ИНТЕРВЬЮ АЛЕКСАНДРА ЮРЕВИЧА ГАЗЕТЕ

— Когда футболист завершает карьеру, какие мысли крутятся в его голове?

 — У каждого своя история: например, мне помогли принять такое решение. Да, в начале прошлого сезона возникали мысли, что он станет последним. Но второй круг для меня и команды сложился нормально — в принципе еще годик хотел поиграть. Поэтому когда сказали “спасибо”, то, положа руку на сердце, это была неприятная и неожиданная новость. Как ушат холодной воды — на недельку ушел в себя. Однако потом спокойно все переосмыслил и успокоился: рано или поздно этот шаг все равно пришлось бы сделать. Не исключаю, еще поблагодарю Кубарева за то, что подтолкнул к нему. Умом все понимаю — возможно, на месте главного тренера поступил бы точно так же. Обиды на Олега Михайловича нет: принимаю ситуацию как есть и дальше пойду другой дорогой. Давно планировал и хотел быть тренером — пусть все и получилось довольно спонтанно.

 — Когда начал об этом задумываться?

 — Лет с тридцати. Подмечал, анализировал, но вместе с тем рано заканчивать не хотел. И получалось что-то, и молодежь не подвигала... Не форсировал события, однако четко знал: буду пробовать себя на этом поприще. А что из этого получится — уже другой вопрос.      

 — Не рассматривал хоть мизерный процент возвращения на поле — например, играющим тренером?

 — В идеале видел все так: если в этом году не потяну как футболист основного состава, то плавно подхожу к финишу. Хотя в прошлом сезоне провел 29 матчей, из которых лишь на один вышел с замены. Если брать минувший чемпионат, больше в “Шахтере” сыграл только Бурко. В общем, все равно стремился бы в основу: для меня сидеть на лавке неприемлемо. Амбиции всегда заставляли быть в числе “одиннадцати первых” — в противном случае не возникало бы никаких вопросов: сразу закончил бы. А навязываться или просто занимать место молодого нет смысла. Но и половинчатые решения не по мне. Честно говоря, не понимаю статуса “играющий тренер”: или одно — или другое.

 — Полагаю, в Солигорске тебя ждали бы с распростертыми объятиями и через год. Почему не поиграть еще сезон в другой белорусской команде? 

  — Думал и об этом — стоило оно того или нет. Все же не в том возрасте, когда у футболиста есть потенциал: могу только минимально поддерживать свой уровень. Пару дней рассматривал один вариант, но не хотел напрашиваться. Если бы кто-то позвонил и сказал, что во мне нуждаются в той или иной роли, — другое дело. Но зачем дергаться, если так сложилось, что лучше раньше начать тренерское обучение? А затягивать процесс... Если не брать первую тройку, то — зная свой характер и здоровье — еще года три однозначно приносил бы пользу любой другой команде. Но, может, здесь роль играет мое эго? Не вижу себя со стороны, а кто-то скажет: да ну, Юревичу давно пора заканчивать... Да и стоило ли мне где-то играть, кроме первой тройки? Наверное, нет.

 — На стартовом этапе тренерской профессии быть ассистентом  в дубле — это оптимально?

 — Благодарен руководству “Белкалия”, давшему возможность оставаться в футболе и начать тренерскую карьеру. Хотя многие говорили: не спеши, всегда успеешь... Скажу так: у каждого своя дорога — и у меня уже нет иных вариантов. То, чего хочешь ты — одно. А то, что тебе диктует жизнь — совершенно другое. Знаю несколько примеров, когда тренеры без специального образования, только закончившие карьеру игроков, вступали в должность и добивались результата. Достаточно вспомнить Вергейчика, во втором круге чемпионата 2002 года втащившего “Шахтер” с девятого места на пьедестал — и на то время ставшего самым молодым тренером-призером лиги. А есть те, кто прошел все степени подготовки плюс десятками лет работают главными — и не могут ничего добиться.

 — Как Никифоренко чувствует себя тренером дубля — после главной-то роли?

 — Кто-то говорил, что он принял основную команду неподготовленным. Не соглашусь. За полтора года Никифоренко выиграл серебро и бронзу — в высшей лиге можно по пальцам двух рук пересчитать тренеров, которые добились хотя бы того же. Во-вторых, он уже понял, куда ему двигаться дальше. Но и задачу, на мой взгляд, не провалил. У него есть хороший потенциал и приобретенный опыт, который бесценен: ни одна теория не заменит практики. И второе — он местный. Надеюсь, рано или поздно шанс ему снова представится. Поэтому все не так страшно. Хотя, уверен, для него это обидно. Сказал на награждении перед болельщиками и повторю сейчас: пусть его увольняют только после таких результатов. Всегда надо искать что-то положительное. Отрицательное тоже можно найти везде, но его надо убивать. Жить прошлым не стоит: надо выбрасывать весь негатив из головы и идти дальше. Ему нет и сорока — успеет натренировать.

 — Прежде всего в каких плоскостях контактируете с Кубаревым и штабом основы?

 — Олег Михайлович уже обозначил, что всегда рад помочь нам советом и делом, а мы можем наблюдать за его работой. И, конечно, одно из условий — чтобы дубль повторял подготовку основы. Понятно, не на сто процентов, но и без сильных расхождений.

 — Многие ребята твоего возраста, а то и старше, еще играют. Как смотришь на процесс старения высшей лиги?

 — Просто воспринимаю все как есть. Естественно, так происходит из-за маленького отбора — никто не стучится в двери и не толкает в спину. А если возрастной намного лучше, то почему должен играть молодой? Понимаю, при равных условиях приоритет отдается ему. Или если он даже чуть слабее, но ты видишь, что через год станет сильнее. И совершенно другая история, когда многие рядом не стоят с опытными. Явно была какая-то пропасть, когда на пару лет мы потеряли детей в футболе — надеюсь, скоро опять станет лучше.

 И второе. Дети сейчас немного иначе воспитаны: очень раскованны, хотят всего и сразу, поэтому им очень тяжело дается переход на взрослый уровень. Я начинал в шестнадцать с настоящими мужиками в “Лиде”. А теперь не могу представить ни одного пацана, который в такие годы играл бы в основе — даже по физическим данным. Единственный, кого сразу могу вспомнить за последние лет десять — Савицкий. Да, где-то можно пытаться искусственно подтаскивать молодых, но всему есть предел — если мы говорим о “Шахтере”, “Динамо”, БАТЭ и других клубах, ставящих цели бороться за медали. А задача быть седьмым или одиннадцатым — здесь особой разницы не вижу. В таких командах можно выпускать больше молодежи, но попасть с ней в тройку нереально. Тогда высокие турнирные ориентиры надо отодвигать на второй план.

 — Ты попал в “Шахтер” двадцатилетним. Приглашал еще Иван Щекин?

 — Да. Поработал с ним всего две недели, а потом этот трагический случай — и Ивана Григорьевича не стало... Конечно, за столь короткое время харизму Щекина полностью не прочувствовал. Но для меня ступенью вверх был сам переход в “Шахтер” — наверное, тогда любой его тренер казался бы масштабной фигурой.

 — Солигорск для тебя — это...

 — ...реально второй дом и одиннадцать лет профессиональной работы. Хотя по эмоциям его можно поставить вровень с БАТЭ, где провел шесть лучших лет. И, конечно, вспомню про пять в “Лиде” — это мой родной город!

 — Исключая неудачную командировку в “Карпаты”, за рубежом ты не играл. Не завидовал нашим легионерам?

 — Нет. И сейчас понимаю, почему не оказался там: просто не хотел. Всегда был домашним мальчиком: тяжело дался даже переезд из Лиды в Солигорск. В пятнадцать лет папа отвозил в РУОР к Юрию Пышнику, где я продержался два урока — и сбежал... После этого мама не разговаривала со мной две недели! В “Шахтер” же каждый год звонили агенты и предлагали какие-то варианты, но у меня не было такой цели. Ну, возникли “Карпаты” в золотом футбольном возрасте, и то благодаря жене. Сказала: чего ты боишься? Поехали — попробуем! Только так и решился на этот шаг.

 — Борисов для тебя — это...

 — ...большой футбол. Исполнение мечты. Когда был юным, даже не думал, что столько раз стану чемпионом, поиграю на лучших стадионах Европы... Не знаю, что еще добавить.

 — В 2008 году, когда БАТЭ впервые вышел в группу Лиги чемпионов, ты соперничал со звездами калибра Рауля из мадридского “Реала”. Не возникало чувство, что прикоснулся к чему-то фантастическому, ставшему реальностью?

 — Стараюсь ко всему относиться ровно. Обожания и восхищения не испытывал. И до потолка не прыгал. Но даже при своей скупости эмоций был счастлив — особенно когда в Лиде с друзьями смотрел жеребьевку. Когда увидел в одной компании “Реал”, “Ювентус” и “Зенит”, сказал: хочу в эту группу. И мы в нее попали! Капский уже рассказывал историю, как в Мадриде я договорился с Раулем поменяться майками. Он мне показал жестом: там, в раздевалке. Ну, думаю, ясно: уйдет и забудет. А этот человек сам пришел и принес ее мне. Конечно, было чертовски приятно. Зато во втором матче в Минске Рауль наступил мне на палец. Обычно в подобных случаях у футболистов синеют ногти, но у меня такого никогда не случалось. А здесь он единственный раз почернел почти на месяц. Приходил на тренировки — и в шутку говорил кому-нибудь из партнеров: видишь, как мне Рауль на ногу наступил?

 — Говорят, из игроков того состава Капский мог вызвать на совет только двоих — Лихтаровича и тебя.

 — Почему? Таких было много. Тот же Родионов... Да и нечасто мы  собирались. Больше тренерский штаб мог с нами советоваться, а Анатольич... Ну, иногда происходили рабочие разговоры — не более того. В БАТЭ хватало людей, которые принимали решения. Например, Гончаренко, хотя последнее слово оставалось за Капским. Это была очень хорошая связка — они здорово дополняли друг друга.

 — Каково “левоногому” защитнику Юревичу было играть у Гончаренко справа?

 — Можно ответить банально: не важно где — главное, играть! Но это неправда. Конечно, на профильном краю принес бы больше пользы, однако слева в БАТЭ был Макс Бордачев. Ну, картины я вроде не портил, хотя своя нога есть своя нога. Для крайних защитников это очень важно — особенно в плане атаки. В любом случае, если так нужно тренеру, то нет проблем. Я же не мог прийти и сказать ему: извините, но справа играть не буду — мне лучше слева. Как ты это себе представляешь?

 — Ты сказал про связку Капский — Гончаренко. А в Солигорске в прежние годы была подобная?

 — На мой взгляд, нет. Только Вергейчик.

 — Его роль в твоей судьбе?

 — Это человек, которого на своем футбольном пути люблю и уважаю больше всех. Не скажу, что у меня один учитель — согласно древней китайской мудрости, увидь его в каждом встречном. Но мое становление как личности — в двадцать лет и позже — происходило под присмотром Юрия Васильевича. Хочу или нет, должен признать, что многое перенял от него. Оно до сих пор со мной и останется очень надолго — может, и навсегда. Пожалуй, именно Вергейчика назову главным учителем. Все семнадцать лет, даже когда я не играл в “Шахтере”, он постоянно был где-то рядом и помогал в трудные минуты. Спасибо Васильичу за это.

 — Кто еще оказал на твою судьбу сильное влияние?

 — Капский и Гончаренко. Не знаю, кто инициировал мой переход из “Карпат” в БАТЭ, но уже как минимум за это очень благодарен. Да и по жизни брал у них что-то полезное для себя. Анатольич как руководитель, Михалыч как тренер — люди, у которых есть чему поучиться. Плюс в то время за меня следовало платить деньги. Почти безвыходная ситуация: честно говоря, не знал, что делать. А они просто взяли и вытащили оттуда... Наверное, для того и должен был случиться переход в “Карпаты” — чтобы потом попасть в БАТЭ и увидеть, что в Борисове лучше. Других объяснений, почему не смог заиграть во Львове, у меня нет.

 — После матчей в группе Лиги чемпионов, когда возвращался во внутреннюю кухню, задумывался, на каком свете наш клубный футбол?

 — Скажу одним словом: мрак. По-моему, после одной такой игры приехали в Новополоцк, а после другой — в Сморгонь. Тихий ужас, перепад настроения на несколько дней... Но потом просто понимаешь, что таковы наши реалии.

 — То есть когда футболисты БАТЭ порой говорят про низкую мотивацию в чемпионате, их можно понять?

 — Конечно, и даже без участия в еврокубках. Команда одиннадцать лет подряд чемпион — хочешь или нет, а в подсознании возникает некоторая прохладца. И если тренер в такой ситуации правильно тебя не настроит, порой это может закончиться плачевно. Сейчас понимаю все те встряски и со стороны Анатольича. Они необходимы команде. И Гончаренко иногда так делал — у него тоже получалось. С другой стороны, человек ко всему привыкает. И если энное количество раз все страшно и действенно, то потом уже не дает эффекта, которого хотелось бы руководителю. Поэтому в первую очередь важна психология футболиста. Если просто хочешь играть в БАТЭ, получать хорошую зарплату и становиться первым в Беларуси — это одно. Если рассматривать БАТЭ как трамплин, чтобы попытаться куда-то уйти, — другое. Но вообще ни Капский, ни Гончаренко, ни Ермакович не могут каждый день тебя мотивировать — это просто нереально. В первую очередь человек должен мотивировать себя сам — тогда он и будет расти.

 — Несмотря на то что БАТЭ не вышел в группу и получил за это шквал критики, он все равно стал чемпионом. Чего для этого не хватает “Шахтеру” и минскому “Динамо”?

 — Наверное, первого толчка. Хотя “Динамо” попадало в группу Лиги Европы, но потом все вернулось на круги своя. И это печально. “Шахтеру” очень не хватает единичного достижения — хотя бы раз выйти в группу, чтобы возник еще более высокий уровень интереса к команде. Я не знаю, юридически БАТЭ государственный клуб? А по своей сути он уже частный. Там есть руководитель, который понимает, чего хочет и куда идет, — и у него есть приобретенный опыт. Если в 2008 году сошлись все звезды — другого объяснения у меня нет, — то сейчас в Борисове четко понимают, чего хотят и как этого добиваться, пусть и не каждый год получается. Но оно и не должно каждый год получаться: БАТЭ не на голову выше команд, с которыми встречался в раундах плей-офф. Плюс-минус равные соперники, однако на стороне борисовчан уже есть опыт, что немаловажно. И — психология победителей. Сейчас не повезло. Ну, и где-то недоработали. Естественно, здесь комплекс факторов — это ясно. Но поливать команду грязью... Почему она обязана выходить каждый год?

 Давайте анализировать: и везло ведь не раз БАТЭ, когда он выезжал на девяностых минутах. И, по большому счету, мы находимся не на том уровне, чтобы каждый год быть там. И так надо сказать спасибо, что удалось создать клуб, который только два раза за последние девять лет не участвовал в групповых турнирах! А мы сегодня носим на руках, завтра поливаем... У нас многие бросаются в крайности: или любят, или ненавидят. Середины нет, и это большая беда...

 Чего не хватает конкурентам БАТЭ? Повторюсь, в идеале клубы должны быть частными. Однако в Беларуси далеко не все могут себе позволить такую форму собственности. А ведь тогда ты понимаешь, чего хочешь — и куда тебе двигаться. Сегодня генеральный директор “Белкалия” Иван Иванович Головатый очень любит футбол, радеет за него и вкладывает определенные деньги. А если завтра на его место придет Сергей Иванович Петров, который любит волейбол? Но больше для меня загадка все равно “Динамо”. Сильный клуб — раз. Столица — два. По финансовым возможностям два-три года назад с БАТЭ как минимум паритет — плюс были хорошие футболисты. Но, мне кажется, не хватало человека, который мог все это грамотно организовать. Наверное, сейчас на форумах многие посмеются над моими словами — пусть. Но, допустим, если бы тот же Вергейчик несколько лет назад пришел в “Динамо” и сработался бы с Чижом, то, уверен, команда достигла бы высот БАТЭ.

 — Вергейчик как тренер?

 — Изначально да. А потом, может, и как руководитель. Повторюсь, там было очень хорошее поколение игроков. Но если говорить про футболистов, тогда им следовало взять двух-трех “дядек”, которые могли всех сплотить. И еще не хватало единения в руководстве. Так понимаю, Чижу что-то докладывали со стороны, кто-то доносил свое мнение, но в итоге возникало много неправильных советчиков — или со своим интересом, или с нефутбольным пониманием. А ведь “Динамо” — как и “Шахтеру” — нужен результат, который дал бы толчок.

 — Что ж помешало сделать его при Боровском? В 2014 году “Шахтер” взял Кубок и бронзу, играл в раунде плей-офф Лиги Европы с ПСВ. Почему все сломалось в следующем сезоне?

 — Трудно говорить. Но надо, потому что до сих пор ходит много всяких слухов. Суть такова: в команде был очень плохой психологический фон, и создали его два человека. Очень не хочется переходить на личности, однако от этого никуда не уйти. Два помощника Боровского — доктор и тренер по физподготовке —  обладали уникальным талантом: на базе их не любили все! Игроки, персонал, работники бухгалтерии, столовой... Приезжаем мы в Солигорск, уезжаем — все разговоры только про них. И это становилось уже не смешно, а страшно. А Владимирович — я уверен — не понимал на сто процентов, что происходит в команде. Он полагался на этих людей, которые преподносили ему информацию с точки зрения своего понимания и желания, но никак не объективную. Вот эмоциональный фон с каждым новым месяцем 2015 года ощутимо и ухудшался.

 Но никто и никогда не “сливал” Боровского. Во всяком случае, за себя отвечаю, а ведь первые стрелы летят в меня: дескать, Юревич руками Вергейчика снял Боровского. У меня хватает своего ума видеть, что происходит так или не так. Я понимал, что, если все останется как есть, мы упадем в яму, из которой не выберемся. Все росло как снежный ком — от матча к матчу. А ключевой была игра, когда в гостях уступили “Минску”, имея большое преимущество. Попади Чович в концовке не в штангу, а в пустые ворота, наверняка победили бы. А в итоге “на флажке” получили 0:1.

 Едем в Витебск — там 2:2, где ничью спас Кирилл Вергейчик. Я опять к тому, что никто никого не “плавил”. И вообще, ни один человек не вправе об этом судить, если он не находился внутри коллектива. Даже уважаемые тренеры нашей Беларуси не имеют права вставать здесь на защиту кого-то — или кого-то осуждать. Тот, кого там не было, пусть помолчит. А я впервые попал в ситуацию, когда люди просто не хотели идти на тренировку! 75 процентов команды уже не могло терпеть эту черную психологическую ауру — я с такой раньше не сталкивался. Поэтому когда на собрании Иван Головатый сказал, что ничего не меняется, — все ушли в “подполье”... Вот чего мне стоило встать и высказаться против помощников и тренера? При том что сам хотел им стать — и никому не пожелаю оказаться в подобной ситуации. Но если бы смолчал, не простил бы себе никогда. Знаю, мне это аукнется еще десять раз. Но, повторись та ситуация, сделал бы точно так же. Был прав и высказывал мнение команды, а не свое — здесь тоже не надо подменять понятия. А останься все на местах, уверен, мы не то что в тройку не попали бы — могли и до борьбы за выживание докатиться.

 — А вариант убрать помощников — и оставить Боровского?

 — Еще перед уходом в отпуск говорил Боровскому, хотя и не вправе советовать настолько опытному заслуженному человеку: меняйте доктора — очень плохо влияет на команду. Он ответил: хочу его перевоспитать... Тогда даже немного расстроился за Владимировича: повторюсь, он не понимал на сто процентов, что происходит. Но, так или иначе, атмосферу в коллективе создает главный тренер — и он должен нести за нее ответственность. В общем, пока что для меня это было самое серьезное решение в жизни — выступить на том собрании. Очень тяжело переживал ту ситуацию — и переживаю до сих пор. Но, считаю, поступил правильно, высказавшись первым. Кстати, если бы Боровский поменял доктора и помощника в начале 2015 года, может, это и помогло бы. А в той ситуации — уже нет: психологическая обстановка в команде достигла критической точки.

 — Перед Кубаревым поставлена задача навязать борьбу БАТЭ. Реально?

 — Реально все. Кстати, четко это понял только в БАТЭ. Борисовчане выходят на поле и понимают: мы не можем им проиграть! Да, бывают осечки — порой очень болезненные. Однако установка именно такая: мы не можем им проиграть! Это сильное качество и зовется психологией победителей — она вырабатывается годами. Надо ставить максимальные задачи, но не выносить их в прессу, потому что народ у нас любит посмеяться. Подчинить все одной цели внутри коллектива: мы можем — и хотим! Почему в 2008 году звезды сошлись у БАТЭ? Потому что команда это заслужила: даже все маленькие структуры клуба работали как часы — для достижения результата. В команде должны быть положительные флюиды — начиная от руководства и заканчивая любыми другими должностями. А если идут разброд и шатание, если кто-то завидует друг другу, что в белорусском футболе встречается сплошь и рядом, — ничего подобного не будет. Только одна глобальная цель для всех. А разово можно обыграть кого угодно. Сборная побеждала голландцев и французов — и таких примеров можно привести много.

 — Но ведь “Шахтер” был чемпионом в 2005 году. А в последнем туре сезона-2006 на зубах вырывал бронзу у МТЗ-РИПО, победив БАТЭ дома после 0:2 к перерыву!

 — У нас начинала вырабатываться такая психология. Но у команды она строится годами: не год-два — три и больше. Только тогда начинаешь понимать и чувствовать это. С другой стороны, очень важен дух самих футболистов. Я проиграл в спортивном характере, потому что фраза “победа любой ценой” — это не про меня. Не понимаю ее. Что значит любой ценой? У всего есть своя цена и грань, которую нельзя переходить. Но если бы у меня был чуть другой характер, добился бы большего — однозначно.

 — Ты вспомнил про сборную. 32 матча за нее — хороший показатель. Это период останется в памяти как высшая точка?

 — Нет. Да и сравнивать сборную с клубами неуместно. Сразу приведу пример Тимофея Калачева, с которым в Солигорске жили в одной комнате и хорошо общались. Оба молодые, но я был чуть старше и взял его под крыло. Он потом поиграл на приличном уровне в России, где получал хорошие деньги, — и за сборную выступал. Но все равно до прошлого года мне было обидно за Тимоху, поскольку он не почувствовал, что такое большой футбол в Лиге чемпионов. А теперь очень рад за него. Думаю, и Калачев подтвердит, что это уже немного другая история. Сборная может сыграть с топ-соперником раз в три месяца, и все. Здесь же за довольно сжатый срок — шесть таких матчей! И для клуба это вершина. А со сборной условно ее можно сравнить, если только она попадает на топ-турнир.

 — Калачев второй раз стал лучшим футболистом Беларуси. А кто из наших парней, с которыми ты играл, больше всех впечатлял талантом?

 — Особняком без вариантов стоит Саня Глеб: грубо говоря, это футболист не из нашей страны. Всегда думал, сказать об этом или нет... Скажу. Мне не то чтобы немного его жаль — это слово неприменимо к финалисту и победителю Лиги чемпионов. Но карьера Глеба могла сложиться чуть по-другому. Он мог сыграть еще ярче — впрочем, Саша и сам это понимает. А так особых талантов, которыми восхищался бы, у нас нет. Я больше уважал людей, которые долгие годы держали уровень и марку. Родионов, Леончик, Лихтарович... Пусть Дима был неярким персонажем для болельщиков, не обводил по два-три соперника, но прекрасно делал свою работу. И БАТЭ с Лихтаровичем и Родионовым — это одна команда, а без них совсем другая. У нас много футболистов, которые выстрелят в один год и потом два — “плавают”. А я люблю стабильность.

 Впрочем, хочется, чтобы и ярких игроков в чемпионате стало больше — к сожалению, их мало. Другой вопрос, почему так произошло. Это отголоски неправильной советской системы, которая всех уравнивала. Такие ее стереотипы, которые встречаются до сих пор, надо менять. Теперь у меня есть возможность попробовать сделать это — учить и даже заставлять еще не сформировавшихся игроков больше действовать индивидуально. Вот в чем наш футбол очень теряет. А еще все начали ставить какие-то задачи — не понимаю, для чего и зачем. Для условной “Искры” есть разница быть десятой или пятой? Я ее не вижу. Так дайте главным тренерам шанс спокойно поработать на развитие! Все равно сейчас надо преследовать и другие цели: втянуть в большой футбол целое поколение — и направить его в нужное русло.

 — По футболу девяностых порой не скучаешь?

— Не хочу ничего сравнивать — это некорректно. Вчера один футбол, сегодня другой, завтра он станет третьим. Да, в девяностые наш чемпионат больше интересовал зрителей. Потому что было меньше тактической грамотности. Пять впереди, пять сзади — и веселые “качели” для зрителей. Решись же кто сыграть так сейчас, его в момент “разуют”.

А вообще, прошлое нужно для того, чтобы вспомнить хорошее, посидев за чашкой чая у камина. И вместе с тем задуматься, как не повторять ошибок, сделать жизнь лучше. К сожалению, нам это практически никогда не удается. Вроде поговорили, однако сразу забыли — и пошли дальше непонятным путем. Или того хуже: сломали все прошлое — и пытаемся на руинах строить новое светлое будущее. А ведь так не бывает...