8 мин.

«Пришло время уходить». Каким мы запомним Максима Чудова

736

Максим Чудов, последний русский чемпион мира в биатлоне, завершает карьеру. Пожалуй, это следовало сделать еще 3 года назад, но попытка отобраться в Сочи – все равно маленький подвиг.

Чудов в начале

Кубковый дебют Максима случился достаточно давно, чтобы навскидку, не поднимая IBU-шных архивов, назвать время, место и собственно результат. Гораздо охотнее всплывают в памяти первые впечатления о молодом россиянине: явный скоростник, без намека на хоть какую-то стрелковую стабильность (все было известно со времен юниорских стартов), а еще румяный, в крутых зеркальных очках и с такой же крутой гоночной фамилией.

От парня веяло задором, азартом и харизмой – этот просто так не сгинет, не потеряется. Будущая звезда – наперебой твердили люди сведущие. С характером, конечно, но где сейчас скромняги... Действительно, какая разница, что за характер у биатлониста? Он не обязан козырять манерами потомственного джентльмена.

«Образ Чудова я сохранил в своей душе еще юниором – таким дерзким, желающим прорваться в команду» (Александр Тихонов).

Чудов в Турине

На удивление быстро и изящно Максим вышел на ведущие роли не только в сборной, но во всем мире. Хотя первое даже важнее. В нашумевшем интервью Чудов не преувеличил: к туринской Олимпиаде он на самом деле подошел лидером команды, здорово взбодренным ударными январскими этапами.

Напрямую этот факт подтвердился уже в Италии – Макса включили в индивидуалку и спринт, а в пасьют с масс-стартом он без проблем квалифицировался сам. Да, медаль взять не получилось, но и пропуск эстафеты ему, по всем раскладам, никак не грозил. К серебру, однако, наши приехали без него, и Чудов затаил обиду, чтобы выплеснуть ее четыре года спустя.

«В биатлоне если ты готов функционально, то это видно всем. Я не думаю, что в нашем виде спорта такое возможно. Если это было действительно так, то это какой-то единичный случай. Мне, честно говоря, очень неприятно слышать эту информацию» (Сергей Чепиков).

Чудов в развитии

Как ни странно, первую большую невзгоду Макс пережил легко. Туринская рана если и засела, то где-то глубоко внутри него, не оказывая прямого влияния на гонки. Чудов прогрессировал – в меткости, в скорости и, значит, в тотале. Следующей зимой уже ни одна эстафета не обходилась без него, а главная – в Антхольце – принесла золото.

Пиком (первым) карьеры уфимца стал бронебойный сезон-2007/08, когда пробуксовав на старте, Максим расправил крылья в самый нужный момент. На чемпионате мира Бьорндален, Свенсен и Грайс молились, чтобы этот русский промазал еще разок. Русский мазал, но уже куда скупее, чем по молодости, и методично собирал награды Эстерсунда. Считается, что именно после той феерии «тараканам» Чудова стало тесновато в голове, и помаленьку они стали просачиваться наружу.

«Сегодняшний Чудов для меня умер два года назад» (Александр Тихонов).

Чудов в Пхенчхане

Февраль-2009 вполне очевидно разделил карьеру Чудова на «до» и «после». Сначала Максим блеснул неплохими пророческими навыками, затем, почуяв неладное, лязгнул зубами наугад, пытаясь защитить своих, и, наконец, влип в паутину скандалов сам.

Приняв негласный вызов Бьорндалена, россиянин, безусловно, продемонстрировал сильный характер. Другое дело, что сопутствующие обстоятельства не оставляли Максиму альтернативы: пришлось ввязываться в заведомо проигранную схватку. Норвежец и так был сильнее по всем спортивным параметрам, а сомнительное решение апелляционного жюри добавило ему еще и ощущение абсолютного морального превосходства.

Несмотря на серебро, плюс пристойное в целом выступление, Чудов уезжал из Кореи проигравшим и чуть ли не униженным. Совпадение или нет, однако с тех пор взять медаль в личной гонке ему удалось лишь однажды.

«Приняли решение дать Максиму Чудову призовые как победителю пасюта. Он это точно заслужил» (Михаил Прохоров)

Чудов в роли капитана

Придуманная неизвестно кем и неизвестно для чего должность больше походила на черную метку – по крайней мере, в отношении мужской команды. Бесславные опыты Сергея Рожкова и Николая Круглова вроде бы должны были предостеречь Максима – однако он стать капитаном действительно желал и обретению нового статуса искренне радовался.

Люди бывают всякие, и сложно предсказать, кто как отреагирует на повышение – вот с Чудовым явно промахнулись. Дополнительные полномочия чересчур сковали импульсивного Макса, а необходимость соответствовать полученному званию только больше придавила его после первых неудач.

Чудов в команде

Капитанство, кстати, в любом случае подразумевало лидерство – хотя бы по духу, а желательно еще и по дистанции. Отсутствие у Чудова обеих добродетелей было замечено еще в декабре 2009-го. На фоне выстрелившего Устюгова, раскрутившегося Черезова и как минимум не безнадежных Шипулина с Кругловым Максим смотрелся уныло.

Сам он никогда не признается, однако успехи партнеров неизбежно задевали его. Хотя бы потому, что Чудову – самому заслуженному в команде – принялись ставить в пример тех, для кого он сам еще вчера выглядел примером. А потом вдруг выяснилось, что вожак далеко не безупречен, а иногда способен откровенно «грохнуть» усилия всей команды – как это случилось в эстерсундской эстафете на старте сезона.

Чудов в Гельзенкирхене

Весьма символичным в чудовских проблемах выглядит инцидент во время Рождественской гонки-2009 на Veltins-Арене, когда Максим ни с того ни с сего рявкнул на Ольгу Зайцеву. Нет, сама ссора (если это вообще ссора) – мелочь, и оба наверняка о ней забыли на следующий день.

Показательно место и события, при которых Чудову приспичило выплеснуть эмоции. Настоящая идиллия, приветливая публика, рождественский праздник и полное отсутствие напряжения. Добавьте сюда пустячную гонку, где решалось лишь то, кому после финиша подарят больше пива. Станет понятно, что в такой обстановке поцапаться с напарницей мог только человек, долгое время копивший переживания внутри себя. Очень может быть, что Максим уже тогда понимал: сезон пойдет прахом.

Чудов в столкновении с тренерами

Отложив гневный спич в адрес тренерского штаба на середину послеванкуверской весны, Чудов поступил в высшей степени разумно. Метание бисера можно было бы начать и раньше (например, сразу после Олимпиады), но в человеке проснулся капитан – и наезд произошел в более спокойное время.

Все его нестыковки давно проанализированы, только эхо главного посыла (о нежелании работать с прежними тренерами) все равно откликнулось разозленному уфимцу.

«Это крик души, что ли. Не знаю, откуда это идет – может, с чьей-то стороны или с подачи личного тренера. Обиды никакой я на него не держу – надо просто сесть и разобраться» (Владимир Аликин).

Чудов в заложниках

Более четырех лет о характере Чудова рассуждали преимущественно как о причине неудач. Мол, изменился человек, здесь нагрубил, там не поздоровался, да и вообще. «Да и вообще» чаще всего означало, что если бы все эти выходки Максима случились в годы побед, то ему бы все простили. Ведь был результат. Потом результат исчез.

В общем, как-то само собой получилось, что Максиму, оказавшемуся в заложниках у собственного характера и прошлых побед, снова пришлось что-то доказывать.

Чудов в финале

Кое-что Максим действительно доказал. Что способен гореть делом, способен терпеть, способен учиться и совсем не способен мириться с превращением из звезды в мало кому нужного резервиста – ему хотелось возвращения. Эта страсть в какой-то момент покорила даже тех, кто никогда не был фанатом Чудова. Но возвращения толком не получилось.

Его последняя гонка на Кубке мира – масс-старт на ЧМ-2011 в Ханты-Мансийске – сборник нелепицы и глупостей. Потом – травма, полтора года восстановления, редкие всплески на стартах, названия которых не вспомнить сходу, попытка реанимации в альтернативной группе Польховского... Формально Чудов был не так и далек от основы, но, видимо, чувствовал внутри что-то такое, чего не выразить ни тремя штрафкругами воскресной эстафеты, ни минимальными шансами попасть на Олимпиаду в Сочи.

«В этом году серьезно готовился к сезону, выступал в составе сборной России на Кубке мира и Кубке IBU. Но я понимаю, что в команде есть молодые ребята, которые сильнее меня, и тем, кто старше, пришло время уходить. Я ни секунды не жалею о том времени, которое посвятил биатлону»