику и встать в стойку, чтобы свалиться через несколько секунд.
Мы бодались, я пробовал поймать набегающего соперника и выбросить его с территории, а вредный маскот по имени Бэйли на этот раз открыл второй фронт раньше, чем нужно – он все время догонял нас, запихивал обратно и даже мастерил бутерброды, плюхаясь прямо на борцов. Получалось слишком весело, ребра оставались на месте, а я, к сожалению, за кругом и лежа на животе. Тогда ребята на коньках брали нас под руки, шипели в ухо «порви его» и на счет три поднимали на ноги.
Каждый раз я дотрагивался до льда голыми руками (единственным незащищенным местом), но он почему-то не казался холодным. В толстенных костюмах было очень жарко, мы только что откатали пять минут без единой смены и дышали тяжело. Зато третий раунд получился интереснее третьего периода: я орудовал в рваном стиле Дарюса Каспарайтиса, а Генри врубил плюшевый режим «Кувалды» Шульца.
Почему-то он победил (как бы сказал Олег Знарок, мы сделаем выводы) и забрал памятную шайбу, а я поклонился болельщикам и на эмоциях поехал творить КХЛ: подошел к трибуне, что-то станцевал, повертел пятой точкой и вместо того, чтобы исполнить мечту детства – вдарить плечом по стеклу – стукнул по нему ладонью и оставил еще один русский след в истории лиги.
После такого шоу меня раздевала уже Ванесса, и это было приятно. Ей я даже шепнул, что болею за «Тампу», но теперь буду смотреть все матчи «Лос-Анджелеса». Она пробовала расстегнуть мой шлем, а я лежал на огромном животе, видел размякшего Генри и не верил, что мой дебют в НХЛ получился ярче, чем у Остона Мэттьюса из «Торонто», который в первом же матче отвалил покер.
«Мэйпл Лифс» тогда, как и я, проиграли, а первый номер последнего драфта получил в подарок каждую из четырех шайб. Меня же ждал другой сюрприз («Раз уж это твой первый матч») – сначала мне вернули рюкзак с паспортом и телефоном, а потом отвели к стильному чернокожему стюарду, которого здесь очень уважают. Почти все на входе жмут ему руку и постоянно что-то рассказывают. Думая немного о другом, я забыл его имя, а он посадил меня на хорошее место, откуда хорошо смотрелись две последние шайбы «Кингс».
«Дружище, завтра я улетаю в Россию, так что удачи тебе, – начал я. – Удачи тебе в этом году!». Мы по-дружески обнялись, сделали фотографию, и он пожелал мне то же самое.
Уже на улице финн в форме одного слишком экзотичного клуба, чтобы знать его название, рассказал, как его друг в соседнем кафе тоже сделал селфи с легендой: он случайно встретил Александра Овечкина в туалетной комнате.
Это еще раз о том, что мы все – короли! We are all Kings!
